***
Когда по окончанию урока они втроём вышли из подземелья, то обнаружили, что путь им преградила неизвестно откуда взявшаяся в коридоре огромная пихта. Однако показавшиеся из-под ствола две гигантские ступни и громкое пыхтение подсказали им, что дерево сюда принёс Хагрид. - Привет, Хагрид, помощь не нужна? – спросил Рон, просовывая голову между веток. - Не, я в порядке, Рон… Но всё равно спасибо, - донеслось из-за пихты. – Я вам вот чего скажу – пошли со мной в Большой зал, там сейчас такая красота, закачаешься! Гарри, Рон и Гермиона пошли за волочившим пихту Хагридом в Большой зал. Там профессора Макгонагалл и Флитвик развешивали рождественские украшения. - Отлично, Хагрид, это последнее дерево? – произнесла профессор Макгонагалл, увидев пихту. – Поставьте его в дальний угол, хорошо? Большой зал выглядел потрясающе. В нём стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблёскивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикреплённых к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста. - Сколько там вам осталось до каникул-то? – поинтересовался Хагрид. - Всего один день, - ответила Гермиона. – Гарри, Рон, пойдёмте, у нас дела. - Ах да, я и забыл, - спохватился Рон, с трудом отводя взгляд от профессора Флитвика. Тот держал в руках волшебную палочку, из которой появлялись золотые шары. Повинуясь Флитвику, они всплывали вверх и оседали на ветвях только что принесённого Хагридом дерева. Друзья попрощались с Хагридом и пошли в библиотеку. По пути их нагнал Драко, поздоровавшись с мальчишками и отдельно с Гермионой. Гарри, выслушав его вежливое приветствие, только фыркнул – даже спустя столько времени между этими двумя оставалась неловкость: Гермиона явно ожидала привычных колкостей и напоминаний о том, что она магглорожденная, Драко же, возможно, не считал девочку настолько близким другом, как мальчишек, будучи не в силах так просто забыть воспитание своей семьи. Гарри и Рон старались сглаживать особо острые углы в их взаимоотношениях, но радовались хотя бы тому, что эти двое не проклинают друг друга в качестве "вежливого" приветствия. С того самого дня, как Хагрид упомянул имя Фламеля, они собирались в библиотеке. Они всё рассказали Драко, и надо было видеть его лицо, когда он тогда думал о Квирелле. Если бы хоть часть его мыслей могла материализоваться, то профессор был уже как минимум трижды мёртв. На первом же таком собрании Гарри рассказал несведущим друзьям, что Николас Фламель – известный алхимик, который обнаружил и изобрёл много того, без чего любой современный волшебник обойтись не сможет. Отдельным пунктом в этом списке стояло создание легендарного философского камня. Сейчас они пытались найти доказательства, действительно ли алхимик отдал директору камень или это что-то другое. Пока они не нашли ничего опровергающего это предположение, но ничего доказывающего тоже не было. Да и что они могли узнать? В книгах даются слишком расплывчатые формулировки, что признала даже Гермиона. А всё, что они знали – размер вещи. Очень похоже на небольшой камень. Поэтому они единогласно приняли решение, что это тот самый философский камень, и теперь гадали, зачем он Квиреллу. - Гарри, - в очередной раз попросила Гермиона, - расскажи ещё раз про его свойства. Вместо Гарри скучающим тоном ответил уставший Рон: - Вечная жизнь в запасе, а также гора золота. Драко хмыкнул: - Если уж говорить про золото, то легче было из банка похитить именно деньги, а не этот камешек. - А тогда что? Вечная жизнь? Серьёзно? - Рон немного раздражённо всплеснул руками. - Это будет весело только в первые сто лет, а потом скука смертная. - Да и вообще, представьте себе: вот ты бессмертный, а все твои близкие - нет. Каково их терять, а? И так предстоящую тебе вечность... - Гарри замолк, смутившись серьёзного внимания к его словам. Дети вновь задумались, приуныв. Слишком много было вопросов, и слишком мало они могли найти ответов.***
Уезжая на праздники домой, Гермиона, в очередной раз вошедшая в роль заботливой мамочки, строго наказала им не нарушать правил. Драко на это лишь закатил глаза, фыркнув в добавок: - Без нас, - продолжая всем своим видом показывать «делайте что хотите, только не попадайтесь и не умирайте». Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон слишком весело проводили время для того, чтобы думать о каких-либо загадках. В спальне их осталось всего двое, да и в общей гостиной было куда меньше народа, чем во время учёбы. Поэтому они придвигали кресла как можно ближе к камину и сидели там часами, нанизывая на длинную металлическую вилку принесённые из Большого зала кусочки хлеба, лепёшки и кругляши зефира, поджаривая их на открытом огне и с аппетитом поедая. Разумеется, они ни на секунду не замолкали даже с набитым ртом. Ещё они играли в волшебные шахматы, которым Рон начал обучать Гарри. Это были практически те же самые шахматы, в которые играли магглы. Разница заключалась лишь в том, что фигурки были живые, и игрок ощущал себя полководцем, направляющим свои войска на противника. Шахматы Рона были очень старыми и потрёпанные временем. Как и все его вещи, они принадлежали кому-то из родственников, в данном случае, дедушки. Однако тот факт, что фигурки были древними, вовсе не мешал ему хорошо играть. В канун Рождества Гарри лёг спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, разумеется, не рассчитывая ни на какие подарки. Однако, проснувшись утром, он первым делом заметил свёртки и коробочки у своей кровати. - Доброе утро, - сонно произнёс Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат. - И тебе того же, - автоматически ответил Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. - Ты только посмотри – это же подарки! - А я-то думал, что это тыквы, - пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Гарри быстро распаковал верхний свёрток. Подарок был завёрнут в толстую коричневую обёрточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы – скорее всего, тот сам вырезал её из дерева. Мальчик поднёс её к губам и извлёк звук, похожий на уханье совы. Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок, дядя Вернон и тётя Петуния» - было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе – более щедрый подарок придумать было сложно. - Очень приятно, - прокомментировал Гарри. Рону, однако, этот подарок понравился – он во все глаза рассматривал монету. - Вот ведь нелепая штуковина! – наконец выдохнул он. – И это деньги? Такой формы? - Возьми себе. Гарри засмеялся, увидев, как друг обрадовался. - Интересно, кто мне ещё мог прислать подарки, кроме Дурслей и Хагрида? - Кажется, я знаю, от кого это, - Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объёмистый свёрток. – Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок и… - Рон вдруг густо залился краской. - О-о-о, - простонал он. – Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли… Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зелёного цвета и большую коробку с домашними сладостями. - Она каждый год вяжет нам всем свитера, - недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок из дома. – И мне вечно достаётся тёмно-бордовый. - Твоя мама просто молодец, - заметил Гарри, пробуя сладости, которые оказались очень вкусными. В следующем подарке тоже было сладкое – большая коробка шоколадных лягушек, присланная Гермионой. Осталось ещё три подарка. Гарри развернул первый, в зелёной упаковке. Внутри оказались перчатки для квиддича, пакет с домашним печеньем и поздравления от Драко. На очереди был маленький свёрток с письмом от Невилла. Гарри осторожно принюхался к упаковке – ничего взрываться не собиралось, и он медленно развернул бумагу. Росточек какого-то растения в горшочке. Неожиданно, но приятно. Мальчик поставил его на свою тумбочку и повернулся к оставшемуся свёртку. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое, выпало из свёртка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблёскивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления. - Я слышал о таком, - произнёс он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами и даже не замечая этого. – Если это то, что я думаю, то это очень редкая вещь, и ценная. - А что это? Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. - Это мантия-невидимка, - прошептал Рон с благоговейным восторгом. – Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам. Гарри набросил мантию на плечи. - Это она! – неожиданно завопил Рон. – Посмотри вниз! Гарру последовал его совету и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо, разумеется, было на месте, но плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение вообще исчезло. - Смотри, тут записка, - окликнул его Рон. – Из неё выпала записка! Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нём была сделана очень мелким почерком с завитушками. «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Желаю тебе счастливого Рождества». Подписи не было. - Эй, что с тобой? - Ничего, - мотнул головой Гарри. На самом деле он чувствовал себя очень странно. Он никак не мог понять, кто отдал ему мантию и зачем именно сейчас. Она такая ценная, а раз отец отдал её кому-то, значит, был не против, если бы она у этого кого-то и осталась. Странно. Но людей, которые знали его отца и сейчас знают Гарри, не так уж и много. Профессора и, может быть, родители Рона. Или Драко. Родители Рона прислали бы одним подарком. Родители Драко не очень, мягко говоря, дружили с его родителями, как по секрету ему однажды прошептала Гермиона, наверняка прочитавшая об этом в одной из книг, а если она права, то отец бы им мантию не оставил. Профессора Флитвик и Стебль вряд ли. Макгонагалл