Даже если будешь ненавидеть

Медведева заходит на Лутц, ученически катит на внешнем ребре через полкатка. Перед самым прыжком переходит на внутреннее. Брайан хлопает, говорит: « Хорошо, но ещё много работы». Женя улыбнулась про себя: « Этери бы сказала — «ЗАНАВА! Я бы поставила минус пять». Она удивилась своему воспоминанию. Где-то в глубине души она очень скучала. Столько мыслей налетело в голову. Они кружились и переплетались. Она снова заходила на лутц. Поворот и… Её глаза распахнулись в испуге. И всё, что Женя успела, так это зажмуриться. Резкая боль пронзила нос и отдала в голову. В ушах зазвенело. Она ничего не видела. Лишь чувствовала, как её тело по инерции отнесло после удара. Не открывая глаз Женя лежала на льду поджав к себе колени. Медведева держалась за нос и не издавала ни звука. — Женья! — воскликнул Юдзуру. — Женя, — побежал к ней Брайан. Он приподнял, — всё хорошо?! Медведева простонала что-то невнятное русском. — Что? — переспросил Брайан. — Прости! Прости! Прости! — подъехал Ханю к Жене и встал на колени. Женя приоткрыла левый глаз, всё ещё морщась от боли и изобразила подобие улыбки. — — Мистер Брайан как Женья? А! У неё кровь! Брайан задумался: — Так оставайся здесь. Я позову врача. Присмотри за ней. За секунду Брайан испарился, а Юдзуру схватился за голову: — Женья так, тебе холодно? Да, ты же на льду. Стой никуда не уходи, — он собрался куда-то поехать, но развернулся. Медведева попыталась подняться, но голова закружилась и Женя снова оказалась на спине. — Я же сказал не уходи. Так. Так. Что же. Как, — он что-то забормотал что-то по-своему. Потому наклонился и просунул руки под её коленями, другой рукой потрогал голову, затем её отдёрнул, что-то сказал на своём, встал, объехал Женю, непонимающую, что происходит, но чувствующую как у неё мерзнут бёдра. Юдзуру поднял её ногу за конек. Медведева поверить не могла, что он собрался её волочь до конца катка. Но на её облегчение, Ханю отказался от этой идеи. Он приподнял её туловище, как его тренер сделал до этого и посадил придерживая. Занёс было руку, но потом опять притянул к себе. Снова занёс руку и обхватил Женину спину. Осмотрел девушку и подхватил колени. Женя закрыла лицо ладонью. На шатающихся тонких ножках он доехал с ней на руках до края катка. В непонимании, как же быть ему дальше на секунду потерялся. И вот он опять опускает женю на лёд. Выходит со льда. Надевает чехлы и снова берет Женю на руки. Женя пыталась не смотреть и не думать о том, что твориться. Ей казалось, что она оказалась в какой-то старой комедии. Но вот её посадили на стул. Она открыла глаза. Ханю озирался по сторонам. Снова хотел куда-то убежать и через несколько секунд снял свою тренировочную куртку и накинул на Женю, только не со спины. — Так. Тебе больно? Нет, не говори. Да, жди. Только не убегай. У Медведевой непроизвольно поднялась бровь. Но Юзу на это улыбнулся. Он собрал снег со льда от лезвия и приложил к её носу. И тут Женя заметила, что её кровь падает прямо на его куртку. Она попыталась, объяснить это Юдзуру, но тот её перебил и сказал сказать сколько он показывает пальцев. — Ни одного, — засмеялась Женя и сразу же скривила лицо от боли. Она спокойно могла это перетерпеть, но одна незваная слезинка скатилась по её щеке. — Ооо, — огорчённо произнёс Ханю и наклонил голову. Он поджал губы чуть надув их, выражая тем самым своё сочувствие и вину перед ней: — Прости меня. Я не видел. Я так виноват. Женя отрицающе помотала головой: — Ну, пожалуйста, прости меня, я не хотел. Правда! Женя опустила голову стараясь не засмеяться снова. Он указательным пальцем смахнул с её щеки ресницу и наклонился, чтобы Женя посмотрела на него, ведь она всё также сидела опустив голову. — Прощаешь? Женя, улыбнувшись, кивнула. — Юдзуру, Женя я уже бегу! — махал Брайн с другого конца катка. Доктор осмотрел Женин нос и сказал, что ничего страшно и это просто сильный ушиб и что признаков сотрясения вроде не наблюдается. Затем они с Брайаном отошли, что-то обсудить. Ханю всё также сидел с Женей и держал носовой платок бережно промокая её подбородок и губы от крови. — Падать иногда больнее, не волнуйся Юдзуру, — сказала ему Женя. — Падения самое больное что у тебя было? Медведева хотела сначала сказать, что больней всего было прыгать с травмой. Потом подумала, что это пустяки. Затем хотела сказать, что с Олимпа падать больнее, но поняла, что так она бы ответила старая Женя. — Больнее всего, — она сделала паузу и отвела взгляд, — совершенно другое. Юдзуру не переспрашивал.