Жаль…
Лондон, 2012 год
— Как ты можешь пить эту дрянь, Гарет? — проворчал Лука, отбирая очередной стакан. — Ванильный молочный коктейль — это так по-детски, не находишь? Бэйл чуть смущённо улыбнулся в ответ. Они сидели на кухне Гарета лишь в шортах, с мокрыми после душа волосами. Гарет пытался изобразить из себя радушную хозяйку, готовя что-то, странным образом напоминавшее романтический ужин. Супруга Гарета Эмма уехала погостить к родственникам, чему, признаться, сам хозяин был несказанно рад, потому что у него сегодня планировался очень важный разговор. Погода за окном установилась непривычно отличная. Вечернее небо так по-летнему красиво голубело, что вызывало у Гарета неконтролируемую радость и чувство уверенности в том, что сегодня всё получится. Он смотрел, как блики заходящего солнца играли в волосах Луки и слепили глаза, заставляя щуриться. На небольшой террасе было безветренно. На маленьком столике стояли китайские фонарики. В них горели ароматические свечи, которые заставили Луку удивленно приподнять брови, но пока не произнести ни слова. Из бара в ведерко со льдом перекочевала бутылка «Dom Реrignon». Высокие фужеры, белые салфетки, китайский сервиз на отдельном подносе — Лука искусал губы, боясь расхохотаться. — Что это? — кивнул он на стол. — Сегодня годовщина нашей, эээ, … — Бэйл запнулся, не зная, как правильно обозначить их отношения, а потому у него вырвалось неожиданное: «Я влюблен в тебя!» И он растерянно умолк, потому что так часто бывало, что он сначала говорил, а потом только думал. Лицо Луки внезапно окаменело и Гарет уставился на него, явно не понимая, что он опять сказал не так. — Гарет, давай расставим все точки над «i». Мы. Просто. Трахаемся. И. Точка. Никаких отношений у нас нет. Никакой любви. Если они тебе нужны, обратись к кому-то другому. — Лука, подожди… — Что Лука, что Лука … Ты помнишь, о чем мы договаривались в начале наших отношений? Не влюбляться! У нас просто секс, тупо секс, и ничего, кроме секса, — — искусанные губы с холодной яростью выплюнули эти слова. Лука вскочил из-за стола, оттолкнув стул, но Гарет успел закрыть собой дверь и примирительно поднять руки: — Окей, ну прости. Прости… Я просто размечтался. — О чем? — процедил сквозь зубы Лука. — О любви, что ли? Ещё одно слово о ней, и я уйду нахер. Насовсем. Гарет молча обошёл его, расстроенно уселся за стол, без аппетита положил на тарелку еду. Лука, стоя спиной к столу, вцепился за ручку двери, готовясь броситься прочь. Напряжённая тишина сгустилась на террасе, и в этой тишине неожиданно и от того особенно громко прозвучал хрипловатый голос: — Я любил однажды. И мне хватило. Гарет замер, потому что Лука, рассказывающий о себе - это был какой-то был нонсенс! — Он оказался моей первой и, свято верю, единственной любовью. Больше я не собираюсь влипать в это дерьмо, — пытаясь скрыть мелькнувшее по лицу раздражение, продолжил Лука. — Почему? — Потому что! — Кто он? Ну, если ты можешь сказать… Лука невольно сжал руки в кулаки: — Нико Ковач… — Почему вы расстались? — Ну, что же, если сегодня вечер откровений, то…он избил меня за незабитый пенальти… Гарет ахнул, силясь что-то сказать, но не смог выдавить ни слова. — Мы не вышли в полуфинал Евро. Это был его последний шанс попасть туда. После этого он завершил карьеру в сборной… Голос его прозвучал так равнодушно, что Гарет невольно вскинул брови: — Ты оправдываешь его? И что же ты к нему сейчас чувствуешь? Поцелуй становится похотливым. Возбуждение растет, одежда летит на пол прямо в коридоре. Не прекращая целоваться, Лука валит Нико на кровать. Ковач под ним, тяжело дышащий, полуголый, со спущенными до колен джинсами. Лука потряс головой, отгоняя непрошенные воспоминания: — Сейчас? Мне на него похуй… Гарету стало жалко его, он робко и неуверенно подошел к Луке, взял за руку, потом обхватил лицо ладонями и поцеловал. Не встретив ни отклика, ни возражения. Безучастность любовника ранила его, и почему-то он со всей ясностью понял, что этот поцелуй — последний. Он вряд ли смог бы объяснить почему. Но он просто знал это. И боялся открыть глаза. Ему хотелось, чтобы это продолжалось долго. — Я могу любить за двоих, слышишь? Я буду любить за двоих… — прошептал он, в отчаянии прижимая к себе Луку. Но тот холодно отстранился: — Мне это совершенно не нужно. К тому же, мы не сможем часто видеться, я перехожу в «Реал». Гарет вздохнул: — Знаешь, я хочу остаться тебе другом. Но мне страшно от мысли, что ты можешь встретить по-настоящему любящего тебя человека, и не сможешь этого понять, или полюбить в ответ. Лука в ответ лишь пренебрежительно фыркнул.