На следующее утро Гарри узнал от Драко, что вчера произошла очередная стычка Живоглота и Коросты, и, разумеется, Рон был в ярости на кота, и поэтому на саму Гермиону легла его высочайшая немилость. Девочка оскорблённо решила вообще не общаться с Роном, а когда Драко в очередной раз попытался их помирить, и с ним тоже. В гостиной Гриффиндора она теперь предпочитала не показываться.
Гарри мрачно поджал губы, в мыслях, впрочем, несколько радуясь тому, что теперь он может отвертеться от рассказов про его вчерашний разговор с профессором Люпином.
С этого дня каникулы стали отнюдь не радостными: Гермиона ни с кем из них не общалась – включая Гарри, который вообще был ни в чём не виноват, и Драко с Роном приходилось довольствоваться компанией друг друга.
А вот Гарри скучать не пришлось: он постоянно мотался к профессорам Люпину и Снеггу. К первому затем, чтобы узнавать ход дела и болтать с крёстным, а к Снеггу, чтобы потихоньку продвигать своё проектное зелье на этот год: настоящее Ликантропное зелье.
Но до того, как идти к Снеггу, Гарри в течение двух дней в библиотеке перерыл кучу заумной и не очень литературы про оборотней в поисках средств избавления от их ликантропности. Несмотря на все его усилия, он нашёл только многочисленные упоминания о неком зелье, которое «успокаивает» оборотня и усыпляет его инстинкты настолько, чтобы он был вполне безопасным для окружающих. То есть, то зелье, которое и готовит для Ремуса профессор Снегг.
Но ничего, что бы могло полностью «удалить» зверя в оборотне, он так и не нашёл. И потому на четвёртый день каникул всё же потащился к своему профессору за помощью. Гриффиндорец спустился по лестнице и прошёл пару коридоров. Дверь в лабораторию была не заперта, и мальчик шагнул внутрь.
- Здравствуйте, профессор, - окликнул он.
- Поттер? Проходите.
Профессор оказался в смежной комнате. Он стоял у небольшого котла и помешивал кипящее зелье. Гарри оставил сумку с тетрадями на столе и подошёл ближе:
- Что вы варите, сэр? - спросил он, даже не пытаясь взглянуть на зелье, поскольку не имел ни малейшего желания оказаться погребённым заживо под обломками стен, если Снегг отвлечётся на него, и варево, оставшееся без присмотра, рванёт.
Профессор, не подняв головы, ответил:
- Ликантропное зелье, мистер Поттер. Вам это название о чём-нибудь говорит?
- Да, сэр. Я последнее время только и слышу о нём.
Профессор, сразу догадавшись о том, откуда это всё взяло начало, только заметил:
- Что ж, кажется, вы и пришли сегодня сюда ради того, чтобы поговорить об этом зелье. Если я прав, то посидите тихо, я должен быть внимателен: как говорится, в процессе приготовления зелья он совершил непростительную ошибку, иначе смог бы рассказать об этом сам.
Пока Снегг всё также сосредоточенно стоял около котла, гриффиндорец достал свою тетрадь для записей и молча смотрел, как его учитель аккуратно перемешивает ингредиенты в котле.
Наконец, Снегг выключил огонь, накрыл котёл крышкой и, засекая время взмахом волшебной палочки, уселся за свой стол.
- Итак, Поттер, - произнёс он с несколько вопросительной интонацией.
- Профессор... - гриффиндорец замялся. – Я знаю, что Ре... профессор Люпин – оборотень, он это подтвердил. И я просидел в библиотеке два дня, чтобы понять, что лекарства от ликантропии нет, а единственная существующая помощь – это Ликантропное зелье. Но... Профессор, мне кажется, должно быть хоть что-то ещё! Я не верю, что до наших дней никто не задавался вопросом об избавлении оборотня от его болезни!
Снегг молча смотрел на этого ребёнка и, подмечая горящие лихорадочным блеском глаза, понял, что всё, гриффиндорца уже не остановить. Он загорелся идеей спасти одного знакомого ему оборотня и заодно состряпать рецепт спасения для остальных. А раз его не остановить, то уж лучше направить его энергию в правильное русло.
