_________________________________________________________________
Много дней не смолкал шум в ку́знице Владыки Аулэ. Он трудился без отдыха, выплавляя металл, достойный стать светильниками, что осветят весь мир и дадут жизнь всему, так бережно взлелеенному его супругой, Владычицей Йаванной. Ей не милы подземелья и грохот молотов о наковальни, но сегодня она пришла, гонимая нетерпением. Причудливо заиграла в кровавом свете печей её красота, одновременно подражающая виденному в песнях облику детей Илуватора и ничем не похожая на них. Своим чудесным ликом и невесомым шорохом изумрудных одежд она предвещала будущее великолепие земли. Помыслы её были полны видений, готовых пролиться в мир с первыми лучами волшебных светильников. Сердце трепетало в ожидании. Среди затейливо пляшущих в полутьме алых всполохов, взгляду её предстала картина, неожиданно тронувшая уста улыбкой. Один из младших учеников Владыки Аулэ, совсем непохожий на других, дышащих уверенной спокойной силой подобно своему Господину, на лету подхватил добела раскалённый кусочек металла, вылетевший из печи, и играючи перебросил его из ладони в ладонь. Облик его особенно ясно напоминал хрупкие фигурки детей Эру, только слишком уж ярко светился изнутри весёлым, неуёмным огнем. Серьёзность и сосредоточенность, царившая в кузнице, кажется, ни капли не касалась его. — Кто это? — с интересом обратилась Йаванна к ближайшему Майар. Тот взглянул и усмехнулся. — Это Майрон, Госпожа, — учтиво ответил он, пряча в голосе удивление. С чего Владычице спрашивать о беспечном и ветряном подмастерье, что молотка в руках не удержит?! Майрон тем временем, бесстрашно сжимая в кулаке раскалённый металл, уселся на землю в дальнем углу, лицом к стене, так, что волосы, потоком жидкого пламени струящиеся по плечам, не давали ничего рассмотреть. — Что ты делаешь? — негромкий голос Владычицы отчётливо проникал сквозь шум, будто разгоняя его в разные стороны. Майрон поднял лицо, глядя прямо в глаза, наполненные прохладным мягким светом. И на лице его засияло восхищение. — Госпожа, — проговорил он, поднимаясь на ноги, в его голосе не звучало благоговения или страха — только радость. Такая, какой она не слышала раньше. Йаванна опустила глаза и в неверном свете увидела на земле россыпь маленьких железных фигурок. Одни из них были затейливы и непонятны, в других Владычица с изумлением узнала собственные творения, что ещё ждали своего часа в её объятьях. — Откуда ты знаешь о них, дитя? — проговорила она, опускаясь на землю и разглядывая то одну фигурку, то другую. Вот птицы, что ещё ни разу не пели над Средиземьем, а вот быстроногие лани, что однажды побегут по земле… — Я услышал их в твоих песнях, Госпожа, — ответил Майрон. Взглянув на него, замершего в трепете, Йаванна рассмеялась, и смех её пролился под сводами ку́зницы чистым, прозрачным звоном бегущей воды. — Скоро над Средиземьем засияют Светочи и все они проснутся, — пообещала она, с улыбкой сжимая горячие пальцы оторопевшего Майрона. — И ты увидишь, как они прекрасны!***
Ни одному из великих царств, что когда-либо основывались на землях Средиземья, не сравниться красотой и величием с первой обителью Валар — островом Алмарен, что расцвёл в самом сердце мира, в лучах обоих светочей. Позабыв все тревоги, Валар наслаждались плодами своих трудов, и земля пела для них, умываясь холодными реками и радуясь свету. Настало время покоя. Йаванна радовалась рассвету земли и не могла оторвать глаз от своих творений, заботливо следила она, чтобы всем деревьям и травам хватило света, чтобы всем досталось по глотку дождя. Однажды, гуляя в садах Алмарена, она услышала звонкий смех вдалеке. Быстрый шорох то приближался, то снова отдалялся, будто кто-то стремительно бегал из стороны в сторону. Подойдя поближе, Владычица увидела за деревьями несколько оленят, что отчаянно носились по большой поляне, убегая от Майрона. Тот со смехом преследовал их, время от времени поскальзываясь на мокрой от росы траве. Йаванна, полная негодования, готова была прекратить эту забаву, когда Майрону всё же удалось догнать одного из оленей, задев его рукой по гладкой спине. Теперь уже ему самому пришлось спасаться бегством: оленёнок, радостно подскакивая на месте, гонялся за ним по поляне. Владычица едва сдержала смех, наблюдая за игрой. Тем временем Майрон скрылся среди деревьев, и олени затерялись в чаще вместе с ним. Следуя по их следам, Йаванна вышла к реке и направилась вдоль течения вниз, ища глазами беглецов. Говорливый поток сопровождал её, без устали напевая подслушанные у деревьев песни. Наконец она заметила на берегу Майрона. Он сидел, прижав ладони к земле и запустив пальцы в чёрную