Чёрно-белый сон

Ночь поглощала все краски утра и дня, оставляя за место себя лишь холодную и глухую тьму, порождающую детские страхи. В постели неугомонно ворочался маленький Саймон, которого подобные сны преследовали чуть ли не каждую ночь. Ему было сложно уснуть не столько из-за ночных кошмаров, заставляющих его резко вскакивать и обливаться холодным потом, сколько из-за детей, живущих с ним в одной комнате. Обычно, в комнате помещалось до семи отпрысков, но для старших эта цифра была изменена до четырёх, чтобы не мешать им заниматься и готовиться ко взрослой жизни. В спальне Саймона же сейчас, помимо него самого, расположились еще шестеро детей, сопящих или храпящих во сне. К этому, в общем-то, можно привыкнуть, хотя и достаточно сложно. Мальчик много думал о сегодняшнем дне. Его пугала неизвестность завтрашнего; пугала так, что, будь он сейчас в спальне один, он бы с головой укрылся под одеяло и заплакал. Саймон старается быть сильнее, старается стать лучше с каждым днём, но чертовски трудно заниматься самопознанием и развитием, боясь вечного притеснения. Его грела лишь мысль о том, что Тодду через три года исполнится 18, и он покинет приют, скорее всего, безвозвратно. Мальчик не исключал и того факта, что какая-нибудь семья могла бы и рискнуть принять его на свою опеку, но это уж вряд ли. От раздумий о том, что его ждет завтра, его прервал слабый свет, тонко просочившийся через шторы в окно спальни. Мальчик тихо встал с кровати. На парковке стояла полицейская машина, чьи фары и увидел Саймон, из которой вышел, как ни странно, полицейский. Похоже, что на заднем сидении был кто-то ещё, но Саймон не мог разглядеть из-за тонированного стекла. В спальню неожиданно кто-то вошёл, а потому мальчик поспешил вернуться в кровать, дабы не получить нагоняй. Вошедшей, как он и предполагал, была Хлоя, проверяя, все ли дети на месте. Сердце Саймона бешено колотилось от нахлынувшего адреналина и мысли о том, что его могли поймать с поличным. Постепенно волнение сошло на нет, заставляя Саймона окунуться в мир Морфея.

***

Пробуждение было куда более спокойным по сравнению со вчерашней катавасией. Суматоха и беспорядок отошли на второй план, чему Саймон был рад, ибо сегодня он смог хорошенько выспаться. Как обычно умывшись и приведя в порядок себя и свою постель, мальчик вошёл в комнату отдыха, где его уже ждали Джош и Норт, тихонько пристроившись за детским столиком. Мягко улыбнувшись друзьям, Саймон направился прямиков к ним, попутно отмечая, что взгляды некоторых детей были куда-то направлены. — Доброе утро. Что-то случилось? — Недоуменно спросил Саймон. Джош и Норт переглянулись, а затем, наваливаясь на стол, чтобы быть ближе к лицу Саймона, прошептали весть, которую им объявили с утра. — Ты как обычно всё проспал, — раздражённо фыркнула Норт, хмуря брови. — То есть, у нас действительно новенький? — Ага. Вроде как его привезли сегодня ночью. Скажу честно, он меня немного… пугает, — шёпотом произнёс Джош, будто опасаясь, что стены донесут его речь о новеньком в их коллективе, — мне кажется, это второй Тодд, только поменьше. Выглядит жутко. Уселся у окна и что-то разбирает; машинку, вроде. Проанализировав услышанное, Саймон в ту же секунду посмотрел на причину всеобщего волнения. У подоконника сидел слегка смуглый мальчик. Он что-то делал с радиоуправляемой машинкой, то и дело покусывая треснутые губы. Лоб его был нахмурен, а взгляд направлен в одну точку, будто он о чем-то задумался. Саймон не мог оценить его рост, пока он сидит, но мог с легкостью сказать, что он выше их всех и, скорее всего, даже старше. — Странный он. Какой-то… замкнутый, что ли, — пожал плечами Джош, обращая на себя внимание друга. — Разве не все мы были такими, когда пришли сюда? Я думаю, он неплохой, можно даже попробовать с ним подружиться. Темнокожий мальчик улыбнулся наивности своего товарища. — Ты ещё скажи, что и Тодд выглядит неплохим, вот будет смеху! — рассмеялась Норт, — вечно ты жалеешь каждого новенького, только вот от твоей жалости никому ни горячо ни холодно. — В этот раз я сделаю всё по-другому. Пойду и попробую с ним подружиться… — неуверенно протянул Саймон. Норт неумело попыталась засвистеть, развеселившись от доводов своего приятеля. Полностью проигнорировав комментарии