Котёл или метла - вот в чём вопрос

Наконец семестр закончился, и тишина, глубокая, как снег на земле, опустилась на замок. Гарри радовался, что они с Гермионой, Драко и всеми Уизли могли вовсю распоряжаться Гриффиндорской башней. Это означало, что они, например, могли поиграть в подрывного дурака или под руководством братьев Рона поупражняться в дуэльном искусстве. Джинни после того, как отдала дневник Дамболдору, вновь стала жизнерадостной и общительной и не напоминала больше измождённую мумию, чем радовала всех братьев. Наступило холодное светлое рождественское утро. И всех трёх мальчишек – Драко втихую на каникулы перебрался на кровать Невилла – очень рано разбудила Гермиона. Она ворвалась к ним в спальню уже полностью одетая, с подарками в руках. - Вставайте! – крикнула она, раздвигая занавески на окнах. - Гермиона, тебе нельзя сюда заходить, - сонно пробормотал Рон, закрываясь от света. - Можно, - ответил за неё Драко, вытаскивая голову из-под подушки, - девочкам в наши спальни заходить можно, а нам в их - нет. - Счастливого Рождества! – ещё раз крикнула Гермиона и бросила всем троим подарки. – А я уже почти как час назад встала. Гарри прилетело подарком по голове, отчего он проснулся и сел. В этот момент в комнату влетела Букля с маленьким свёртком в клюве. - Привет! – радостно сказал Гарри, когда она приземлилась рядом. Сова нежно ущипнула его за ухо, и это было куда более приятно, чем принесённый ею подарок от Дурслей. В свёртке была зубочистка и письмо с требованием выяснить, не мог ли он заодно остаться в замке и на летние каникулы. Остальные рождественские подарки Гарри были намного интереснее. Хагрид прислал большую банку с помадкой, которую мальчик решил размягчить над огнём, прежде чем съесть. Рон подарил книгу с названием «Полёты с Пушками» с множеством любопытных историй о его любимой команде по квиддичу, Гермиона подарила превосходное орлиное перо для письма, Драко торжественно вручил аж несколько книг – одну по запрещённым зельям и ядам (из семейной библиотеки, как он сам пояснил при развёртывании подарка), а вторую, при вручении которой он откровенно кривлялся – по этикету (как позже выяснил Гарри, там было несколько глав отведено на танцы), а семья Уизли отправила новый вязаный свитер и сливовый пирог. Большой зал выглядел великолепно. Помимо дюжины пахнущих морозом рождественских ёлок и длинных гирлянд остролиста и омелы, развешанных под потолком, сверху падал заколдованный снег, сухой и тёплый. Дамболдор запел один из своих любимых рождественских гимнов. Фред поколдовал над значком старосты старшего брата, так что теперь на нём было написано «Важная шишка», но Перси ничегошеньки не заметил и всё время спрашивал, почему это они сдавленно хихикают. Эти каникулы, как и в прошлом году, пролетели слишком быстро, и уже через неделю замок опять напоминал большой улей с множеством трудолюбивых пчёлок. Целую неделю перед четырнадцатым февраля вся школа пыталась отгадать, что задумал Локонс. Всё прояснилось только в этот день. С самого утра по всей школе витали романтика и сам профессор, что-то напевающий себе под нос. Гарри явился на завтрак с небольшим опозданием, так как никак не мог найти свою сумку. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью. Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри махнул рассеянному Драко, ложкой вылавливающего бумажки из какао, подошёл к столу и плюхнулся рядом с весело хихикающей Гермионой и Роном, ужасно недовольным, что можно было заключить по его лицу. - Что происходит? – спросил он друзей, стряхивая сердечки с бекона. Рон, у которого всё вызывало отвращение, показал на учительский стол. Поглядев в ту сторону, Гарри согнулся от хохота. Локонс, в такой же аляповато-розовой мантии, как и всё вокруг, размахивал руками и просил всех замолчать; Дамболдор невозмутимо стрясал конфетти со своего колпака; у Макгонагалл дёргалась щека; Флитвик сидел с каменным