***
На утро девятого дня братство миновало Аргонат — две высоченных статуи, прорубленных в скале, изображавших предков Арагорна: Исильдура — первого короля Гондора, который отрубил палец с Кольцом Всевластия Саурона, и его младшего брата, Анариона, который правил Гондором вместе с ним. — Я давно мечтал увидеть королей древности. Родню, — начал Арагорн. — Эти столпы обозначают Северную границу Гондора. Они были высечены из скалы ещё в тысяча двести сороковом году третьей эпохи по приказу короля Ромендакиля II. У каждого из них правая рука держит топор, а левая выдвинута вперёд. Этот жест — вызов врагам, — продолжал Арагорн, не прекращая грести. С ним в лодке сидел Фродо, и, от удивления и восхищения, он ослабил хватку, чуть было не утопив одно из вёсел, но ловкость Арагорна спасла его. От увиденного действительно захватывало дух. Широчайший Андуин с кристально чистой водой, две скалы по бокам, на верхушках которых росли деревья и кусты, и две статуи невообразимых размеров, создать которые, казалось, не мог ни человек, ни эльф, ни гном. Спустя сутки после того, как они миновали Аргонат и пересекли границу Гондора, встал вопрос: по какому пути двигаться дальше? На свой страх и риск, Арагорн решил вновь причалить к берегу, чего, после встречи с Урук-Хаями, делать совершенно не хотелось.***
Все сидели на берегу, разбирая вещи, просушивая одежду и перебирая припасы. Тауриэль на сей раз рассказывала младшим хоббитам о Феаноре и сильмариллах; Арагорн, Леголас и Гимли обсуждали недавнюю встречу с Урук-Хаями, а Боромир ушёл за хворостом для костра, дабы Сэм мог приготовить похлёбку на обед. Среди пожухлой листвы он довольно скоро набрал достаточное количество сухих веток и поспешил к лагерю. Так хотелось скорее отогреться около костра, а то в мокрых тяжелых одеяниях, да ещё и при таком сильном ветре, было жутко холодно. На берегу братство обсуждало дальнейший путь. — Озеро пересечем ночью. Спрячем лодки и пойдём пешком. Мы зайдём в Мордор с севера, — предлагал Арагорн. Но Гимли возмутился: — Неужели? Вот так запросто пройдём через Эмен-Муй, непроходимый лабиринт из острых как бритва камней, а потом… ещё приятнее! Бескрайнее зловонное болото, которому не видно конца и края! — Иной дороги нет. Советую отдохнуть и набраться сил, господин гном, — бросил Арагорн, делая вид, что ищет что-то в сумке, дабы прекратить разговор, не имеющий смысла. — Отдохнуть? — ещё более возмущённо воскликнул Гимли. — Гному набраться сил! Нам не нужен отдых! Леголас подошёл поближе к Арагорну и почти шёпотом проговорил: — Лучше сейчас. — Нет, — покачал головой человек. — Восточный берег стерегут орки. Надо ждать когда стемнеет. — Меня тревожит не восточный берег. Тьма и угроза ширится в моем сознании. Что-то назревает. Я чувствую, — проговорил Леголас. Боромир подходил к лагерю, когда услышал шуршание и хруст веток в кустах. Опустив на землю добытый хворост, он положил руку на рукоять меча и пошёл к источнику звука. Одному ему не справиться с орками. Рог Гондора под рукой, если вдруг придётся призвать братство на помощь. За кустами оказался Фродо. Облегченно выдохнув, Боромир подошёл к хоббиту. — Нам не следует бродить по одиночке, особенно тебе. От тебя столько зависит, Фродо, — хоббит явно испугался, он думал, что один бродит в этих местах. — Я знаю, почему ты ищешь уединения. Ты страдаешь, я вижу это. Ты страдаешь напрасно. Есть другие пути. Выбор всегда есть, — Боромир стал подходить к Фродо и, с каждым шагом навстречу хоббиту, в его голове всё громче и чётче шептал чей-то голос. Но хоббит молчал. Голос звучал будто бы внутри самого Боромира. — Я знаю, что ты скажешь. Это мудро, но сердце предостерегает от этого, — промолвил, наконец, Фродо, пятясь назад. Это вернуло Боромира к разуму, но не надолго. — Неужели? От чего? Мы все боимся, Фродо. Но нельзя позволить страху уничтожить последнюю надежду. Понимаешь, это безумие! — он наступал на Фродо, подходил всё ближе и ближе, а голос в голове был всё громче и громче. Он сводил с ума. Боромир не понимал, что это за голос, он был уверен, что это говорил его разум. И он внимал ему. — Другого пути нет! — шептал напуганный