Говорят, что небеса посылают человеку только те испытания, которые он в состоянии выдержать. Означает ли это, что в некоторых испытаниях мы можем выстоять лишь ценой душевного здоровья? Михаил Булгаков «Белая гвардия»
Однажды, хотя бы раз, но наступает тот момент, когда даже самый независимый человек вынужден просить помощи у других. Попадая в такие ситуации уже не раз и в прошлом, я с диким упрямством внутри, обещаю себе, что в этой такого не будет ни одного раза. Это глупо, я знаю. Но, гордость черт ее дери. Порой, она просто не дает мне спокойно дышать свежим воздухом, впитывая в меня лишь запах гнилых трущоб. Я уже и не помню, по какой причине мне так важно остаться столь непоколебимой для всего мира. Когда-то это было сродни забавной игре, своеобразного вызова. Теперь это стало подобно наркотической зависимости, замедленному яду длиною в целую жизнь. Который рано или поздно просто убьет меня, иначе я сделаю это сама. Натужно вдыхаю засевший прямо на языке терпкий вкус табачного дыма и насмешливо ухмыльнувшись зашевелившемуся школьнику на полу, несильно ударяю оного в бок. Учитывая скольким он уже успел мне нагадить, это была даже маленькая плата за его грехи. Хотя должна признать дело заключалось именно в моем узком понимании этих закорючиной системы элиты. Здесь было плотно сплетено столько узлов, что распутывать их более мирным способом, просто не в моем понимании. Впрочем большинство своих проблем я обычно решаю именно, что грубой силой. Как говорят, разбираюсь так к чему душа лежит. Конечно только в том случае, если мне не хочется оказаться очередной шестеркой для этих зверей. Загрызут без раздумий. И кто сказал, что дети бывают милыми? — Куда собрался? Я с тобой еще не разобралась. В любой другой момент я бы позабавилась такой противной фразе известных героев фильмов жанров экшена или какого-нибудь боевика. Но, сейчас это будет несколько неуместным. Нехотя бросив затушенную сигарету на кафельный пол, после чего придавив ее подошвой лакированных туфель, недовольно поджимаю губу, стоит взгляду только натолкнуться на приличную пачку Philip Morris*. — Эй, а ты не боишься удавиться ими, малыш? — криво усмехаюсь я, чуть надавливая каблуком обуви на его судорожно вздымающую грудь. И вглядываясь в эти мрачные, покрытые нелегкой коркой ненависти глаза, мне вдруг вспоминается, как недавно окликали по имени его друзья, если их можно ими назвать, беря во внимание тот небольшой отрезок времени, за который они успели трусливо сбежать, свесив все на него. Стоит людям узнать, что рыбка на их пути попалась покрупней размерами, как они начинают тут же терять всю спесь. Это в очередной раз доказывает насколько опасно бывает им доверять. Пожалуй, в этом мире вверять собственную безопасность даже самому себе бывает опасно, если говорить в таком виде. В конце концов с виду я тоже похожа на человека, впрочем кого это волнует? Все все равно будут поступать по своему, не слушая тому же логичному голосу разума в наших умах. Марис почти такой же рыжий, щуплый парень, которого предали все его друзья. Мне бы хотелось тебя пожалеть, только вот понимание того факта, как грязно ты желал поступить со мной, как никогда отрезвляет от столь глупого поступка. Англичанин злостно прищуривает глаза и не давая мне толком опомниться, тут же шипит сквозь зубы: — Пошла ты к черту, сучка! Оставляя словесный нападок без ответа, лишь беззаботно верчу безвкусную пачку в руках. Тем самым давая ему краткую минуту на то, чтобы отвлечься, для болезненного удара по ребрам. Парень, что и ожидалось, выгнулся дугой, харкнув, потекшей по подбородку, кровью. Неприятное зрелище, определенно не для слабонервных. — Отбросу слова не давали, — хмыкнув, продолжаю. — Но, кое-что меня все-таки безмерно интересует. Что ты там хотел устроить с моей жалкой персоной? — Что тебе еще надо? Все равно ведь уже добилась своего, — криво ухмыльнулся Марис, устало откидывая голову на холодный туалетный кафель. Знаю, место они выбрали, конечно, так себе. — А я может хочу услышать это от тебя лично. И пока он не вздумал проявлять свой темпераментный характер, предупреждающе прищуриваю свои глаза. Вкупе с тем, что сейчас я была довольно неплохо зла, это произвело нужный эффект. Марис невольно вздрогнул, чуть сжавшись на месте, но спешно заговорил, не теряя собственного нахальства: — Мне хотелось припугнуть тебя. Поиграть, выражаясь проще, — под давлением с моей стороны, он недовольно добавил. — Ничего