лицом; Стебль с закрытыми глазами что-то шептала – то ли проклятия, то ли успокаивающую мантру; Хагрид, судя по сжатым кулачищам, боролся с желанием натравить на Локонса Клыка, а Снегг... Гарри ещё раз фыркнул. Снегг был самым изобретательным из учителей и надел те розовые наушники, в которых второкурсники в начале года сажали мандрагоры. - С днём Святого Валентина! – прокричал Локонс. – И я хочу поблагодарить тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот сюрприз, но это ещё не всё! Он хлопнул в ладоши, и в зал вошла дюжина хмурых карликов. Да не просто каких-то там карликов. За плечами у них колыхались золотые крылья, а в руках они несли арфы. - Мои добрые Купидоны, разносчики открыток! – сиял Локонс. – Они будут ходить по школе и разносить поздравления! Но веселье на этом не закончится, поскольку я уверен, что другие учителя тоже захотят поучаствовать в празднике! Макгонагалл пихнула Снегга в бок, кивая на Локонса, и тот снял наушники. - ... Почему бы вам не попросить профессора Снегга показать, как делается любовное зелье? И, если вам интересно, то профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал! Флитвик закрыл лицо руками. Снегг снова напялил наушники и выглядел так, что все поняли, что те смельчаки, кто пожалует к нему за любовным зельем, могут смело рассчитывать на хорошую отработку. Гарри понадеялся, что сегодня все в этой школе дружно забудут, что он ученик зельевара, и уткнулся в свою тарелку. - Гермиона, ну пожалуйста, скажи, что тебя не было среди этих сорока шести, - простонал Рон, когда он пошли на первый урок. Но девочка ему не ответила, внезапно озаботившись поисками расписания у себя в сумке. Обещание Локонса сбылось, и карлики действительно весь день сновали по школе, надоедая ученикам и мешая учителям. Один из них привязался к Гарри и передал ему письмо. Мальчик искренне желал убиться об стенку, пока карлик, явно не выговаривающий букву "р", объявлял его имя. Рон и Драко ещё с неделю его так и звали – Гайи Поттей, а Гермиона при этом пихала Гарри в бок, глазами указывая на отчаянно краснеющую Джинни. В марте в третьей теплице несколько мандрагор устроили чрезвычайно шумную вечеринку. Профессор Стебль была просто счастлива. - Когда они попытаются перебраться друг к другу в горшок, мы будем знать, что они уже созрели, и сможем оживить миссис Норрис, - восклицала она. Во время пасхальных каникул второкурсникам было о чём подумать. Пришло время выбирать предметы, которые они будут изучать в следующем году. Гермиона отнеслась к этому очень серьёзно. - Это может сильно повлиять на ваше будущее, - сказала она друзьям, когда они сосредоточенно изучали список новых предметов, помечая их галочками. - Да знаем мы, - отмахнулся Драко. Впрочем, это вызвало затруднения не только у них. Невиллу пришла куча писем от всех родственников, и все давали противоречивые советы, что следует выбрать. Совершенно запутавшийся и обеспокоенный, он сидел над списком, высунув кончик языка, и спрашивал всех мимо проходящих о том, что труднее – гадание или древние руны. Дин Томас, который вырос в семье магглов, решил вопрос просто: закрыл глаза и несколько раз бросил палочку на список, отмечая те предметы, на которые она попала. Гермиона не слушала ничьих советов и записалась сразу на все. Гарри хмыкнул себе под нос, представив, что скажут Дурсли, если он попытается обсудить с ними свою будущую карьеру. Хотя нельзя сказать, что он остался совсем без руководства: Перси Уизли всегда был готов дать ему совет. - Всё зависит от того, чем ты собираешься заниматься после выпуска. Мой отец брал маггловедение, так как теперь постоянно общается с магглами. А вот Чарли всегда любил животных, и поэтому выбрал Уход за магическими существами. Используй свои сильные стороны, Гарри. Своей сильной стороной Гарри считал зелья, и потому спустился в подземелья к профессору Снеггу. Тот, выслушав ученика, закатил глаза, но Гарри