Да и, стоит признаться, мальчишка напоминал декану Слизерина его самого. Когда-то, будучи учеником Хогвартса, он узнал, что один из его однокурсников является опасным зверем, и после этого открытия он знатно и долго пробыл в шоке. Даже не от того, что все эти годы его и многие другие жизни были под угрозой. Даже не от безалаберности Дамболдора, который эту угрозу вообще пустил в школу. А от того, что этот чёртов оборотень не был жестоким и ужасным в своей человеческой ипостаси. Читая в детстве старые книжки, оставшиеся от мамы, он убеждался в том, что оборотни под влиянием внутреннего зверя и в человеческой ипостаси склонны к агрессии и жестокости. Но не этот конкретный оборотень, нет. Ремус Люпин в принципе любил ломать шаблоны Северуса Снегга.
Вот поэтому-то Снегг с тех пор его и избегал: не боялся, не ненавидел, а жалел. Жалел о том, что со всеми своими знаниями и умениями в сфере зельеварения он ничем не может помочь этому чёртовому оборотню с его чёртовой болезнью. Он даже попытался после первой победы над Тёмным Лордом вывести проблему ликантропности на каком-то конгрессе зельеваров, на который он попал ещё на самой заре его вступления на путь зельевара. Но его осмеяли, ему сказали забыть про эту ребяческую идею. И он забыл – вначале жалел, порывался вновь что-то делать, но после принял это, подстроившись под жизнь. И вот сейчас, в этом году, когда старый маразматик решил, что Люпин – лучшая кандидатура на пост преподавателя ЗоТИ, и эта самая кандидатура почему-то – хотя, чего удивляться, он же друг его папаши, - быстро сблизилась с его учеником, и этот самый ученик сейчас зажёгся когда-то и его целью. Что ж, у Поттера может и получиться. По-крайней мере, он не собирается, как те старые и вроде как уважаемые зельевары на конгрессе, ставить молодому таланту палки в колёса. Да и вообще, не он ли когда-то хотел проводить побольше времени не за школьными обязанностями зельевара...
Гарри молча нервничал, смотря на своего учителя, который глубоко погрузился в какие-то размышления.
Конечно, есть вероятность того, что профессор не согласится на этот эксперимент, но всё-таки хочется верить, что он поможет... А даже если и не согласится, Гарри сам будет варить это зелье... Он и сам справится...
- Поттер, - позвал Снегг, и, судя по недовольному лицу, далеко не в первый раз.
- Ох, простите, профессор, - тут же затараторил Гарри. – Я задумался, извините...
- Поттер... - устало протянул Снегг, мгновенно затыкая бормотавшего извинения гриффиндорца. – То, что вы хотите создать что-то стоящее, похвально. Но вам придётся изрядно попотеть, чтобы хотя бы восстановить рецепт, и я даже ещё не говорю о процессе его готовки.
- Но... Вы же поможете, профессор? – обратил на мужчину сияющие глаза гриффиндорец, и Снегг даже не смог сказать что-то сильно язвительное в своей привычной манере.
- Придётся, я всё-таки не хочу лишиться лаборатории...
Гриффиндорец победно вскинул кулак в потолку. Снегг позволил себе усмехнуться.
- Не сильно радуйтесь пока, Поттер. Вам действительно понадобится много сил для того, чтобы, во-первых, соединить рецепт по мелким крохам информации, а во-вторых, ещё и расшифровать их.
- Расшифровать? – с интересом протянул гриффиндорец.
- Расшифровать, Поттер, - подтвердил Снегг. – Рецепт был написан очень давно – примерно в тринадцатом веке - неизвестным средневековым алхимиком, и его оригинал был уничтожен по невыясненным причинам около шести-семи веков назад. Было несколько энтузиастов в семнадцатом веке, которые потратили всю жизнь на то, чтобы найти хоть какие-то упоминания об этом рецепте. Им удалось собрать некоторую информацию, которую они тщательно записали в свою книгу, притом записывали они её в целях безопасности на давно устаревшем языке алхимических символов, и, если бы к нам сейчас эта книга попала в руки, мы бы не смогли её расшифровать. К счастью, в девятнадцатом веке жила одна женщина, которая считается основоположницей современной алхимии. Благодаря её исследованиям и заметкам по поводу той книги, сейчас есть несколько известных ингредиентов из рецепта настоящего ликантропного зелья.
