Мир, в котором меня нет

В пустоте нет ничего хорошего. Она просто есть. Она обволакивает тебя, укрывая призрачным покрывалом из страхов, а сама ты становишься рабом жгучего, всеопоясывающего чувства одиночества. Вокруг пустота, чёрный вакуум. А ты одна, совершенно одна. И с тобою страхи. Та мимолётная свобода, которую я вкусила, выйдя из своего то ли укрытия, то ли клетки… Лучше бы не испытывать тех непередаваемых ощущений, когда ты жива. Не выходила из кольца. Снова возникают уже порядком надоевшие вопросы. Кто я? Откуда я? Почему я ничего не помню? Куда ведёт мой путь? Может, меня и нет вовсе, и то, что было с тех пор, как я очнулась посреди тумана — просто сон? В моей голове мелькали мысли о коме, в которой я могу лежать. Происходящее — иллюзия? Но тогда я вспоминаю маленького Ламбо и как ему страшно и одиноко. Я не одна такая. Не только я мучаюсь от неизвестности и неясных перспектив. Мой сон продолжался. Я слышала обрывки реплик, отдельные звуки, когда выпадала из царства сновидений, как бы проверяя — ребята живы. Значит, можно и дальше спать. Юппи. Юппи. Юппи. Кар, кар, кар!.. Меня вырвало из сна. От ужаса кожа покрылась мурашками. Я широко распахнула глаза, не понимая, откуда эти страшные, точно мультяшные звуки и карканье воронья. Уа. Уа. Юппи. Пи-пипре-ра. Уа! Юппи! Мерзкие механические звуки заставляли кровь в жилах стыть. Вскакивая с псевдопола моего вакуума, быстро надевая на ноги туфли, я пыталась понять: что же я слышу. — Цуна, что нам делать?! — услышала я голос Хаято. И тут моё сердце пропустило удар, а затем забилось так, что я чувствовала свой пульс через желудок. — Бегите! Я выиграю нам время! — Совсем рядом разнёсся голос Цуны. У меня загремело в ушах, я схватилась за них. Слишком близко. Я всё ещё в кармане его куртки? — Тц… Хорошо! — И снова Хаято, а затем я услышала топот и точно прощальное от Ламбо: — Тётенька Ада! Помоги глупому Цуне! Вороньё неистово галдело. Кар, кар, кар! Я слышала хлопот крыльев. И это жуткое «Уа, Уа. Юппи!» Хотелось кричать, что хватит. Только не эти мерзкие звуки, сводящие меня с ума. Только не они. Хватит. Пожалуйста. Прекратите. Когда мир окрасился в цвета, и я обрела зрение — мелькнули руки. Падающие сверху, с сизого небосвода капли, стелющийся к земле сизый туман, трава под ногами и… Меня «надели». «Цуна, нет! Не надевай кольцо!..» — закричала я от бессилия, но было поздно. Цуна надел кольцо. — У меня нет выбора, — ответил мне Цуна. Я увидела нечто, издающее те мерзкие звуки. Лучше бы для меня так и осталось загадкой — кто или что издаёт их. Меня знобило. Губы дрожали. — Не знаю, кто ты, Ада, — продолжал Цуна, — но мне нужна сила этого кольца. Выбора нет. Мои руки зажимали рот, в то время как Цуна готовился отбиваться. Ноги были готовы подкоситься. Ведь я всего лишь хотела помочь. Нельзя надевать кольцо никому, кроме меня. Нельзя. Из-за развалин некогда прекрасного южного домика ступало исполинское, дьявольское отродье. Из-под его ног, клубясь, расходясь в разные стороны, струился разноцветный туман. Тот, от которого мы убегали всё это время. Огромное чудовище, возвышающееся над верхушками вековых деревьев с добрых полсотни тонн веса. Туша нависала над нами, пусть до неё и было ещё метров двести. Изо рта выбивались бивни, чудище скалилось. Между его зубов застряла сломанная игрушка, повторяя: «Уа, Уа. Пи-пиппе-ра! Юппи, Юппи!», болтаясь из стороны в сторону. Мохнатая, толстая шкура. Когтистые лапы размером с капот машины. Один удар — и ты труп. Длинный шипастый хвост. Из его пасти вырывались пары. — Р-раааааааааааааооо! — разнеслось на всю округу. Неприятности посыпались ровно тогда, когда чудовище заметило стоящего на изготовке Цуну. Я знала, что они с Хаято бойцы. Видела их в действии несколько раз. Цуна