тоже, она всё-таки учитель, а не друг. Снегг? Да нет, судя по его поведению в начале года, он не очень жаловал отца так точно. Насчёт того, что чувствовал профессор к маме, Гарри не мог сказать определённо. Остаётся… Директор? Прежде чем он успел подумать о чём-то ещё, дверь в спальню распахнулась, и в неё ворвались Фред и Джордж. Гарри быстро спрятал мантию под одеяло. Ему не хотелось, чтобы кто-то надевал её, кроме него. Потому что это было настоящее напоминание о том, что когда-то на свете действительно жили Джеймс и Лили Поттеры. - Счастливого Рождества! – прокричал с порога Фред. - Эй, смотри, Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли! – воскликнул Джордж, обращаясь к брату. На близнецах были новенькие синие свитера, на одном была вышита большая жёлтая буква «Ф», а на другом – такого же цвета и размера буква «Д». - Между прочим, свитер Гарри выглядит получше, чем наши, - признал Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. – Он ведь не член семьи, и вязала она его гораздо старательнее. - А ты почему не надел свой свитер, Рон? – возмутился Джордж. – Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так ещё и очень тёплые. - Ненавижу бордовый цвет, - то ли в шутку, то ли всерьёз простонал Рон, натягивая на себя свитер. - А на твоём никаких букв, - хмыкнул Фред, разглядывая младшего брата. – Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. - А мы ведь тоже не дураки – мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фжордж. Близнецы расхохотались, довольные шуткой. - Что за шум? В дверь протиснулась ещё одна рыжая голова, принадлежавшая Перси Уизли, и вид у него был не слишком счастливый. Судя по всему, он уже успел распечатать свои подарки, по крайней мере частично, потому что держал в руках свитер грубой вязки, который тут же у него выхватил Фред. - Ага. Тут буква «С», то есть староста. Давай, Перси, надевай его – мы уже все надели наши, и Гарри. - Я…не…хочу, - донёсся до последнего хриплый голос Перси, которому близнецы уже успели натянуть свитер на голову, сбив с него очки. - И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не со старостами, а с нами, - поучительно добавил Джордж. – Рождество – семейный праздник. Близнецы натянули на Перси свитер так, что руки не попали в рукава, а оказались прижатыми к телу, и, ухватив старшего брата за шиворот, вытолкали его из спальни.***
У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили магглы. Хлопушка, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, а взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей. Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Они были с сюрпризом – Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок от своего. Когда Гарри наконец вышел из-за стола, его руки были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек, – среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект шахматных фигурок. На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками. А затем, насквозь промокшие, замёрзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной. Там Гарри опробовал свои новые шахматные фигурки и потерпел впечатляющее поражение от Рона. После чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом мальчики почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо ещё перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты. Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. Однако его не покидало ощущение, что он забыл о чём-то важном, и вот теперь, пригревшись в своей постели, Гарри вспомнил о несделанных уроках и ещё не использованной мантии-невидимке. Второе было гораздо интереснее изучать, чем первое, и Гарри оглянулся на друга. Рон до отвала наелся индейкой и пирогом, а потому ничто загадочное и мистическое его не волновало, и поэтому, как только его голова коснулась подушки, он тотчас же заснул. А Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла мантию. Он ощущал, как мантия течёт сквозь его пальцы. Она была нежнее шёлка, легче воздуха. Ему просто необходимо было испытать мантию прямо сейчас. Гарри накинул её на плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было весьма странным. Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло. В этой мантии он мог обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. О каком сне могла идти речь, когда его переполняло возбуждение? Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен никакой Филч. Рон забормотал во сне, и мальчик задумался, стоит ли его будить. Но потом он подумал, что в первый раз он должен испробовать мантию сам, один. Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошёл через гостиную и пробрался сквозь дыру. Вдруг он остановился, не понимая, куда, собственно, он направляется. Сердце его громко стучало, а в голове толкались переполнявшие её мысли. Наконец его осенило – он слышал, как близнецы говорили про кухню и про то, что там можно попросить поесть в любое время дня и ночи. Осталась самая малость – найти эту самую кухню. Гарри вздохнул – всё что он знал о её расположении, это то, что она где-то в подземельях. Мальчик нахмурился, а потом философски пожал плечами – даже если он не найдёт кухню сегодня, у него ещё шесть лет с хвостиком впереди. И побрёл наугад по тёмным коридорам. Он нечасто ходил по ночам, поэтому внутренний компас понял команду «найти кухню» как «познакомиться с жителями ночного замка», так что без миссис Норрис не обошлось. Кошка принюхалась, но, похоже, доверяла своим глазам больше, чем нюху, и поэтому не позвала Филча. Гарри спустился в подземелья и порадовался, что тепло оделся. Тут было очень темно, и мальчик не видел ничего, даже своих вытянутых рук. Внезапно он нащупал руками не холодную стену, а что-то другое. Картина? Что делает в коридоре подземелий картина? Вдруг в тишине что-то захихикало. Гарри запаниковал, и тут послышались шаги – кто-то бежал по коридору сюда. Мальчик судорожно осмотрелся, пытаясь понять, где есть угол, куда можно забиться. Он нырнул куда-то к противоположной стене и чуть не столкнулся с Филчем. Выцветшие глаза его, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в другой коридор. В ушах всё ещё стояло это странное хихиканье. Прошло какое-то время, прежде чем мальчик остановился. И, переведя дыхание, обнаружил, что стоит перед выставленными на высоком постаменте рыцарскими доспехами. Он так стремился убежать из подземелий подальше, что не обращал внимания на то, куда бежит. Гарри вспомнил, что похожий рыцарь в латах стоял несколькими этажами выше. - Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот. Кто-то был рядом с кухней. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он был так близко к цели! И так долго бежал незнамо куда, а Филч пришёл почти одновременно с ним. В голове мелькнула мысль, что старик, возможно, знает более короткий путь. Мальчик задумался, а когда услышал, с кем именно разговаривал Филч, оцепенел от ужаса. Голос, отвечавший Филчу, принадлежал профессору Снеггу. А Гарри явно не стоит ему попадаться на глаза, чтобы он снова не разочаровался в ученике. - Значит, около кухни? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем. Гарри буквально прирос к полу, глядя, как из-за угла перед ним появляются профессор и завхоз. Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться – мантия делала его невидимым, но не бесплотным. Гарри попятился назад, стараясь двигаться как можно более бесшумно. Взрослые приближались, столкновения было не избежать, и мальчик, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была его единственным спасением. Стараясь не дышать, он втиснулся между дверью и косяком, застыв на полпути. Он боялся, что дверь заскрипит и выдаст его, если он её коснётся. Каким-то чудом ему всё-таки удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снегг и Филч прошли мимо, и точно бы задели его, останься он в коридоре. Гарри, тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются их шаги. На сей раз он едва не попался, он был так близок к этому, и теперь с трудом мог поверить, что всё обошлось. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвёл глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевёрнутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонён предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его сюда поставили просто для того, чтобы оно не мешалось в другом месте. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Оно стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Гарри наморщил лоб, пытаясь понять, что она означает. Наконец, до него дошло, что надо прочитать всё наоборот. Получилось «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание». Гарри медленно направился к зеркалу, подгоняемый интересом узнать, чего он больше всего желает. Он был готов ко многому, но не к тому, что увидит. Его сердце застучало в груди куда яростней, чем тогда, когда его чуть не поймали Филч и профессор, потому что он видел в зеркале не только самого себя, что в принципе было невозможно, ведь он всё ещё был невидимым, но и ещё каких-то людей, стоявших возле него. Гарри резко развернулся – комната по-прежнему была пуста. И мальчик медленно повернулся обратно к зеркалу. Перед ним было отражение Гарри Поттера - бледное, испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Она была очень красива. У неё были тёмно-рыжие волосы, а глаза… Её глаза похожи на мои, - с удивлением отметил Гарри, подходя поближе. Глаза у неё были ярко-зелёные, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял её, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри. Мальчик стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения. - Мама? – прошептал он, внезапно всё поняв. – Папа? Мужчина и женщина молча смотрели и улыбались. Гарри медленно обвёл взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие зелёные глаза и носы, как у него. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью. Поттеры и Эвансы, девичью фамилию мамы он всё в той же книге вычитал, улыбались и махали мальчику руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное, неиспытанное доселе чувство – радость, смешанная с ужасной грустью. Внезапно в зеркале началось какое-то движение – к толпе присоединился ещё один человек. Не стоило особого труда признать в нём Северуса Снегга. Мама широко ему улыбнулась, а отец пожал руку. Родители касались плеч Гарри, а Снегг посмотрел на него с улыбкой и потрепал по волосам. В зеркале мальчик был со всеми ними вместе, словно они все его семья, даже Снегг. Гарри стало так тоскливо, когда он вспомнил, что это всё никогда не сбудется. Родители мертвы, а Снегг никогда не захочет заменять их ему. - Я вернусь, - прошептал Гарри и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты.***
- Хочешь сыграть в шахматы? – спросил Рон на следующее утро, когда они вернулись с завтрака. - Нет, - коротко ответил Гарри. - Тогда почему бы нам не выйти из замка и не навестить Хагрида? - Да нет… - Гарри пожал плечами. – Если хочешь, сходи один. Рон ничего не сказал, а просто отвернулся, заводя разговор ни о чём с Фредом. Гарри знал, что обижает друга своим безразличным поведением и меланхоличным настроением. Он так и не рассказал ему про то зеркало. Собственно, он вообще почти ничего за утро не сказал Рону – только пожелал доброго утра и приятного аппетита. У него было большое желание пропустить завтрак и желательно обед, чтобы хоть немного выспаться, а потом весь день провести в кровати, пялясь в полог. Он хотел, чтобы день побыстрее закончился, а ночью снова прийти к зеркалу и смотреть на родителей. Гарри даже не знал, что его больше огорчало – то, что все его родные мертвы или то, что он вообще нашёл это зеркало. Днём Рон всё так же обижался. Он пошёл в гости к Хагриду в гордом одиночестве, а за обедом сел между братьями. Даже Перси, обычно ничего не замечающий дальше своего носа, удивлённо посмотрел на Гарри, но промолчал. А вечером, бухнувшись на кровать, Рон первым задвинул полог. Этой ночью Гарри отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне, хотя сильно переживал, что вообще не найдёт дорогу. Он не шёл, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было всё равно, тем более что на пути ему так никто и не попался. Мать и отец снова просияли, увидев его, а один из дедушек при виде внука закивал головой, счастливо улыбаясь. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придёт сюда завтра, и послезавтра, и после-послезавтра, и… Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему сидеть здесь до утра. Ничто и никто. Кроме… - Итак, ты снова здесь, Гарри? Мальчик почувствовал, как его внутренности превратились в лёд. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших парт сидел никто иной, как Альбус Дамболдор. Получалось, что Гарри прошёл мимо него и не заметил, поскольку слишком торопился увидеть родителей. - Я… я не видел вас, сэр, - пробормотал он. - Странно, каким близоруким делает человека невидимость, - произнёс Дамболдор, и Гарри с облегчением заметил, что он улыбается. – Итак, - Дамболдор слез с парты, подошёл к Гарри и опустился на пол рядом с ним. – Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж. Надеюсь, ты уже понял, что оно показывает? - Наши самые горячие желания? - Верно, однако зеркало не даёт нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Дамболдор на мгновение замолчал, словно давая Гарри время на размышление. - Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, - продолжил он. – И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь на него всё же натолкнёшься, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я сейчас скажу тебе. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. А теперь, почему бы тебе не надеть эту чудную мантию и не вернуться в спальню? Гарри поднялся с пола. - Сэр… Профессор Дамболдор, - нерешительно начал он. – Могу я задать вам один вопрос? - Кажется, ты уже задал один вопрос, - директор улыбнулся. – Тем не менее, ты можешь задать ещё один. - Что вы видите, когда смотрите в зеркало? – затаив дыхание, выпалил Гарри. - Я? – переспросил профессор. – Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков. Гарри удивлённо посмотрел на него. - У человека не может быть слишком много носков, - пояснил Дамболдор. – Вот прошло ещё одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги. Уже в спальне Гарри подумал, что надо на следующее Рождество директору подарить всем факультетом, а лучше, всей школой, по паре тёплых шерстяных носков.