- Раз есть хоть какой-то состав, то почему за эти два века никто так и не создал настоящего ликантропного зелья? – задал предсказуемый вопрос гриффиндорец. – Неужели двух веков было недостаточно, чтобы провести достаточно экспериментов?
- А потому, Поттер, что полного состава до сих пор не существует, поскольку некоторые символы до сих пор не расшифрованы, и в дополнение к этому, те энтузиасты из семнадцатого века так и не смогли найти пропорции игредиентов зелья. А без пропорций, сами понимаете...
- Но ведь то ликантропное зелье, которое вы сейчас варите для профессора Люпина, создано по тому же рецепту?
- Да, Поттер. Его состав схож с составом настоящего зелья, и главный ингредиент в нём – аконит. Но в настоящем... Там всё намного сложнее. Состав этого зелья весьма разнообразен: начиная от полыни с редким подвидом серебрянки, заканчивая нерасшифрованными символами, стоящими чуть ли не наравне с философским камнем.
- Профессор, я думаю, вы когда-то тоже хотели заниматься этим зельем, и потому научились варить хотя бы такой вариант...
- Поттер, если вы клоните к тому, что у меня должны где-то быть ветхие странички с расшифрованными ингредиентами и заметками от той женщины, то вы правы, они у меня есть. По скольку я вижу, что вы не успокоитесь, пока не докопаетесь до целого рецепта, я могу вам дать свои собственные заметки к этому, кучу старинных бумажек, несколько древних словарей символов и задание: расшифровать хоть что-то.
- Есть, сэр! – довольно ответил Гарри и направился за учителем в его кабинет, где, спустя полчаса, ему сгрузили на руки огромную кипу бумаг, а сверху положили только что нацарапанное разрешение на посещение Запретной секции библиотеки.
Таща это всё в башню Гриффиндора, Гарри понял, что с этого дня он будет жить в библиотеке. Но не сказать, что его это сильно огорчило, даже наоборот: чем больше он успеет сделать в каникулы, тем меньше ему придётся психовать во время школьных будней.
Но во внешнем мире, из которого он сейчас с головой уйдёт в старинные книги, у него осталось ещё одно большое незаконченное дело: убедить Рона отдать ему Коросту и отнести ту в кабинет Дамболдора.
Сгрузив всю кипу бумаг на стол в гостиной, Гарри, оглядевшись, пришёл к выводу, что ни Рона, ни Драко в башне нет, и потому пошёл в спальню, чтобы с помощью Карты Мародёров найти друзей. Но, стоило ему только ступить на лестницу, как проход с Полной Дамой открылся и в гостиную ввалился Рон, который мгновением позже устало плюхнулся в кресло.
- Рон? – вопросительно протянул Гарри. – С тобой всё нормально?
- Да, - обернулся рыжий, приглашающе махнув рукой на соседнее кресло. – Просто устал. Мы с Драко решили на мётлах устроить соревнование на звание быстрейшего.
- Понятненько, - кивнул Гарри, присаживаясь рядом с другом. – А у меня к тебе есть очень важный вопрос.
- Это касается того, что ты нам так ничего и не рассказал после своего разговора с профессором Люпином? – к счастью Гарри, обиды в вопросе было намного меньше, чем он ожидал.
- Частично, - уклончиво ответил он, смотря на языки пламени. – Это касается Коросты.
- А что с ней?
- С ней, за исключением одного, в порядке всё. Но я хочу попросить у тебя разрешения на то, чтобы показать её профессору Дамболдору.
Гарри решил прикрыть свою просьбу тем, что директор наверняка сможет вылечить нервишки старенькой крысы, которая настрадалась от одного небезызвестного рыжего кота. Да, гриффиндорец понимал, что настоящий друг не будет ещё сильнее усугублять в сознании Рона вину Гермионы, но по-другому Коросту он вряд ли сможет заполучить.
- Этот проклятый кот... - моментально взвился Рон. – Всё из-за него.
Гарри в своей голове молча закатил глаза: Рон умудрился «забыть», что крыса была плоха уже с лета, когда Живоглотом даже рядом не пахло.
- Ну так ты разрешаешь мне забрать Коросту?
