•••
Со страхом приникая к полу, Сумрочь аккуратно подползает к ногам Мелькора и замирает в ожидании разрешения говорить. Вести, что она принесла, легко могут стоить ей жизни, и она беспомощно и зло проклинает тот день, когда рыжий майар приблизился к воротам Утумно. — Говори, — приказывает Мелькор, и от звука его голоса Сумрочь непроизвольно вздрагивает. — Господин, Саурон он… — шипит едва слышно, переминаясь на месте. — Что он сделал? — Развернул ваши армии, Господин… Сумрочь обмирает от страха и собирается с силами, чтобы продолжить, Мелькор молчит, и предугадать, что он сделает в следующее мгновение, невозможно. Быть может, его захлестнёт гнев, а может, он и на этот раз спокойно стерпит выходки своевольного слуги. — Он сказал, что в Ангбанде нет места чужим воинам, — тихо лепечет Сумрочь. — И развернул ваши войска у самых ворот… — Почему они подчинились ему, если я приказал им занять крепость? Почему они развернулись? — тихо и грозно спросил Моргот, не глядя на онемевшую Сумрочь и обращаясь вовсе не к ней. Как бы не всеведуща была эта жалкая тень, она не могла этого знать, на этот вопрос не было ответа даже у Мелькора. — С него ни на минуту нельзя глаз спускать, — вздохнул он, зло щурясь. — Чем дальше от меня он находится, тем безумнее становятся его поступки. Что ж, рано или поздно он окажется настолько близко, насколько это возможно, и тогда ему уже не удастся оспаривать мои приказы. Но не скоро ещё было суждено исполниться словам Мелькора. Война Гнева помешала всем его планам, объединившись, Валар изгнали Моргота за пределы мироздания, и Саурон остался предоставлен самому себе. Деяния его сперва самонадеянные и благие позже стали лишь самонадеянными. Он стремился к порядку, но создавал хаос. В вечной борьбе с духом Моргота он совершал ошибку за ошибкой. Майрон восхищался силой — Саурон же жаждал её, как единственное средство, способное объединить и спасти гибнущее Средиземье. Уже позади были войны с эльфами и затопление Нуменора, когда Саурон взялся за новое дело. Самое дерзкое и опасное из всех. Он решил наделить эльфов и людей магией металла и научил их создавать волшебные кольца. Так, как когда-то давно он вкладывал силу в железных птичек и меч Олорина, были наполнены силой малые кольца. За ними появились на свет шестнадцать великих колец, и здесь бы Саурону следовало остановиться.•••
Пламя Ородруина бешено взмывало вверх, осыпая Саурона искрами, будто чуяло, что сейчас происходит что-то очень важное. Майрон щурил золотые глаза и сжимал кусочек металла в пальцах. Иные кольца создавались под его руководством, они ковались и закалялись как положено, они наполнялись силой, которая пропитывала всё в мире. Это кольцо будет совсем другим: Майрон наполнит его своей собственной силой, оно будет сильнее прочих, оно будет частью его самого. Единое кольцо подчинит себе все остальные — и в мире настанет порядок. Саурон жаждет этого порядка, желает процветания и покоя, но берет на себя слишком много, хочет своею властью управлять миром, а для этого необходима жестокость. За спиной Майрона вырастает огромная, угольно-черная тень, она подрагивает, стараясь не спугнуть его жутких планов, с нетерпением ждёт и протягивает длинные пальцы. Победа так близка, что Моргот готов забыть о тысячелетиях, проведенных в борьбе с Майроном. У истока дней он увидел его среди других. Самого яркого, горящего любовью и преданностью Эру, такого чистого, что смотреть на него почти больно. Любимое дитя Илуватора… Мелькор всегда ненавидел его детей — эльфов, людей, — но больше всего он ненавидел Майрона. Злость Моргота всегда стремилась разрушить и уничтожить то, что