хоббит. — Я прошу только силы, чтобы защитить свой народ! Если бы ты одолжил мне кольцо… — Нет! — Почему ты пятишься? Я не вор! — Ты не в себе, Боромир! — Какие у нас по-твоему шансы? Они найдут тебя. Они заберут кольцо и перед гибелью ты сам будешь молить о смерти! Глупец! Оно не твоё! Оно досталось тебе случайно! Оно могло достаться мне! Должно мне достаться! Дай его мне! Дай его мне! — Боромир накинулся на Фродо, прижав его к пожухлой осенней листве, крича на него и тряся за плечи. — Нет! — кричал Фродо, пытаясь выбраться из плена. В последний момент он дотянулся до цепочки на шее и, преодолев страх, одел кольцо. Боромир опешил от неожиданности, и в этот момент хранитель смог убежать. — Я знаю, что ты задумал. Ты передашь кольцо Саурону! Ты предашь нас! Ты погибнешь сам и погубишь всех нас! Будь ты проклят! Будьте прокляты ты, и все полурослики! — Боромир в отчаянии упал на землю и услышал шорох листьев под собой. Услышал. До этого он слышал лишь голос Саурона в голове и ничего более. Лишь сейчас он понял, что это был он. В его голове был Тёмный Властелин. — Фродо? Фродо… Фродо! Что… что я наделал?! Умоляю, Фродо… Фродо, прости! Фродо… Хоббит бежал куда глаза глядят. Перед глазами всё плыло, тени окружали его. Сам он не понимал, куда ведут его ноги. Перед глазами око. Оно шепчет. Зовёт. Манит. Но резкий, довольно болезненный удар на мгновение приводит в чувство. Фродо снимает кольцо с пальца так быстро, насколько может. Он упал с башни на траву. Повезло, ведь башня была высокой, но особой боли он не почувствовал. Но как же он туда забрался? Перед собой он увидел Арагорна. Никому больше нельзя верить. По коже пробежали мурашки. — Фродо? — Арагорн хотел приблизиться, но хоббит попятился назад. — Боромир поддался. — Говори, где Кольцо! — Отойди! — Фродо всё больше и больше пятился назад и дважды чуть не споткнулся. — Фродо, я поклялся тебя защищать! — Защитишь меня от самого себя? — Арагорн наконец приблизился и заметил, что хоббита буквально трясло от страха. Фродо открыл перед ним ладонь, в которой было зажато Кольцо. — Ты уничтожишь его? — с недоверием спросил хоббит смотря в глаза Арагорну. Но человек лишь снова спрятал Кольцо в кулак хранителя. — Я пошёл бы с тобой до конца, в самое пекло Мордора… — Я знаю… — Фродо решился на отчаянный шаг. — Береги остальных. Особенно Сэма, он не поймёт. Взгляд дунэдана упал на меч Фродо, что светился голубым сквозь ножны. Достав свой меч, Арагорн отвернулся от хоббита, встретившись взглядом с Луртцем — предводителем отряда Урук-Хай, что выходили из лесу. — Беги Фродо, беги! — успел выкрикнуть Арагорн перед тем, как поляну наполнили звон стали и стоны раненых орков. И хранитель Кольца побежал к берегу Андуина, гонимый страхом и чувством долга. Послышались хоббичьи крики и сердце Фродо сжалось. Он знал, что друзья были в опасности, но не мог ничего сделать. Он должен был бежать.***
Трое хоббитов, Гимли и эльфы спокойно сидели у костра на берегу, живо что-то обсуждая, когда вдруг послышался жуткий рёв. В кустах что-то зашевелилось, и хранителям хватило времени лишь на то, чтобы обнажить оружие прежде, чем из кустов появились Урук-Хаи. Хвала Эру, к берегу вышли лишь трое орков. Они сильно пожалели, что не остались с остальным отрядом. Когда же три бездыханных тела лежали на земле, исполосованные клинками, секирой или же мечом, хоббиты, эльфы и гном разбежались по лесу в поисках Арагорна, Боромира и Фродо. Сражая по пути орков, они перекрикивались, отдалялись друг от друга, углубляясь в лесную чащу, не теряя надежды найти друзей живыми. Послышался рог Гондора. Боромир стоял на поляне, окружённый орками. Он не жалел ни себя, ни сил, ни оружия, ни, тем более, орков. Он кружил вокруг орков, снося им головы, отрубая руки, пронзая сердца. Где-то глубоко в душе он понимал, что это был его последний бой. И из-за этого хотелось убить орков в разы больше, чем ему позволяло время, собственные силы, скорость и количество этих тварей, которые всё прибывали и прибывали. И, среди пришедших на зов рога Гондора Урук-Хаев, был и Луртц. Он был единственным лучником этого отряда. И вот его стрела летит в Боромира. В