был бойцом ближнего боя и сражался в основном руками — на них были странные с виду перчатки, каким-то образом увеличивающие его силы. — Ч-что?.. — Цуна попытался двинуться, но он так и остался стоять на месте. Он заметно дрожал. Я вздохнула. «Сила кольца. Тебе нельзя было его надевать». — Оно должно было усилить меня! — испуганно взвился Цуна, неспособный двинуться с места. «Ты силён, и именно поэтому кольцо сильнее всего действует на тебя, — хватаясь за голову, простонала я. — У тебя же есть шестое чувство? Сила бьёт по нему». — Раааааааааао! — Чудовище медленно надвигалось на Цуну. Из пасти мелькнул язык. Юппи, юппи. Игрушка не замолкала. Цуна трясся. — Что мне делать? Вот же ж… Теперь он решил советоваться со мной? Не я ли плохая? «Попробуй снять кольцо. Это должно помочь», — посоветовала ему я. Мне оставалось лишь наблюдать за тем, как Цуна шарит рукой по пальцам. — Ч-что?! Почему кольца нет?! А ведь я пыталась его предупредить, но не успела. Из меня тот ещё помощник. Чудовище скалилось. До Цуны оставалось совсем немного. Я не стала ему объяснять, что кольцо обманывает его и воздействует на все его чувства. Вместо этого я пожелала выбраться наружу. Свистящий ветер бил в лицо. Волосы относило назад. Полы платья бились в порывах ветра. Меня пронизывал холод — на улице было не жарко. Дождь неумолимо падал на плечи и макушку. — Ада?.. Я смотрела на свои руки. Знания будто размораживались, льды таяли. Сейчас я знала, что я — иллюзионистка, но у меня на данный момент не было предмета-проводника, способного помочь мне управлять моими силами. Взгляд скользнул по цветочной россыпи на подоле. Что ж, раз проводника нет — обойдёмся временным. Чудовище бросилось на нас. Я оторвала лиловый цветок от подола и подбросила его вверх. Удивительно, но, когда я перестала находиться в вакууме и мне нужно было защитить то, что стало мне дорого, страх ушёл. Я больше не одинока. Землю под моими ногами устлал цветочный ковёр. Вырываясь из почвы, стебли ринулись вверх, навстречу чудовищу. Цветы быстротечно распускались. Лиловые лепестки смешивались с дождевыми каплями и разносились по округе. Зелёные лианы оплели чудовище, и места, где они его касались, стали превращаться в ссушенную древесину. — Ррраоооо?! — испуганно взвыло чудовище с добрых полсотни тонн. — Да кто же ты?.. — среди цветочного хаоса произнёс Цуна. Пи-ппир-ра. Юппи, юппи! Я двинулась вперёд. Пока цветочные лианы поглощали силы чудовища, выпивая из него все соки, мне захотелось, чтобы сломанную игрушку, повторяющую эти мерзкие звуки, сбросило вниз. Лианы послушались меня. В следующее мгновение механический клоун упал к моим ногам. — Замолчи? — И с этими словами я со всей силы вдавила каблук в игрушку. Уа, уа! Юппи! Юп… Пи… Сломанная игрушка наконец-то замолкла, когда стала горстью механических деталей под подошвой моей туфли. Наконец-то тишина. Я обернулась. Цуна, пребывавший в оцепенении из-за кольца и произошедшего, не сводил с меня своих карих глаз. По цветочному ковру, перешагивая через вьющиеся лианы, идти на каблуках — та ещё проблема, и я шла к нему нетвёрдой походкой, пошатываясь. Встав напротив Цуны, возвышаясь над ним на полторы головы — он оказался гораздо ниже меня, я сняла с его пальца кольцо и поддержала, когда на него перестало действовать оцепенение. Он потерял равновесие. — Ты спросил, кто я? — поддерживая Цуну за плечи, спросила я. На меня накатила грусть. Я покачала головой. — Не знаю, Цуна. Самой хотелось бы знать. — Ты странная, — нахмурился он, но от поддержки не стал отбиваться. Вороньё, кружащее всё это время в небе, расселось по ветвям деревьев. Мы оглянулись в сторону чудовища, ставшего высушенной корягой. Мне подумалось, что чудовище тут я, а не это бедное порождение разноцветного тумана.