создано другими во славу Эру. И венцом этих желаний было падение Майрона. С самого начала он ловил его в свои сети, старательно и долго. Бесконечно долго. Завлекал и заманивал, а когда наконец поймал — не смог раскусить. Слишком крепким оказался Майрон. И снова борьба. Изнурительная тысячелетняя борьба, что вот-вот закончится, потому что Майрон на пороге решения слишком тёмного, чтобы остаться собой. Кольцо клубком сворачивается и шевелится на ладони Майрона, наливаясь жаром от его руки. Огонь Ородруина беснуется, поднимаясь до небес, выплескивается из жерла горы и озаряет красным пустоши Мордора. — Чтобы всех отыскать, — шепчет Майрон, — воедино созвать… Чёрные пальцы касаются его головы, и тень соскальзывает со сводчатых стен ему на плечи. — И единою черною волей сковать, — бормочут непослушные губы. — В Мордоре, где вековечная тьма. Изящной вязью покрывается горящая поверхность кольца, и фигура Саурона наливается черным, впитывая тень Моргота. Ты будешь настолько близко, насколько это возможно, и не сможешь противиться мне. Отныне две души в одном теле навеки связаны силой Кольца.***
Воды Андуина шелестели о борта лодки и навевали сон. Уже несколько дней Братство двигалось вниз по реке, причаливая к берегу только на ночлег. Остались позади гостеприимные владения Галадриэль, все путешественники были молчаливы и погружены в свои мысли. Леголас и Гимли плыли в третьей лодке и завершали процессию. Гном, и без того не слишком болтливый, безмолвствовал, размышляя о даре Владычицы. Леголаса одолевали воспоминания и тяжёлые, мрачные мысли. В Лотлориэне он не думал ни о чём, кроме гибели Гэндальфа, и всё отложенное на потом наваливалось на него теперь с новой силой, грозясь пустить их лодку ко дну. Лис — Саурон, его друг теперь стал врагом. Врагом с большой буквы, тем самым, кто воюет со всем Средиземьем. Но почему тогда он ведёт себя так странно? Зачем преследует их? Леголас не мог узнать ответов на эти вопросы, он сам прогнал того, кто мог на них ответить. Теперь он был уже не так уверен в собственном решении, ему казалось, что он поспешил. Леголас окидывал тоскливым взглядом поросшие лесом берега и невольно искал среди зелени деревьев рыжий всполох. Лис не показывался на глаза, но наверняка был где-то поблизости, не мог он так просто их покинуть. «Видеть его всё же лучше, — подумал Леголас. — По крайней мере я буду знать, что он рядом, и замечу, если ему снова захочется нам помешать. Вернётся ли он, если я позову его?» Леголас мысленно окликнул Саурона его старым, привычным именем. «Если ты здесь… Покажись мне». На первый взгляд ничего не изменилось, Леголас не заметил движения, но, оглянувшись, снова увидел впереди темный силуэт Лиса. Он в полный рост возвышался на корме впередиидущей лодки. Обернувшись вполоборота, он вопросительно смотрел на Леголаса. Принц затаил дыхание. «Почему ты слушаешься, когда я говорю, что не хочу тебя видеть?» — мысленно спросил он. «Не хочу походить на назойливую нечисть, — отозвался Саурон. — От которой спасаются оберегами…» Леголас хмыкнул, нащупывая медальон под одеждой. «Выходит, он мне не нужен, раз достаточно всего лишь слова?» Саурон пожал плечами и легко перепрыгнул из лодки Боромира к Леголасу, обошел Гимли, уверенно шагая по ребру борта, и сел рядом. — Достаточно мысли, — слабо улыбаясь поправил он. Леголас очень хотел бы улыбнуться ему в ответ, но сдержался. Ничего не будет как раньше. «Зачем ты убил Гэндальфа?» Саурон быстро обернулся на него, но ответил не сразу. — Я этого не делал. «Ты лжёшь!» — гневно уставился на него Леголас. — Я всегда говорю тебе правду, — упрямо нахмурился Саурон. Леголас