и насмешки друзей, Саймон встал из-за стола, направляясь в сторону новичка. Он понятия не имел, по какой причине ему вообще захотелось проявить инициативу в отношении этого паренька. Да чего уж, он даже не знает, как начать разговор! Придумывать на ходу было немного сложно, но расстояние оперативно сокращалось: и вот, Саймон уже стоит рядом с ним. Сейчас, подойдя поближе, он отметил, что новичок не такой пугающий, как его описывали, хотя от него действительно исходило что-то такое, что с каждой секундой подавляло желание Саймона сказать хоть слово. Новенький не обернулся, лишь неприятно покосился на незваного гостя. — Как тебя зовут? — единственное, что Саймон умудрился придумать, дабы не затягивать это безмолвное переглядывание, делая ситуацию ещё более неловкой. Он чересчур глупо улыбнулся, а его взгляд все никак не мог сосредоточиться на собеседнике, то и дело убегая куда-то в сторону. Подумав, что это было несколько невежливо — спрашивать его имя, не назвав своё, — он быстро исправился: — меня зовут Саймон. Никакой реакции. Саймон ещё немного неловко потоптался на месте, разглядывая носки своих ног, пока не услышал глубокий и ровный вздох со стороны мальчика. Выражение его лица сменилось с озлобленного на озабоченное — он совершенно не понимал, чего от него хочет этот странный блондинистый коротышка. Он решил все-таки хотя бы повернуться в сторону этого смущённого его реакцией мальчика. Саймон же уже хотел было отпраздновать свою маленькую победу, что он хотя бы сумел обратить внимание на свою персону, но… Саймон в испуге широко раскрыл глаза и попятился назад, слегка приоткрывая от удивления рот. Глаза у новенького были разного цвета. Сам же новичок, заметив его реакцию, резко изменился в лице: его брови приподнялись, а уголки губ моментально опустились вниз; сам он, поняв, чем напугал этого мальчика, тут же отвернулся, попутно прикрыв половину лица рукой. Он был огорчён, возможно, озлоблен — не на мальчика, а на себя, на свою отвращающую внешность, на которую многие реагировали именно так — в страхе расходились кто куда, лишь бы не пересекаться с его разной расцветки глазами. Саймон же на полных парах пустился к друзьям, всё ещё пребывая в замешательстве от увиденного. Глаза новенького были… несколько необычными, Саймон никогда в жизни не видел подобных глаз. Подумать только, они разного цвета! Вернувшись к столу, где сидели Джош и Норт с лицами «мы тебя предупреждали», Саймон поделился впечатлениями об увиденном. — А, я, кажется, где-то слышал или видел такое. Это называется… гетеро… хмапкиликия. Что-то в этом роде, наверное, — попытался вспомнить название этого феномена Джош. Норт на его высказывание пожала плечами, потому что, как и Саймон, услышала об этой непонятной аномалии впервые. — А это заразно? — Любопытство Саймона, касательно цвета глаз — и новенького, к слову, — не знало границ. Джон, уткнувшись подбородком в руку, погрузился в пучины своего сознания, анализируя и взвешивая все «за» и «против». Немного подумав, он пришёл к выводу, что эта непонятная фигня с глазами не может быть заразной, вызывая у Саймона облегчённый вздох. — Сам-то он как? Я всё ещё придерживаюсь того, что с ним лучше не связываться. Бандюган он, как и Тодд, я уверен, — твердо проговорил Джош, выбираясь из-за стола. Саймон, последовав за ним, как ни в чём не бывало, спокойно произнёс: — Мне он кажется хорошим человеком. Думаю, что, может быть, я даже его обидел своей реакцией на эту… гетеро… хнамикию? — последнее слово Саймон произнёс по слогам, до сих пор не полностью уверенный в его произношении. Между ними моментально встряла Норт, явно недовольная мнением Саймона касательно этого странного парня. — И как ты это, скажи мне, определил? По его угрюмому молчанию в твою сторону? Или, может, по его недовольной роже, которая так и вопит «подойдешь ближе и я прикончу тебя»? — Норт сказала это громче, чем хотелось бы, обращая внимание рядом стоящих ребят на их компанию. Джош сердито зыркнул на Норт, слегка покачивая головой из стороны в сторону за услышанное от неё ругательство. — По его взгляду, — под гнётом речи Норт, Саймон потупил взгляд и неловко, без излишней необходимости, почесал затылок. Девочка закатила глаза. Если Джош как-то по-доброму относился к этой