криминального, просто скука, милая. Никто ведь не знал, какой «подарочек» ты таишь внутри себя. Оценив незамысловатую лесть в чужих словах, коротко фыркаю, чуть расслабляясь в плечах. В конце концов кто эти «дети»? Зарвавшиеся школьники, кошелек которых просто не выдерживает покупок серых для них модных сумочек и крутых тачек, в подарок от любящих родителей, которые слишком заняты своими делами, чтобы посмотреть что творится с их детьми в это время. Поэтому я и не могу терпеть такие заведения вроде этого. — То есть, если бы этого сюрприза не было, ты бы решил закончить дело, не так ли? — Будь моя воля я бы оставил тебя себе, — лихорадочно облизнув свою губу, Марис блаженно зажмурился. — Сначала поимел бы тебя во все дырки, чтоб ты неделю ходить нормально не могла. А после пустил бы по кругу. С трудом сдержавшись от того, чтобы не врезать этому хмырю как можно жестче, задаю навлекающий вопрос тягуче спокойным тоном: — Значит предпочитаешь невинных? — Самый сок заключается лишь в них, Сара, — подмигнул он в ответ. Довольно глупо напрашиваться на откровенное избиение младенца с его стороны. Хотя вполне возможно, что сам Марис воспринимает эту ситуацию в более положительном ключе. Хренов оптимист с замашками извращенной тирании. Слабо качаю головой, тяжело наваливаясь на ближе стоящую стенку. Сбежать у него все равно не получается, не с такими переломами, которые я ему устроила за эти последние два часа. Надо же, порой я тоже могу быть действительно не в меру жестокой. На данный момент меня это даже радует. Пожалуй, порой быть плохой девочкой не так уж и плохо, можно по настоящему отомстить за все «бедствия» хороших. — Ты хочешь меня выбесить, не так ли? — снисходительно усмехаюсь я, наклоняясь к его лицу поближе. — Только у тебя это не выйдет, дружок. Терпение у меня определенно побольше твоего будет. По крайне мере я буду стараться держаться до последнего, иначе все мои усилия канут в лету. Чего бы мне не хотелось ни в коем разе. — Ты интересная девушка, Сара, — задумчиво прикрыв глаза, выдавил из себя Марис, пытаясь не захлебнуться вырывающей изо рта слюной. — Но, такие ломаются быстрее всего, пусть и весьма забавно. — Это напоминает мне одну ситуацию, когда мне пришлось проторчать в кладовке трое суток, пока меня не нашли. Без воды и еды. Помнится, тогда меня тоже пытались проучить. Угадай чем все окончилось? — Ты заработала себе детскую травму и решила покончить с жизнью? Если ситуацию в которой довелось побыть мне имеет право называться столь слабым свойством, то это можно считать за согласие. С другой же стороны все несколько запутанно, чтобы решать все наперед. Задумчиво ерошу волосы на макушке, ставя мысленную пометку подумать об этом еще как-нибудь. Интересная пища для размышлений. Да и мне сложно думать, что мое появление в жизни Сары является таким уж плохим явлением, скорее может быть даже хорошим? В конце концов смогла ли бы она выжить без меня в том пыльном, заплесневевшем месте? Не в ее характере быть столь твердой для таких поступков. — Я отомстила всем участникам данного происшествия, заперев главного хулигана на пять дней. Он не умер, только попал в больницу с проблемой пищеварения, отказавшись что-либо говорить. Теперь, как ты считаешь, что я сделаю с тобой? — Убьешь? — скептически настроился Марис. — Запру, — также очаровательно улыбнулась я в ответ. Пару минут молчания и он смеется. Хрипло, заливисто, честно не веря в услышанное, что и не удивительно, учитывая кем я приходилась этой школе. Новенькая. Должно быть все вокруг уверенны, что у меня нет совершенно никаких связей за спиной. Жаль их расстраивать, но хотя бы мизерными навыками для вскрытия замков и кражи необходимых ключей, я все-таки владею, чего нельзя сказать о них. — Ты наверное забыл, но вы сами притащили меня в этот нерабочий туалет своими долбанными записками, — кидаю в его лицо те самые одноименные бумажки с жалкими посылками любви и наивной дружбы, тихо смеясь. — Твоих друзей я припугнула еще у входа школы, они довольно быстро свинтили, стоило лишь мягко намекнуть на собранный компромат в моих руках. А с тобой я решила разобраться здесь, ходить ближайшую неделю ты все равно не сможешь, целилась я с предельной точностью. А так, хотя бы подумаешь о своем поведении. — Издеваешься? — уже подрастеряв половину своего запала, но все также смело спросил Марис, заставляя меня против воли улыбнуться уголком губ от такой непосредственной глупости. Или тупости? Все же школьник передо мной назначен заместителем студенческого совета не за красивые глазки, хотя после его вопроса, я начинаю в этом сомневаться. Обведя его сломленную фигуру мутным взглядом смешанного презрения и разжигающей злобы, я опустилась до такого же шипения, присудительного больше такому типу как сам Марис. Действующих с горяча, едва ли не наобум без четкой расстановки плана. Несмотря на то, что на характер я была довольно вспыльчивой, во время охватывающей тело ярости, мною всегда овладевал холод. Тонкий, непоколебимый расчет с целью ответить другим как можно болезненным ударом. — А разве за попытку изнасилования люди пытаются шутить? Вопрос был риторическим.