***
Судорога ужаса прошла по лицу Леголаса, когда его взору предстали руины Озёрного города. Сожжённые, разрушенные здания, струйки дыма, что до сих пор тянутся к небу, и сотни людей на берегу. Чем ближе, тем громче и отчётливее слышны вопли. Кто-то плачет об умерших родных, кто-то о доме, кто-то просто не может справиться с отчаянием, что наполнило воздух и каждого, кто вдыхает его. Леголас был как призрак в этом месте. Его не касалось несчастье этих людей, он был здесь лишь наблюдателем. Жители сгоревшего города не обращали на него внимания, они были слишком заняты своим горем. Они оплакивали прогнившие доски причалов, унылые стены своих лачуг, однообразие серых, пропахших сыростью и рыбой дней, прожитых здесь. Леголасу было жаль их, но в то же время он не знал, как им помочь, и старался избегать их пристальных взглядов. Враждебных, настороженных и всё же полных надежды. Наконец среди всего этого он разглядел знакомый силуэт. «Тауриэль. По крайней мере она жива!» — с облегчением подумал принц, направляясь к подруге и с удивлением замечая, что гном, на поиски которого они отправились из Лихолесья, тоже жив и вполне здоров. Он и ещё несколько из его народа, видимо, как раз собирались отплывать, отыскав где-то целую лодку. «Они, похоже, не слишком терзаются мыслью, что из-за своего упрямства и самоуверенности погубили целый город!» Искреннее удивление живучести гномов сменилось привычной неприязнью. «Неужели золото стоит стольких жизней?!» Заметив Леголаса, Тауриэль смешалась и замолчала потупившись. Лодка отчалила. «Может, стоило дать им проститься?» — немного виновато подумал принц, краем глаза наблюдая за удаляющимися гномами. Тауриэль выглядела подавленной, Леголас чувствовал, что на душе у неё неспокойно, будто сумасшедшие мечты сталкиваются со здравым смыслом, разбрызгивая осколки и впиваясь в сердце. Где-то послышался шум. Кажется, там хотели покарать кого-то, кого жители обвинили во всех своих несчастьях. Разбитые и бессильные что-либо изменить, они жаждали отмщения и готовы были сорвать злость на первом попавшемся. Не злые от природы, в минуты всеобщего помешательства люди становились ужасно жестокими и глупыми. Неуправляемая, до исступления ожесточённая толпа нуждалась в лидере. В том, кто повёл бы их за собой и смог позаботиться о них. Леголас понимал это, но не мог стать тем, кто был им нужен. Для них он — чужак, они говорят на разных языках, во всех смыслах. Да и не смог бы Леголас вести кого-то «за собой». Он потерян, ему самому нужен кто-то, кто указал бы верный путь. Погружённый в свои раздумья, принц не сразу заметил перемену, произошедшую в людях. Их крики стали громче, но они больше не были полны жажды крови. Теперь люди славили своего предводителя, того, кто убил дракона. Леголас прищурился, разглядывая лицо хмурого, но полного решимости человека, стоявшего в гуще толпы. «Он не так прост, как кажется. Бард, потомок Гириона… Он тот, кто им нужен».***
Решение вести людей к Одинокой горе имело, конечно, свои риски, но другого выхода не было: людям нужно было где-то укрыться от зимы. Леголас мог только предупредить их о скорых «гостях». — Не важно — живы гномы, или нет. Узнав о смерти дракона, многие народы и королевства захотят завладеть горой и её золотом. А весть о гибели Смауга разлетится по всем концам Средиземья быстрее, чем тебе кажется! — проговорил он, стоя рядом с Бардом на холме и глядя на гору, окутанную туманом. Бард ничего не ответил, видимо, он и сам это понимал. Леголасу нравился этот угрюмый, но отважный человек. Он отличался от мелочных и приземлённых жителей Озёрного города, в нём было что-то, что делало его похожим на героя легенд. «Возможно, когда-нибудь о Великом Барде, потомке Гириона, победителе драконов, действительно сложат легенды…» — думал он, и мысли его возвращались в оружейные лесного дворца, перед глазами вырисовывались чеканные узоры на рукоятках нуменорских клинков, а в голове замирали звуки звонкого голоса и смех. Заметив среди временных хижин и наспех разложенных костров статную фигуру всадника, Леголас обрадовался: он узнал в нём одного из воинов Лихолесья. Только сейчас он понял, что ужасно соскучился по дому. Эльф тоже заметил Леголаса и Тауриэль и направился к ним. Он окликнул их и, соблюдая формальности, сообщил, что Владыка Трандуил изгоняет Тауриэль, а Леголаса просит вернуться во дворец. Эта новость поразила обоих: Леголас, конечно, знал, что отец будет в ярости, но он не ожидал, что всё обернётся именно так. Тауриэль не проронила ни слова, только побледнела и с надеждой посмотрела на принца, ожидая его реакции. Он почувствовал на себе её взгляд, и сердце у него сжалось от мысли, что она останется здесь, среди обломков чужих жизней, совсем одна, лишившись дома и друзей. Посланник короля ждал ответа, перед Леголасом стал выбор: снова ослушаться отца или оставить подругу? «Почему бы не что-то третье?» Он ободряюще похлопал Тауриэль по плечу, подражая человеческим жестам, и попросил оставить их на минуту. Тауриэль всё ещё была встревожена, но без лишних слов последовала его просьбе и удалилась. Леголас вкратце пересказал посланнику события последних дней. Услышав о смерти Смауга, эльф заметно приободрился. «Ну, конечно! Эта новость особенно радует тех, чей дом следующий на очереди после Озёрного города». При этой мысли по спине Леголаса прошёл холодок. «А ведь действительно, не убей Бард дракона, он уже сейчас мог бы сжечь половину Лихолесья!» Рассказал он и об орках из Гундабада, эльф выглядел теперь встревоженным не меньше самого принца. — Возвращайся домой и передай Владыке Трандуилу, что я отправился в Гундабад, чтобы узнать, что замышляют наши враги. Смерть дракона — ещё не конец, только начало. И лучше будет знать, с чем нам предстоит столкнуться! Леголас не сомневался, что отец, узнав о смерти дракона, обязательно направится к горе, и потому надеялся, что гнев его утихнет, когда они с Тауриэль разузнают, что готовят орки в Гундабаде. Ведь эта информация обязательно пригодится Лесному Королю, и тогда он, быть может, простит не только сына, но и Тауриэль. Кажется, слова Леголаса убедили посланника, он попрощался с принцем уже без прежней нарочитой холодности и, не отдохнув с дороги, отправился в обратный путь. Тауриэль ждала в стороне, взволнованно переминаясь с ноги на ногу. Заметив, что Леголас прощается с посланником, она немного успокоилась. Ей ужасно не хотелось остаться одной, а в Леголасе она видела надёжного друга и защитника. — Я направляюсь в Гундабад, — без лишних объяснений на ходу бросил он. — Ты со мной?