всевозможной в своих проявлениях наивности Саймона, то Норт просто яро ненавидела это качество в нем. Она привыкла не доверять незнакомцам, привыкла, что не стоит подавать надежды на тех, кого не знаешь, а потому детское представление своего товарища о людях её просто раздражало. Поняв, что Саймон непреклонен, Норт, специально задев его плечом, быстрым шагом опередила его и Джоша, скрываясь из виду. Саймон, схватившись за плечо, непонимающе уставился на Джоша, задавая немой вопрос «что с ней не так?», но получил лишь пожимание плечами в ответ. Джош и Саймон, распрощавшись с Норт, бесцельно бродили по коридору, потому как сидеть на месте было скучно, а заниматься чем-то другим им попросту не хотелось. Из кабинета Хлои — их няни, которая, по совместительству ещё и была психологом при их детском доме — вышел тот, на кого они меньше всего хотели наткнуться. Завидев до боли знакомый силуэт, Джош мгновенно среагировал: — Саймон, давай развернёмся, — Джош быстрыми движениями рук схватил друга за предплечье, стараясь как можно скорее увести его подальше от Тодда. Глаза задиры при виде Саймона моментально наполнились слепой яростью. Он тараном понёсся на них. Сам блондин от испуга встал, как вкопанный, Джошу буквально пришлось оттаскивать его хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от Тодда. Когда Саймон наконец-то очнулся и уж было собрался дать дёру, Тодд был слишком близко, чтобы можно было спрятаться или отстать от него, так что он без особых усилий успел схватить мальчика за рукав его бадлона. Поймав Саймона, Тодд ухватился за его ворот; другой рукой он оттолкнул замявшегося Джоша в сторону стены. Джош от испуга сжался, прикрывая голову руками, но от удара об стену его это не спасло, пытался прийти в себя. В то же время Тодд потащил Саймона в сторону комнаты отдыха. — Малолетняя ты сука! Из-за тебя и твоего дружка-ябеды мою характеристику испортили! Теперь я числюсь, блять, среди агрессивных и неуправляемых олухов! Из-за вас, малолетних выблядков, меня точно никто теперь не заберёт отсюда. Я вынужден буду сидеть тут еще три ёбаных года, как в каторге, — он проговаривал это так, чтобы его речь слышал только Саймон, дабы не привлечь внимание окружающих и уж тем более, чтобы не услышала ни Хлоя, ни мадам Стерн, — сука, сегодня я на тебе особенно отыграюсь. Дойдя до комнаты отдыха и волоча за собой Саймона, который всё так же бессильно плёлся за ним, удерживаемый за ворот бадлона, Тодд оглянулся в поиске нужной вещицы, которую мог бы использовать в своих зверствах. Взгляды детей, теперь абсолютно всех, были прикованы к этим двоим. Многие уже привыкли, что Тодд вечно донимает Саймона — чуть ли не каждый день, но сегодня все заметили, что единственный задира сегодня по-особенному злой, а потому почти ни у кого не возникло даже малейшего желания помочь бедному Саймону; тем более, Тодд пригрозил каждому из находящихся здесь взглядом, дабы никто из них не смел и рта раскрыть. Тодд подошёл к учебной доске, на которой Хлоя давала какие-то подготовительные уроки детям дошкольного возраста, и обнаружил грязную тряпку для мытья доски, очищая её от мела. Быстро придумав, как ею можно воспользоваться, хулиган начал заталкивать её в рот сопротивляющегося Саймона, который то и дело пытался то вырваться из железной хватки Тодда, то хотя бы не позволить ему затолкать ткань в рот. К сожалению для него, Тодд был куда крупнее и сильнее его. Покончив с этой возней, Тодд мгновенно перехватил руки Саймона за спиной, немного заламывая их, вызвав тем самым его глухой вскрик. Он повёл его в сторону туалета, то и дело пиная его или матерясь. Саймон был не то, чтобы напуган, он был в диком ужасе. Когда Тодд схватил его за шею, тем самым напомнив мальчику кое-что из его жизни до того, как он оказался в приюте, Саймон не выдержал. Он начал неистово ворочаться и пытаться освободиться от его хватки; из глаз предательски выступил несдерживаемый поток слез, из-за тряпки во рту всхлипывания были больше похожи на какой-то скрип. Тодд, управившись с его выпадами, подошёл к унитазу, медленно и с каким-то садистическим удовольствием опуская лицо Саймона в туалетную воду. От столь увлекательного занятия его прервал неожиданно влетевший в туалетную комнату пацан, который, ни минуты