задохнулся от возмущения и отвернулся, чтобы не привлекать внимания чересчур пристальным взглядом в пустоту. «Всегда?» — с насмешкой фыркнул он. Саурон не ответил, но и не ушёл. Остался молча сидеть рядом, бездумно задевая пальцами поверхность воды. Река подыгрывала ему, послушно проминаясь под ладонью и тут же пряча следы его присутствия в складках волн. Лодка Боромира впереди ускорила движение, почти поравнявшись с первой, в которой плыли Арагорн, Фродо и Сэм. Леголас и Саурон одновременно подняли головы, проследив за этим. — Он в опасности, — пробормотал Саурон, хмурясь. «Фродо?» — переспросил Леголас. — Нет, Боромир. Оно искушает его. Леголас с сомнением покосился на Боромира, а затем на Саурона и хмыкнул. «Боромир слишком жаждет власти, — сухо заметил он. — Никто, кроме него, не ведёт себя так несдержанно по отношению к Фродо…» Саурон посмотрел на него с сожалением. — Тебя оно, может, ещё не искушало. Не думай, что это твоя заслуга, Леголас. Ты не интересен Кольцу. Леголас хотел спросить, что он имеет в виду, но Саурон перебил его, резко дёрнув за рукав: — На левом берегу орки, — прошептал он, глядя куда-то сквозь заросли. Леголас обернулся, прислушался и тоже заметил мелькающие среди деревьев тени. — Орки, — крикнул он плывущим впереди. Поднялся шум, и с левого берега в воду полетели стрелы. Леголас выпустил несколько стрел в ответ, но тут же убедился, что это бесполезно. Орки были надёжно скрыты тенью леса, к тому же их было слишком много. Он бросил лук и взялся за весла, стараясь отвести лодку к правому, западному берегу. Что-то свистнуло над ухом, и Леголас вздрогнул. — Поторопись! — Саурон бросил к его ногам пойманную стрелу и тревожным взглядом окинул остальных. Лодки, с трудом преодолевая течение, нырнули ближе к спасительному берегу и укрылись в тени нависающих над водой веток. Вдруг орки на левом берегу радостно завопили, раздался шум ветра, и над рекой появилась в воздухе огромная чёрная тень: распластав в воздухе крылья, она нависла над лодками, и на мгновенье путников окутал могильных холод и страх. Леголас вновь вскинул лук, но стрела чиркнула по кожаным крыльям дракона, не причинив ему вреда. Тень издала протяжный вой, такой пронзительный и громкий, что у Леголаса похолодело на душе и пальцы предательски задрожали. Дракон нырнул ниже, и на его спине Леголас увидел всадника в чёрном. Он снова попытался натянуть тетиву, но внезапно выросший перед ним Саурон вскинул руку, и дракона отшвырнуло в сторону. Он перевернулся в воздухе и, с трудом сохранив высоту, скрылся за деревьями. Новый крик задохнулся, так и не достигнув нужных нот, он прозвучал жалобно и обижено. Орки загудели, явно разочарованные и напуганные таким внезапным бегством чёрного всадника. — Что за нечистая тварь попалась нам на этот раз? — прогудел Гимли. — Не Барлог ли это? — Нет, — растерянно отозвался Леголас. — Кажется, это был Назгул. Саурон одобрительно кивнул ему, устало опускаясь на дно лодки. Внезапная стычка подорвала его силы, он побледнел и стал чуть более прозрачным. «Ты в порядке?» — с тревогой спросил Леголас, глядя, как Саурон прячет лицо в ладонях. — Не беспокойся обо мне, — отозвался он приглушенно, — позаботься лучше об остальных. Леголас поднял орчью стрелу и с презрением бросил её за борт. «Спасибо», — неуверенно пробормотал он. Саурон только ниже опустил голову и ничего не ответил.***
