Destroyer

      Громкие голоса на повышенных тонах. Какой-то грохот. Шум.       Неосознанно дернувшись, я проснулась, резко садясь на кровати. Рядом лежащий Хосок открыл глаза, неосознанно глядя на меня.       — Ты чего?       — Что за шум? — прохрипела я.       Снова грохот и возгласы.       — Драка?       — Не дай Бог.       Переглянувшись, мы быстро слетели с кровати, накидывая на себя одежду второпях. Кажется, я накинула на себя толстовку парня, а он выбежал в одних джинсах.       Выскочив в коридор, мы побежали на шум, который доносился с первого этажа. Чем ближе мы подбегали, тем четче я слышала два новых, незнакомых для меня запаха: приторно сладкий и резкий, холодный.       Мы выбежали на лестницу, затормозив где-то посередине, наблюдая за странной картиной: возле главной двери стояли две светловолосые девушки азиатской внешности. Одна из них была вампиром, судя по запаху. Она была выше спутницы, сухого, но не хрупкого телосложения, с острыми чертами лица. Вторая же… ее запах пробуждал воспоминания. Этот аромат я чувствовала еще из гостиной, в день моего обращения. Это был запах ведьмы. Если первую, как и большинство вампиров, было не очень легко отличить на вид от человека, то ведьму выдавали фиалковые глаза и волосы, выжженные до пепельно-белого, что почти всегда свидетельствовало об использовании эликсиров и магии для продления молодости.       Я стояла и смотрела на них, не понимая, где я могла видеть ту, которая была вампиром. Ощущение, что я ее видела и общалась, не покидало меня, но сознание никак не хотело выкидывать нужную информацию.       Возле них стоял очень недовольный Кихён. Судя по его настрою, он пытался не дать пройти им вперед, вглубь дома. Чуть подальше стояли такие же недовольные, но растерянные Хёнвон и Шону. Они явно не знали, что делать. Вместе с нами на крик, судя по запыхавшемуся состоянию, прибежали Чангюн и Минхёк. На лестнице, в начале ступенек, стоял Чжухон, скрестивший руки на груди. Услышав позади себя шум, он обернулся к нам. Серьезный взгляд, которым он по нам пробежался, и эмоции ярости и боли отчетливо проступили на его лице. Может, он сейчас бы начал разборки, но то, что происходило возле дверей, было куда важнее, чем внутренний конфликт.       — Что происходит? — выдохнула я, смотря на эту сцену.       — О, а вот и недостающие звенья, — проговорила ведьма.       Вампир же, завидев меня и Вонхо, вытянулась в лице.       — Эрида? — выдавила она из себя, глядя на меня.       — Ёна, заткнись, — прошипел Хёнвон.       — Что? — я посмотрела на нее квадратными глазами.       — Кихён, — проронила ведьма. — У тебя выхода нет.       — Выход есть всегда, — запротестовал он. — Выметайтесь отсюда. Или я вас отсюда вышвырну. Еще и собак натравлю.       — Твои собаки мирно спят. Ты думаешь, что я не умею обходить подобные преграды? — ехидно протянула ведьма. — За все года, это самое простое, что можно убрать на своем пути к цели.       — Кихён. Хёнвон. У вас нет выхода. Больше нет. Все сошлось. Или у вас есть другой способ объяснить мне, почему именно эта пятерка под вашим крылом? И почему Эрида снова с нами?       — Ёна, замолчи! — рыкнул Шону. — У тебя нет права появляться здесь и наводить свои порядки.       — Нет, дорогой мой. Такие права есть. Прошлую войну мы проиграли. Ты сам помнишь и знаешь, к чему это привело. Я вас просто так не оставлю. Весь клан снова вместе. Все на своих местах. Ну, практически… И попробуйте мне еще поотнекиваться. Не поверю. Или как ты захочешь мне объяснить мне тот факт, что все, кто так был нужен, каким-то мистическим образом собрались под твоим милым крылом, а, Кихён?! Ты их не просто так собирал. В жизни не поверю. А живу я на этой планете уже восьмой век, как и ты.       Я стояла и смотрела на это шоу с квадратными глазами, периодически переглядываясь то офигевшим Хосоком, то с Чангюном, у которого челюсть отпала. Остальные же просто пребывали в осадке. Лишь Вонхо, стоявший позади меня, подался чуть вперед, прикрывая собой, следом беря меня за руку.       — Кихён! — Хёнвон подошел к нему. — Придется отступить. Они не отстанут.       — Нет!       — Кихён, послушай его.       — Хёри, заткнись!       — Неужели ты не можешь понять, что надвигается новая война, куда более страшная и мощная, чем были до этого? Сейчас тебе дано все. Все карты. Просто пусти нас. Дай сделать свое дело. Пусть они все вспомнят. Они даже сейчас по инерции все рядом, собрались под одной крышей, а ты все противишься, идиот.       — Кихён, — к ним подошел Шону. — Придется их послушать. Если вдуматься, то в их словах есть правда. Мы все скрывали, как могли. Теперь пора знать правду.       — Какую правду? Что происходит? — Чангюн переводил взгляд с одного на другого.       — Вам в любом случае придется объяснять, что за чертовщина сейчас здесь произошла, — вставил Чжухон. — И я не уверен, что мы вам уже поверим, как бы вы не хотели.       — Чжухон, — Кихён поморщился. — Вам не обязательно это знать.       — Думаю, что обязательно, — добавила я. — Ты сам нас учил, что клан держится на правде, без секретов, не считая личных, да и те всплывают один за другим. У нас теперь слишком много вопросов, на которые мы хотим знать ответы. И лучше, если расскажешь их ты, чем мы найдем потом этих девушек, чтобы они нам все рассказали. Не подрывай доверие.       Светловолосая вампирша посмотрела на меня с благодарностью.       — Учтите, если что-то пойдет не так и все порушится, я вас убью! — прошипел Кихён, пропуская их вглубь дома.       — Пройдёмте в мой кабинет, — скомандовал Хёнвон.       С этими словами он двинулся на второй этаж. Все в замешательстве пошли за ним, в шоке переглядываясь.       Пройдя в кабинет, клан расселся по диванам. Лишь Хёнвон сел за стол, а Шону и Кихён встали рядом. Девушки же встали около дверей.       Я старалась не смотреть на Чжухона, который скользил по мне яростным, прожигающим взглядом. Уж очень чувствовалось, что ему прямо сейчас нужно поговорить и выяснить отношения, но он не мог. Из-за этого сидел и ерзал на диване.       — Итак, для начала, знакомьтесь. Это Ёна и Хёри. Первая, как вы поняли, вампир, вторая ведьма.       — Ты так нас представляешь, словно мы враги народа, — прыснула Хёри.       — А как мне вас сейчас воспринимать? Вваливайтесь в дом, кричите, пытаетесь вскрыть то, о чем все старательно забыли.       — Зря забыли, Кихён, — спокойно проговорила Ёна. — Этого стоило ожидать. Много времени прошло, чтобы это все сбылось.       — Недостаточно.       — У судьбы свои планы, — она улыбнулась.       — Может, вы уже объясните, что происходит? — поинтересовался Минхёк. — А то я сейчас взвою.       — Да, выть ты умел хорошо, — - прыснула Ёна.       — Прекрати! — осадил ее Шону.       — Ты так и не научилась следить за языком. Как ты выжила вообще? — поинтересовался Хёнвон.       — Давайте перейдем уже к делу, а, — взмолилась Хёри. — У нас не так много времени, как кажется.       — Хорошо, с чего предлагаешь начать? — Хёнвон скрестил руки на груди. — Все им в лоб рассказать, как ты обычно это любишь делать?       — Да хотя бы так!       — Господи, да начните уже кто-нибудь! — взмолился Чангюн. — А то ваши перепалки похожи на бред сумасшедшего.       — Для начала, — проронила Ёна, — все, что вы услышите, изначально может показаться вам бредом сумасшедшего. С таким вы еще не сталкивались. Просто примите как данное, а потом уже разберемся.       Я с сомнением взглянула на девушку.       — Пожалуй, начну я, — произнесла Хёри. — Это все так будет сейчас глупо звучать, но… Все вы знаете, что я ведьма. И на что способна. Не знаете, так догадываетесь. Пару недель тому назад мне приснился странный сон: война, прошлая и новая. Старые века. Много крови, боли. Смерть. Но главное: там была Ёна, которая оплакивала гибель вашего клана. Я бы не обратила внимания, но сейчас у меня есть причина доверять снам больше, чем обычно. Не буду грузить вас своими колдовскими делами, но я знаю, как отличить грёзы от видений. Для верности я раскинула на рунах. Они подтвердили вашу гибель. И печальный исход. Пока я думала, на меня вышла Ёна. Оказывается, ей снился такой же сон, хотя ей в принципе сны не снятся. Спасибо, что ее я знаю достаточно давно и хорошо, чтобы поверить и понять происходящее.       — Вы хотите сказать, что вы подняли шум из-за сна? — прыснул Чангюн.       — К сожалению, да, Чангюн. И не из-за сна, а из-за того, кто в нем был и каков исход, — к нему повернулась вампирша. — Тебя не напрягает то, что я знаю твое имя, что я вообще обеспокоилась о левом для меня по идее вампире, нет? Ведь меня ты видишь первый раз в своей жизни, в то время, когда я могу рассказать все о твоих привычках от и до.       Гюн закусил губу в замешательстве.       — Ёна, — осадил ее Шону. — Не в лоб.       — Без этого не получится, — фыркнула она. — Но пойдем по другому пути: кто-нибудь из вас слышал о реинкарнации, соулмейтах на худой конец?       — Да, — я кивнула. — Читала в книгах в библиотеке Кихёна.       — Хоть кто-то туда из клана дошел, — он хмыкнул.       — И что на этот счет думаешь?       — Это может быть реально, наверное, — я дернула плечами.       — Наверное, — вампирша дернула плечами. — Вы хоть все в курсе, сколько на самом деле Кихёну?       — Веков пять-шесть, — вставил Чжухон.       — Нет, больше. Им как мне, около девяти.       — Что? — выдавил Вонхо.       — Это какой-то идиотизм, — произнес Минхек, проводя рукой по лицу.       — К сожалению, нет, — произнес Кихён. — Намного больше, чем вы думаете. И история нашего становления намного сложнее, чем вы слышали.       Мы уставились на них. В комнате повисла тишина.       — Дело в том, что… — начал Хёнвон, но посмотрел на Кихёна.       — Меня, Хёнвона, Шону, Джису и Ёну давным-давно обратила одна из первородных вампиров, Эрида и ее мать, чья семья пришла с Запада в поисках спасения. Они были другими. Абсолютно. И по внешности. И по крови. И по силе. Чистый новый вид, который когда-то был человеком, но мутировал по их словам. Даже сейчас я смогу трудом посчитать, сколько на самом деле им было лет. Ощущение, что они существовали чуть ли не с сотворения мира, настолько они были другими, древними. Тогда у нас образовался свой клан. Благодаря их стараниям, появилась власть и влияние в обществе. Они строили это веками. Но война с кланом оборотней порушила все, уничтожив практически весь клан. Лишь я вместе с Джису и Ёной сумел спастись, потому что они нам дали время. Они пожертвовали собой ради нас, чтобы мы смогли сохранить кровь первородных.       В комнате висела тишина, потому что никто не знал, как реагировать на происходящее.       — Когда мы бежали после падения клана, мы разошлись все по разным концам света, изредка поддерживая связь. — хмыкнул Кихён. — И я никак не планировал в восемнадцатом веке пересечься с Хёнвоном в обличие человека. Только потом до меня дошло, что Эрида, перед своей смертью успела не только произнести какое-то заклинание, но и сообщить мне, что рано или поздно мы все встретимся. А когда подобное говорит умирающий лидер на твоих руках, знаешь ли, это запоминается.       — После этого меня нашел растерянный и напуганный Кихён, — продолжила Ёна. — Рассказал мне все. Я бы не поверила, пока ко мне не вышел Хёнвон собственной персоной. С помощью ведьм, а точнее ковена Чон, в котором состоит Хёри, мы нашли способ вернуть память о прошлой жизни. Только тогда нам объяснили, что такое реинкарнация, сплетение судеб и соулмейты. После всего этого они нашли Шону, а дальше по накатанной за все века.       — Один итог: вы все сидите здесь, ничего не помня о своей прошлой жизни, но в своих старых воплощениях. Вас притянуло друг к другу. И могло тянуть до этого. Вы могли пересекаться, но не помнить. Жизней-то много. Вы могли чувствовать, но не знать, да, Чжухон? — спросила Хёри.       Ли поморщился.       — Откуда ты знаешь?       — Когда практически все собрались, ко мне наведался Кихён. У нашей семьи прочная связь. Он мне рассказал про ту девушку, Диану. Именно с моей подачи Кихён аккуратно подложил тебе книгу про соулмейтов и перевоплощения, иначе ты еще дольше думал бы о том, что чувствуешь к Рэй. Но ты изначально над ней трясёшься, как и Вонхо. Этого не отнять. Вы вообще, похоже, самая странная полиаморная троица.       — Ты хочешь сказать, что Диана — это я?       — Я хочу сказать, что, скорее всего, Диана это было одно из твоих перевоплощений, о которых ты не помнишь, и не будешь помнить, но я это чувствую по энергетике. Ты вообще, похоже, чаще всех мелькала за эти века на этой земле, чтобы отыскать своих во множестве перевоплощений, только вот, когда вам дали ваши истинные тела с истинными именами, вы сошлись.       — Бред какой-то, — взвыла я.       — Диану убил оборотень Шихёк, то есть сущность Вонхо, потому что не смогла стерпеть ее схождения с Чжухоном во второй войне. Я это чувствую, да и карты не врут, — все напирала Хёри.       — На, посмотри, — ко мне подошла Ёна, протягивая небольшой медальон, где была изображена девушка, очень похожая на меня. — Его я сняла с шеи ее мужа, когда они погибли, чтобы просто помнить о ней, как о той, кто дал мне новую жизнь. Сравни изображение ее и себя в зеркале.       — Медальон можно и подделать, — скептически подметила я.       — Забери его и сдай на проверку. Тебе скажут, что ему около девяти веков. Такое подделать невозможно.       — В конце концов, вы можете выпить это, — Хёри достала пять небольших колбочек с розовой жидкостью. — Это вернет вам память о вашей первой жизни на земле. Может, вернет последующие реинкарнации. Шону с Хенвоном вспомнили же.       Мы все переглянулись, раздумывая над предложением.       — Но зачем было все это скрывать? Для чего? — выдавила я из себя.       — А вы бы поверили? — хмыкнул Кихён. — У вас лица уже сейчас описывают все ваши эмоции и догадки: вы не верите, потому что все это звучит достаточно абсурдно.       — Не верите сейчас, не поверили бы и тогда. Зачем лишний раз травмировать? Живете новой жизнью и живете, — добавил Шону.       — Знание о прошлых жизнях спокойствия не добавляют, — произнес Хёнвон.       — Но вы же говорите, — вставил Вонхо.       — Только потому, что этого захотели Вы. Я этого не желал, — запротестовал Кихен.       — Этого никто не желал, но опасность движется на вас снова, — проговорила Ёри. — Если вы уже сейчас вместе, то почему бы вам все не вспомнить? Не понять прошлые ошибки, чтобы не погибнуть в этом мире? Вам дали еще один шанс на спасение. Так используйте его с умом.       — Близится война. Ваши силы и знания понадобятся всем, — добавила Хёри. — Так что пейте.       Еще раз, переглянувшись с кланом, я несмело взяла колбочку с зельем.       — Мы хоть потом очнемся? — поинтересовалась я.       — Да. Но перед питьем советую лечь на пол. Транс дело непредсказуемое, можно и голову себе разбить. Еще сломаете себе что-нибудь, как Хёнвон, — хмыкнула Ёна.       — Вот обязательно это было говорить, а?       — Надеюсь, Сатану мы не вызовем, — прокомментировал Чангюн, ложась на пол.       — Зачем нам Сатана, если есть Рэй? — хихикнул Минхёк.       — Я вас сейчас убью, — шикнула я.       — Пейте уже! — фыркнул Шону.       Чокнувшись, мы дружно выпили зелье.       — Какая гадость, — Вонхо поморщился. — Слишком сладко.       — Уж лучше сладко. Поверь, дорогой, ты не хочешь знать о его составе.       — И что теперь? — спросила я.       — Ждите.       Не прошло и минуты, как ребята один за другим начали падать, теряя сознание.       — Эй, что?       — Рэй, все нормально. Спи. И пообещай запомнить все, — произнесла Ёна.       Это были ее последние слова, которые я запомнила перед падением в черную бездну. Глаза быстро налились свинцовой тяжестью, а тело стало ватным.       — Вот черт, — выдохнула я.       Голос Хёри, начавший произносить заклинание, постепенно заглушал все другие звуки, въедаясь в сознание и заставляя думать только о нем. Слова мне были непонятны, но звуки находили отклик как в сердце, так и в мыслях, будто пробуждая во мне что-то и заставляя всем существом тянуться прочь из тела.

***

      Холодный пронизывающий ветер дул в лицо, сковывая мышцы, заставляя хмуриться. Везде была непроглядная белоснежная пелена на множество километров вперед. Темный лес по краям тропы был единственной черной полосой, разделяющей серое небо, потонувшее в крупных хлопьях тяжелого снега, явно не собиравшегося заканчиваться, и землю, промерзшую на много слоев. Все это навеивало не самые веселые мысли о долгой зиме, где снегопад все усиливался, грозя тем, что скоро перейдет в настоящую снежную бурю.       Тяжело вздохнув, я поежилась и укуталась в черную шубу посильнее, уже слабо надеясь добраться до нужной деревушки. Орли тяжко заворчал подо мной.       — Тшш… — я похлопала ездового медведя по боку, — еще немного осталось.       Животное ответило голодным рыком. Никому не нравилось идти куда-либо в такую погоду. Даже медведю, который медленно переваливался с лапы на лапу, утопая в снегу.       Прикрыв глаза, я провалилась в чуткий тревожный сон, доверяя животному. Орли знал, куда идти. Не в первый раз.       Сколько мы шли, я не понимала. Успела потерять связь со временем. Да и что, по сути, для меня значило время? Всего лишь короткие промежутки в бессмертной жизни, которыми я разбрасывалась направо и налево.       Из дремы меня вывели разные запахи из деревушки, которые я четко слышала в этой снежной пелене, и голоса, доносившиеся до моего уха. Дернувшись от ускорившегося медведя, я, вцепившись в его загривок, резко оказалась у ворот нужного места.       — Кто? — донеслось сверху из небольшой башни.       — Не думаю, что мне нужно представляться, — отчеканила я, скидывая капюшон с головы.       Высунувшийся в окно охранник, завидев меня, осёкся, резко вытянувшись в лице, после чего ворота в деревню незамедлительно открылись.        — Так-то лучше, — процедила я сквозь зубы, въезжая в деревню, которая встретила меня небольшим гамом и снующими туда-сюда людьми. — На обед пущу тебя последним.       Стоило жителям деревушки увидеть меня, как они сразу же резко замолкали и втягивали голову в плечи, быстро уходя по домам, попутно кланяясь чуть ли не до земли. Матери, видя мой цепкий взгляд, подхватывали своих детей, прикрывая собой. Мужья же бледнели и столбенели, вызывая у меня лишь ухмылку. В их глазах скользили страх и беспомощность.       Прибыв к единственной таверне на всю деревню, я спрыгнула с Орли, вручив поводок какому-то рыжеволосому юноше с ямочками на щеках:       — Напои и хорошенько накорми. И смотри сам не стань ему обедом. Он достаточно голоден.       Нервно сглотнувший парень кивнул.       — Все пришли? — я просверлила его взглядом, заставив в очередной раз дернуться.       — Да, госпожа. Только наместника н-н-нет, — заикнулся он, в очередной раз поклонившись. От эмоций он неосознанно опустил голову вниз, боясь смотреть на меня, словно сам в чем-то провинился.       Я сощурила глаза.       — Будь хорошим мальчиком, найди и приведи его сюда. Если нужно, воспользуйся охраной сторожевого. На все вопросы отвечай, что так сказала я. Думаю, уже и так все в курсе, кто явился по ваши души.       — Х-х-хорошо, — парень кивнул и поспешил ретироваться.       