Особенный

Видеть плачущего омегу больно. Видеть своего плачущего омегу ещё больней. А видеть своего омегу, плачущего из-за попытки суицида друга, в тысячу раз больней. Хенджин всегда был сильным. Не шёл на поводу у чувств. Но увидев почти безжизненное, сломленное тело Чанбина, омега перестал себя контролировать. Психологическая планка упала. Истерика взяла все в свои руки. Слезы стекали по его щекам безостановочно, единственное, что сдерживало омегу, так это объятия любимого альфы, который поглаживал по спине, но тоже еле сдерживал слезы. - Хенджин, я понимаю, тебе сложно. Я не могу пережить это вместо тебя, но могу разделись твою боль со мной. Не беспокойся за Чанбина, он сильный. Он справится. Феликс от него ни на шаг не отходит. Да и врач сказал, что все будет хорошо. Уджин мягко шептал ему на ушко, от чего Хенджин успокаивался. - Ну, лисенок, не плачь. Ты только посмотри на свои чудесные глазки. Они такие красные. Может, поедем домой, ты отоспишься, успокоишься, выпьешь чая. Давай? - Только если ненадолго. - Конечно. Как прикажете, мой Принц. Уджин, взяв Хенджина за руку, повёл его в машину. Он усадил Хвана на переднее сидение и повёз их к себе домой. Зайдя в саму квартиру, Уджин сразу же поставил чайник, а Хенджин пошёл за ним. Приготовив чай, Уджин отдал его Хенджину. - Спасибо. - Всё для вас, моё Высочество. Обещай мне, что не будешь больше плакать. - Обещаю. - Пей чай, а то остынет. Как только Хёнджин выпил свой чай, ребята ушли из кухни. В комнате Уджина всё пахло альфой, но Хенджину не привыкать. Он лёг в уже ставшую родной кровать, укрылся почти своим одеялом. Он почувствовал, как кровать прогнулась под весом тела альфы. Хенджин был сразу же притянут в объятия. - Любовь моя, не плачь больше, пожалуйста, моё сердце кровью обливается. Я слишком люблю тебя, чтобы спокойно наблюдать за твоими переживаниями. С нашим даркбоем все будет хорошо. Вот увидишь, а теперь засыпай. Уджин почти невесомо коснулся губами кончика носа Хенджина.