После стычки с орками плыли не останавливаясь до самых порогов. Здесь пути отряда расходились, Боромир должен был вернуться в Гондор, а Фродо — идти в Мордор. Напряжение в отряде возросло до предела. Братство остановилось на пологом берегу, окружённом лесом, чтобы сделать привал и решить, как поступить дальше. Леголас и Гимли вытащили свою лодку на берег и принялись раскладывать лагерь. Все были при деле, только Саурон шатался вокруг, бесцельно глядя в небо. Леголас не окликал его, но постоянно следил за его передвижениями краем глаза. — По мне так лучше свернуть к Гондору, — бубнил себе под нос Гимли, подсчитывая оставшиеся припасы в своем мешке. — Как считаешь, эльф? В Гондоре мы сможем запастись едой, там найдется работа для моего топора. — Наш долг — сопровождать Фродо, — возразил Леголас. — Как он решит, так мы и поступим. Гимли недовольно пропыхтел что-то ещё, но Леголас не услышал. Он обернулся по сторонам и испуганно окликнул: — Арагорн, где Фродо? Следопыт уложил последний камень в круг для костра и поднялся. — Не беспокойся, Леголас, он отошёл, чтобы обдумать своё решение, хотел побыть один. Я сказал ему, чтобы он не уходил далеко. — Боромир тоже решил побыть один? — нахмурился Леголас. Арогорн обернулся в сторону леса. — Он ушёл за дровами… — с нарастающей тревогой в голосе проговорил он. Саурон встретился глазами с Леголасом и, мрачно смерив всех взглядом, скрылся из виду. После встречи с Назгулом он нуждался в отдыхе, но выбора не было. С усилием толкая себя вперёд, он зигзагами стал обследовать лес. Ощущение присутствия Кольца смутно шевелилось в груди, но точно определить направление почему-то не удавалось. Кольцо обманывало Саурона и водило его за нос, заставляя метаться из стороны в сторону: видимо, оно выбрало себе новую цель — возложило все надежды на Боромира, надеясь, что он наконец поможет ему добраться до Хозяина. Того Хозяина, который примет его и использует по назначению, а не того, кто воротит нос уже так долго. Тревога за Фродо и сохранность Кольца достигла предела, когда громко и резко вспыхнула в сумрачном мире новая душа — это Фродо надел Кольцо. Саурон кинулся в ту сторону, надеясь успеть догнать хоббита раньше, чем Моргот заметит его. Спотыкаясь на каждом шагу, напуганный Фродо метался в сумрачном мире, привлекая всё больше внимания. Он нашёл в лесу руины древних каменных строений и взобрался по полуразрушенной лестнице наверх. Саурон взбежал за ним следом и дёрнул хоббита за локоть, разворачивая к себе лицом и заслоняя его от пронизывающего пространство взгляда. — Стой на месте, Фродо, — властно окликнул он его, встряхивая за плечи. — Стой и слушай! Из Гондора тебе не будет пути. Там тебя ждут лишь Назгулы и люди. И те и другие захотят отнять у тебя Кольцо — этого нельзя допустить. Твоя дорога ведёт на восток, через болота и пустоши. Это трудный путь, но только тебе под силу его пройти. Фродо оторопело слушал, часто кивая и не спуская с Саурона глаз. — Не используй Кольцо, что бы ни случилось, это того не стоит. Оно обманет и подведёт тебя, не используй его никогда, ты понял меня? Фродо снова закивал, невольно хватаясь за Саурона, как за единственную надёжную опору в сумрачном мире, постоянно уходящем из-под ног. — Кто ты? Кто ты такой? — пролепетал он в последний момент. — Я… — Саурон растерялся, подыскивая подходящий ответ. — Лис. Сказав это, он с силой вытолкнул Фродо из сумрачного мира. Кольцо слетело с его пальца и упало неподалеку, хоббит судорожно подполз к нему и спрятал за пазуху, испуганно оглядываясь по сторонам и потирая ушибленный локоть. Саурон смотрел на него, с трудом преодолевая болезненную жалость. — Прости меня, Фродо, сын Дрого. Мне так жаль. Рассекая воздух, по лесу прокатился звук охотничьего рога. Звук, всегда пробуждающий в Сауроне что-то давно забытое, огненно-быстрое. Звук его юности, такой чистый и звонкий. Сегодня он предвещал лишь смерть.