***
Через какое-то время, когда друзья, однажды утром возвращавшиеся вчетвером в замок после травологии, вошли в двери Хогвартса, они обнаружили, что не могут двигаться дальше, потому что холл был забит народом. Студенты толпились возле громадной вывески, установленной у подножия мраморной лестницы. Рон, самый высокий из их четвёрки, встал на цыпочки и поверх голов вслух прочитал объявление, вызвавшее такой ажиотаж: ТУРНИР ТРЁХ ВОЛШЕБНИКОВ Делегации представителей школ Шармбатон и Дурмстранг прибывают в пятницу 30 октября в шесть часов вечера. Занятия в этот день закончатся на полчаса раньше. Учащимся предписывается отнести портфели и учебники в спальни и собраться перед замком для встречи гостей, после чего в их честь будет дан торжественный ужин. – Значит, осталась всего неделя, – подсчитал Драко. – Потрясающе! – глаза Гермионы загорелись. – Мне так хочется поскорее встретиться со студентами Шармбатона и Дурмстранга! Я даже приготовила список воспросов, которые хочу им задать… Парни, молча слушающие тараторящую подругу, лишь усмехнулись друг другу. Бедные иностранные студенты… Объявление в вестибюле оказало сильное воздействие не только на Гермиону, но и на всех остальных студентов. Всю следующую неделю разговоры были только об одном: о Турнире Трёх Волшебников. Подобно вирусу гриппа, от одного к другому передавались слухи: кто собирается попробовать стать чемпионом Хогвартса, в чём будут заключаться задания Турнира, а также чем отличаются учащиеся Шармбатона и Дурмстранга от них самих. Взрослым же обитателям старого замка было не до веселья. Все они, начиная Филчем и заканчивая МакГонагалл, находились в состоянии лёгкой паники, пытаясь одновременно оценить возможный ущерб от нашествия на школу иностранных студентов и убедить своих собственных учеников не выставлять себя полнейшими идиотами перед гостями. Единственным преподавателем, кто не поддался всеобщему помешательству, был Снегг. Он вообще, кажется, был не в курсе происходящего, ибо практически всё время сидел в своём кабинете, отвечая на бесконечные письма коллег по зельеварению, заваливавших его вопросами и поздравлявших его и его ученика с прорывом в их искусстве и созданием настоящего ликантропного зелья. Нет, какое-то удовольствие от рассказа об их с учеником успехах в области того зелья, создание которого считалось невозможным, Северус действительно получал. Ему также нравилось представлять лица тех самых уважаемых профессоров, которые в своё время осмеяли его идеи насчёт этого же зелья. Но всё остальное… Северус Снегг чертовски устал от этого бесконечного процесса. Хотелось просто тишины. Единственным студентом, кого абсолютно не трогало всеобщее выжидательное настроение, оказался, что не удивительно, Гарри Поттер. В отличии от своего наставника, он не присутствовал всё время в своей комнате, но пользы от этого было ещё меньше – мыслями он постоянно витал где-то в облаках, да так высоко, что даже Драко не всегда мог до него докричаться. Рон вздохнул, печальным взглядом окидывая вновь отгородившегося от мира Гарри. Честно говоря, он надеялся, что после того, как тот сварит настоящее ликантропное зелье для Ремуса, он успокоится и перестанет всё время – вообще всё – посвящать зельям. Но надежды оказались напрасными, и Гарри стал ещё более помешанным на своих зельях. Кажется, с этим надо что-то делать, иначе однажды утром он проснётся в спальне Гриффиндора и вместо Гарри увидит копию Снегга. Сам же Гарри в данное время не был помешан на зельях – лишь делал вид, чтобы самому всё ещё в это верить. Сложно быть помешанным в одиночку, и сейчас, когда их с профессором отношения не заладились с самого начала этого учебного года, он это понимал особенно ясно. Прошло уже полтора