Вернуть утраченное

Ирма поет, когда принимает ванны. Наносит маску для волос, разглаживает их гребнем и откидывает голову на выемку в холодной керамике. Закрывает глаза и в полный голос выводит рок-баллады Led Zeppelin, Aerosmith и Queen. У нее есть музыкальный слух и хороший голос, но четверть часа спустя соседка по квартире все равно начинает барабанить в дверь, требуя прекратить серенады и освободить ванную комнату. Иногда Ирма отшучивается, иногда ее игнорирует, а иногда с головой уходит под воду и прячется на дне, где еще час лежит без движения, затаившись, точно морской скат. Но чаще всего Ирма начинает лишь громче петь, и чтобы сильнее досадить соседке, переключается на хиты Кармиллы, которую та не выносит. Ирма и сама давно уже не поклонница закатившейся звезды, в ее плейлисте на Спотифай никогда не было ни одной песни Кармиллы, но в памяти по-прежнему хранятся слова, и петь их в полный голос все еще весело. Мы разожжем костер из старых писем, И ветер наши волосы засыплет пеплом… — Ну сколько можно?! — стонет Рут из-за закрытой двери. Ирма хихикает, лопает пузырь из пены большим пальцем ноги и взрывает в ее руке банку с газировкой. Рут ей никогда не нравилась. Когда бывшая Стражница только съехала от Паркера в эту квартиру, вторая комната была свободна, и Ирма обустроила квартиру по своему вкусу. После долгих пересудов на пустом месте, предшествовавших разводу, ей пришлось по вкусу жить одной. Она разбрасывала вещи, оставляла немытую посуду в раковине до утра и не вылезала из пижамы. Увы, уже три недели спустя арендодатель нашел ей сожительницу. Зануду Рут. Рут была на восемь лет младше Ирмы, что с лихвой компенсировалось ее серьезностью. Немногословная и сдержанная, она давала односложные ответы на вопросы о своей жизни и, улучшив момент, запиралась на ключ в своей комнате, из которой не доносилось ни звука. В ответ на беззлобные шуточки Ирмы она обычно хмурилась, утыкаясь в иллюстрированный учебник по анатомии. У Ирмы ушел почти месяц, чтобы выудить скудные факты из ее биографии. Старшая из пятерых детей, Рут училась на медсестру. В настоящий момент она готовилась к заключительным экзаменам, поэтому на время съехала от родителей, чтобы полностью сосредоточиться на подготовке. Ирма так и не поняла, были ли всему виной экзамены или Рут и всегда была такой, только соседка не выносила шума, музыки, суеты, беспорядка и спонтанности. Короче говоря, не выносила всего того, что составляло важную часть личности Ирмы, и над их отношениями с первой минуты нависла туча, готовая вот-вот разрешиться громом. Еще Рут отличало поразительное равнодушие к эстетике. Так, несмотря на спортивную худощавую фигуру и миловидное лицо, она не пользовалась косметикой и не вылезала из джинсов и худи. Весь ее гардероб умещался в походный рюкзак. Вдобавок, переехав, она не стала обустраивать свою комнату, сохранив аскезу больничной палаты, с голыми белыми стенами, пустыми полками шкафа и идеально заправленной кроватью. Сначала Ирма решила, что той, как Корнелии, нравится минимализм, и была уже готова с ружием в руках защищать любимые магнитики на холодильнике, ароматические свечки и сухие цветы в горшках, но Рут молча позволила ей делать с общей зоной все, что заблагорассудится. Она замечала лишь грязь и беспорядок, но изысканность, уют или безвкусие окружения оставляли ее равнодушной. В облаке пара, огромном махровом халате и с тюрбаном полотенца на голове, Ирма, зевая, выплывает из ванной комнаты — точно Венера, вышедшая из морской пены. Рут ворчит, оттирая шваброй липкий от газировки пол. Ее волосы собраны в конский хвост — длинный, он достает почти до поясницы, и это напоминает Ирме о Хай Лин. Как она там, в марокканских закоулках? Надо будет отправить ей голосовое сообщение — и кто знает, может быть, та даже ей ответит. Хай Лин все делает под настроение. — Я считаю, нам пора перестать делить счет за воду поровну, — говорит Рут, выпрямившись и глядя Ирме в глаза. — А я считаю, люди вообще не должны платить за воду, — фыркает Ирма. — Вода — такая же базовая потребность человека, как воздух. У каждого человека есть право на воду, как на свободу и на жизнь. И это не я говорю, это я цитирую