***
Такие странные, непохожие на Валар создания — дети Илуватара. Они смотрели на охотников широко раскрытыми глазами, сперва со страхом, а потом и с любопытством. Майрон не мог оторвать от них заворожённого взгляда. И не только он: и Олорин, и другие охотники, кажется, разделяли его чувства трепетного восхищения и лёгкого страха. Не напугать. Защитить. Они проснулись во тьме, только звёзды присматривали за ними, отражаясь в тёмной поверхности озера Куивиэнен. Первые эльфы были предоставлены самим себе, они с удивлением изучали и давали имена всему, что их окружало. Только почему же появление Оромэ поначалу так напугало их? — Он нашёл их раньше, — с едва сдерживаемой злостью говорил Майрон. — Мы не можем знать этого наверняка, — возражал Олорин, хотя в душе и сам склонялся к этой мысли. Однако, согласиться с этим было всё равно, что признать вину, тяжёлым упрёком ложащуюся на всех жителей Валинора. — Мы их бросили. Оставили их Врагу, хотя должны были защищать! — горячился Майрон. — Нас не было рядом… Ты слышал, что они говорят между собой о Чёрном всаднике, уводящим их в чашу?! Кто же это по-твоему? Майрон злился в первую очередь на себя самого за то, что так долго оставался в Валиноре, страшась тьмы Средиземья. «Боялся. Хотел себя уберечь. Как мог?!» — горестно упрекал он себя. Олорин, будто читая его мысли, хлопал друга по плечу, стараясь убедить, что его вины в этом нет, но это только ещё больше раздражало Майрона. Оромэ пришел, чтобы увести эльфов в Валинор, и оспаривать это решение Майрон был не в праве. Он не озвучивал своих мыслей по этому поводу, но в глубине души был уверен, что они обязаны отбить Средиземье у Врага, а не прятаться от него. Как бы то ни было, эльфы не спешили покидать своё озеро, а охотники не могли оставить их снова, и в этот раз им пришлось надолго остаться в Средиземье. Майрон научил эльфов разжигать огонь, и теперь они часто собирались вокруг его костров, подставляя лица яркому тёплому свету и громко переговариваясь между собой. Язык эльфов отличался от того, на котором говорили в Валиноре, но это недолго было преградой для общения. Майрон и Олорин очень скоро научились понимать их, к тому же многие новые слова эльфы заимствовали у них самих. — Почему он не любит их? — однажды спросил Олорин, как обычно сидя рядом с Майроном у огня и наблюдая за эльфами. Майрон нахмурился, догадавшись, что речь идёт о Мелькоре. — Я правда надеялся, что, когда они проснутся, вражда между Валар утихнет сама собой, — грустно продолжил Олорин. — Думал, увидев их, он одумается… Ведь мы пришли сюда для них, всё, что мы делали, было для детей Эру. Как можно не любить их теперь, когда они пришли? — Он никогда не делал ничего для них, — мрачно возразил Майрон. — Его занимает только собственное величие. Олорин озадаченно замолчал. — Он ненавидит эльфов как раз потому, что все остальные так увлечены заботой о них. Как будто соперничает с ними за любовь Эру. Хочет внимания… — Откуда ты знаешь? — кажется, слова друга пугали Олорина. Так смело говорить о вещах, что куда выше их самих, мог разве что безумец. Майрон пожал плечами. — Мне так кажется. — Не будем больше об этом, — попросил Олорин, аккуратно касаясь его плеча. — Мне кажется, рассуждать об этом опасно. Не будем, ладно, Майрон? Тот в ответ лишь кивнул, снова погружаясь в свои мысли. Все постоянно предостерегают его, предупреждают об опасности, но он и сам уже знает, что ждёт его за полосой света. Он там уже побывал. Только вот спрятаться от этого невозможно, а страх и бездействие лишь усугубляют дело. Майрон задумчиво погладил лежащий рядом меч, сколько ни прячься, рано или поздно ему всё равно придётся столкнуться со своим страхом. Он будет готов.***
Несмотря на предостережения охотников, эльфы часто уходили в лес, слишком далеко от озера. Там, где мёртвые кроны смыкались над головами, в темноте им всё мерещилась загадка, перед которой они не в силах были устоять. Майрон и Олорин ходили за ними следом и возвращали обратно. Если могли найти. — Надо возвращаться, Майрон, дальше идти нет смысла, — Олорин остановился, в мучительном ожидании глядя на друга. Майрону всегда было невыносимо тяжело отступать и признавать поражение. Казалось, что всё зависит только от него — нужно всего лишь пройти ещё немного, и тогда всё ещё можно будет исправить. — Зачем они уходят за ним?! — горестно прошептал он, останавливаясь. — Чем-то он прельщает их, — отозвался Олорин. — Чем?! — Я не знаю. Майрон сжал рукоять меча и двинулся дальше. — Не надо, Майрон, — устало окликнул его Олорин. — Ты их не вернёшь, только сгинешь вместе с ними! — Пусть так! — упрямо крикнул Майрон. — Но если я вернусь, я буду знать… Это лучше, чем бессилие. Олорин вздохнул и поспешил за ним следом: переубедить Майрона сложно, а бросить одного и вовсе невозможно. Они скользили в темноте между сходящихся плотными рядами мёртвых