месяца, а с первой недели сентября ситуация между ними в лучшую сторону не поменялась, отчего Гарри всё меньше испытывал желания вообще ходить в подземелья, даже на обычные уроки зельеварения. На них ничего интересного не происходило, а самому заняться чем-то интересным казалось ему не очень хорошим решением. Если что-то пойдёт не так, если его варево, исходя из не очень стабильного состояния его сварившего, рванёт, то пострадают все окружающие, а поскольку варить пришлось бы в собственной спальне… Гарри не очень хотелось лишать друзей их вещей и самому лишиться этих самых друзей. В состоянии ожидания, когда же Снегг наконец-то закончит со своими делами и соизволит обратить внимание на него, Гарри находился вот уже вторую неделю точно, и от ожидания тут не осталось практически ничего. Вместо этого в нём пузырились раздражение и желание заорать, как его это всё задолбало. Гарри и сам понимал, что в таком состоянии стал похож на какую-то ходячую взрывоопасную смесь, поэтому в какой-то момент пришёл к выводу, что нужно начинать варить себе лёгкие, не вызывающие привыкания растворы из ромашек и корней валерьяны. В детстве он видел у тёти на кухне упаковки ромашкового чая, и, судя по тому, как редко он видел Петунию с не безразличным лицом, они работали. Поэтому парень отправил с Буклей письмо с просьбой прислать ему эти ингридиенты в один магазин в Косом переулке. Но в ожидании доставки Гарри однажды, за день до прибытия гостей в замок, всё-таки дошёл до точки кипения, и на невинный вопрос Рона о том, не хочет ли он сегодня сходить к Снеггу, сердито пнул его кресло ногой, отчего гриффиндорец ойкнул и обиженно зыркнул на друга. – Рон, оставь его, – лениво бросил Драко, не отрываясь от своих учебников. – Декан слишком занят, чтобы обратить на него внимание. – До сих пор? – удивилась Гермиона. – Я думала, Гарри его в конце концов дожмёт. Гарри скривился и практически упал в своё кресло. – Надоело. Я просто бездарно потратил кучу времени на ходьбу туда-сюда и на стояние под дверью его кабинета вместо того, чтобы сделать что-то полезное. Например, сходить к МакГонагалл. – Зачем тебе старая кошка? – удивился Рон, игнорируя гневные причитания подруги о том, что называть декана «старой кошкой» крайне невежливо. Гарри хлопнул ладонью по лбу. – Совсем забыл вам сказать. Я хочу стать анимагом, а Сириус летом отказался меня учить, – он замолчал на мгновение, пропуская мимо ушей шокированные восклицания друзей. – Так что я пойду к единственному мне знакомому анимагу-учителю. – Ты думаешь, она согласится? – скептически подняла бровь Гермиона. – Я уже не говорю о том, что это очень опасно. Для тебя – в первую очередь. Гарри пожал плечами, явно проигнорировав реплики после вопроса. – Не узнаю, пока не попробую с ней поговорить. А раз у меня сейчас заминка со Снеггом, лучшего времени и не найти. – Ты бросаешь зелья ради анимагии? – не понял Рон. Гарри аж подпрыгнул, с ужасом уставившись другу в лицо. – Что?! Нет, конечно нет! Не существует такой вещи, которая могла бы заставить меня бросить заниматься зельями! – он вскочил с кресла, всё ещё отрицательно качая головой. – Даже если эта вещь – отсутствие внимания Снегга? – задал риторический вопрос Драко в спину уже вышедшему за портрет Гарри.***