успел в них заметить малую искорку удовлетворения. - Поттер, если вы хотите попросить совета – то это не моя компетентность. Но, если вы хотите узнать, какие из этих пяти дополнительных дисциплин вам помогут в будущем быстрее и легче работать со сложными комплексными зельями, выбирайте нумерологию и древние руны. - Это должно быть сложно... - А никто, Поттер, и не обещал, что будет легко. - Да, сэр. - Кстати, перепроверьте расчёты вашего проектного зелья - я нашёл некоторые ошибки в вычислениях температуры и времени. - Есть, сэр! – Гарри улыбнулся и вылетел вон. Рон после продолжительного мозгового штурма выбрал уход за магическими существами и прорицание, а Драко – уход и нумерологию. Наконец, в конце мая произошло то, чего одновременно ждал и опасался Гарри – его проект был готов. Зелье желтоватого цвета и с несколько резким запахом вовсю булькало в котле. Снегг оглядел довольного ученика, осмотрел зелье, проверил его на пригодность путём каких-то заклинаний - после использования оных та малая часть, которую он взял на опыты, завоняла хуже палёной резины и скрутилась в какую-то гадость, но Снегг выглядел довольным. Как понял Гарри, на это зелье нельзя воздействовать магически, поскольку оно превращается вот в это и теряет все свои свойства. В конце концов, Снегг оставил зелье у себя ещё на один день, заявляя, что оно должно дойти до нормальной консистенции и настояться. А на следующий день отдал одну большую колбу Гарри, как его автору, а остальное передал директору по настойчивой просьбе последнего. - Кстати, Поттер, вы в курсе, что оно у вас долговечное? Разумеется, до тех пор, пока на него не воздействуют магически, - даже с некоторым удивлением отметил профессор, протягивая сияющему ученику его склянку. В тот же вечер Гарри сказал друзьям о том, что собирается сделать. Гермиона, что весьма предсказуемо, пришла в ужас. Драко и Рон тоже захотели пойти, но Гарри дал им категорический отказ, так как не был уверен, что василиск его одного не сожрёт, а уж если он приведёт с собой ещё троих шумящих людей... Мальчик вздохнул, выпил за ужином желтоватую жидкость и немедленно заел её черничным пирогом. Рон участливо пододвинул сладкий чай. Поздним вечером, захватив остатки уверенности, которые таяли с каждым шагом, Гарри пошёл в туалет Плаксы Миртл. Привидение его узнало и даже расплылось в подобии улыбки. Раковина выглядела совершенно обыкновенно. Мальчик обследовал каждый дюйм внутри и снаружи, включая трубы под ней. И, наконец, он увидел – на боку одного из медных кранов была нацарапана крошечная змейка. - Эти краны никогда не работали, - оживлённо пояснила Миртл, когда он попытался повернуть его. Гарри задумался – до сих пор ему предстояло разговаривать только с живыми змеями. Значит, надо представить, что эта – тоже живая, - сгенерировал умную мысль мозг, и Гарри снова вздохнул, подумав, что такими темпами ему точно будет с кем поговорить, когда он загремит в психушку, однажды проснувшись в доме Дурслей и узнав, что всё это время магический мир был просто плодом его воображения. Отбросив мешающие мысли, он пристально посмотрел на миниатюрную гравировку, пытаясь вообразить её живой. Когда он повернул голову, то в неверном свете свечей ему показалось, что змейка движется. - Откройся, - произнёс он. Ни мальчик, ни привидение не услышали слов; странное шипение сорвалось с его губ, и в то же мгновение кран засветился ярким белым светом и начал поворачиваться. В следующую секунду раковина рухнула вниз, открывая большую трубу, достаточно широкую, чтобы в неё мог проскользнуть человек. Гарри медленно опустился в трубу, а затем опустил руки. Привидение ему помахало полупрозрачной рукой. Собравшись с мыслями, он ухнул вниз. Это напоминало спуск по бесконечной, склизкой, тёмной горке. А ещё ему подумалось, что в следующем году его на такие аттракционы в конце года типа «пройди квест, в начале которого нужно хорошенько нагрузить