почву, будто прислушиваясь. Огненные волосы запутывались в траве, о чём-то с ней перешёптываясь. Подойдя ближе, Йаванна услышала, что он что-то говорит, но так и не поняла к кому обращены эти слова. — Майрон, — окликнула она, подходя ещё ближе. — С кем ты разговариваешь? — С Эру, Госпожа, — без запинки ответил он, даже не вздрогнув от неожиданности. Йаванна в растерянности остановилась. Такие слова могли с лёгкостью посчитать дерзостью. Говорить с Эру… Разве достоин подобной чести юный Майар? Всё же Владычица совладала с удивлением и спросила: — О чём же ты говоришь с ним, дитя? — Я благодарю его за то, какой прекрасный мир он создал, — Майрон выдернул руки из земли и протянул их вперёд, будто желая обнять мир, которым восхищался. — Но разве не нам поручил Эру создать этот мир? — осторожно спросила Йаванна, садясь на траву рядом. — Разве не Ульмо укротил бушующие воды? Не Аулэ поднял земли из океана? Кто же рассыпал по небу звёзды, если не Варда? — Всё так, — кивнул Майрон, — но если ты, Госпожа, пожелаешь, например, слепить птичку, — он задумчиво покрутил в пальцах железную фигурку, — чьё это будет творение? Твоё или твоей руки? Владычица не нашлась, что на это ответить, и только внимательно вгляделась в лицо Майрона, будто увидев его впервые. «Этой душе не место под землёй, среди грохота и огня кузниц, — с сожалением вздохнула она. — Не попросить ли мне Аулэ, чтобы он отдал его под мою опеку?» — размышляла Йаванна. Однако время распорядилось иначе. Блаженный покой сменился безжалостной бурей. В дни радости никем не замеченный Мелькор, Тёмный враг мира, вернулся в Средиземье после долгих скитаний за стенами ночи, чтобы подчинить себе мир, предназначенный эльфам и людям. Снедаемый злобой и завистью, таясь, он воздвиг на севере могучую крепость — Утумно. И призвал к себе духов, что следовали за ним. Весна стала увядать, отравленная их ненавистью. Тьма растекалась по миру, искажая всё, к чему прикасалась. Стали темны и опасны леса, обезумели и рассвирепели звери. Тогда Валар поняли, кто губит плоды их долгих трудов, и отыскали его крепость, проросшую корнями в самые недра земли. Война меж могучими Валар вновь захлестнула Средиземье, искажая его прекрасный лик. И были разбиты Светочи, и моря вышли из берегов, а земли вздыбились, объятые пламенем. И Мелькор бежал, ища защиты в подземельях Утумно, а Валар покинули свои земли, укрывшись далеко на западе. Так завершилась весна Арды.***
Трубный зов охотничьего рога эхом отозвался от скал и окутал звучными переливами погруженные во тьму леса. Давно уже в Средиземье нет другого света, кроме далёких печальных звёзд. Лишь на западе, за горами, сияет и цветёт благословенный Валинор. Только ни благоухание его садов, ни пение живущих там птиц не проникают в покинутые земли. Земля содрогается под копытами благородных скакунов Оромэ, властителя лесов и покровителя охоты. Охотник не покинул своей милостью осиротевшие леса Средиземья, снова и снова гнал он со своим воинством приспешников Мелькора, загоняя их обратно в подземные норы Утумно. Но, стоило ему вернуться в Валинор, и тьма снова выползала из своих укрытий… Твари прячутся в тени, их почти невозможно заметить, сидя верхом. Кони стремительно несут своих всадников, а у них под копытами вьётся огонь. Он то и дело ныряет во тьму, выгоняя тварей из их укрытий прямо под стрелы и удары мечей. Майрон замирает, на мгновение вслушиваясь, и в следующую секунду снова срывается на бег, скользя между мёртвых деревьев, разрывая темноту перед собой. Язычки пламени бьются в его волосах, освещая лицо алым светом. Минувшая война не обошла стороной ни одного, даже самого бесполезного и миролюбивого жителя острова Алмарен. Майрон затерялся в этой войне, как искра в бушующем море. Великие перевернули мир, а малым оставалось лишь стать частью этого смертельного урагана. Майрон сгорал, как бумажный светильник, умываясь собственным огнём, он заново родился в этой войне, и она не отпускала его даже тогда, когда время успокоило новые горы и новые реки… Майрон уже не первый раз сопровождал Оромэ на охоте. Быстроногий и ловкий, он, словно гончая, летел впереди, указывая всадникам путь. Он не носил с собой оружия, но от одного его взгляда мелкие порождения тьмы бежали прочь, будто безумные. Но были и другие. Сильнее и хитрее Майрона, они предпочитали не показываться на глаза охотникам, таились и не упускали возможности донести своему господину о новом вторжении в его земли. — Они отовсюду смотрят на меня, — говорил Майрон, возвращаясь к своей работе в кузнице после очередной охоты. — Их так много… Без слов было ясно, что тревожило его. Что же будет, когда придут дети Илуватара?