– Поттер? – вырвалось у удивлённой МакГонагалл, но она быстро взяла себя в руки. – Вы что-то хотели? – Поговорить с вами, профессор. Декан Гриффиндора всмотрелась в серьёзное лицо напротив и вздохнула, пропуская студента в кабинет. Гарри, как только присел на предложенный стул, объявил о цели своего прихода прямо в лоб. – Я хочу стать анимагом, профессор. Профессор МакГонагалл удивлённо моргнула и всмотрелась в серьёзное лицо подростка, но Поттер не спешил добавлять что-либо ещё, и она сдалась. – Зачем вам это, Поттер? Гарри поджал губы, не зная, как ответить. В его голове было чёткое и ясное «надо», а главную причину про туз в рукаве он говорить не хотел, опасаясь стать перестраховщиком в глазах профессора. Декан Гриффиндора тоже молчала. Ей было не ясно, зачем Поттер так яростно хочет изучать всё сложное, временами с натяжкой проходя что-то более лёгкое, и также не понятно, зачем он говорит об этом сейчас, в ещё достаточно юном возрасте. При этом всём ей было лестно, что Поттер пошёл за помощью именно к ней, да и особых причин отказывать Поттеру не было. Тягу к знаниям она любила и уважала, помогая таким любознательным ученикам по мере сил. Минерва незаметно для ученика покачала головой. Ей не нужно думать о причинах для того, чтобы обучать Поттера, ведь это было ясно с самого начала – если не дать Поттеру по просьбе последнего то, что нужно, он будет обходиться своими силами, не задумываясь над сложностями и рисками. С анимагией самостоятельная работа всегда была слишком опасна, и Поттер это тоже знал, поэтому женщина даже улыбнулась краешками губ – Поттер фактически не дал ей выбора, и пришёл он сюда не с вопросом о помощи, а с утверждением в том, что она обязана ему помочь. – Мистер Поттер, вы знаете хоть что-нибудь об анимагии сверх того, что вы прошли по программе прошлого курса? Гарри, выйдя из оцепенения, уклончиво ответил: – Немного. Но, полагаю, мне недостаёт теории. Женщина посмотрела на часы. – Мистер Поттер, задержитесь завтра после урока. Я дам вам список материалов, которые вы должны будете внимательно изучить перед нашей следующей встречей через неделю, в субботу. К этому времени вы должны будете хорошо знать всё об анимагах и анимагии в целом. Гарри с готовностью кивнул, вставая. – Если не полагаетесь на свою память, опорные пункты лучше выпишите на отдельный пергамент. И будьте готовы к тому, что вы не станете анимагом за год! Гарри, уже дошедший до двери, обернулся. – Я знаю, профессор. Поэтому и попросил вас помочь уже сейчас. Доброй ночи, профессор. Он аккуратно прикрыл дверь и быстро зашагал в сторону Гриффиндорской башни, думая о том, что хоть кто-то из учителей в этой школе достаточно умный и компетентный, чтобы не отказываться от ученика, который готов тратить своё и так крайне ограниченное свободное время на дополнительное изучение.***
Утром тридцатого октября, спустившись к завтраку, ребята обнаружили, что за ночь Большой зал торжественно украсили. На стенах висели громадные шёлковые полотнища, каждое из которых представляло один из факультетов. Позади учительского стола висело самое большое полотнище с гербом Хогвартса. – Интересно, какие будут состязания? – задумчиво спросил Рон, забирая с общей тарелки ветчину. – Знаешь, Гарри, я уверен, мы вполне могли бы с ними справиться, мы ведь и раньше бывали во всяких опасных переделках… – Не перед судьями же, – возразила ему Гермиона. – Баллы участникам начисляются в соответствии с тем, насколько безупречно выполнено задание. – А кто судьи? – проявил интерес к внешнему миру Гарри. – Прежде всего, директора школ-участниц, – изрекла Гермиона и обвела взглядом всех рядом сидящих, кто уставился на неё в удивлении. Она заметила, с каким выражением все на неё смотрят, и, как всегда разозлившись, что никто не читал тех книг, которые читала она, добавила, – это есть в "Истории "Хогвартса". После этого она окинула любопытствующих недовольным взглядом ещё раз и приступила к расправе над омлетом. Гарри фыркнул и едва успел прожевать то, что было во рту, когда его дёрнули за рукав мантии. Он закашлялся от неожиданности и резко развернулся, чтобы увидеть лица чуть наклонившихся к нему близнецов Уизли. – Гарри, мы бы хотели с тобой