Проследив за ним внимательным взглядом, я, сняв перчатки с рук, распахнула дверь таверны, входя в помещение. Тихий гам, который блуждал внутри, резко оборвался. Все замолкли, уставившись на меня. Я тихо хмыкнула, оглядывая присутствующих: небольшая горстка людей сидели в самом дальнем уголке помещения. Завидев меня, люди повскакивали с пола, начав кланяться. Не удостоив их вниманием, я перевела взгляд в сторону нужного для меня угла, где сидел мой клан.       — Эрида! — светловолосая увидев меня, резко вскочила с места, кидаясь в мою сторону. — Я думала, ты уж не доедешь.       — Не дождетесь, — прыснула я, одаривая ее мягким оскалом. — Не теперь.       Кивнув остальным, я села на пол за небольшой обшарпанный деревянный столик. Проведя пальцем по грязной столешнице, я поморщилась, тяжело вздохнув. Это убранство меня убивало. Было непривычно. Даже противно.       Трактирщик было кинулся ко мне с тарелкой, но я махнула рукой, показывая, чтобы даже не старался. Поклонившись, он быстро скрылся из моего поля зрения.       — Как обстановка? — я посмотрела на присутствующих, ища одно нужное лицо, которое, как обычно, отсутствовало. — И где Хосок?       — Хосок как всегда, забавляется, — Ёна взмахнула светлыми волосами, скрывая лицо, явно пряча ухмылку.       Я закатила глаза, громко выдыхая через нос.       — Найти его? — Шону взглянул на меня.       — Нет. Сам придет. Если что, уйдем без него. Не сдохнет, — я закусила губу. — Так что по обстановке? — я быстро перевела тему.       — Все намного хуже, чем мы думали, — тяжело вздохнула до этого молчавшая Джису. — Большинство людей не то, что живут в бедности. Прошло слишком много времени после правления твоей матери. Деревня пришла в упадок. У них даже толком нет хлеба на пропитание. Кто-то не успел запастись из-за рано начавшейся зимы, а те, кто все же успел, был вынужден отдать большую часть наместнику деревни за долги. Хлеб он, естественно, быстро продал и деньги забрал себе в карман.       — Мило, — я цокнула языком, недовольно щурясь.       — Деревня медленно, но верно, катится ко дну. Многие не переживут эту зиму, а мы останемся без пропитания, — вставил Хёнвон.       — Еще и набеги оборотней, — Кихён покачал головой. — Твоя мать слишком долго не занималась этой деревней, поверив в Минхёка. Ему все равно на людей.       — С ним я разберусь сама. Наша главная задача добыть пропитание населению, — я посмотрела на людей за дальним столиком. — Что они едят? — я посмотрела на трактирщика.       — Серую кашу, госпожа, — тихо проговорил он мне, опуская взгляд в пол.       — Без мяса, я правильно понимаю?       — Да.       — Вот, — я кинула ему три золотые монеты, — этого хватит на полноценный обед для всей деревни, а это, — следом я дала ему небольшой мешочек с деньгами, — на полноценную кормежку в течение месяца опять же, для всех. И только попробуй ослушаться. Сам знаешь, что будет с тобой и твоей семьей. Причем умрешь ты последним… Запасов у тебя достаточно, можешь не отнекиваться. Как только начнут заканчиваться, пришлем вам еще. Понял меня?       — Д-д-да.       — Иди, готовь, — я дернула подбородком в сторону кухни.       Поклонившись, мужчина суетливо скрылся за дверью.       — С домами тоже все плохо? — я посмотрела на разваливающуюся таверну.       — У многих да, но… — Джису начала говорить, но закончить ей не дали.       — Нам не нужны от Вас подачки! — очень громко раздалось в помещении.       Я в удивлении повернулась в сторону людей.       Небольшая кучка из пяти человек испуганно посмотрела на юношу из общей компании. Если бы они смогли сейчас встать и уйти незамеченными, они бы это сделали незамедлительно.       — Что, прости? — удивленно поинтересовалась я, в то время, когда Шону, сидящий по правую руку от меня, начал медленно и грозно вставать.       — Я говорю, что нам не нужны ваши подачки. Растите и оберегаете нас, как свиней на убой. Уж лучше сдохнуть с голоду! — смело крикнул парень, вскакивая с места.       Ребята, сидящие рядом со мной, вскочили следом.       — Не надо, — я дернула рукой, вставая. — Очень смелое заявление, — я обвела присутствующих взглядом, которые втянули головы в плечи. — Даже больше скажу — бесстрашное, но глупое… Как зовут тебя?       — Намджун.       — Вот что Намджун, — я встала с пола. — Твои слова правдивы, но вот ничего я поделать не могу. Ты спокойно можешь подохнуть от голода, в то время, когда твои друзья и родные будут жить в сытости и сохранности. К тому же, никто не сказал, что мы будем вас выкашивать сразу. Кормиться да, но убивать… Расточительство. Договор между вампирами и людьми будет пересмотрен. Слишком долго все шло по старым правилам. И слишком многое нужно переделать. Так что не спеши с выводами, друг мой, — с этими словами я медленно подходила к нему. — Может ваша участь и не так плоха… Неужели ты меня не боишься?       Во взгляде юноши, который до этого без страха взирал на меня, появилась неуверенность. Эмоциональный запал пропал. Теперь он понял, что сглупил, решив мне что-либо сказать по поводу происходящего. Я надвигалась на него, упиваясь его появляющимся страхом. Он был единственным, кто смог осмелиться начать смотреть мне в глаза из всех людей за время моего появления, а теперь, стоял загипнотизированный, не в силах пошевелиться, поплатившись за наглость.       — На этот раз я прощаю тебе подобный тон, — очень тихо, но четко, проговорила я ему на ухо. — Но в следующий раз, твоя глотка будет перекушена быстрее, чем я дам Шону команду «фас!», понял меня?       Он кивнул.       — Вот и славно, — я потрепала его по щеке. — А теперь иди и поешь нормально. Смотреть невозможно… А вот и наш наместник! — воскликнула я, ориентируясь на слух, после чего дверь в таверну распахнулась, куда вошел тот рыжеволосый парень, ведя за собой Минхёка.       Дверь с грохотом захлопнулась. В таверне повисла абсолютная тишина и напряжение.       Люди, чье любопытство брало вверх, пугливо косились на происходящее. Клан же уже давно вскочил с насиженных мест, окружая нас.       — Что поведаешь мне, дорогой друг? Как живется? — я одарила его холодным взглядом.       Шону с Хёнвоном встали по бокам от него. Чангюн, до этого молчавший и не подающий никаких сигналов, встал позади него. Кихён же злостно ухмыльнулся.       — Госпожа Эрида. Рад вас видеть во здравии… — промямлил он, кланяясь до пола.       — Ой, не ври. Лучше бы ты меня не видел. Так что, расскажешь мне, до чего довел деревню и как посмел дать возможность набегам оборотней? Я же говорила, как и моя мать, что как только появится эта свора, дать сигнал, что вам нужна помощь.       — Я думал, что мы справимся сами.       — Не ври! — я дернула головой. — Лучше скажи правду: что ты с этого имеешь?       — Ничего.       — Говорю последний раз: хватит врать. Что они тебе обещали? Жизнь зажиточного господина? Или обращение? Ну? — я подошла к нему вплотную.       — Деньги и свободу, — чуть ли не проблеял Минхёк, опустив глаза в пол, понимая, что лучше сдаться сейчас.       — Как все банально и просто… — вздохнула я, качая головой. — Значит так, человеческое отродье, — процедила я сквозь зубы, хватая его за горло, начиная приподнимать над полом, — сейчас же, сиюминутно, ты пишешь отказ от своих прав по доброй воле. Отныне, вся деревня, все люди, владения принадлежат мне, как когда-то принадлежали моей матери, пока она не доверилась тебе. Ты сумел довести людей и деревню до запустения, чего уже не допущу я. Отныне полноправный хозяин — я. И только попробуй начать мне противоречить. Перегрызу глотку. Я не моя мать. Я намного хуже. Понял меня?       — Да! — прохрипели мне в ответ.       — Вот и молодец.       Я швырнула его на пол в то время, когда дверь таверны в очередной раз открылась, и в нее зашел довольный Хосок, обнимая за талии каких-то девиц неоднозначной наружности.       — О, Господи, — я возвела глаза к потолку, видя эту картину.       Желание убить одну за другой отдавало пульсацией на кончиках пальцев.       — Что здесь происходит? — его лицо вытянулось.       — Развлекаюсь, Вонхо, только по-своему. Разве не видишь? — саркастически отметила я, смотря на девиц таким взглядом, что те только успели поклониться и убежать обратно на улицу.       Он ничего не ответил, лишь усмехнулся, оценивая ситуацию.       — Подведем итоги, — я посмотрела на всех. — Чангюн, ты идешь с Минхёком, чтобы помочь ему правильно составить эту бумагу, так как господин Ли плохо соображает от накала эмоций и за ним надо проследить, а следом в камеру его. Пусть сидит. Джису, Хёнвон, вы дальше начинаете заниматься деревней. Нам нужно успеть в короткий срок понять, что нужно людям помимо еды, теплой одежды и нормального жилья. Так же ваша тройка сейчас будет заменять меня, пока я буду прорабатывать план действий.       — Людям нужны выборы, — Намджун снова заговорил.       Я снова повернулась к нему, смотря на парня, как на самоубийцу.       — Замолчи! — на него зашипела одна из рядом сидящих девушек, стараясь одёрнуть.       — Что? — выдохнула я, бегая по нему взглядом. — Только сто раз подумай, прежде чем ответить…       — Госпожа, не слушайте его! — затараторила девушка.       — Они не захотят такой власти, как вы. Они захотят выбрать человека, которому верят, — все давил парень.       Проведя рукой по лицу, я тяжело вздохнула, раздумывая, что делать. Убить или помиловать.       — Слабоумие и отвага в одном лице, — ухмыльнулся Кихён, на что я хмыкнула.        — Это настолько тупо, что даже смешно, — проговорила я, беря себя в руки. — Знаешь, Намджун, твоя дерзость меня веселит. Только поэтому я не убью тебя сейчас, а сделаю это позже. Сейчас твои эмоции мне только на руку: ты донесешь всю следующую информацию до всех все же быстрее. Ваши сплетни работают хорошо и слажено. Когда большая часть деревни переживет эту долгую зиму, выборы будут, а пока, на главный столб будет вывешен отказ господина Ли от своих прав, и мое предложение о новом взаимосуществовании, — я достала из небольшой сумке на бедре свиток. — Там все мои предложения. Не думаю, что люди откажутся. Я знаю, что нужно им, а они, что нужно мне и моему клану. Уважение и выручка для удовлетворения потребностей друг друга всегда имели силу. Эти бумаги вывесите на главной площади, на столбе. Кто сможет, прочтет. Кто не сможет или не умеет — огласишь, — я улыбнулась краем рта. — Не забывай, на чьей территории вы находитесь. Если бы вы хотели уйти, вы бы уже давно уехали.       — Нам обещали, что вампиры больше не вернутся сюда.       — Вам говорили, что мы уйдем на какое-то время. Не перевирай слова моей покойной матери. Я очень хорошо помню тот вечер, когда все решалось, — отчеканила сквозь зубы я. — Попытаетесь устроить мятеж, будете казнены прилюдно. Я лично растерзаю глотки каждого. Ты знаешь кто мы. Мне же это только на руку будет.       — Оборотни, — Хёнвон нахмурился, напоминая о насущной проблеме, уводя от конфликта.       — Я оставлю здесь часть стражи, помимо нашей тройки. Они учуют наш запах и пока не сунутся. А к тому времени, когда эта свора сообразит, в чем дело, мы уже наведем порядок. Всем все понятно?       Клан кивнул.       — А ты… — я посмотрела на рыжеволосого юношу. — Как тебя зовут?       — Чжухон, — парень, до этого стоявший у стены, замерев, встрепенулся.       Он явно не хотел быть замеченным повторно.       — Пойдешь со мной. Расскажешь мне все про вашу деревню и все изменения.       — Но… — трактирщик дернулся.       — Он ваш сын?       — Да.       — Тем более. Он многое знает, ведь трактир поставщик свежих новостей и сплетен. Не беспокойтесь. Вашего сына не убьют. Я даю слово. Чуть позже привезем его обратно. По крайней мере, в доме наместника отъестся, обогреется. Ради него, так уж и быть, разведем камины, а еды там точно достаточно. Все же жертвы мне не нужны, хотя стоило бы показать, кто сейчас имеет здесь власть.       Последние слова были сказаны для Намджуна.       Чжухон боязно покосился на меня, потом на разволновавшегося отца.       — У вас есть какие-то сомнения? Или же, — я приподняла бровь, — какие-то замечания?       — Нет, нет.       — Вот и славно. Если что, Вам поможет Чангюн, в разумных пределах. Скажем так, обмен сына на… — я усмехнулась. — сына. Чангюн, поможешь?       Он кивнул.       — Раз всем все понятно, и глупых возражений нет, выдвигаемся. Нам нужно успеть до темноты. У меня нет желания натыкаться на оборотней и рвать им глотки. А ты, накинь. Тебе она нужнее, — с этими словами я протянула Чжухону свою черную тяжелую медвежью шубу. — И не надо так на меня удивленно смотреть. Для меня это всего лишь аксессуар, который закрывает от ненавистного мною снега, а тебе — способ не умереть от холода. На улице стремительно холодает, а твои знания и информация мне еще пригодятся. К тому же, желания лечить тебя, у меня нет.       Проговорив это, я вышла на улицу, где не было ни души. Все люди быстро разбежались по своим домам, ожидая своей участи.       — По сути, люди лишь одна большая не способная думать биомасса, — тихо проговорила я себе под нос, пробегаясь цепким взглядом по улице.       — Тогда зачем такие усилия? — вдруг поинтересовался Чжухон, идущий позади меня.       — Мы все хотим есть, имея определенный запас пищи. И вы в этой цепочке — не исключение. Если бы мы Вас убивали без контроля, забавы ради, тебя бы на этом свете не было, как и половина населения этой планеты. Зачем лишний раз тратить ресурсы? Зима будет долгой. Все хотят жить.       На мой голос, из-за угла, к нам вышел тяжело дышащий Орли, которого я потрепала по морде.       — Ты же его покормил?       — Да.       — Молодец. Чангюн!       Парень подошел ко мне.       — Будь аккуратнее, — я погладила его по щеке, не стесняясь ни людей вокруг, ни клана. — Ориентируйся на Джису и Хёнвона. Пускай ты самый младший из нас, и обращен именно мной, но ты умнее многих. При серьезных обстоятельствах, я снимаю с тебя все запреты. Действуй, как чувствуешь, хорошо? — очень тихо проговорила я.       — Да.       Поцеловав его в макушку, я кивнула остальным.       — Вы знаете, что делать.       Ребята кивнули.       Посмотрев еще раз в спину своего сына, терзаемая эмоциями, я развернулась к Орли, чтобы проверить ремни. Мне не очень хотелось оставлять Чангюна одного, но парень рос и взрослел быстро. Нянчиться с ним так долго я не могла, как и оберегать.       — Скажи мне, — сзади вырос Вонхо, — человека брать с собой обязательно?       — А тебе что-то не нравится? — тон в тон ответила я ему. — В доме наместника людей тоже достаточно. Одним больше.       Хосок кинул быстрый взгляд на Чжухона, который разговаривал с подошедшим к нему отцом.       — Человек в клане… Серьезно?       — Пока да. Не тебе одному хочется развлекаться.       — В смысле?       — В прямом. Мне надоело, что когда я прихожу, я не вижу рядом с собой одного из лучших вампиров. Тот вечно где-то шляется. Раз все так, то мне ничего не мешает создать нового. Пускай тебя и обратила для меня когда-то моя мать… Время идет. И все гаснет, остывает.       — Это ты сейчас про что? — он нахмурился.       — Про все Хосок. Про все. Пускай ты рядом, но по сути, тебя всегда нет. Подумай над этим. Незаменимых нет.       Вонхо сжал челюсти, стараясь переварить ответ.       Произнеся это, я скомандовала:       — Орли!       После чего медведь грузно опустил голову, давая мне возможность забраться на него.       Кинув взгляд на недовольного Хосока, я скомандовала:       — Орли, вперед.       И мы двинулись с места. Остальные сделали тоже самое, идя по бокам и сзади, страхуя.       Местность деревни была немного гористой. Сама таверна вместе с деревней стояла на пригорке, вокруг которого были построены жилые дома, а дом наместника находился на высоком холме, поэтому путь лежал через заснеженные улочки, проходя по которым, мы видели много заброшенных домов. От этой картины я хмыкнула себе под нос. Люди были достаточно суеверны и боялись вампиров, чтобы жить рядом с домом наместника, в котором проводились все, вплоть до главных праздников. Поэтому, за время моего отсутствия, они от греха подальше переместились пониже, хотя всё все равно было в пешей доступности.       Через полчаса, в тихом шаге, мы подошли к нужному нам дому. Въехав в квадратный двор с высокой стеной и воротами, я увидела одноэтажный дом наместника с всякими служебными домами, в том числе для прислуги, и складами. Завидев это, я поморщилась. От Ёны это не укрылось.       — Привыкай. Это не твой особняк в дали от всех. Здесь намного веселее.       Смерив ее недовольным взглядом, я прошла в дом, где меня встретила прислуга, открыв перед этим дверь, боязно поклонившись до пола.       Везде было достаточно чисто и уютно: небольшой коридор из которого разветвлениями шли двери в светлые комнаты: кухню, спальни, кабинет, библиотеку.       — Ладно, сойдет, — вздохнула я, оглядывая здание.       — Мы все сделали, не беспокойся, — добавила Ёна.       — Прислуга в курсе, что происходит. Беспокоить не будут, — проговорил Шону, проходя куда-то вглубь коридора. — В конце концов, если что-то не устроит, ты всегда знаешь, что с ними можно сделать.       — Это меньшее, о чем я беспокоюсь, — пробубнила я. — Эй, ты!       Я окликнула девчушку, которая постаралась быстро перейти из комнаты в комнату, неся что-то в руках.       — Да, госпожа! — залепетала она, кланяясь, подбегая ко мне.       — Выделите угол или комнату для сна этому юноше, нагрейте воду и дайте ему возможность помыться, приведя себя в порядок, накормите и выдайте теплую одежду. И прогрейте дом получше, — проговорила я, указывая на Чжухона.       Девушка кивнула и взглянула с легким испугом на юношу:       — Господин, пройдёмте за мной.       Тот заторможено кивнул и впервые посмотрел на меня более-менее открыто.       — Что? — я удивленно глянула на него. — Я обещала твоему отцу позаботиться о тебе. Так что иди. Обещания я выполняю.       Пожевав губы, он пошел за девушкой. Проследив за ними, я тяжело вздохнула и поежилась:       — Люди. Как много с ними мороки. Поешь, обогрей.       — А сама-то давно ела? — поинтересовался до этого молчавший Хосок.       — А сам как думаешь?       — Пошли.       Вонхо двинулся прямо по коридору. Не посмотрев на клан, который пошел заниматься своими делами, не имея никаких инструкций и дел на данный момент, я двинулась за ним.       Пройдя по коридору, я успела заметить множество комнат, которые перетекали в другие комнаты, где прислуга начинала разжигать камины.       Проскользив по ним взглядом, мы подошли к лестнице, ведущей в подвал.       — Серьезно? Именно там вы держите будущую еду?       — Нет. Я приведу человека. Зачем запах крови чувствовать в доме и нервировать тем самым нас? Да и людей пугать лишний раз не стоит. Они и так дерганные ходят.       — Логично.       Спустившись вниз по лестнице, я прошла за Хосоком в большое, подвальное помещение.       — Женщину или мужчину?       — Женщину. Любую. Лишь бы не визжала, как свинья на убое.       — Жди.       И он быстро скрылся за дверью.       Проводив его взглядом, я огляделась: большое темное помещение без окон, где едва чадили свечи. Не грязно, но и не чисто. На полу угадывались пятна засохшей крови, запах которой раздражал мне нос.       