Особенный

  Феликс давно перестал реагировать на происходящее - место его разума занял кот.   - Бинни, ты, наконец-то, пришел! Я так по тебе скучал!   Феликс взял Чанбина за руку, потянул на себя, вынуждая сесть, и как только тот уселся, Ли перебрался к нему на колени, обвил своими руками его шею, уткнулся носом в её основание и мирно засопел. Чанбин был в шоке от подобных действий младшего. Но, помня о задании, поцеловал Феликса в макушку.   Все были в шоке. Они изумленно смотрели на Чанбина и Феликса.   - Ребята, я, правда, не знаю, что на него нашло. Наверное, алкоголь в голову ударил, вот он и… ведет себя так.   Игра продолжилась, но теперь она уже не интересовала Чанбина. Для него было гораздо интереснее наблюдать за спящим ангелом. Во сне он был ещё милее, чем всегда, хотя, кажется, что милее уже некуда, но для Феликса нет ничего невозможного. Чанбин боялся пошевелиться, ведь тем самым он разрушит сладкий сон своего малыша. Но когда Ли чуть не скатился с плеча Чанбин, тот все же рискнул пошевелиться, прижав своего любимого покрепче к себе. Со понимал, что все, что он делает сейчас - правильно, ведь невозможно, чтобы это было неправильно. Если бы это было неправильно, Чанбин не испытывал бы все те эмоции, не было бы ощущения правильности своих действий. За своими рассуждения он и не заметил, как продолжалась игра, как на него смотрел Чан, как Сынмин что-то увлечённо рассказывал, но сразу же заметил, что Феликс закопошился, просыпаясь. Он мило потянулся, заморгал своими огромными глазами, пытаясь отогнать сон, в общем, выглядел до жути мило. Все ещё сидя на коленях Чанбина, Феликс стал осматривать комнату мутным взглядом. Но вдруг взор его упал на Чанбина. Тут Ли вскочил, прожег ненавидящим взглядом Чанбина и сказал: - Да какое ты право имеешь меня трогать? Думаешь, я не знаю, что ты мне изменяешь, что сосешься с Сынмином, а ебёшь Хенджина? Думаешь, я не знал? Я все давно знаю. Я ждал, когда ты сам все мне скажешь. Сначала клянешься в любви, заполняешь собой все мои мысли, а потом изменяешь, лжешь, предаешь. Так зачем тогда надо было заводить что-то со мной? Не нужны мне твои жалкие оправдания. Чонина я забираю себе, а ты иди ебаться и дальше со своим Хенджином. Я тебе этого не прощу никогда. Не подходи ко мне больше. Не прикасайся ко мне, наглая похотливая мразь. В порыве гнева Феликс кидает шапку со своей головы прямо в лицо ошарашенного Чанбина, а затем стремительно выбегает из комнаты, пытаясь скрыть свои слезы. Ли бежит по этажу, заходя в первую попавшуюся комнату, которая оказалась спальней. Феликс валится на кровать, безостановочно рыдая в подушку. К нему приходит осознание, что он раскрыл себя перед друзьями, что завтра он увидит лишь ненависть и презрение в их глазах. Феликс дал волю коту, который решил поступить так, как того требуют инстинкты. Теперь ему придётся вновь переезжать. Это все очень печально, но о самом ужасном Феликс и думать боялся. Самое страшное теперь - увидеть Чанбина. Взглянуть ему в глаза и увидеть там ненависть, презрение, или ещё хуже - жалость. Истерика Феликса вышла на навый уровень и успокаиваться не собиралась. Он плакал от изнеможения и ненависти к себе за свою несдержанность. Позволив себе поддаться эмоциям, залить переживания алкоголем, он потерял друзей, любовь, и все, что стало таким догорогим за столь короткое время. С этими мыслями Феликс не заметил, как провалился в сон.