поговорить кое о чём, – начал Джордж. – Не здесь, – добавил Фред. – Скажем, минут через пять у выхода из Большого зала. Близнецы, дождавшись растерянного кивка Гарри, улыбнулись ждавшему их Ли Джордану и вместе с ним пошли к выходу из зала. – Чего им от тебя понадобилось? – удивлённо протянул Рон. Гарри пожал плечами. Он и сам особо ничего не понял. Через пять минут он послушно вышел из Большого зала и направился к стоящим невдалеке близнецам. – Мы хотели с тобой проконсультироваться насчёт одного зелья, – с ходу объяснил Фред, увидев недоумение на лице подходящего к ним. – А именно насчёт так называемого Старильного зелья, – дополнил Джордж, понизив громкость голоса. Гарри кивнул. Ему было известно об этом зелье, но вот зачем оно понадобилось… В принципе, тоже известно. – Не думаю, что с его помощью вы сможете обмануть защиту кубка, – честно сказал он. Близнецы нахмурились, а Гарри продолжил: – Я не говорю, что нет смысла пробовать, просто не рассчитывайте на то, что результат будет положительным. Те кивнули. – И, надеюсь, вы помните, что вам хватит пары капель. – Помним, – ухмыльнулись близнецы одновременно. – Мы хотим состариться всего на пару месяцев, а не веков. Гарри улыбнулся, пожелав им удачи, и близнецы, улыбнувшись в ответ, удалились.***
После обеденного перерыва Дамболдор созвал всех профессоров замка в своём кабинете и, предложив всем сладостей и привычно услышав хор отказов, уставился на каждого сотрудника по учереди: – Всё в порядке? – в очередной раз за сегодняшний день осведомился он. – Мы готовы встречать другие школы? – Порядка здесь не будет, пока жив хоть один гриффиндорец, – проворчал Снегг. МакГонагалл наступила ему на ногу и ответила за всех коллег: – Всё в порядке. Все студенты знают, что им следует делать.***
В этот день воздух был пронизан приятным ожиданием. На уроках никто ничего не слушал, думая только о скором прибытии гостей. Даже трансфигурация оказалась менее сложной, чем обычно, поскольку была сокращена на полчаса. Гарри, которому пришлось задержаться в кабинете, чтобы получить от профессора лист пергамента со списком книг из библиотеки, пришлось буквально мчаться в Гриффиндорскую башню, чтобы успеть бросить сумку, натянуть мантию и кинуться на первый этаж. Там деканы факультетов уже построили своих подопечных в линейки. Гарри присоединился к друзьям в тот момент, когда профессор МакГонагалл приказывала Парвати снять с косички большую яркую заколку. – Следуйте за мной, – сказала профессор МакГонагалл, оглядев всех гриффиндорцев ещё раз, – первокурсники пойдут первыми... не толкайтесь... Они спустились по парадной лестнице и выстроились перед замком. Вечер был ясный, холодный; сгущались сумерки, и бледная, прозрачная луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри стоял между Роном и Гермионой в четвёртом ряду и смотрел на Денниса Криви, дрожащего от нетерпения среди прочих первокурсников. Гарри не вслушивался в шепотки окружающих его людей; Рон и Гермиона, кажется, обсуждали способы прибытия гостей. Самому Гарри до смерти надоело стоять и пялиться в пустоту, поэтому в какой-то момент он закрыл глаза. Очнулся он только тогда, когда множество голосов восторженно завопило о приближении делегации из Шармбатона. Гриффиндорец поспешно открыл глаза и увидел, как огромная бледно-голубая карета, запряжённая дюжиной крылатых коней, каждый из которых был размером со слона, мчалась к земле. Со страшным грохотом ударились о землю огромные копыта коней, следом, подпрыгнув на невероятных колёсах, приземлилась и сама карета. Золотые кони качали гигантскими головами и выкатывали большие, свирепые красные глазищи. Гарри успел только заметить, что на двери кареты имеется герб (две перекрещенные золотые палочки, и