Киев, 9 октября 2017 года
Иван напился. Так напился, как ещё никогда не позволял себе в жизни. Но он признал, что оно того стоило. Ассисты его и Модрича позволили Крамаричу вколотить два безответных мяча в сетку украинцев, и хорваты ещё могут побороться за путевку на турнир в России. Перед глазами всё плыло, сил не осталось никаких, и он устало упал на диван, блаженно вытянул длинные ноги, приваливаясь к сидевшему рядом Домагою. Футбольный бар на краю Киева, куда Вида после игры пригласил всех счастливых игроков сборной, давно не видывал такого разнузданного веселья. Модрич и герой матча Крамарич, почти неприлично прижимаясь телами, зажигали на столе, пьяно хихикая и шепча что-то друг другу на ухо. — Эй, пидоры, хватит обжиматься! — громкий голос Домагоя заставил Ивана наконец-то набраться мужества и взглянуть на того, кто с некоторых пор занимал все мысли. — Ты это мне, Домагой? — рассмеялся вышеупомянутый человек. — Конечно тебе, Лука! — закатил глаза Домагой. — На себя посмотрите, голубки, сидите тут почти в обнимку, — парировал Модрич, и Иван вздрогнул и поспешно отодвинулся от Виды. — Иванко, потанцуй лучше со мной! — весело крикнул Лука под громкий свист окружающих. Не дождавшись ответа, схватил растерявшегося Ивана за руку, притянул к себе, кончиками пальцев осторожно коснулся лица. Ивану почудилось, как между ними натянулись какие-то невидимые нити, которые не позволили ему отказаться. Да что там отказаться, когда он, как зачарованный, не в силах был даже отвести взгляд. Плавные движения рук, слишком глубокий вырез, откуда выпирают острые линии ключиц, влажные пряди волос, откинутые назад, капельки пота на висках… — С тобой всё нормально? Ты как будто вырубился, — Лука заглянул зеленовато-карими глазами, кажется, прямо в душу. — Да, всё хорошо, — сипло выдохнул Иван. — Но я лучше сяду. Язык чуть онемел, от количества выпитого в голове зашумело, однако соображал он вполне здраво, хоть и чувствовал сейчас себя грешником: — Мне он нравится… — Что, прости? — Домагой подавился воздухом, переводя взгляд с танцующих на Ивана. Иван отобрал у него сигарету, и устало вздохнул: — Не знаю, зачем я про это тебе говорю. Впрочем, мне всё равно некому больше, и мне даже всё равно, поймешь ли ты. Но он мне нравится. Очень нравится… Недокуренная сигарета тлела в руках Ивана. Он поднёс её к губам и затянулся. По телу разлилось тепло, а голова сделалась лёгкой и почти невесомой. Вида, наклонив голову, с внезапно вспыхнувшим интересом уставился на Ивана и сочувственно цокнул языком.Загреб, июнь 2018
Иван с нетерпением ждал завтрашней тренировки, даже не пытаясь заснуть: блуждал по тёмному номеру, то улыбаясь, то хмурясь своим мыслям. Завтра прилетит Лука, почему-то задержавшийся в Мадриде. Целых полгода Иван ждал этой встречи. Полгода! Ивану казалось, что он живёт только тогда, когда Лука рядом. Потрясающее чувство — ощущать себя снова живым по сравнению с месяцами оцепенения. Он сам не знал, на что же надеялся. Он не мечтал о поцелуях с Лукой, и, как глубоко верующий, уж тем более не думал о сексе с ним: — Я даже не уверен, что ему могут парни понравиться. У него же жена, дети… Домагой уставился на склоненную светловолосую голову чуть ли не с изумлением, а потом — с жалостью. Мальчик-интеллигент, ёб вашу мать. Не замечает ничего грязного. Нет, Лука, конечно, не афишировал свои связи, но хорошо его знавшие люди были давно в курсе. — Это неправильно, что я в него влюбился, но я не хочу бороться с этим наваждением. Зеленые глаза счастливо блестели. Иван летел на огонь как бабочка. И Вида невольно улыбнулся, удивляясь сам себе, что почувствовал ответственность за такого Ивана, ибо безалаберный Домагой и ответственность — два несовместимых понятия. — Не обожгись. Пожалуйста, будь осторожен! Иван как маленький хрупкий эльф, которого легко сломать. Вида хмыкнул, удивленно покачал головой, типа, вот меня занесло, но ничего не смог с собой поделать. Это происходило само по себе, просто внезапно Домагой понял, что Ивана хотелось защищать от жизненных реалий. А реалии таковы, что Лука Модрич — мудак! Утром на поле Лука орал на команду, вызывая смешки. — Походу, у него ПМС, — фыркнул Перишич. — Да? — деланно удивился Марио, — а я-то, наивный, думал, что в их семейке это бывает у Криша. — Вот и проверишь, — заржал Субашич, хлопнув его по плечу. Все расхохотались, и лишь Иван, бледнея, распахнул глаза: — Лука и Криштиану? Вида ввязался в разговор, чувствуя себя откровенным идиотом: — Да бросьте, парни, с чего вы это взяли? У них двоих семьи, какие ПМС? — Дома, ты знаешь, кто такие бисексуалы? От ответа Домагоя спас появившийся на поле Далич.