Мир, в котором меня нет

Встав с земли, я принялась отряхиваться от песка; казалось, он забился в каждую складочку, каждый лепесток нашитого на подол цветка. — Что-то не так? — я подняла голову и посмотрела на Хаято, буравящего меня взглядом. — Ну и видуха, — не фильтруя слова, ответил он, — ты серьёзно рассекала на каблуках и в платье? — Хаято, она меня спасла, вообще-то, — вклинился в нашу перепалку Цуна. Хаято заметно подуспокоился и отвёл от меня взгляд. Вместо этого он указал пальцем на сумки. — Я помогу Цуне идти, а ты возьми часть багажа. — Ламбо поможет! — дёрнув меня за подол, обрадовался Ламбо. Мне была приятна такая забота с его стороны, но у него и своя сумка и рюкзак. У меня не было никакого желания нагружать ребёнка под завязку, чтобы он надорвался. Потому я присела перед Ламбо на корточки, что на каблуках было не очень удобно, и положила руки ему на плечики. — Ничего, я справлюсь, — улыбнулась ему я. — Но Ламбо очень хочет помочь тётеньке Аде. Она… — Тс-с, — я приложила палец к его губам, — не стоит прыгать выше собственной головы, Ламбо. — Ламбо… понял, — насупился он, шмыгнув носом. — Не расстраивайся, — вставая с корточек, я потрепала его по голове. — Завязывайте уже с нежностями, меня сейчас стошнит! Я хихикнула с реплики Хаято, но ничего не ответила. Вместо этого, закрепив подол удобнее, чтобы он не волочился по земле, я взяла одну из сумок и подняла её за ручку, примериваясь. Она оказалась не то, чтобы очень тяжёлой, но ощутимой по весу. — Справишься? — спросил меня Цуна. Кивнув, я перекинула через плечо сумку и чуть не пошатнулась — она потянула меня в сторону, так что пришлось сразу хватать другую сумку и вешать на другое плечо, чтобы уравновесить себя. Это помогло. — Готовы? — Цуна, опираясь на Хаято, встал на ноги. Выглядел он всё ещё неважно. Особенно сильный порыв ветра подхватил мои волосы и откинул набок. Они пропахли морем, пусть я и не купалась даже. Влажность от накрапывающего дождя только добавляла дискомфорта. — Тогда идём. Наша немногочисленная компания зашагала по магистральному шоссе вниз. Ламбо держался подле меня и искоса поглядывал, будто боялся, что я исчезну. Я находила это безумно милым, но мне было чертовски холодно, я вся продрогла даже в тёплой цуниной куртке. Может, потому, что от холода был спасён только верх, а ноги были голыми и под юбку задувало? Да и туфли явно не по погоде. Очень хотелось принять горячую ванну… Я поймала себя на мысли, — а откуда знаю всё, что мне приходит в голову? Кто же я такая? Я знала, как функционирует мир, мне были известны многие названия и странные вещи вроде той, что я — иллюзионист. Кем же я была до заключения в кольце Ада? Шоссе разветвлялось. Хаято повёл нас по ответвлению, уходящему вниз. — Куда мы сейчас? — решилась спросить я. — Видишь отель? — не оборачиваясь, заговорил Хаято. — Предлагаю для начала туда. Он ближе всего. И мы вновь погрузились в молчание. Пальцы на ногах закоченели. Ну, хоть руки могла убрать в карманы куртки — уже хорошо. Морской воздух угнетал. Холодил до дрожи. Но мы всё шли. Я даже начинала привыкать к тому, что мы мало разговариваем, перебрасываясь короткими фразами, — экономили силы. Идти и одновременно говорить энергозатратно. Я понимала это ещё будучи наблюдателем, а сейчас, когда чувствуешь пустоту в желудке, стало гораздо яснее. Отель встретил нас брошенными возле автоматических дверей одноместными детскими машинками, велосипедами и самокатами, разбросанными в беспорядке. Похоже, их оставили в спешке. Но ребята и глазом не повели. Мы молча прошли через открывшиеся двери и вошли в тёплый холл. Стойка регистрации пустовала, чего и следовало ожидать. Пока Хаято усадил в кресло Цуну и пошёл добывать карточки от номеров, мы