по три звёздочки, испускаемых каждой), как дверь сразу распахнулась. Оттуда выпрыгнул мальчик в бледно-голубом костюме, наклонился, повозился с чем-то на полу, разложил золотую лестницу и почтительно отпрянул. Тогда из кареты показался блестящий ботинок на высоком каблуке - ботинок размером с детские санки - а за ботинком почти сразу же последовала самая огромная женщина из всех, когда-либо виденных Гарри. Это немедленно объяснило размеры кареты и коней. Некоторые судорожно ахнули. Гарри переглянулся с Драко, стоящего через десяток учеников в том же ряду. Тот кивнул, словно поняв мысли друга – от роста Хагрида рост великанши вряд ли отличался хоть на дюйм. И тем не менее, женщина производила гораздо более внушительное впечатление. Она вошла в круг света, льющегося из вестибюля, и оказалось, что у неё красивое лицо, оливковая кожа, большие чёрные влажные глаза и нос с выраженной горбинкой. Женщина с головы до ног была одета в чёрный шёлк, на шее и толстых пальцах красовались тускло блистающие опалы. Дамблдор захлопал в ладоши. Следуя его примеру, учащиеся тоже захлопали. Многие привставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть удивительную женщину. Лицо дамы озарилось любезной улыбкой, и, протягивая сверкающую руку, она направилась к Дамблдору, которому, хотя он и сам был отнюдь не маленького роста, практически не пришлось наклоняться, чтобы поцеловать её. – Моя дорогая мадам Максим, – произнёс он. – Добро пожаловать в "Хогвартс". – Думбли-догг, – промолвила мадам Максим глубоким голосом, – надеюсь, ви в добгом здгавии? – Я в превосходной форме, уверяю вас, – ответствовал Дамблдор. – Мои ученики, – представила мадам Максим, небрежно помахав позади себя громадной рукой. Гарри, до этого полностью поглощённый созерцанием великанши, вдруг заметил, что из кареты вышло около дюжины парней и девушек - судя по виду, всем им было примерно семнадцать-восемнадцать лет, - они теперь стояли за своей руководительницей. Они дрожали, что было совершенно неудивительно, принимая во внимание одежды из тонкого шёлка и отсутствие мантий. Некоторые обмотали вокруг голов шарфы и платки. Насколько Гарри мог видеть по их лицам (они стояли в гигантской тени мадам Максим), гости взирали на Хогвартс с опаской. – Пгибыл ли уже Кагкагов? – поинтересовалась мадам Максим. – Должен прибыть с минуты на минуту, – ответил Дамблдор. – Желаете подождать здесь и поприветствовать его или пройдёте в замок, чтобы немного согреться? – Немного сог'еться, – решила мадам Максим. – Но мои 'ошади… – Преподаватель ухода за магическими существами с радостью позаботится о них, – заверил Дамблдор, – как только освободится. Ему пришлось отлучиться в связи с одной незначительной проблемой, связанной с другими его... м-м-м... питомцами. – Соплохвостами, – шепнул ухмыляющийся Рон на ухо Гарри. – Моим коням нужна кгепкая 'ука, – предупредила мадам Максим с таким видом, словно сомневалась, найдётся ли в Хогвартсе преподаватель, способный справится с подобным поручением. – Они такие сильные... – Уверяю вас, Хагрид прекрасно с ними поладит, – улыбнулся Дамблдор. – Пгекгасно, – слегка поклонилась мадам Максим, – будьте добгы, пгоинфогмигуйте этого Ог'ида, что 'ошади пьют только солодовый виски. – Об этом позаботятся, – поклонился в ответ Дамблдор. – Пойдёмте, – повелительно сказала мадам Максим своим ученикам. Толпа учащихся Хогвартса расступилась, пропуская гостей к парадной лестнице. – Какие же тогда лошади у Дурмстранга? – спросил Симус Финниган у Гарри с Роном, выглядывая из-за Лаванды с Парватти. – Если они больше этих, то даже Хагрид не сможет с ними справиться, – ответила за них Гермиона, – это при условии, что его до смерти не искусали соплохвосты. Интересно, что с