Через пару минут Хосок буквально втолкнул молодую девушку в подвал. Закрыв за ними дверь, он подтолкнул ее ко мне. Девушке было не больше двадцати. Молодая, крепкая, красивая. Завидев меня и поняв свою участь, она тихо всхлипнула. Ей жить бы и жить еще, но судьба раскинула свои карты по-своему.       — Спасибо, что не ребенка. — съязвила я.       — Она достаточно чиста и сильна. Ее крови хватит надолго, чтобы ты не чувствовала голод. А дальше решай сама, убить ее сразу, выпив до дна или частично.       — Я слишком голодна, сам понимаешь.       — Я не понимаю, а чувствую и вижу.       — Госпожа, пожалуйста, — всхлипнула девушка.       — Вот почему вы все такие, а, — поморщилась я. — Не надо, пожалуйста, прекратите, — процедила я сквозь зубы, передразнивая людей, подходя к ней. — Это не поможет. Просто прими смерть с достоинством. Это в любом случае лучше, нежели чем умереть от голода или холода в муках.       Схватив ее за горло, я взглянула в эти большие карие глаза, в которых скользил страх и беспомощность.       — Прости, дорогая, просто сегодня не твой день.       С этими словами я впилась в ее горло с легким рыком. Помещение наполнилось ее предсмертным коротким визгом, который резал мне слух, от чего я сильнее впилась ей в глотку, чувствуя, как кровь разливается горячей волной по моему телу. Девушка еще пару раз дернулась и обмякла в моих руках. Пара минут, и она выпита до дна. Обескровленное тело с гулким звуком, как мешок, упало на пол.       — Я же просила, без визгов, — поморщилась я, вытирая рот тыльной стороной ладони.       — Это еще было тихо. Мне недавно попалась очень громкая особа, — он хмыкнул.       — А тело куда?       — Шону вынесет и закопает, когда окончательно стемнеет. Люди хоть и знают, но лучше лишний раз не травмировать их и без того покалеченную психику.       — А то они не слышат.       — С таким подвалом нет. Мы проверяли.       Посмотрев на мертвое тело девушки, я проговорила:       — Найди слуг. Пусть приготовят мне горячую ванную. Я хочу прийти в себя, а то эта поездка была слишком долгой и утомляющей.       — Я уже все сказал. Ванную вот-вот подготовят. Пошли.       — Откуда столько заботы, Хосок?       — Ты сама сегодня сказала, что меня всегда нет рядом. Стараюсь исправить ситуацию.       — Только в этом? Вот так вот прислуживая? Ты либо идиот, либо прикидываешься. Если думаешь, что едой и ванной можно исправить абсолютно все, то ты ошибаешься, — саркастически подметила я.       — Это называют заботой, — он замер около двери, так и не открыв. — Я хотя бы пытаюсь начать что-либо делать, услышав наконец-то причину твоего вечного недовольства мной, Эрида. Нужно было всего лишь сказать, что не так, а не молчать, как ты любишь. Мне тебе напомнить, что это ты первая пошла на изолирование самой себя пару лет тому назад, уехав в свой чертов особняк в лесу, забыв о клане, как и обо мне. Что ты первая прервала все связи, уйдя в подполье. Я пытался найти тебя, помочь, но ты старательно избегала моего общества. Да ты ту же Ёну едва подпустила к себе, и то только потому, что тебе была нужна помощь в обучении новообращенного вампира, которого именуешь теперь своим сыном.       — Ты знаешь, что со мной было.       — У меня ощущение, что знаю лишь малую часть. Ты что-то до сих пор не договариваешь.       — Я устала от всего, как и сейчас. Была бы возможность, я бы незамедлительно уехала обратно, забрав Чангюна с собой.       — Ты не могла и не можешь так поступать.       — Я могу делать так, как мне вздумается, Хосок, если все то, что я ценила ранее, катится в Ад.       — Скажи мне, что с нами стало? — он резко обернулся ко мне, глядя в глаза.       Я посмотрела на него, но так ничего и не ответила, сжимая губы в тонкую линию, потому что не знала, что и сказать. Я не смогла четко сформулировать все то, что чувствую, да и не очень хотела на данный момент, потому что не было сил. Мысли снова спутались в тугой комок обрывков и эмоций, оставляя меня без права на разговор.       Качнув головой, я толкнула дверь и поднялась вверх по лестнице, чувствуя затылком разозленный и растерянный взгляд Вонхо.       — Госпожа, все готово, — ко мне быстро подошла девчушка лет тринадцати.       — Все — это что? — заторможено ответила я, выходя из своих мыслей.       — Ваша ванна.       — А-а.       — Пройдемте за мной.       Кивнув, я направилась за ней по коридору, слыша, как Хосок поднялся и пошел за нами.       Меня провели к небольшой комнате из-под двери, которой шел пар. Толкнув дверь, девчушка пропустила меня вперед. Перед глазами возникла небольшая комната с камином, посреди которой стояла большая железная ванная.       — Я постаралась растопить камин до максимума, чтобы здесь было достаточно тепло.       — Здесь не тепло, а даже жарко.       — Так попросил господин.       Я посмотрела на Хосока.       — Ты все сделала верно. Иди, — проговорил Вонхо.       Девушка, поклонившись, быстро скрылась в коридоре.       Я прошла в ванную комнату, избавляясь по пути от одежды, мало стесняясь сзади стоящего Хосока, который, закрыв дверь за служанкой, прошел за мной, затормозив у стены. На пол полетело все: корсет, тонкая кольчуга, кожаные штаны, тяжелые ботинки.       Погрузившись в ванную, я тихо шикнула от контраста воздуха и горячей воды, которая обволакивала мое тело, давая расслабиться.       — Ты так и будешь стоять там? — поинтересовалась я, не глядя на Вонхо.       — Предлагаешь присоединиться?       — Предлагаю тебе оставить меня в покое хоть на час.       — И не подумаю. Я не получил ответа на свой вопрос.       Тяжело вздохнув, я погрузилась по нос в воду, прикрывая глаза, стараясь игнорировать его выпад.       Судя по шагам, Хосок подошел ко мне, садясь возле ванной. Мало заботясь о том, что на полу мокро.       — Что ты хочешь услышать от меня услышать, я не понимаю.       — Что с нами стало? Эрида, объясни мне, я не понимаю, — он взглянул мне прямо в глаза. — После смерти своей матери ты стала совсем не своя, хотя прошло более десяти лет. Я старался, и буду стараться вытащить тебя из этого непонятного сейчас для меня состояния, но я очень хочу понять предпосылки… Я помню тебя, твою мать, Ёну и ту часть клана, которая была с тобой, когда много лет назад, вы появились у нас в деревушке. Я помню ту молодую девушку с ярко-голубыми глазами и осознание того, что ты другая: внешность, особенность, национальность. Ты другой вид, о котором есть легенды в каждой части мира. Я помню те чувства, которые возникли у нас, между вампиром и человеком. И я не отказываюсь от них даже сейчас, потому что хорошо осознаю свой выбор: оставить все, чтобы остаться с тобой. Стать тем, кем была ты, чтобы быть всегда рядом, когда твоя мать сжалилась над нами, когда начались гонения. И я оставил все, ушел с тобой. Да, между нами были разногласия, скандалы, но это не могло стать спусковым механизмом для всего происходящего.       — Нет, все ссорятся, — я качнула головой, — мы не исключение. Здесь все намного сложнее, Хосок. И я боюсь, что узнав правду, ты ей не обрадуешься.       — Так скажи мне все, как есть. Хватит мучить себя и меня.       — Мы это и так делаем день за днем, — тихо проронила я.       — Так давай прекратим. Или попытаемся хотя бы, пожалуйста.       Я взглянула на него, видя такой родной взгляд, в котором читались желание и готовность защитить, заставляя мое сердце сжиматься.       — Ты же знаешь, что мы не просто вампиры, а мутировавший биологический вид, который имеет свои особенности. Что я родилась в долгих мучениях моей матери и отца. Я единственный и желанный ребенок первородных, самых первых. И то, что после смерти отца, который пытался нас спасти, когда пришла смена власти у нас на Родине на Западе, мы ушли на Восток, сюда, в попытке найти новую жизнь. Ты в курсе, что мы ходили по городам и деревушкам, искали пристанище, не имели больше ничего: ни дом, ни семью, ни власть. Мы набирали силу в виде клана, который строила мать для меня и себя, в виде Шону, Кихёна, Ёны, Джису и тебя. Мы наращивали мощь, строили определенные цели, одна из которых привела сейчас нас всех сюда, в этом Богом забытую деревушку. Только потому, что так хотела моя мать. Но никто не спрашивал, что хотела я. Абсолютно. Я не хотела власти. Я не хотела, чтобы меня боялись. Я просто хотела жить свою пускай слишком долгую жизнь, граничащую с бессмертием по человеческим меркам. Я хотела, в конце концов, семью, и ты об этом знаешь.       — Мы пытались.       — Я знаю. Можешь не говорить мне о том, что это долго, может, практически невозможно, но это не отменяет дела. Ты сам знаешь, как много мне лет. Очень много. И сколько лет было матери, когда ее не стало. Это еще раз показывает, что мы все же не вечны. Но вместо того, чтобы прекратить весь этот поиск власти и силы, мы с кланом пошли вперед. Может быть, по привычке, не знаю. Но все мы делали то, что делала моя мать, как глава клана: строили жизнь на силе, поставив меня теперь во главу. Отказаться я не могла, сразу, по крайней мере, потому что иначе я подвела бы вас. И вся моя долгая жизнь превратилась практически в ад, от которого я устала за эти бесконечно долгие годы: убийства, поиск новых жертв, закрепление статуса в этом мире, грязь… Не этого я хотела для себя, да и для Вас, но вам было более чем нормально. Не буду же я протестовать и менять ход дел ради себя, когда большинству хорошо. Клан превыше всего, помнишь? Но этим я топила себя и свои желания. Я начала остывать. Ты нервничать. Начался разлад, который мы не могли остановить. В итоге, это привело к моей измене с мужчиной, человеком, чтобы почувствовать тепло, любовь, свое значение не как лидера, а как девушки хотя бы. Тупо на одну ночь. И ты догадывался, но ничего не говорил. Сам поступал так же, чтобы почувствовать все то же самое, чтобы понять и ощутить себя, как я себя. И я тебя не виню. Я себя виню, что я не могла дать тебе этого, требуя внутри себя того, чего я хотела — продолжения нас в виде дитя. Потому что я хотела это видеть. Я хотела это чувствовать, как чувствовала моя мать, глядя на меня и мужа. Я хотела видеть в нем твои глаза и твое начало, прекрасно понимая ту жертву, которую ты отдал, чтобы остаться со мной. Такое простое, но убийственное желание. И мое желание исполнилось. Случайно. И не от того, кого реально хотела. И что мне оставалось делать, как плюнуть на все и уйти, потому что я даже в глаза не могла тебе смотреть, чтобы не чувствовать отвращения к себе не только от измены, но и от тихой радости, что у меня под сердцем бьется чужая маленькая жизнь. Мне дали то, о чем я мечтала. Я и сбежала, гонимая эмоциями и противоречиями радости и горя, ощущая себя впервые за все время человеком, который нагрешил и запутался. Который не в силах поменять исход событий. Который и не особо хочет что-либо менять, потому что впервые обрел странный покой, граничащий с безумием. Уйдя, я выносила и произвела на свет Чангюна. Ёна, которая догадалась обо всем сама, помогла мне, потому что поняла все от начала и до конца. Она единственная, кто знает правду. Кто похоронит ее с собой. Может, мы бы и сидели там, на Западе, вдвоем, пока вам и людям не понадобилась серьезная помощь, потому что они вас без меня слушать не будут, о чем все прекрасно знают. Да и Чангюну все же интересна эта часть моей жизни. Лучше контролировать так, чем ловить его там, в попытках остановить. И мы пришли. Мы здесь. И это не привело ни к чему хорошему. Уже. А дальше может быть только хуже…       Я посмотрела на Вонхо, который сидел рядом, опустив голову.       — Почему ты раньше не рассказала мне? — прошептал он.       — Я боялась.       — Боялась чего? Потерять меня или моего непонимания ситуации?       — Того и другого.       — А я бы понял, может быть, принял чуть позже, когда осознал бы все это, — Хосок поднял на меня глаза полные боли. — Нет, серьезно. Я бы понял. Тебе нужно было мне рассказать, а не таить. Я бы принял. Принял и тебя, и Чангюна, как сына. Но вместо этого ты молчала, терзала меня и себя. Поверь, это худшее, чем признание в не любви, которое я так боялся услышать все это время. Это недоверие. Даже чертова измена просто гаснет рядом со всем этим.       Проговорив это, он вскочил и направился к двери. Я же не шелохнулась. Только молча сидела и глотала слезы, глядя на него.       — Хотя, знаешь, я не лучше. Я сделал столько ошибок от горя, веря в то, что я тебе больше не нужен. Что ты меня больше не любишь. А вместо этого я мог догадаться, почувствовать, в чем дело. Я мог бы постараться дать тебе то, чего ты желала, чего я сам хотел, понимаешь? И от осознания того, что-то, что тебе было нужнее больше всего жизни, не смог дать я, намного больнее.       — Хосок…       — Дай мне время, пожалуйста. Я понимаю, и стараюсь принять все это… Просто, дай мне время.       Проговорив это, он буквально вылетел в коридор, громко хлопая дверью. Кажется, он плакал.       Всхлипнув, я погрузилась с головой в воду, начав громко плакать, если не кричать от безысходности ситуации.