Мне всю ночь играл рояль — Шопен, Шопен…
Россия, чемпионат мира 2018.
Что за кошка пробежала между Лукой и Иваном не было понятно никому, кроме Домагоя, но он не собирался ни с кем делиться своими знаниями. После того резонансного сочинского видео, под грозным взглядом Далича, он вёл себя тише воды, ниже травы, предпочитая проводить время в компании Ракитича. Перед игрой с Англией Иван расклеился окончательно. Температура медленно, но верно поползла вверх. Домагой обеспокоенно присел на краешек кровати, на которой под одеялом трясся от холода Иван, дотронулся до горячего лба, проверяя, не спал ли жар, затем бережно, успокаивающе погладил руку: — Всё наладится, вот увидишь… — Знаешь, мы знакомы столько лет, но я тебя, оказывается, совсем не знал. Ты отличный друг, Домо. Иван приподнялся на кровати, глаза его блестели от высокой температуры (по крайней мере, Домагой надеялся именно на это) и неловко притянул Виду к себе. — Я в порядке, не переживай за меня, но… Не напоминай об этом, ладно? — попросил он, уткнувшись куда-то в ключицу. Вида прижался губами к влажному виску, и почувствовал, как судорожно выдохнул Иван, сминая руками футболку на его спине. Вида терпеливо ждал, что сейчас тот придет в себя, освободится из его рук, поблагодарит за поддержку, но секунды бежали одна за другой, а они так и сидели, не решаясь расстаться. — О, да у тебя уже есть сиделка, — голос, раздавшийся за их спинами, заставил их вздрогнуть. — А я пришел предложить свои услуги. Тело Ивана неестественно напряглось, в широко распахнутых глазах мелькнул испуг. Домагой, не расцепляя рук, лениво обернулся к двери, встретился глазами с нечитаемым взглядом Модрича. Тот стоял в дверном проеме, не отрывая глаз от парней, которые замерли в нелепом объятии. — Какой же ты заботливый, наш маленький капитан, — съехидничал Домагой. Лука, на удивление, не огрызнулся в ответ. Вообще, в последнее время он выглядел не менее потерянно, чем Иван. И более молчаливо. — Я пришел узнать, сможешь ли ты выйти на поле? Иван судорожно сглотнул и молча кивнул. — Хорошо, поправляйся. А ты, — кивок Виде, — тоже ложись спать. Надо отдохнуть перед трудным матчем. — Спасибо, так скоро и поступим, — ответил Вида безо всякого выражения, объединяя в одно целое себя и Ивана. Лука явно не ожидал такой фразы — жалкая улыбка на мгновение мелькнула у него на губах, — но ничего не сказал, повернувшись к ним спиной. — Эй, Модрич, я что-то не так сказал? — раздалось ему в след. Но Лука не обернулся и аккуратно прикрыл за собой дверь. Иван со стоном откинулся на подушку: — Прости меня, я дурак. — И я дурак, — грустно подтвердил Вида. За дверью Лука на мгновение застыл в растерянности, внезапно поняв, что увиденное в номере сильно ударило по сердцу. А потом резко сорвался с места, рванул по длинному коридору вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, распахнул тяжелую дверь гостиницы, вылетел на вечернюю улицу и глубоко втянул носом прохладный московский воздух, стараясь прийти в себя. Но голоса, звучавшие в его голове последнюю неделю, становились всё громче, они сводили с ума, не давая мыслям аккуратно разложиться по полочкам… — Не думал найти себе кого-нибудь другого… — Любого можешь? Даже вашего святошу?.. — Не проморгай настоящую любовь… — Какой же ты мудак… Лука зачем-то вспомнил, как вытирал кончиками пальцев солёные слезы с висков Ивана. И снова отмахнулся от этой мысли, как от порядком надоевшей мухи. На игру Иван и Лука вышли с одинаковыми синяками под глазами, после победы буквально упав без сил. Хорватия, даже не показывая блестящий футбол, вышла в финал, подобрав победу, которую соперник выпустил из рук. Они в финале. Хорваты устали, измучены и подавлены важностью момента. Лука, на руке которого камнем висела капитанская повязка, к вечеру почувствовал себя абсолютно разбитым. Он постучался в дверь номера Ивана: — Если ты меня прогонишь, то будешь совершенно прав. Но я не могу находиться один. После нескольких секунд Иван молча отступил в сторону, жестом пригласив Луку. Лука разнервничался, не зная, о чём говорить. Он прошелся взад-вперед по номеру и наконец-то решился прервать тягостное молчание: — Что ты делаешь? — Слушаю музыку… — Можно мне тоже? Иван снова упал на кровать, выдернул наушник из одного уха и протянул Луке. Тот, помедлив, решился последовать примеру Ивана: — Что это? — Шопен… Они лежали на кровати. Лука по-прежнему не мог набраться храбрости и заговорить. Из наушника лились волшебные переливы, и он вскоре почувствовал, как музыка заполнила всё его нутро, она согревая изнутри, размораживая лед, сковывавший душу и сердце, успокаивала нервы и навевала сон. Он проснулся в жарких объятиях, не сразу поняв, что это Иван обнял его во сне, не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Старое, давно подзабытое чувство уюта на мгновение наполнило душу покоем. А потом он вспомнил свой спор с Криштиану и закусил губу от ненависти к себе. Зазвонил будильник, Иван проснулся, выпустил его из плена рук, чтобы отключить звук, потом встал с постели. — Спасибо за приют, — несмело прошептал Лука. В ответ прозвучало холодное: — Не за что. После проигрыша в финале в последнюю ночь в Москве сборная медленно накачивалась алкоголем, не понимая, радоваться ей или грустить. Лука налившимися кровью глазами следил, как усталый Иван укладывал голову на колени Домагоя: — Если я сейчас попрошу, то ты раздвинешь передо мной ноги? Вопрос повис в звенящей тишине. Лука явно напрашивался на драку, но то, что произошло дальше, заставило всех вздрогнуть от неожиданности, потому как Иван безразлично откликнулся: — Да, только попроси… Трахались они почти механически. — Поцелуй меня. — Зачем? Разве тебе нужны поцелуи?! Иван напоминал резиновую куклу, не чувствующую ни обид, ни разочарований. Да и сложно было испытывать что-то, когда по твоим чувствам проехались катком, разбивая их на мелкие осколки. И Луку эти равнодушные телодвижения ранили сильнее, чем он хотел бы себе признаться.