ними случилось? – Может, разбежались? – мечтательно предположил Рон. – Не говори этого, – содрогнулась та. – Только представь, что будет, если они наползут во двор... Гарри вздохнул – приезд учеников Шармбатона с их директрисой немного развеяли скуку, но понимание необходимости предстоящего ожидания ещё одной делегации действовало на нервы. К тому же, похолодало уже довольно сильно, и он чувствовал, как под широкие рукава мантии пробирается озноб. Рядом стоящие студенты испытывали примерно те же чувства, что и Гарри – многие незаметно переступали с ноги на ногу в попытках согреться, кто-то просто с надеждой переодически поднимал голову к небу. Тишину нарушали лишь храп и топот коней мадам Максим. Но вот наконец, когда Гарри совсем осточертело стоять и мёрзнуть, Ли Джордан заорал: – Озеро! Посмотрите на озеро! Множество лиц повернулось в указанную сторону. Благо, с вершины холма перед ними открывался прекрасный вид на ровную чёрную поверхность воды - только поверхность вдруг перестала быть ровной. В центре озера происходило какое-то возмущение; по поверхности пошли большие пузыри, волны стали набегать на глинистые берега - и тогда в самой середине озера образовалась воронка, как будто бы кто-то вытащил из дна гигантскую затычку... Из сердцевины воронки медленно вырос длинный, чёрный шест... тут Гарри увидел оснастку... – Это мачта! - воскликнул он, обращаясь к Рону и Гермионе. Медленно, торжественно, над водой поднялся сверкающий в лунном сиянии корабль. У него был странный скелетоподобный вид, словно бы это было поднятое со дна моря разрушенное кораблекрушением судно. Горевшие призрачным, рассеянным светом иллюминаторы напоминали глаза привидения. Наконец, с громким всхлипом, корабль вышел из воды целиком и, покачиваясь в бурлящих потоках, поплыл к берегу. Спустя пару мгновений до встречающих донёсся всплеск выброшенного якоря и глухой удар спущенного на берег трапа. С корабля сходили люди; их силуэты становились видны, когда они проходили мимо иллюминаторов. Фигуры людей казались какими-то одинаково квадратными. Когда прибывшие вступили на освещённое пространство перед вестибюлем, студенты Хогвартса увидели, что квадратность фигур была вызвана мантиями, сшитыми из какого-то тёмного меха. Мужчина, ведущий толпу, был одет в меха другого сорта: серебристые и гладкие, они были похожи на его волосы. – Дамблдор! – радостно вскричал он, всходя по склону. – Как вы, мой дорогой друг, как вы поживаете? – Блестяще, благодарю вас, профессор Каркаров, – ответил Дамблдор. У Каркарова оказался звучный, елейный голос. Гарри, услышав его, чуть нахмурился: на какое-то мгновение ему показалось, что где-то он уже слышал этот голос. Но где и когда, если он впервые видит этого человека? Гарри не знал и потому присмотрелся к мужчине внимательнее. Тот был таким же высоким и худым, как Дамболдор, его седые волосы были коротко подстрижены, а маленькая бородка-эспаньолка заканчивалась кокетливым завитком. Гарри покачал головой – такого человека он бы обязательно запомнил, встреться он ему где бы то ни было. Возможно, ему просто показалось… Подойдя к Дамблдору, Каркаров обеими руками взял его ладонь и потряс. – Старый добрый Хогвартс, – он улыбался, показывая жёлтые зубы, и оглядывал замок; Гарри заметил, что при этом его проницательные глаза остаются холодными. – Как хорошо снова оказаться здесь, как хорошо... Мадам Максим и её ученики уже прибыли?.. Тогда вы не возражаете, Дамболдор, если мы все пройдём в тепло? Директор не возражал, и потому, дождавшись, когда прибывшие пройдут мимо и зайдут в замок первыми, замерзшие студенты Хогвартса наконец-то смогли согреться. – Гарри, ты видел? – зашипел Рон другу в ухо, когда они оказались в холле. – Среди них Крам!