свой вестибулярный аппарат» не заманишь даже пирогом с патокой. Он мог видеть другие трубы, отходящие во всех направлениях, но ни одна труба не была такой большой как та, по которой он ехал. Она извивалась и поворачивалась, плавно опускаясь вниз, и Гарри понял, что давно выехал за пределы школьных подземелий. И как раз, когда он начал беспокоиться о том, что может произойти, когда он достигнет дна, труба выровнялась, и он вывалился из неё, с мокрым шлепком приземлившись на сырой пол тёмного каменного туннеля, достаточно большого, чтобы встать в полный рост. - Люмос! – пробормотал он, и волшебная палочка засветилась. Мальчик тронулся в путь, громко шлёпая по мокрому полу. В туннеле было так темно, что он едва мог разглядеть что-нибудь на расстоянии вытянутой руки. В свете волшебной палочки его тень на стенах напоминала чудовище. Здесь стояла мёртвая тишина, и первым неожиданным звуком, который он услышал, был громкий хруст, когда мальчик наступил на то, что оказалось черепом крысы. Гарри опустил палочку, чтобы осветить пол, и увидел, что он усыпан мелкими костями животных. Тоннель поворачивал и изгибался. Каждый нерв в теле Гарри был натянут. Он хотел, чтобы тоннель поскорей кончился, но в то же время испытывал ужас перед тем, что он обнаружит в конце. И, наконец, когда он прокрался за очередной поворот, впереди оказалась стена, на которой были вырезаны две сплетающиеся змеи с глазами из больших сверкающих изумрудов. Гарри приблизился. В горле пересохло. Ему не требовалось даже воображать, что эти каменные змеи настоящие – их глаза были слишком живыми. Он прочистил горло, и изумрудные глаза, казалось, замерцали. - Откройтесь, - сказал Гарри слабым, осевшим шипением. Змеи разделились, стена треснула, её половины скользнули в стороны, и Гарри, дрожа всем телом, вошёл внутрь. Он стоял на пороге очень длинного тёмного зала. Каменные колонны, увенчанные переплетёнными змеями, поддерживали высокий потолок, утопавший во тьме, и отбрасывали длинные чёрные тени в неверном зеленоватом свечении, наполнявшем зал. Гарри покрепче ухватил палочку и стал медленно продвигаться вперёд мимо колонн. Каждый осторожный шаг гулко отдавался в тёмных мрачных стенах. Гарри прищурился, вглядываясь вперёд. Уже поравнявшись с последней парой колонн, он вдруг увидел огромную статую высотой до потолка, стоявшую у задней стены. Мальчику пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в лицо гиганта: оно было вытянутым и статным, подбородок обрамляла длинная борода, при жизни наверняка чёрная, ниспадавшая почти до самого края складчатой мантии, из-под которой виднелись две огромные серые ступни, попиравшие гладкий пол зала. - Так вот ты какой, Салазар Слизерин... - пробормотал Гарри. – Ну и что теперь? Я снова должен сказать «откройся», или тут должен быть более пафосный пароль? Хм... Что там Драко говорил... Ах да, у Слизерина было большое, раздутое им самим эго и потрясающая мания величия. Тогда... Отзовись, Слизерин, величайший из Хогвартской четвёрки! Гигантское каменное лицо Слизерина задвигалось. Гарри видел, что его рот раскрывается всё шире и шире, превращаясь в огромную чёрную дыру. Мальчик ощутил, как содрогнулись под ним плиты – он знал, что происходит, он мог чувствовать это, он видел, как огромная змея выползает из открытого рта Слизерина. На него надвигался василиск, чьё огромное туловище свивалось кольцами, неосторожными движениями хвоста круша статуи змей. В лужах на полу он видел распахнувшуюся, чтобы поглотить его, пасть, усыпанную длинными рядами клыков, острых, сверкающих, смертоносных... Гарри непроизвольно зажмурился. Потом глубоко вздохнул, собрал всю волю в кулак и открыл сначала один глаз, а затем и второй. И увидел огромные жёлтые глаза. Совсем не страшные: красивые, с мелкими вкраплениями коричневого, зелёного и оранжевого. Гарри улыбнулся. Змей чуть наклонил голову, рассматривая того, кто так безрассудно смотрел