- Конечно, - кивнул Рон. - Ты завтра её понесёшь?
- Мне кажется, что ей будет спокойней, если ты, её хозяин, сам донесёшь её до кабинета профессора Дамболдора, - ещё немного схитрил Гарри, понимая, что Петтигрю наверняка забеспокоится, если его куда-то понесёт именно он. Да и вообще, Питер по-прежнему верен Лорду, кто знает, что он захочет сделать, находясь с Гарри наедине... Валяться хладным трупом в каком-нибудь заброшенном классе гриффиндорцу не улыбалось.
- Ох, конечно. Она и так, бедная, всего боится. Ты прав, я сам её понесу, - легко повёлся Рон.
Гарри, улыбаясь, поднялся и побрёл в спальню – отсыпаться. Добродушная улыбка исчезла, стоило ему повернуться к другу спиной.
Да, сегодня за последние десять минут он наврал Рону столько, сколько не врал за все два с хвостиком года их дружбы. Но, такая ложь является ложью во благо, так что он может не сильно казниться по этому поводу...
Гарри покачал головой, забираясь под тёплое, нагретое магией эльфов, одеяло.
Может, шляпа ошиблась, и его место вовсе не на Гриффиндоре? Гарри попробовал представить, что было бы, попади он на Слизерин.
Через пять минут он пришёл к выводу, что, в принципе, ничего бы не изменилось. Он по-прежнему мог бы разговаривать со змеями, заниматься зельями с профессором Снеггом, дружить с Драко, иметь крёстного и ходить к Люпину на занятия для борьбы с дементором. Единственным, что, возможно, изменилось бы, была его дружба с Роном и Гермионой. С девочкой он бы, скорей всего, всё равно был хотя бы в подобии дружественных отношений: что-то вроде взаимовыгодного сотрудничества. А вот с Роном... Рон, похоже, не сильно любит слизеринцев, а с Драко вообще начал разговор только потому, что первым это сделал Гарри. Только потом рыжий стал постепенно понимать, что не все слизеринцы надменные снобы. А если бы этого не было, то Рон, скорее всего, отдалился от него в день распределения, когда шляпа бы объявила его слизеринцем.
Получается ли, что их с Роном дружба – фальшивка?
Гарри помотал головой.
- Что за бред в голову лезет! – рассердился он на себя за свои же мысли. – Рон – хороший человек, и я рад, что мы с ним друзья. И я бы не хотел оказаться на другом факультете, притом теряя возможность дружбы с ним. Пусть у него есть недостатки вроде вспыльчивости и чрезмерной обидчивости, но ведь я тоже не совсем подарок: часто не обращаю должного внимания на друзей, ставя в приоритет зелья, а не их... Да и вот как сегодня – наврал ему, не сказал правды, а потом его же и осуждаю.
Его тихий монолог прервал голос Рона из-за двери:
- Гарри, раз ты всё ещё не спишь, может, присоединишься к моему набегу на кухню?
Гриффиндорец под одеялом хмыкнул.
Я что-то говорил про то, что мало провожу времени с друзьями, да? – спросил он сам себя и вскочил с кровати.
- Подожди немного, мантию и карту возьму! – крикнул он Рону.
***
- Что ж, по крайней мере, это того стоило, - пробормотал сонный Гарри, когда они вдвоём – Драко временно на них обиделся за то, что его не позвали ночью, - утром устало тащились по направлению к кабинету директора.
- Да-а-а, - согласно зевнул Рон. – Пирог был вкусным...
***
- Мистер Уизли, спасибо, что принесли Коросту, - блеснул очками Дамболдор. – Надеюсь, вы нас, – он обвёл рукой находившихся здесь же Люпина и Бродягу, – простите за то, что мы задержим мистера Поттера.
- Да, конечно, - закивал рыжий, аккуратно сгружая тут же съёжившуюся Коросту на стол, - я найду, чем заняться. До свидания!
На закрывшуюся дверь никто внимания уже не обратил: все смотрели на крысу.
- Итак, Ремус, - первым оторвался от созерцания животного Дамболдор, - вы хотите сказать, что крыса Рональда Уизли – это незарегистрированный анимаг, который является виновником событий, произошедших тринадцать лет назад?