деревьев, бесшумно перебирались через глубокие трещины в земле, ныряя в них с головой и снова выбираясь на поверхность. Вокруг было так тихо, что в ушах начинало что-то звенеть. — Как мы найдём дорогу обратно? — срывающимся шёпотом спросил Олорин. Майрон ничего ему не ответил. Сколько бы они не прислушивались, ни один звук не выдавал присутствия кого-то третьего в этой чаще. Но Майрон чувствовал, кожей ощущал, что за ними наблюдают. Очень внимательно следят за каждым их шагом. Вопрос только в том, захочет ли Враг подпустить их ближе или так и будет водить кругами по лесу? — Отдохнём, — наконец решил Майрон, глядя на изнурённого Олорина, который уже едва стоял на ногах, но молчал и не жаловался. Они сели рядом на землю, возле поваленного, но ещё не сгнившего дерева. Каждая минута, проведённая во власти Врага, отнимала силы, и вряд ли короткая остановка могла им помочь. — Не бойся, всё будет хорошо. Сами по себе эти слова ничего не значили, но уверенность, с которой Майрон их произнёс, действительно немного успокоила Олорина — он устало прислонил голову к его плечу и прикрыл глаза. Майрон запрокинул голову, но в темноте не различил ни одной прорехи в своде крон, сложно поверить, что где-то там скрыты россыпи звёзд и бархат неба не такой уж и чёрный. Если решил встретиться с тьмой, зачем увёл за собой Олорина, Майрон? Будет ли с ним «всё хорошо»? Усталость и напряжение ненадолго захватили и Майрона, он очнулся с резким чувством, что кто-то в упор смотрит на него. В темноте он не мог ничего увидеть, но чувствовал, как кто-то шевелится совсем рядом и подбирается всё ближе. Странное оцепенение охватило его: не страх, а скорее просто ожидание. Что будет дальше? Он чувствовал тяжесть привалившегося к нему Олорина на плече и только надеялся, что он своим пробуждением не спугнёт что-то из темноты. Шевеление приблизилось к ним вплотную и склонилось к запрокинутому лицу Майрона, заглядывая в широко раскрытые слепые глаза. Он, затаив дыхание, ждал, и это напряжённое ожидание тонкими паутинками тянулось от него к существу в темноте. Когда что-то уже почти коснулось лица Майрона, Олорин вдруг резко выхватил из ножен лежащий рядом меч и полоснул перед собой в темноту. Клинок вспыхнул, и лес огласился истошным визгом. Раненая тварь тенью метнулась среди деревьев. Олорин и Майрон вскочили на ноги, в свете высоко поднятого над головами меча они увидели хоровод теней, скалящихся на них со всех сторон. Олорин жался спиной к Майрону, выставляя перед собой ярко полыхающее лезвие, но твари, похоже, были вовсе не настроены кидаться на него из своих укрытий. — Если бы они хотели, давно бы напали на нас, — почти спокойно заметил Майрон. Олорин бросил на него испуганный, недоумевающий взгляд. Майрон указал ему на небольшую возвышенность рядом, и они направились туда, Олорин постоянно оглядывался на ходу и размахивал мечом, освещая дорогу. Поднявшись на холм, они оказались в сравнительной безопасности: твари не решились их преследовать и остались внизу. — Как это? — пробормотал Олорин, всё ещё судорожно сжимая в руках мерцающий меч. — Честно, не знаю, — ответил Майрон. — Когда я держал его в руках, ничего подобного не происходило. Тебе лучше опустить его — так мы привлекаем слишком много внимания. Олорин совсем не хотел выпускать меч из рук и погружаться в темноту снова. — Постой, ты слышишь? — вдруг замер он. — Вода. Где-то неподалёку действительно шелестело течение. Майрон и Олорин переглянулись и двинулись на звук. Узкая полоска реки блеснула в ответ клинку отражённым светом. — Думаешь, она впадает в озеро? — с надеждой спросил Олорин. — Да, — кивнул Майрон. — Значит, мы выберемся? Чем дольше они шли вдоль реки, тем отчётливее Майрон понимал, что не может вернуться как ни в чём ни бывало. Он был почти уверен, что будь он один, поиски не были бы так бесплодны. Олорину не место во тьме. — Мы совсем близко, — оживлённо шептал он, прислушиваясь, — течение усилилось… — Я не пойду дальше, — окликнул его Майрон, останавливаясь. — Что? Почему?! — Возвращайся, Олорин, — настойчиво повторил он. Тот замолчал, глядя на друга с непониманием и страхом. Он почему-то был уверен, что дальнейшие вопросы бессмысленны: если Майрон так решил — никакие слова его не остановят. — Что мне сказать Владыке Оромэ, когда я вернусь? — тихо спросил он. — Что посчитаешь нужным, — последовал короткий ответ. Олорин опустил глаза, пряча набежавшие слёзы. Почему ему кажется, что они прощаются навсегда? Если бы только он не был таким упрямым! — Возьми свой меч, — немного осипшим голосом проговорил он, протягивая Майрону рукоять. — Пусть он будет твоим, Олорин, — мягко ответил тот, прижимая его к себе на прощанье. — Береги себя. — И ты береги себя, Майрон.***
Свет, сопровождавший Олорина, скрылся среди деревьев, и Майрон остался один, но не в одиночестве. Совсем не в одиночестве, но теперь это его не пугало.