суматохе, человек не замечает лучника и, готовясь нанести очередной удар орку, чувствует резкую, ужасающую боль в груди. Опустив взгляд он видит стрелу, что пронзила его. Он осознает произошедшее. Паника. Никак иначе его состояние описать было нельзя. Паника, страх, ужас и дикая боль. Боромир падает на колени. Шок. Самый настоящий шок. Как его, лучшего воина всего Гондора, прекрасного бойца, могли убить? Но он не мёртв. Пока что. Понимая, что на его счету остались минуты, Боромир встаёт на ноги и срубает голову подбежавшего к нему орка. Нужно отомстить. Он должен убить как можно больше этих тварей, пока не ушёл на тот свет. Он должен отомстить за себя, за убитую мать, за весь Гондор. Из последних сил он кидается обратно в бой. Луртц целится второй раз, понимая, что одной стрелы мало для победы над столь сильным воином, но, как только тетива была отпущена и стрела полетела в цель, её сбила другая, эльфийская. Тауриэль стояла с луком, чуть выше по склону. Прицелившись в Луртца, она была сбита с ног подкравшимся сзади орком, которому почти удалось пронзить её сердце ятаганом, но её спасла секира, вовремя подоспевшего Гимли. Встав на ноги и положив на тетиву третью стрелу, она поняла, что почти окружена. Выпустив стрелу, которая так и не долетела до цели, она откинула лук на землю и приняла ближний бой с клинками, попутно крича что-то Боромиру. Но он не слышал. Он ничего не слышал, кроме того, как по жилам течёт кровь, пульсирует в висках, как бьется сердце, каждый удар которого может стать последним. В то время стрела Луртца вновь прилетела в грудь храброго сына Гондора. Но тот и не собирался сдаваться. Он, казалось, игнорировал две торчащие из груди стрелы. Третья. Четвёртая. Боромир уже не может стоять. Он падает на колени, и лишь смотрит на то, как, схватившие Мерри и Пиппина, Урук-Хаи проносятся мимо него. Среди разбросанных по поляне тел их осталось двое. Он и Луртц. Тот целится в Боромира пятой, несущей очевидную смерть стрелой. Но тут контакт глаз убийцы и обреченной на гибель жертвы прерывает Арагорн, обрушившийся на орка, словно гроза в солнечный день. Они бьются среди тел орков, все в крови, в своей и чужой. Нанося удары, раня друг друга, но всё не смертельно. И тут, Арагорн вонзает свой меч орку в живот. Но тот, лишь коварно улыбнувшись, дразня, притягивает человека к себе, пронзая себя насквозь мечом. Он ждёт реакции. Когда Луртц уже рычал в лицо Арагорну, второй смог моментально вытащить меч и снести этой поганой твари голову. Выдохнув, он понёсся к Боромиру. Над еле дышащим телом склонилась Тауриэль. Она осторожно отломила древко от каждой стрелы, оставив чуть торчащий конец, чтобы потом можно было безболезненно извлечь останки оружия из груди. Оторвав от своего плаща лоскут, она положила на него покрошенные листья какой-то травы. Перевязывая грудь Боромира повязкой, она что-то очень тихо шептала на эльфийском. Арагорн подошёл ближе. — Его нужно везти в Лориэн. Срочно! Ближе всего доехать до Рохана, но я сомневаюсь, что коневоды справятся с такими ранами, — Тауриэль встала и посмотрела в глаза Арагорну. — До Лориэна не менее десяти дней вскачь, а у нас нет даже коней. В лиге-двух отсюда должна быть небольшая деревня. Если орки не добрались туда первыми, имеет смысл попытать счастья и найти лошадь там. — Боромир идти не сможет. Тогда я останусь с ним, и постараюсь запастись травами, чтобы делать перевязки в пути до Лориэна. — Хорошо, — Арагорн повернулся к Гимли, стоявшему сзади. — Господин гном, прошу вас также остаться здесь. Тауриэль одна не справится, если орки вернуться. А мы с Леголасом побежим на поиски деревни. Леголас и Арагорн пропали из виду, Тауриэль скрылась в лесной чаще в поисках альфирина, ацелоса, лиссуина и эланора. Эти травы могли хоть на время притупить боль и оказать первую помощь при ранениях как у Боромира. Гимли сидел рядом с обессиленным, бормочущим что-то в бреду и периодически теряющим сознание человеком. Сначала гном пытался говорить с ним, поддерживать и уверять в том, что всё будет хорошо, но спустя какое-то время осознал, что Боромир его не слышит. Было ужасно больно и страшно смотреть на него