- Да, профессор, - склонил голову Люпин, - я это утверждаю. И, если позволите, могу ли я эту крысу перевоплотить, чтобы не было никаких недоразумений?
- Разумеется, - благосклонно кивнул Дамболбор. - Если всё то, что вы мне успели поведать, правда, то у меня сразу появляется несколько неотложных дел. Сейчас я бы хотел попросить вас заключить эту крысу в решётку, а сам ненадолго отлучусь, чтобы позвать сюда ещё одного человека.
Гарри и Бродяга молча смотрели, как Люпин призвал из своего кабинета клетку и закрыл в ней Коросту, которая было отчаянно забилась, но тут же стихла под немой яростью чёрных глаз пса.
Через несколько минут огонь в камине вспыхнул зелёным, и из него вышагнул вначале Дамболдор, а за ним привычно недовольный Снегг. Последний оглядел собравшуюся компанию, кивнул Гарри и поставил на стол склянку с каким-то прозрачным зельем внутри.
- Веритасерум, - пояснил зельевар, увидев любопытство ученика. – Вам это что-нибудь говорит?
- Веритасерум?.. – задумался Гарри. – Сыворотка правды?
Тот кивнул, а Гарри обратился к старику, вновь усевшемуся за стол.
- Профессор Дамболдор, вы хотите заставить Коросту выпить это?
- Да, мальчик мой, - лучисто улыбнулся директор, - но не сейчас, а в Министерстве магии. Сейчас же хватит и простого насильственного превращения обратно в человеческий облик. Ремус?
Профессор Люпин кивнул:
- Можно только... превратить тут ещё кое-кого?
- Конечно, мог бы и не спрашивать, - закинул в рот лимонную дольку старик.
- Но... Северус...
- Не думаю, что вы сможете меня сильно удивить... - процедил Снегг.
Люпин пожал плечами, словно говоря «как знаешь», и повернулся к псу. Тот ждать себя не заставил, и мгновением позже в кабинете стало теснее ещё на одного человека.
- Блэк... - зашипел Снегг.
- Снегг... - спародировал его Сириус, небрежным жестом откидывая со лба волосы. Глаза его пылали огнём. – Может начнём уже?
- Вместе, на счёт «три», - скомандовал Люпин, и два друга синхронно подняли палочки. – Раз! Два! Три!
Мужчины направили на крысу палочки, и секунду спустя раздался грохот: клетка разлетелась на частички, а всё кругом озарилось бело–голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую–то секунду Короста зависла в воздухе, её черное тельце бешено извивалось, крыса взвыла, и после с негромким стуком упала на пол. Сверкнула ещё одна слепящая вспышка и тогда...
Они будто наблюдали за ростом дерева в замедленной киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги–конечности. Ещё миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. У него была лысина на голове и противное заискивающее выражение на лице.
- Ремус, Сириус, мои добрые друзья! – голос у человечка тоже был противным.
Блэк ощетинился:
- Добрые друзья, да? А как предать нас? А как убить ещё одного твоего доброго друга? Ты ответишь за это!
Ремус, хоть и полностью сейчас одобрял вопли бывшей королевы драмы всея Хогвартса, рукоприкладства допустить не мог, и потому пытался удержать друга на месте. Снегг с видимым удовольствием наблюдал за разворачивающейся перед ним картиной, лишь изредка кривя лицо в презрительной гримасе. Дамболдор ждал, когда все успокоятся. Гарри, понимая, что один Ремус разъярённого Сириуса, который добрался-таки до этого ничтожества, не остановит, встал перед ними и собой загородил Петтигрю, тут же схватившего его за штанину.
- Гарри, с дороги! – прорычал Сириус. Гриффиндорец со страхом заметил, что крёстный потерял контроль над собой: зубы его изменились, став полноценными клыками.
- Спокойно, Сириус, - громыхнул Дамболдор.
- Сириус, постой! Незачем марать об него руки. И я уверен, что папа не захотел бы, чтобы его друг становился убийцей из-за этого...
Сириус молча и глубоко задышал, остывая.
- Спасибо, Гарри... - паузой воспользовался Петтигрю. – Ты достойный сын своего отца... Ты так на него похож....