прямо в глаза Королю змей. Гарри засмеялся от того недоумения, что крупными буквами было написано на огромной змеиной морде. Василиск выпрямил голову и прошипел: - Рад видеть тебя, Нас-с-следник. Ты не прямой потомок С-салазара С-слизерина, но ты можешь держать с-свои глаза открытыми при разговоре с-со мной и говоришь с-со мной на одном языке. Это дорогого с-стоит. Гарри решил не говорить, что ему помогает зелье. - Я рад познакомиться с Вами, Король змей. Я пришёл с миром и просьбой. - Да, Нас-с-следник? – заинтересованно прошипел змей, успевший свернуться калачиком у ног мальчика. Большим таким калачиком. Гарри улыбнулся, присел на пол и несмело поднял руку, как бы спрашивая: «Можно?». Змей прикрыл глаза: «Да». Мальчик опустил руку на чешуйки змея, слегка поглаживая. - Я хотел попросить один Ваш клык. Змей поднял голову: - Мальчиш-ш-шка, что ты с-себе позволяешь? Разбудил меня с-среди ночи, а теперь ещё и клык тебе выдернуть?! - Ну, это не совсем моя просьба... Я только исполнитель. Профессор Дамболдор… - Дамболдор? Это тот, кто пятьдесят лет назад меня ос-становил? - Да. Я думаю, что если Вы отдадите мне один Ваш клык, то я смогу попросить Вам приносить поесть. Думаю, Вы проголодались за столько лет, ведь одними крысами не наешься, да и они уже давным-давно съедены. Змей прикрыл глаза, размышляя. - С-столько выгоды, и мне одному? - Ну почему же, нет. Дамболдор получит клык, Вы получите еду. По-моему, всё честно. Змей затрясся. Гарри вначале уставился на него в удивлении, а потом понял, что это такой своеобразный смех. - Нас-с-следник, ты, с-случаем, не с-слизеринец? Гарри улыбнулся. - Не-а, - протянул он и добавил, - я гриффиндорец, но у меня есть близкий друг с этого факультета. Василиск покачал головой, сделал сосредоточенную морду, напомнившую Гарри Рона, пытающегося вытащить из зубов застрявшую еду, и выплюнул один маленький клык. - И что, это всё? – разочарованно уставился на него Гарри. - Нас-с-следник, ты обещал мне еду. Если я отдам тебе один из моих передних клыков, то мне тогда будет трудно поглощать пищу. Я на такое не с-согласен. - Ладно. Спасибо, Король. Можно я к Вам иногда буду забегать? - Наглый... - с какой-то долей восхищения прошипел змей и пополз обратно к статуе Слизерина. – Позови меня, когда я буду нужен, Нас-с-следник. Прошла минута, и Гарри вновь остался в одиночестве. Осторожно завернув клык в предусмотрительно взятую ткань, он побрёл к выходу из тоннеля, атакуемый логичными мыслями – как обратно подняться наверх? На то, что основатель любезно оставил здесь лестницу, даже надеяться не стоило. Да и вообще, не считать же любезностью лестницу, подниматься по которой пришлось бы целую вечность. Внезапно откуда-то донеслись звуки музыки, которая с каждым мгновением становилась всё явственнее. Её звуки были сверхъестественными, неземными, отдаваясь глубоко в позвоночнике; Гарри почувствовал, как зашевелились на затылке волосы, как сердце рвётся из груди. А затем, когда пол под ногами уже начал вибрировать, на верхушке ближайшей колонны взметнулось пламя. Птица, которая из-за своего малиново-рубинового цвета походила на огонь, взлетела в вышину зала, сверкая золотом и распушив длинный павлиний хвост. В следующую секунду она подлетела к Гарри и тяжело опустилась на его плечо, сложив свои огромные крылья. Чуть повернув голову, мальчик заметил длинный острый клюв и чёрный глаз-бусинку. - Фоукс? Птица чуть сжала своими золотыми когтями его плечо, а потом снова взлетела и медленно двинулась в сторону выхода. Мальчик пошёл за ней и вскоре услышал, как за ними с лёгким шипением закрылись каменные двери, и вновь зашагал вслед за Фоуксом, чьи алые крылья излучали во тьме золотой свет. Наконец, они подошли к началу трубы. Гарри недоумённо заглянул в неё – и как прикажете подниматься? Фоукс захлопал крыльями и распушил свои длинный золотой хвост. Мальчик с сомнением посмотрел на него, а потом взялся за