не думая, со всей имеющейся силы пнул Тодда в надколенник, заставляя его высвободить Саймона из своей хватки. Тот тут же перевёл взгляд на своего спасителя. Смуглая кожа, глаза разной расцветки, и их решительный и гневный взгляд, направленный в сторону обидчика. Саймон наконец-то вытащил тряпку изо рта и, пытаясь отползти назад, уперся в стену кабинки, теперь просто испуганно взирая на всё со стороны, и продолжая пускать слёзы. Тодд, оклемавшись от первого удара, тут же набросился на новенького, осыпая его неуклюжими из-за своих габаритов ударами. Новичок реагировал быстро, спокойно отходя в сторону от каждого удара. Тут Тодд совершил, пожалуй, последнюю ошибку на сегодня: он решил пнуть новенького, думая, что тот не сумет увернуться и повалится на пол, но вместо этого, он упал сам; новичок быстро смекнул, к чему всё идёт, а потому не стал уклоняться — просто вовремя схватил ногу подростка и поднял её как можно выше, заставляя того упасть на кафельную плитку. Тодд, больно ударившись головой, был не в состоянии встать. Саймон, пусть по его виду этого и не скажешь, сейчас искренне восхищался новеньким: восхищался его ловкостью и явно недетской храбростью. Этот новенький — единственный, кто не испугался большого и страшного Тодда, единственный, кто бескорыстно пришёл ему на помощь. Поняв, что он всё ещё плачет, Саймон попытался успокоиться, медленно вдыхая и выдыхая воздух. Стыдясь за свою слабость и беспомощность, он не мог даже поднять взгляда на своего спасителя, который сейчас буквально пилил его своими разноцветными глазами, глядящих на него с нескрываемым сожалением. Новичок взирал на него, обдумывая свой следующий шаг. Возможно, ему никогда не приходилось прежде успокаивать кого-то на грани истерики или даже панической атаки, а потому он не был уверен в своих действиях, но эти противоречивые чувства не помешали ему сесть на корточки напротив Саймона, обращая на себя внимание сидящего на кафеле мальчика, обхватившего колени в кольцо из рук. Саймон всё же был вынужден поднять взгляд. Встретившись с его глазами, Саймон немного растерялся — он никогда не находился в такой близости с кем-то. — Меня зовут Маркус, — произнёс новенький, протягивая руку к Саймону. Задрожав от неожиданного прикосновения, Саймон на секунду возненавидел себя за подобную реакцию, потому что Маркус, явно растерявшийся от его легкой дрожи, тут же убрал руку, видно решив, что сейчас его лучше не трогать. Он тихо прошипел сквозь зубы и встал, ожидая того же от Саймона. Долго дожидаться не пришлось — мальчик, чуть подождав и пару раз неровно вздохнув, поднялся следом за ним. Взгляд Маркуса был обеспокоенным и каким-то добрым, ободряющим. Он буквально наполнял Саймона какой-то… надеждой? Маркус не стал спрашивать о его самочувствии, — которое было видно невооруженным глазом, — не стал выпытывать и причины, по которым этот здоровяк так на него взъелся — не самое подходящее время для этого. Саймон, если быть откровенным, изначально приглянулся Маркусу: ещё там, когда он в одиночестве сидел у окна, выбитый из привычной жизни каким-то несчастным случаем, потерянный в собственных мыслях, раздосадованный неприятным стечением обстоятельств. Дети отсюда, едва увидев с утра Маркуса, тут же начали шептаться за его спиной, сторонясь его и боясь даже подойти. Саймон же, как он ему представился, стал первым, кто решился на диалог с ним, пусть и не на самый удачный. Маркус оценил его жест, решив для себя на будущее, что сам попробует с ним пообщаться. Когда-нибудь. Это «когда-нибудь» наступило, на его удивление, даже слишком быстро. Маркус, явно осознавая, что для Саймона сейчас явно будут излишними чужие взгляды, жестом позвал его за собой, в спальню. Саймону никогда прежде не представлялся шанс заглянуть в чужие комнаты для сна, помимо своей, но он отметил, что комната несколько разнится от той, в которой жил он. Маркус сел на кровать, по видимому принадлежащую ему, кивком приглашая Саймона присесть рядом. Он не нашёл подходящих утешений, которые мог бы сказать ему. Не знал, как подступиться к нему и помочь успокоиться, абстрагироваться от всех этих ужасных вещей, которые он пережил сегодня. Они молча сидели на его кровати, не подбирая слов, но чувствуя обоюдное уединение в обществе друг друга.