Remedy

      Пов Сын Ри       — Панкейки! — я вздрогнул, поднимая взгляд от гранитного стола, чтобы посмотреть на Джи Ёна, который довольно улыбался, поставив передо мной тарелку с десертом.       Он в честь чего-то побрился и выглядел на десять, если не больше, лет младше. Вообще, за последние пару дней хён немного поправился и стал ещё милее. Скулы по прежнему грозились порезать любого, кто усомнится в их реальности и попробует дотронуться до них, но щёки уже не казались настолько впалыми и не делали лицо осунувшимся и унылым. Я не мог налюбоваться мужчиной и даже подумывал, что его образ жизни меня вполне устраивает. Не хотелось бы отбивать того у толпы поклонников.       Но больше всего восхищали глаза. Казалось, в них было всё волшебство этого человека. С одной стороны, они светились добром и теплотой, но с другой – обещали такую страсть, которую и дюжина людей не сможет выдержать. Глаза Джи Ёна завораживали меня, сметая напрочь утренний сон и все попытки считать его чем-то большим. Как, если мужчина из него нисколечко не похож на моего хёна.       «Видать, новое место и чувства совсем расшатали моё подсознание. Привидится же такое».       — Эй, тебе не нравится? — реакция Джи на моё молчание. Вечно забываю, что люди не умеют читать мои мысли.       — Ну, если учесть, что ты предлагаешь мне этим полакомиться сразу после нечеловеческой порции отбивной с макаронами, то да, есть немного, — поиздевался я над мужчиной, но тарелку всё же не вернул, собираясь попробовать ради приличия хоть один блинчик. В отличие от всего остального, это хён готовил сам. — Ммм…вполне вкусно.       «Особенно с клиновым сиропом. Не так чувствуется привкус яиц, как мог бы. Не то чтобы я против вкуса этих частей Джи Ёна, но всё же».       — Я рад, — он присел рядом со мной, явно не такой смелый, чтобы пробовать собственную стряпню, и подложил руку под голову. — Может, теперь расскажешь, что тебе снилось? Не хочу давить, но ты полчаса не мог успокоиться. Я беспокоюсь.       — А, сон.. — делаю вид, что ничего особенного, но строгий взгляд хёна заставляет взять себя в руки и всё же рискнуть быть немного откровеннее. — Мне снился ты.       — Вау, неужели всё настолько плохо? — Джи Ён даже представить себе не мог, насколько. — Рассказывай, не маленький – обещаю не обижаться.       — Это был не первый кошмар, который я увидел в этом доме. Всегда тёмный и зловещий. Но жутко было от того, что сон был ужасно реальный. Будто я на самом деле проснулся в твоей постели, и ты наблюдал за мной всю ночь. А вокруг темнота и ощущение, будто по мне ползают какие-то твари. Откидываю одеяло, а там сюрприз: я был без ног, а червяки всё же были. Ели меня живьём.       Старался, как мог, не вдаваться в подробности и преподнести всё с юмором. Но от воспоминаний к горлу подскочил ком, и я больше не мог съесть ни кусочка. Совсем не смешно.       — Как я выглядел? — отвлёкшись на серьёзность Джи Ёна, я сразу понял, что ему меня совсем не жаль. Скорее интересно.       «Вот бессердечный чурбан. Я ему такую историю рассказал. Как потерял свои прекрасные, сексуальные ноги, а он? Только сам себя интересует? Ну да, не задницу же оттяпал, которая, к слову, вчера была в норме, а сейчас безбожно болит! Хвала небесам за подушки на стуле!»       — Малыш, это важно, — вторгся в мои мысли обеспокоенный голос мужчины, и я увидел, что его совсем не интересует он сам.       «Ты волнуешься, что я считаю тебя чудовищем?»       А ещё, невозможно плохо думать о человеке, который так заботится о тебе и называет малышом. Не могу просто.       — Весь в шрамах и с красными, горящими, как у демона, глазами. Не знаю, почему, но не боялся тебя. Может быть, немного, но потом меня затопила жалость к тому, кого я там увидел. Конечно, это была фантазия моего сонного мозга, но чувства, которые я испытал, проснувшись, просто не укладывались у меня в голове.       Я долго об этом думал. И в душе, когда Джи Ён отвлёк меня, и мы немного побаловались петтингом. Потом умудрился минут десять смотреть на себя в зеркало и не думать при этом, насколько мне идёт удовлетворённое выражения лица и секс в целом, так как был слишком занят мыслями об утреннем кошмаре. Да и завтрак не обошёлся без соответствующих размышлений.       «Почему я жалел того монстра? Почему чувствовал его, будто это был я сам?»       — Думай вслух, — немного нервно попросил хён, и я посмотрел на него непонимающе. — Мне тоже интересно. Поделись со мной, если не боишься, конечно, что я пойду и расскажу всем соседям, что моему парню снятся обо мне кошмары, а не эротические сны. Печалька.       «Моему парню? Правда? Какой милашка».       Я чуть не поплыл прямо там, на стуле, с вилкой, торчащей из практически нетронутых панкейков с сиропом, больше напоминающим состояние моего мозга на данный момент. Но мысль зацепилась за другое.       — Тебе и вправду интересно? — не помню, чтобы люди сами напрашивались на мои истории, скорее закатывали глаза, намекая, что я слишком приставучий и уже достал считать себя великим оратором. Неблагодарные людишки.       — Конечно, ты вообще очень тихий, если не говоришь вслух. Может, это для тебя секрет, но если бы ты себя не заставлял, мы бы вообще не разговаривали, — мне кажется или я покраснел под этим насмешливым, но понимающим взглядом. Чёрт возьми, он старше меня на пару лет, а кажется, у нас разница в столетия. Реально, чувствую себя рядом с ним малышом.       — Нет, я не заставляю себя, — опускаю взгляд и смотрю на свою руку, держащую вилку. — Не с тобой, — возвращаю вилку на место, понимая, что не хочу притворяться. — Я не голоден.       — Хорошо, — а ведь Джи Ён не солгал, не обидевшись. Хоть и с полчаса на кухне кряхтел, заставляя себя продолжать готовить. — Расскажи мне, пожалуйста.       — … — я вновь посмотрел на него и выдохнул. — Знаешь, я не понимаю, почему так. То есть, конечно, это всё воспалённость моего подсознания, и мне просто приснился кошмар. Но я проснулся, а вот чувства, которые там испытал, отпечатались во мне, как реальность. Не забыл ни секунды, представляешь?       — И что тебя пугает больше всего? — кажется, ему реально интересно. Джи Ён поправил свою чёлку, и я увидел его нахмуренные брови. Он выглядел озадаченным.       — Я не испытываю вину. Честно, во мне много тараканов, но они и близко не предрасположены к самобичеванию. Я скорее забуду о проблеме, чем буду себя любимого в чём-то обвинять. Чего улыбаешься?       — Мне нравится, как ты говоришь о себе. Продолжай.       «Допустим».       — Следовательно, это были не мои чувства. Тогда кого? Моё подсознание считает, что ты должен чувствовать себя виноватым, или я сошёл с ума и жалею собственных монстров у себя в голове?       — А вот это действительно странно, ведь… — мужчина задумался, и теперь уже мне хотелось попросить его думать вслух и желательно только обо мне. — Ты считаешь Джи Ёна из сна монстром?       — Нет. Просто недавно все мои мысли были заняты одним фильмом и, думаю, подсознание сыграло со мной злую шутку, — давно уже пора было забыть про эту тему, но она не отпускает меня, как бы я не старался.       — И что это за фильм? — Джи Ён не выглядел больше озадаченным и снова стал снисходительно улыбаться.       — Экранизация "Красавицы и Чудовища", — просто решаю узнать его реакцию, думаю это позабавит мужчину. — Наверное, находишь это смешным?       — Нет, нисколечко, — опровергает он, при этом продолжая улыбаться, чуть ли не в открытую смеясь надо мной. — Ну, может быть, немного.       — Не боишься, что сейчас встану и покину твой замок, чудовище ты моё, — шучу я игриво, пытаясь хоть немного сгладить своё смущение и отвлечь от него хёна.       — Боюсь, — смеха так и не прозвучало, Джи Ён вновь был абсолютно серьёзным. — Но ни в коем случае не собираюсь удерживать тебя.       — Эй, почему так серьезно? — голос предательски срывается на фальцет, а во рту сохнет от понимания, что этот человек может исчезнуть из моей жизни. Это пугало моё влюблённое в себя сознание. — Я пока никуда не собираюсь.       Мы молчим, он смотрит на меня с пару секунд, а потом встаёт и собирается убрать со стола.       — Хён, а почему ты согласился приютить меня? Понимаю, что я весь такой красивый и соблазнительный, но всё же, — решаюсь задать вопрос, который мучил меня в первые часы пребывания в этом доме, но в последствии канул в лету от отсутствия желания узнать что-то, что могло оттолкнуть меня от этого мужчины.       — Ты не такой, как все, — просто, и даже не оборачиваясь ко мне лицом. — Мне было хорошо и спокойно с тобой с первого взгляда.       — А я думал, что с первого взгляда бывает только любовь, — несу какую-то ересь, просто возмущаясь собственными мыслями, где Джи Ён любил меня уже давным давно, но не решался признаться.       «Ага, ещё и хрустальную туфельку всё это время хранил, чёртова самовлюблённая Золушка».       — Не советую тебе верить глазам, малыш — это было сказано так серьёзно хриплым, грубым голосом, что я невольно покрылся мурашками и посмотрел на мужчину, который развернулся ко мне лицом, и продолжил. — Любовь слепа. Запомни это.       «Мне показалось, или его глаза сверкнули красным?»

***

      В течении дня состояние Джи Ёна всё больше и больше беспокоило меня. Точнее, моя реакция на него: бросало то в жар, то в холод рядом с ним. Будто страдал от лихорадки, но, на самом деле, был абсолютно здоров.       Я реагировал на каждое движение мужчины. И если от вида его в халате и моющим посуду мне хотелось прижаться к нему сзади и, наконец, попробовать показать, насколько мне нравится его задница, то наблюдая за тем, как он чистит гранат, делая в нём разрез большим ножом и потроша внутренности, всего лишь для того, чтобы сделать нам сок, мне чудилось такое, от чего хотелось бежать и, главное, подальше от хёна.       «Этот сон начинал действительно мешать моей работе и личной жизни».       — Малыш, подай мне стакан, — я вскинулся и, впервые обрадовавшись хоть какому-то делу, стал помогать. — Мне начинать ревновать?       — О чём ты? — наливаю бардовую жидкость в стакан и думаю, что она отлично бы подошла для сцены с каким-нибудь вампиром, попивающим кровь. Иногда мои мысли жили своей отдельной жизнью.       — Ты опять думаешь о сне и своём чудовище. Настолько понравился? — это, конечно же, была шутка. Но мне как-то стало не по себе от того, что я вспомнил слова Хэ Вон.       "Он не такой, каким ты его видишь. Любовь слепа, запомни это. Он “Чудовище”, но не твой. Опять думаешь о своём “Чудовище”?"       «Кажется, я схожу с ума. Нужно будет позвонить подруге».       — Конечно, всё-таки у него была твоя внешность, — "и я нутром чувствую, что это был ты" – хотел я дополнить, но заставил себя остановиться.       — Всё равно мне это не нравится, — выпил свой сок и подошёл к раковине, чтобы помыть стакан, когда со мной проделали то, о чём я и сам мечтал минутами ранее. Джи Ён подошёл сзади и, прижавшись бёдрами, подул горячим дыханием, отдающим гранатом и сигаретами, мне в шею. — Для справочки – я очень ревнивый. Очень.       «Для справочки – у меня встал».       Странное дело, но в сексе и в близости хён становился совершенно другим. Да, он по-прежнему оставался нежным и, можно сказать, самим собой, если я вообще знаю какой он – этот обычный, ежедневный Квон Джи Ён. Но менялось моё восприятие его. Сегодня, когда тот нагло проник ко мне в душ и уверенно прижал к стенке, я не видел в нём того, кто вызывает во мне это неконтролируемое желание умиляться со смущённой улыбки или больного желания быть ко мне ближе. Будто бы я этого не замечал. Он тянулся ко мне как сонный котик и всё время ждал ласки. Думаю, если бы мы были давно вместе, тот бы и больным притворялся, лишь бы получить внимание и выглядеть мило в моих глазах. Но не тогда, когда единственное, что его останавливало, чтобы поставить меня раком и вставить мне насухую в душевой кабинке, был мой болезненный стон, когда он погладил, явно покрасневшее и саднящее колечко мышц. Я не знал, это его врождённая способность зажигаться от одной искорки, или это я пробуждал в нём первобытное желание обладать. Впрочем, кажется, я был не против. Так как отдаваться мне понравилось и с определенной точностью хотелось повторить.       «Хотелось бы его увидеть на сцене. Думаю, он был бы таким горячим и сексуальным, что людям было бы плевать, что он там поёт или читает. Я знаю, как сцена заряжает энергией. Она бы ему понравилась, как и он ей».       — Понятно, — отстраняюсь, чтобы не быть размазнёй и растекающейся лужицей куском идиота, и обхожу мужчину по кругу. — Когда ты успеваешь курить? Я же с утра с тобой.       — Тебе бы понравилось, если бы кто-то выпустил дым прямо в твоё лицо? — ага щас, я скривил лицо представляя, как мои поры забиваются этой гадостью, а кожа увядает на глазах. Ужас. — То-то же.       — Но… — сам не знаю, что сказать. Согласен с хёном, но в тоже время нахожу сексуальным даже мысль о том, чтобы ещё раз увидеть никотиновую палочку, зажатую в длинных аристократичных пальцах Джи Ёна. — Ты – не кто-то там. Тебе можно.       — Правда? — опять этот насмешливый взгляд, несвойственный моему милому образу мужчины. Будто он рушит все каноны о себе в моей голове. — Приятно, — в следующую секунду тот достаёт пачку сигарет из заднего кармана джинсов и немедля поджигает сигарету. — Ммм…мечтал об этом уже пару часов. Всегда хочу ужасно курить после еды.       — И секса, — вспоминаю, что вчера ночью хён застрял в туалете на целую вечность, и теперь догадываюсь, зачем. Он кивает, блаженно делая новую затяжку. — Почему-то захотелось изобрести средство от рака.       — Почему? — парень понимает неправильно и отходит на пару шагов назад, чтобы на меня не попадал дым.       — Как говорится, если не хочешь решать проблему, лучше всего её избежать, — это я так пытался намекнуть, что мне нравится смотреть на то, как он курит, но это не значит, что я хочу заболеть и лишить мир такого потрясающего человека, как я.       «Ну, или видеть, как эта болезнь забирает его. Но это уже секрет. Пусть только попробует разгадать его, сразу начну всё опровергать!»       — Ты милый, — не заметил, как задержал дыхание, понял это, когда облегчённо выдохнул после слов Джи Ёна. Лучше уж быть милым, чем заподозренным в беспочвенных чувствах, которые не только хёна, но и меня могли напугать своей реальностью. — Хочешь пойти погулять в роще? Я думаю, что смог бы что-нибудь написать.       — Почему бы и нет, у меня на сегодня всё равно не было планов, — разве что вспомнить, что у меня ещё работа на носу и начать уже хоть что-то узнавать для предстоящей статьи. Конечно, я и сейчас мог что-то написать, но не думаю, что это хоть отдалённо попахивало бы адекватностью. Пока что я был слишком поглощен мужчиной. — Значит, снова решился писать песни? С чего бы это?       Джи Ён уже накинул на себя лёгкое грязно-зелёное пальто, когда повернулся ко мне и стал терпеливо ждать, когда я соизволю выбрать себе из его одежды черную ветровку. У нас был один размер, даже несмотря на худобу мужчины, так что почему бы и нет.       «Ну, да, плечи у него шире, что из этого? И не скелет он вовсе, а просто жилистый и худой. Нет у него моих маленьких рук и мягкого живота. Подумаешь, идеал нашёлся. Зато на мне удобнее лежать и обнимать приятнее…он, во всяком случае, вчера ночью именно этим и занимался!»       — Надумался? — поднимаю голову, всё это время прыгая на одной ноге, в попытках надеть второй ботинок, так как правая была больше левой, и застаю премилую картину: улыбающийся во все зубы хён. — Если тебе ещё интересно, а надеюсь, что да, то я пишу, только когда у меня есть вдохновение. А оно, что удивительно, вернулось.       — Ещё скажи, что это из-за меня, — я был готов выходить, поэтому подошёл к хёну и заметил, что тот не спешит мне возражать. — Что, серьёзно из-за меня? И как это работает?       — Я просто вдохновляюсь, смотря на тебя.       И кто, скажите мне, посмеет поспорить со мной, что это не было самым романтичным и неуместным признанием в любви в мире? Я его муза. Квон Джи Ён будет посвящать мне песни. Ставить сердечки на полях и мечтать, чтобы я заглянул в тетрадку и одобрил его новое творение. Я буду как Йоко Оно для Джона Леннона. Только отращивать волосы не собираюсь, а то мне не идёт. Так мой стилист во время соло активности говорил. Хотя фанаты с ней очень даже спорили. О чём это я?       «Видали, я его вдохновение! Интересно, а он будет мне за это платить..?»

***

      Я гулял уже с час, когда мне позвонили, и я узнал в звонящем Хэ Вон. Момент был, как никогда, лучший, потому что хён спокойненько сидел на своём раскладном стуле и писал что-то в тетрадке, временами смотря на меня, но находясь достаточно далеко, чтобы ничего не услышать.       — Хай, привет, милашка, — начинаю в своей обычной манере и уже чувствую себя не в своей тарелке. Я с этим Джи Ёном вообще разучусь заставлять себя быть дружелюбным.       — Привет, оппа. С тобой всё в порядке? — голос девушки звучал взволнованно, она будто сдерживалась, чтобы не закричать в трубку.       — Да, ты чего такая возбуждённая? Случилось что? — посматриваю на хёна и мысленно успокаиваюсь от открывающейся умиротворённой картины.       — Неужели ты до сих пор не прозрел? — возмущённо и с долей разочарования. — Я вспомнила то, что должно открыть тебе глаза на твоего обожаемого Квон Джи Ёна.       — Полегче, Хэ Вон, никто не давал тебе право так со мной говорить, — чувствую, как внутри поднимается волна негодования за то, как она смеет говорить о моё обожаемом мужчине.       «Стоп, а может, она права?»       — Ладно, прости, я слушаю, — не хочу быть тем, кто ради чувств не видит дальше своего носа, и решаю хотя бы попытаться выслушать подругу. Все-таки столько месяцев вместе были, в отличие от нескольких дней с хёном.       — Я вспомнила кошмары, точнее только недавно поняла, что это были не просто сны, — замираю на месте, инстинктивно прижимая телефон плотнее к уху, чтобы быть уверенным, что нас не услышат.       — Рассказывай, — немного потряхивало от плохого предчувствия.       — Мне снился Джи Ён-оппа, — девушка выдыхает в трубку и переходит на шёпот, чуть ли не плача на том конце. — Он был ужасен и похож на чудовище. Его лицо было покрыто гнойными бородавками, а вместо глаз были чёрные дыры, из которых выползали отвратительные белые червяки. И самое отвратительное, что он не имел носа и губ, клацая гнилыми зубами, пытаясь дотянуться до меня и укусить.       — Может, он хотел тебя поцеловать? — издаю нервный смешок, потому что слишком погряз в воображении, где сравнивал наши сны и находил много общего, как и несостыковок.       — Не смешно, оппа, — но, кажется, это сработало. Хэ Вон перестала всхлипывать и уже говорила намного увереннее. — Я решила покопаться в прошлом этого мужчины. И знаешь, что, я нашла весьма странную информацию. Ты хочешь её услышать или продолжишь считать меня сумасшедшей?       — Говори уже, я просто психанул немного. Не каждый день тебе рассказывают, что мужчина, с которым ты переспал, может быть чёртовым чудовищем! — я практически кричал, только делал это настолько тихо, что, кажется, поцарапал себе горло от хрипоты.       — Всё настолько серьёзно.. — думаю, услышав такое, подруга должна была трижды подумать, чтобы рассказать мне ещё что-либо, но, видимо, ей показалось, что так будет лучше.       Жаль, так не казалось мне. Я смотрел на Джи Ёна, выводящего что-то в своей тетради, и не мог поверить, что он мог играть с нашими умами или практиковал гипноз, не знаю. Мне было страшно узнать что-то такое, что не оставит мне выбора.       «Я просто напросто не хотел уходить. Не сейчас, когда начинал что-то чувствовать к другому человеку».       — Я навела справки и узнала, что ваша компания несколько лет назад послала Джи Ёна в Японию для сотрудничества с токийским филиалом YGEX. Там он познакомился с моделью по имени Кико Мизухара, и через год она попала в психушку, с последующим запретом на посещение оппы. Та настолько боялась этого мужчину, что кричала ему вслед проклятия, каждый раз, когда он пытался навестить её. Его менеджер даже сказал, что уволился лишь потому, что услышал один раз, как Кико-ши называла оппу чудовищем. Умоляла не подходить и оставить её в покое, — девушка замолчала, а я вновь посмотрел на хёна и пытался понять, что за хрень несёт подруга. Ну, не мог он быть таким. Не мог. — Слышишь меня, оппа? Не только я видела его во сне. Не только меня он пугает. Пожалуйста, возвращайся. Я боюсь за тебя.       — Угу. Спасибо за информацию, Хэ Вон, я тебе перезвоню, — отключил звонок, чувствуя, как меня начинает тошнить.       Мне было всё равно, обидеться подруга на такое отношение к собственной персоне или нет. До ебени, что подумают обо мне другие, или как это выглядит со стороны. Я медленно подходил к Джи Ёну и внутренне умирал от каждого шага, потому что в голову проникал страх, а тело и сердце не желали принимать его. Ошибался, думая, что после секса с этим мужчиной меня отпустит и, я перестану хотеть его. Как никогда обманывал себя, что это просто интерес – узнаю и забудется. Ведь даже после кошмаров и реальности, которая обрушилась на меня минуту назад и пугала до чёртиков, я понимал, что не собираюсь никуда уходить и ни к кому возвращаться. Да и нет к кому. Не хочу убегать, так ничего и не узнав. Или просто сбегать от понимания, что я научился любить. Даже если это чувство было неправильным и грозило уничтожить меня. Как он там говорил…: "Я схожу по тебе с ума".       — Хён, пошли в дом, я что-то устал, — и он смотрит на меня таким же нежным и искренне влюблённым взглядом.       «Так давай же сходить с ума вместе».