- Ты про Джеймса не говори! – на этот раз завёлся Ремус.
Гарри с отвращением отодрал руки Петтигрю со своей одежды.
- Я не хочу, чтобы кто-то из вас его убил. Я хочу дать ему то, что он действительно заслуживает.
Все взрослые с некоторой долей страха посмотрели на гриффиндорца, в глазах которого горел огонь едва сдерживаемого праведного гнева. Снегг мимоходом подумал, что в ночь исчезновения Лорда Поттер получил в подарок за доблесть не только парселтанг, но и бонусный пакет жестокости.
- И что же он заслужил? – наконец спросил Сириус.
- Поцелуй дементора, - сухо ответил Гарри.
На это все промолчали, и только Петтигрю на полу залился слезами вперемешку с просьбами и мольбами о помиловании.
Через несколько минут, во время которых Петтигрю оглушили заклинанием, чтобы не сбежал, и на всякий случай связали, директор кивнул сам себе:
- Что ж, Гарри, думаю, я отберу у тебя на пару дней профессора зельеварения и крёстного. Северус, ты свои обязанности знаешь: подтвердить качество зелья. Сириус, к тебе просьб больше, и главная из них: в Министерстве сдерживаться и держать язык за зубами. Ремус, Гарри, вы можете быть свободны.
Все кивнули, соглашаясь со словами директора, и гриффиндорец, сопровождаемый профессором Люпином, вышел из кабинета Дамболдора.
- Гарри, - окликнул его Ремус. – Думаю, теперь ты можешь рассказать друзьям правду.
- Да-а, - рассеянно кивнул гриффиндорец, ломающий голову над тем, что всё-таки сказать Рону.
Не может же он завалиться в гостиную со словами: «Рон, привет, если насчёт Коросты, то профессор Дамбодор нашёл в ней одну проблему: она вовсе не крыса, а взрослый мужчина, с которым ты, получается, спал все эти годы в одной постели». Беднягу Рона удар хватит от такого.
Очнулся от своих размышлений гриффиндорец тогда, когда ему по спине хлопнула чья-то рука. Лицо Драко, которое возникло перед ним спустя секунду, не дало ему окочуриться на месте.
- Привет, Драко, - поздоровался он.
- Привет-привет, - недовольно отозвался тот. – Я тебя зову уже минуту, а ты не слышишь. Над чем так задумался?
- Прости, - сделал виноватое лицо Гарри. – Время твоей обиды истекло? Ну и хорошо. А вообще... У меня для вас есть куча новостей, которыми я наконец-то могу поделиться...
- Что-то ещё?
- Да, кое-что ещё. И я не знаю, как это «кое-что» выразить по-корректнее.
- Вырази хоть как-нибудь, мы с Роном поймём, - утешающе улыбнулся слизеринец, шуточным поклоном одаривая друга необычайно редким шансом пройти через портрет с Дамой раньше него.
Рон полулежал в кресле, на животе у него лежал открытый свёрток с какими-то сладостями, и будь в гостиной телевизор, Гарри был уверен: рыжик был бы вылитой копией Дадли.
- О, ребята! – широко улыбнулся Рон. – Присаживайтесь, а то я уже чуть не уснул со скуки. Есть будете?
- А мы когда-то отказывались? – поднял светлую бровь Драко, плюхаясь в соседнее кресло и отбирая у друга свёрток.
Гарри отвоевал себе немного сладостей и уселся прямо на пол перед камином.
- Мне есть что вам обоим рассказать. Сядьте поудобнее и приготовьтесь слушать, это надолго.
Рон и Драко, переглянувшись, заёрзали в креслах.
- Итак, начну с того, что в смерти моих родителей виноват не Сириус Блэк.
- Что? Как это? – тут же перебил его Рон.
- Ш-ш-ш, - зашикал на него слизеринец. – Он сейчас всё сам расскажет.
- Спасибо, Драко. Продолжаю. Виноват не Блэк, и всё, что знает о случившемся всё мировое сообщество, перевёрнуто с ног на голову. Виноват Петтигрю; он был шпионом Лорда и, как полагается верному слуге, доносил ему всё, что знал. А Блэк его заподозрил в самый последний момент, и на той улице, полной маглов, они и вцепились. Тут я должен сделать небольшое отступление. Мой папа, Блэк, Петтигрю и профессор Люпин дружили, и первые трое решили обучиться анимагии.