***
Это довольно обыденно — оставаться после уроков в наказание от, благосклонно настроенного ко всему этому творящему в академии беспределу, директора. Старый, юркий с виднейшей на волосах сединой мужчина даже не пробовал обругать меня, тонко улыбаясь своими лисьими глазами, наказывая больше не делать так. Мне отчаянно хотелось истерично засмеяться, вскричав такое банальное — «Как так?!». Потому что это и вправду невыносимо. То есть он сознательно открывает мне доступ делать и куда более дикие проступки? — Ваш отец все уладил, мисс Джонс, можете не волноваться. Вам стоило сразу сказать, что вы одна из нас, — в конце мужчина даже осуждающе покачал головой, говоря это. И наблюдая за всем этим персональным цирком в его ловких руках, мне казалось, что факт того, что здесь творилось уже не так удивителен. Пока все позволяет их «добрый директор» ученикам будет плевать на то, что какая-то девчушка избила до полу смерти зама президента студенческого совета, которого нашли лишь на третий день после его исчезновения. Действительно, как все оказывается просто, главное иметь влиятельные связи и большие деньги за спиной. Все остальное смогут уладить высшие чины на местах образовательного центра. Не думаю, что с моего действия доброй воли в виде вызволения Мариса из заброшенной части учебного заведения можно назвать жалостью. Просто я хотела отличиться от этих зверей хоть чем-то. Эгоистично, что сказать. Устало прислонившись к спинке неудобного стула, я перевела вялый взгляд на исписанную всевозможными правилами и различными штрафами доску, недалеко от которой величественно восседал на своем учительском столе сам учитель. Чтобы не дать мне сбежать и проследить за тем, как я понесу свое наказание в виде полного раскаяния и списывания всей макулатуры в тетрадь. Тоже мне, дуру нашли. Я собиралась просидеть здесь до девяти часов, пока за мной не прибежит мадам Аманда с требованиями комендантского часа у кампуса. По крайне мере это определенно легче, чем то, что от меня ожидали. Кроме того, на свое счастье, я оказалась более предусмотрительно особой, чтобы незаметно спрятать наушники с телефоном. Волосы у меня уже немного отрасли, не хватало лишь каких-то жалких сантиметров до плеч, поэтому скрыть то, что я слушаю музыку будет очень легко. Главное не нажать случайно на какую-нибудь песню в стиле рока, хотя я редко такую слушаю, отдавая больше предпочтение подвижному хип-попу. Отвлекшись от созерцания гладкой, явно дорогой на вид парты из-за отразившей на ней тени, я удивленно моргнула, оглядывая лучезарно улыбнувшегося мне парня. На вид не больше шестнадцати, значит ровесники? Впрочем меня это не слишком интересует, больше волнует причина по которой он ко мне подошел. — Чего надо? — грубо спросила я, незаметно выдергивая из одного уха наушник. Пожав плечом и непринужденно подмигнув заподозрившему что-то неладное учителю, он заговорческим шепотом предложил мне: — Хочешь сбежать отсюда? В классе было только от силы трое человек, рассаженных в смешанном порядке, отчего я не удержалась от насмешливой усмешки: — И как ты это сделаешь? — Значит уже согласна? — округлил глаза англичанин, но тут же повернулся в сторону напряженно наблюдавшего за нами преподавателя. — Мистер Смит, пожалуйста отпустите эту девушку на первый раз, мы должны закончить разборку документов в архиве. Неожиданно расслабившись после его слов, мужчина словно разом подобрел после его слов, понимающе кивнув, отпуская: — Идите, конечно, только смотри не понаставь мне лишних штампов как в прошлый раз. — Ох, да, простите, — неловко растрепав свои волосы, он мигом притянул меня за руку, конкретно опешившую после всех его действий. — Пойдем, Сара. Нам предстоит о многом поговорить, в частности о твоем триумфальном начале в нашем очаровательном Эклвуде*.