огляделись: слева — автоматы с газированными напитками и едой, справа — коридорчик под наклоном, где виднелся кусочек барной стойки и один из столиков. Не сговариваясь, туда мы и пошли. Кадки с цветами, мраморно-белый пол, поверх которого лежал красный ковёр; светло-белые стены и потолок с красиво оформленными лампами. Пройдя мимо бара, я отметила стройный ряд бутылок с выпивкой и выстроенные в ряд чашечки и фужеры, чуть в стороне зала — огромная плазма. Похоже, тут раньше можно было смотреть спортивные матчи. Коридор шёл под наклоном вниз, разделяясь на лесенку и пандус. Конечно же, мы пошли друг за другом по пандусу. Впереди нас встретила ещё одна стойка, позади которой был стенд с полками, на которых лежали сложенные полотенца. Наверное, тут где-то поблизости бассейн. Лифт, что удивительно, работал. — Нажми третий, окей? — велел мне Хаято. Я послушно нажала кнопку третьего этажа. Спорить с Хаято или противиться не входило в мои планы. Опустив взгляд, я встретилась глазами с Ламбо, заискивающе смотрящим на меня. — Устал? — ласково обратилась я к нему, хоть едва и стояла на ногах. — Да, но не так, как тётенька Ада… Что за милое создание! Я была готова растаять от умиления. Створки дверей лифта разъехались, и мы ступили на пол третьего этажа. — Нам сюда, — направил нас Хаято, указывая рукой в сторону левого коридора. — Я взял на всякий случай несколько карт от разных номеров, но предлагаю разместиться в студии. Там несколько комнат и есть кухня. — Мне всё равно, — пожал плечами Цуна. — А ты, Ада? Ламбо чуть ли не повис на мне. — Тётенька Ада, тётенька Ада!.. — Как видите, у меня нет выбора! — рассмеялась я и потрепала Ламбо по макушке. Это уже становилось привычкой. Ламбо, довольно щурясь, точно он — котёнок, а на нём вовсе не поддета под курточку толстовка с коровьим принтом, прижался к моему бедру. Пока мы двигались по коридору, светильники зажигались автоматически. Похоже, они реагировали на движение. Хитро придумано. Хаято искал номер с карточки, и когда мы остановились перед дверью, то он поднёс карту к слоту. Сим-сим, откройся! Дверь щёлкнула, и мы вошли в номер. — Н-дам, простым смертным не по карману… было, — присвистнув, усмехнулся Хаято. Оставив вещи возле обувной полки, я огляделась, разминая затёкшие плечи. Эта студия была действительно роскошная: репродукции картин на стенах, шикарная люстра под потолком, с виду мягкие кресла, двуспальная кровать у стены. — Тут есть ванная и джакузи, предлагаю тебе согреться, — вырвал меня из мыслей голос Хаято. — Мы пока разместимся, а ты действительно погрейся. Ты вся дрожишь, — подхватил Цуна с обитого бархатом стула. — Уговорили, — кивнула я, снимая с себя куртку и вешая её на крючок вешалки. На обувной полке я увидела несколько упаковок с одноразовыми белыми тапочками. — Что ж, — я с наслаждением скинула надоевшие до чёртиков туфли и пошлёпала босиком в сторону ванной комнаты, — тогда я первая. Я уже закрывала дверь изнутри, как услышала, что Хаято схватил Ламбо, собирающегося со мной. Меня пробрало на смех. Я ничего не имела против принятия ванной с ребёнком лет пяти-шести, или сколько там Ламбо, но раз парни его не пустили (Цуна тоже вмешался), то пускай. На замок закрываться не стала — мало ли что, ещё не хватало, чтобы заклинило в неподходящий момент. Может, я излишне самонадеянна, но какого-то стеснения или угрозы, как женщина, не испытывала. Приметив на металлической полке сложенные халаты и полотенца, ни о чём больше не думая, я выпуталась из раздражающего меня платья и на миг зависла между широкой ванной и джакузи. Проверив краны и там, и там, отмечая, что вода есть (а Цуна и Хаято в этом, похоже, и не сомневались, раз предложили мне попариться), я выбрала ванную. Так