Мир, в котором меня нет

Сливаясь с тиканьем часов, с самого дальнего конца апартаментов текла тихая-тихая мелодия. До того тонкая, точно ниточка — дёрнешь, и оборвётся. Я открыла глаза. Наверное, до того устала после бессонной ночи и приготовления торта, что заснула прямо на кресле, так и не дойдя до кровати. — Красиво, — положив голову на подлокотник кресла, сказала я. Длинные волосы, собранные в косу, бухнулись на шею тяжёлой волосяной связкой. — Хаято редко играет, нам повезло, — улыбаясь, с соседнего кресла подхватил Цуна. Он заметно просветлел лицом, на него было приятно смотреть. Но оно и понятно — приятная обстановка, вкусный торт, друзья… Надеюсь, меня он тоже припишет к своим друзьям. И всё же… Немного завидую ребятам. Даже маленькому Ламбо, который стоял подле играющего на пианино Хаято, слушающему лёгкую, но такую затейливую игру. Они знают, когда родились, кто они, когда у них дни рождения, кто их родители, друзья. У меня всего этого нет, но я смею надеяться, что смогу всё это обрести, когда вспомню своё прошлое. Я перевела взгляд с Ламбо на Хаято. Его пальцы порхали по клавишам, нога в чуть поотбитом ботинке касалась педали. Музыка лилась непрерывно. Так таинственно, умиротворённо, она проникала в самую душу. Ламбо надоело смотреть на игру Хаято, и он направился ко мне и Цуне. — Ада, ты проснулась! — весело прощебетал он, и мне стало так приятно. Он назвал меня просто по имени. Это почти ощутимо согревало. — Да, проснулась, — кивнула я, улыбаясь, и распростёрла объятия. — Иди ко мне? Ламбо радостно подскочил ко мне, утыкаясь носом в грудь, да так рьяно, что едва не распахнул своим ёрзанием мне халат. Цуна рассмеялся, видимо, забавляясь с наших сюсей-пусей. Я задорно ткнула Ламбо прямо в нос, как если бы это была кнопка. Он заливисто рассмеялся на мои манипуляции. — Вон в той сумке твоя одежда, — окликнул явно меня Хаято, впрочем, от игры на пианино он не оторвался. Чудесная музыка лилась, разливалась по апартаментам. — Мы когда отправляемся? — передав Ламбо с рук на руки Цуне, я подошла к стоящим сумкам, определив среди них новую. Скорее всего, именно о ней и шла речь. — Нам не стоит надолго задерживаться… Давайте завтра с утра, — подумав, отозвался Цуна, пытаясь дурачиться на пару с Ламбо, но у него плохо выходило. Было видно, что он особо не вдохновлён на игрища. Голова чуть закружилась, когда я присела перед сумками — дало о себе знать вино, которое мы пригубили под торт. В местном погребе обнаружились хорошие винные напитки, жаль только, что их тут и придётся оставить. Не тащить же с собой стеклянные тары? Открыв сумку, я обнаружила в ней несколько пар стрейчевых джинс, свитера, несколько упаковок с новыми носками и трусами. Вместо лифчиков была пара черных и белых льняных топов и две утяжки. Хаято явно не знал, какой там у меня размер. Да чего таить, я сама не знала. На моём платье не было никаких бирок, а из нижнего белья — какого-то странного вида хлопковые ночная сорочка и панталончики лилового цвета. На дне лежали лыжные лосины и куртка-парка тёмно-синего цвета на какой-то тёплой подкладке. Капюшон с мехом немного расстроил — мех будет мокнуть и слипаться, но, опять же, так теплее. Хаято подошёл к выбору одежды с умом. — Я пойду, переоденусь, — я показала пальцем на ванную, которая стала мне уже привычной для переодевания. — Валяй, — разрешил мне Хаято, выдав особенно высокую ноту. — Аде все пойдет! Она красотка! — умаслил меня Ламбо, улыбаясь во все далеко не тридцать два зуба. Похоже, молочных у него ещё полно. Цуна ничего не сказал. Подхватив то, что я себе выбрала, я умчалась в ванную. Халат упал к моим ногам. Мне наконец-то удалось облачиться в одежду по погоде. Джинсы я пока не стала надевать, а вот лыжные лосины сели как влитые. Я натянула поверх льняного топа ярко-голубой свитер и откинула косу за спину, из-за чего та со стуком ударила меня по лопаткам. Переодевшись, я покинула ванную, поймав одобрительный свист со стороны Ламбо, что вызвало во мне смесь восторга и радости. Я закружила его по комнате, пересчитав боками все углы, но мы с Ламбо были оба довольны. Чуть позднее мы сели ужинать, а вот после настала очередь ответов на некоторые вопросы. — Всё это, — Цуна махнул рукой, показывая за окна, — вина Мукуро. Бьякуран хотел захватить наш мир с помощью сил извне, открыв путь в параллельное измерение, но что-то пошло не так. Мы увидели мощный поток пламени Тумана. Мукуро как раз был там. Тогда-то мы и поняли, что он сам решил воплотить свою давнюю мечту и погрузить мир в хаос. А потом в сосредоточии бабахнуло так, что земля разверзлась. Нас с группой Реборна разделило. Появились все эти туманы, все эти аномалии… В общем, всё сложно. — А куда мы путь держим? — допивая из чашки чай, спросила я. Хаято развернул карту и ткнул пальцем в большого вида остров. Сицилия, — откуда-то знала я ответ. Он показал пальцем на верхний правый уголок острова. — Нам нужно в Мессину, а мы дошли на Риву, — он обвёл пальцем наше местоположение на карте — Санта-Терезу-де-Риву, а затем провёл выше, к заканчивающей остров Мессине. — Реборн и остальные будут нас там ждать. Я широко зевнула. Мы решили ложиться спать и погасили свет.

***

Утром было прохладно. Закутавшись в куртку и нахлобучив капюшон по самые брови, я передёрнула плечами. Довольно отвратная погода, так мы ещё и у моря. Туманы временно отступили, вот только небо заволокла серая туча. Вроде не дождевая. Собираясь идти вдоль берега, мы резко передумали. Там было столько жутких чудищ, что и воды не разглядеть. Среди них стояли даже знакомые нам с Цуной монстры, которых мы видели недавно за пожиранием собаки. Чудищ была целая толпа. Все они стояли в низовье на песчаной косе и истошно орали. Мы направились в другую сторону, решив держать путь через соседний городок Роккалумеру. Придется делать крюк, но так хоть не попадёмся этим мерзким тварям в лапы. Из двух зол мы выбрали меньшее.