полумертвого, бледного и страдающего, вспоминая каким храбрым, смелым и бесстрашным он был ещё менее часа назад. Гимли сел рядом и закурил. Собрав достаточно трав, Тауриэль вышла к берегу Андуина. Набрав воды в котелок, что был брошен рядом с лодками, она покрошила туда цветы и листья и поставила на огонь. Продолжив подготавливать всё необходимое в дорогу, она набрала во фляги чистой воды, привязала к своему поясу мешочек с лембасами и заранее оторвала несколько кусков ткани от плаща, чтобы быстрее делать перевязки в дороге. Она сняла отвар с огня, перелила густую зеленоватую массу во флягу и вернулась к Гимли и Боромиру. Раненый лежал без сознания, бормоча в бреду что-то про кольцо, Саурона и смерть. По коже Тауриэль пробежали мурашки. Смочив дрожащие губы Боромира водой и положив на лоб мокрую тряпку, она склонилась над ним и, оттянув повязку на груди, начала осторожно наносить тёплую зелёную массу на края ран вокруг стрел. Вновь укоротив свой плащ, эллет завязала на груди Боромира новую повязку. Выдохнув, уставшая эльфийка села рядом с Гимли. Солнце пробивалось сквозь пожелтевшую листву. Дул лёгкий, едва ощутимый ветерок. Птицы пели. Так хотелось погрузиться в эту атмосферу леса, убежать глубоко в чащу, залезть на самое высокое дерево и сидеть там, слушая звуки леса и глядя на открывающиеся взору виды. Но вдруг, с небес на землю опустил едва слышащийся топот копыт. — Они рядом, — произнесла Тауриэль обращаясь к Гимли. — Орки? — воскликнул он, хватаясь за секиру. — Нет. Леголас и Арагорн. Они нашли лошадь. Они движутся в нашу сторону. Я слышу топот копыт и их голоса. — Ну, эльфы! Диву даюсь, и видите, и слышите, и без сна неделями обходится можете! — Это все дары Эру взамен на бессмертие. Когда ваша фэа отделиться от хроа, вы сможете перейти на ступень выше, а что там, никому, кроме Валар и Илуватара, неизвестно. Эльфы же, после того, как их убьют или же они скончаются от горя и усталости, переродятся, заново получив жизнь в Средиземье или же в Валиноре, но никогда не поведают, что же сокрыто за завесой смерти. Топот копыт слышен был уже настолько отчётливо, что и гномье ухо смогло распознать его среди шороха листвы и пения птиц. Из-за деревьев выскочил гнедой конь, несущий на себе Арагорна и Леголаса. Арагорн потянул за поводья, и конь остановился совсем рядом с лежащим Боромиром. Спрыгнув с коня эльф и человек подошли к раненому. — Как он? — обернулся к Тауриэль Арагорн. — Плохо. Я приготовила отвар и наложила повязку. Пока на него действует отвар лиссуина и ацелоса, он без сознания и не так остро чувствует боль. Но действие отвара около трёх часов, этого не хватит дотянуть до Лориэна. — Выхода нет. Придётся везти его. — Я отвезу. Я лучше знаю дорогу, да к тому же, я смогу делать перевязки при необходимости. — Ты уверена, что сможешь неделю без сна и отдыха в одиночку везти полумертвого гондорца, регулярно отпаивая его отварами и делая ему перевязки? — Уверена. Спустя несколько минут, Гимли и Арагорн приводили в сознание Боромира, стараясь усадить его на лошадь, а Леголас и Тауриэль стояли чуть в сторонке, собирая провизию в дорогу. — Я доеду до Лориэна, где оставлю Боромира, и сразу поскачу к вам. — Но как ты поймёшь, где мы будем? Наш путь ещё неизвестен нам самим, а уж тем более тебе, если ты будешь столь далеко. — Я попрошу помощи у леди Галадриэль. Она сможет сказать, куда мне направляться. — Я буду ждать. Ты еще помнишь, что мы договаривались о реванше? — улыбнулся он. — Ты и оглянуться не успеешь как я вернусь и реванш состоится, а Боромир будет жив и здоров. Отложив лембас, который держал в руках, Леголас взял Тауриэль за руки и взглянул ей в глаза. — Будь осторожна. Мы не встречались с орками до сегодняшнего дня, но это не значит, что в лесах близ Андуина их больше нет. — Я справлюсь, — улыбнувшись произнесла она. — Я не сомневаюсь. Когда провизия была готова и Боромир более менее уверенно держался на коне, Тауриэль запрыгнула в седло, лошадь тут же пустилась вскачь и скрылась среди листвы, издав негромкое ржание. Поглядев им вслед, Гимли, Леголас и Арагорн собрав все вещи, двинулись за орками, спасать Мерри и Пиппина.