- Но ведь это невероятно сложно! – теперь не утерпел уже Драко. – У них получилось?
- Да, - кивнул Гарри. – Уже к пятому или шестому курсу они могли перевоплощаться по своему желанию в свою форму. У моего папы она была оленем, у Блэка – псом, у Петтигрю – крысой. Ах да, ещё они называли свою четвёрку Мародёрами.
- Подожди, - снова перебил его Рон. – Мародёры... Это не те, кто создал Карту, которую ты нашёл у Филча?
- Они самые, - прищурился Гарри. – Но вернёмся к схватке Блэка и Петтигрю. Последний, зная, что его может спасти только хитрость, оторвал себе палец, создавая отвлекающую от него внимание ударную волну, превратился в крысу и был таков.
- То есть Блэк вообще ни за что просидел в Азкабане тринадцать лет, а потом решил сбежать? – поднял брови Драко.
- Блэк – мой крёстный, и он знал, что настоящий убийца всё ещё на свободе, но не знал, где он прячется. И однажды ему в камеру попала газета, на которой была изображена семья Рона напротив пирамиды в Египте. И у тебя, Рон, на плече сидела Короста.
- Короста? Кстати... - рыжий напрягся. - Гарри, где она?
- Рон, послушай меня, пожалуйста. Блэк увидел не просто Коросту, он увидел в ней Петтигрю.
- Что? – заорал Рон, вскакивая со своего кресла. – Ты лжёшь! Моя Коросточка не может быть этим Петтигрю!
- Может, Рон, - спокойно ответил Гарри, глядя на друга снизу-вверх. – И я тебе это смогу доказать. Во-первых...
- И слышать ничего не желаю! Все вы против моей Коросты ополчились! Сначала Гермиона со своим котом, сейчас ты! – кричал, не помня себя, Рон.
Гарри обречённо переглянулся с Драко.
- Вот этого-то я и боялся...
- Это правда? – спокойно спросил слизеринец.
- Нет, что ты, я всегда мечтал солгать друзьям, при этом спровоцировав буйную истерику у одного из них, - огрызнулся Гарри. – Конечно, правда. Вот, смотри.
Гриффиндорец открыл карту Мародёров и ткнул пальцем на кабинет директора, в котором по-прежнему виднелись точки Северуса Снегга, Альбуса Дамболдора, Сириуса Блэка и Питера Петтигрю.
- А-бал-деть, - протянул Драко, падая обратно в кресло и наблюдая за Роном, который фоном по-прежнему орал что-то нечленораздельное и метался по всей гостиной.
- Предлагаю его колдануть и насильно успокоить, - поделился мнением Гарри после нескольких минут молчаливого наблюдания.
- Поскольку других идей нет, согласен использовать эту, - обречённо кивнул слизеринец. – У тебя здесь есть зелье успокоения или что-то подобное?
Дождавшись утвердительного кивка от гриффиндорца, Драко закатал рукава своего зелёного свитера:
- Тащи давай, я пока его обезврежу. Импедимента!
Рон, попавший под заклинание Драко, раза в два замедлился. Пока он, с исказившимся от злобы лицом, добрался до слизеринца, Гарри уже съехал по перилам в гостиную и влил ему в рот успокаивающего зелья. Рыжик остановился, и Драко рискнул снять заклинание.
- Рон? – позвал друга Гарри спустя пару секунд. – Ты в норме?
- Да, - абсолютно спокойно – да здравствует тишина! – ответил тот и сел в своё кресло. – Ты говоришь, что можешь доказать свои слова...
- Смотри, - сунул ему в руки карту Гарри. – Кабинет директора.
С минуту рыжий молча вчитывался в слова, а потом так же молча поднял глаза на друзей.
- Надо извиниться перед Гермионой, - произнёс он наконец.
- Надо, - кивнул Драко. – Особенно с учётом того, что её ненаглядный Живоглот – не простой кот, а полукниззл, который понял, что Короста – не крыса, а плохой человек.
Падая в свободное кресло, Гарри молча кивнул сам себе – привычки директора заразны – с чувством выполненного долга.