Объединенные Нации и ВОЗ. Оставляя мокрые следы на полу, Ирма шествует в свою комнату, не слушая длинный и путанный ответ Рут. Последнее, что ее занимает в этой жизни, — это счета за коммунальные услуги. В своей комнате Ирма не спеша переодевается в пижаму с крольчатами и вставляет в розетку старенький розовый фен. Сегодня у нее было два класса: аштанга виньяса в полдень и бикрам поздним вечером — приятная слабость в теле в конце рабочего дня, как всегда, заставляет ее почувствовать себя печеньем, опущенным в чай. Ух и заставила она попотеть молодых мамочек и одеревенелых офисных работниц с вечно ноющей поясницей! — довольно улыбается Ирма, подставляя голову струям горячего воздуха. Подумать только, ее семья по-прежнему спрашивает ее, не надумала ли она найти «нормальную работу», как будто ее текущее занятие — не осознанный выбор, не веление сердца, но временная трудность, из которой ей надо помочь выбраться. Ирма фыркает, встряхнув головой. Она бы ни за что на свете не променяла жизнь инструктора по йоге на прозябание с девяти до шести в пыльной конторе, пусть и за большую плату. Она смеется над миром, который почему-то решил, что ее надо жалеть. «Ах, бедная Ирма, разведенка без внятной профессии, вынужденная делить съемное жилье со студентами». Все взялись судить ее по своим критериям, им кажется, что несмотря на шуточки, в тайне она несчастна, плачет в подушку длинными ночами и только прячется за бравадой. Им невдомек, что сама Ирма вовсе не чувствует себя потерянной. Совсем наоборот, она-то как раз себя нашла, чего нельзя сказать о большинстве ее знакомых. Она делает лишь то, что ей нравится, и не считает часов. Нежится в пенной ванне, кричит в полный голос на рок-концертах и стадионе, готовит яблочные пироги, кормит уток в парке, танцует, когда никто не видит. Вдох — планка, выдох — чатуранга, вдох — собака мордой вверх, выдох — собака мордой вниз. Пусть она все еще обижена на бывшего мужа и временами устраивает ему и его новой пассии проблемы с сантехникой, в глубине души, она знает, это пройдет, надо лишь дать ранам время затянуться. А значит, нет причин впадать в отчаяние и посыпать голову пеплом. Ее боль временна и скоро она пройдет. Вдох — собака на трех лапах, выдох — воин, вдох — мирный воин. Высушив волосы, Ирма с головой забирается под пуховое одеяло, прижимает колени к груди, ожидая, когда тепло ее тела согреет ее маленькую пещеру, и можно будет распрямить ноги. В окно барабанит холодный дождь позднего октября. Центральное отопление еще не включили, и в квартире холодно, как в погребе. Засыпая, Ирма думает о подругах своего детства. Теперь, даже когда они вновь собираются вместе, точно музыка из разных эпох, они больше не звучат в унисон — какафония хуже песен Кармиллы. Если в юности их различия дополняли друг друга, и сила одной компенсировала слабость другой, с возрастом различия выстроили между ними непреодолимые преграды. Суть этих различий не лежит на поверхности. У них с самого детства были разные привычки и характеры, и они по-разному предпочитали проводить свободное время, но это их только сближало и обогащало. Различия не проистекают из-за разных социальных статусов, хотя одна из них и стала- женой посла, другая — хиппи-кочевницей, третья — многодетной матерью и карьеристкой, а четвертая — популярной писательницей. Нет, все это лишь поверхность — ледяная корка над озером. Их различия гораздо глубже. Они выражаются в самом способе жить, в манере вписываться в реальность и находить себя в каждой точке пространства-времени. Ирма представляет себе течение жизни как мощный поток горной реки. Тарани борется с течением. Вилл играет в бога, пытаясь управлять рекой. Корнелия ищет за что зацепиться, чтобы остаться неподвижной. Хай Лин не желает заходить в воду и прыгает с одного берега на другой. Лишь Ирма, расслабившись, позволяет течению нести себя. События случаются  — знает Ирма. Она умеет мгновенно приспосабливаться к обстоятельствам, ей не нужно много времени на адаптацию. Ирма не цепляется за прошлое, не вглядывается напряженно за горизонт, и оттого ее не оставляет оптимизм. Да, события случаются… Ну и что с того? Надо лишь вовремя принять правильную асану.