что, открывая кран и укладываясь на дно, я закинула длинные волосы через плечо на грудь и закрыла глаза. Отмокать в горячей воде оказалось очень приятно. Согреваясь каждой клеточкой своего остывшего тела, я тихо млела, уже почти клюя носом. Когда кожа стала красной, как панцирь у краба, то я решила: пожалуй, с меня хватит, и вылезла из ванной, перебравшись в душевую кабинку, где наскоро приняла душ и помыла голову. Казалось, силы покидали меня, но не так, когда я переусердствовала со своими силами. Я устала. Почему-то подобная мелочь меня обрадовала. Подстава ожидала меня там, где я не ожидала. Возле запотевшего зеркала был встроен фен, но высушить мои длинные, достающие почти до самых бёдер светлые волосы оказалось той ещё задачей. Я и промыла-то их с трудом, а сушка превратилась в настоящую пытку. Закончилось всё тем, что пришлось бросать на полпути, посушив макушку. Облачившись в халат и нырнув в мягкие тапочки, я выползла из ванной комнаты. — О, ты вышла? — послышался откуда-то голос Цуны. Я огляделась. В комнате его не было, как и Ламбо. Похоже, тут несколько комнат, что и ожидалось от номера-студии. Оглядевшись, я обнаружила три двери, помимо входной. Одна комната, по всем признакам являющая собой кабинет, небольшая кухня и комната с двумя кроватями, на которых расположились Цуна и Ламбо. — А где Хаято?— спросила я. Хаято действительно нигде не наблюдался. — Пошёл искать тебе одежду, — откликнулся Цуна из-под одеяла. Я присела на стульчик в углу, кладя руки на колени. — Поздним вечером? — Мы не знаем, сколько тут задержимся, — вздохнул Цуна. — Нам нельзя терять время — Реборн и остальные ждут нас. Сонливость накатывала на меня неумолимо. Я едва ли не подавилась зевком. — Похоже, тебе сейчас не до разговоров? — улыбнулся Цуна. Я кивнула, потирая скулы пальцами. Мне действительно очень хотелось спать. Вопросы о мире, кто такой Реборн и конечной точке путешествия подождут, никуда не убегут. — Да, давайте потом всё обсудим. Очень спать хочется. — Тогда приятных снов. Поднявшись со стула, я протянула руку. — Ламбо, ты со мной? — предложила я. Всё это время сидевший на краю второй кровати Ламбо, взъерошенный и какой-то грустный, почти что расцвёл после моих слов. — Да! Ламбо очень хочет! Я рассмеялась, когда он, подорвавшись, схватил меня за руку и потянул в другую комнату — видимо, подальше от Цуны. Я позволила потащить себя в сторону огромной кровати. Укладываясь на чистые простыни, чувствуя запах стирального порошка, я повернулась набок, прижимая колени к груди. — Тётенька Ада, у меня есть резинка для волос. Юни давала. Тебе заплести волосы? — Делай, что считаешь нужным, — на грани сознания зевнула я. К моим волосам несмело прикоснулись, распределяя на пряди, и это было настолько приятно, что царство снов прибрало меня к себе слишком быстротечно… …Чтобы спустя какое-то время меня тормошили, умоляя очнуться. Плохо осознавая, где я сейчас нахожусь и зачем меня разбудили, я сонно уставилась в лицо Ламбо. Он был насмерть перепуган. — Ада, иди сюда! — Узнала я голос Цуны. Нотки паники меня порядком озадачили. Тряхнув головой, я откинула одеяло в сторону и, путаясь в халате, подскочила к Цуне, который, отогнув краешек штор, смотрел на улицу. Забравшись к нему со спины, я заглянула через плечо в щёлку и не поняла сперва, почему отшатнулась. Меня пробрал озноб. — Что это за… ужас?.. —  не своим голосом пропищала я. — Л-Ламбо с-страшно! Уа-а-а!.. — разрыдался позади нас Ламбо, но у меня не было силы воли даже себя успокоить, не то, что его. Когда они опрокинули на землю фонарный столб, то я упала на колени, обнимая себя за плечи. Зубы стучали друг об друга, грозя стереть эмаль в порошок. Я зажмурилась, отрицая увиденную действительность.