странно горячие перья. Необыкновенная лёгкость разлилась по его телу, и в следующую секунду в шуме крыльев они уже поднимались по трубе вверх. Волос Гарри коснулся холодный воздух, и, прежде чем ему удалось в полной мере насладиться полётом, всё закончилось – он уже стоял на сыром полу в туалете Плаксы Миртл. Фоукс курлыкнул, приглашая мальчика следовать за ним, и, источая золотистое сияние, полетел в путь. Они помчались по ночным коридорам и вскоре оказались перед каменной горгульей. Директор, несмотря на слегка заспанный вид, улыбнулся. - Спасибо, Гарри. А теперь присядь, - от усадил ученика на стул и взял у него клык. Потом открыл ящик своего стола и достал оттуда дневник Тому Реддла. А затем, без колебаний и раздумий, воткнул змеиный клык прямо в середину дневника. Гарри в шоке уставился на тетрадку, из страниц которой яростно выплеснулись чернила и начали стекать ручьями на пол. Клык василиска прожёг в нём дыру прямо в центре. - Профессор? Зачем вы это сделали? И почему… - Гарри, у тебя слишком много вопросов. Я тебе сейчас могу сказать только то, что это очень тёмная магия, которую лорд Волан-де-Морт практиковал уже в достаточно юном возрасте. И ещё... Я думаю, что ты ещё не раз столкнёшься с подобной магией, и я хочу, чтобы, когда это произойдёт, ты был готов. Ну а сейчас иди. Ступай-ступай, тебе надо выспаться. - Но профессор... - Мистер Поттер, попрошу вас никому не говорить о том, что теперь у вас есть свой клык василиска. - Что? Вы хотите, чтобы я хранил его у себя? - Не только, Гарри. Я хочу, чтобы он постоянно был при тебе, по крайней мере, там, где ты не сможешь позвать на помощь. Что-то ещё? - Да, сэр. Я пообещал василиску, что за его клык он получит еду. Вы можете это устроить? - Хмм... Думаю, я смогу уговорить эльфов... Ах да, чуть не забыл, сто очков в пользу Гриффиндора. - Спасибо, сэр, доброй ночи, - Гарри встал и прошёл к двери, чувствуя необъяснимую усталость. Утром его едва растолкал Рон. Спустившись на завтрак, Гарри даже не знал, что было лучше: Гермиона, бежавшая к нему с криками «Ты справился!»; Драко, спешивший от стола Слизерина, чтобы хлопнуть по плечу; его сто очков, которые помогли выиграть соревнование между факультетами; профессор Макгонагалл, объявившая, что в виду исключительных обстоятельств все экзамены отменяются (Гермиона страдальчески простонала «О, нет!»); Локонс, сообщивший, что, к сожалению, в следующем году он не сможет преподавать, поскольку ему необходимо уехать (Рон вслух понадеялся, что далеко и надолго); или Снегг, который даже с некоторой гордостью взирал на Гарри. Мальчик не стал прятать улыбку и, перехватив взгляд профессора, зачем-то кивнул. А тот, в свою очередь, тоже кивнул. И незамедлительно скривился, когда понял, что сделал. Окончание учебного семестра пролетело как в тумане. Слишком скоро наступило время путешествия домой на Хогвартс-экспрессе. Гарри, Рон, Гермиона и Драко забрали с собой в купе Джинни. У них оставалось ещё несколько часов на сотворение магии, перед тем, как забыть о ней на все каникулы. Они сыграли в подрывного дурака и взорвали последнюю оставшуюся у мальчиков хлопушку. Потом потренировались в заклинании «Экспелиармус», которое особенно здорово получалось у Драко. Они уже подъезжали к вокзалу, когда Гарри страдальчески простонал: - Ребят, пожалуйста, украдите меня снова... Я не переживу следующие два месяца, если буду общаться только с Дадли... Все рассмеялись. - Твои дядя и тётя, наверное, будут гордиться тобой, верно? – сказала Гермиона, когда они вышли из поезда и присоединились к толпе, медленно ползущей к проходу в платформе. – Когда узнают, что ты сделал в этом году. - Гордиться? – переспросил Гарри. – Ты с ума сошла? Да они, узнав, сколько раз я мог погибнуть и всё же не погиб, никогда этого мне не простят... И они все вместе шагнули сквозь барьер в мир магглов. Дядя Вернон в толпе незамедлительно скривился. Гарри обречённо простонал.