Шальная императрица

За стенкой что-то упало, глухо ударившись о столик. Я нехотя открыла глаза, посильнее закутываясь в плед. Дурацкий кондиционер ну уж слишком морозил, так что приходилось утепляться. За окном еще не светлело, а значит утро точно не наступило. Потянувшись за телефоном, я разблокировала экран, чтобы посмотреть время. Пять утра. Прекрасно. И вот какой твари там не спится, а? Потянулась, перекатываясь на левый бок. Мой сосед тоже спал, свернувшись калачиком и подогнув под себя ноги. Черная шапочка лежала на столе, как и его наушники. Все полки рядом были пусты, что говорили о сомнительном удовольствии ехать в ночь из Питера в Москву. Я б даже не удивилась бы, если во всем вагоне кроме нас никого бы не было. Спать на удивление резко расхотелось. Завернувшись в плед, я вышла в проход, дабы пройтись до тамбура. Единственный минус плацкарта — нельзя постоять в коридоре и посмотреть в окно. Тут располагаются сидячие места и такие неудобные верхние полки. На другом конце вагона хлопнула дверь. Видимо, не только я одна бодрствовала. За окном мелькали фонарные столбы и черные силуэты деревьев. Тут даже не нужна была музыка, чтобы сотворить нужное настроение. Оно уже было — стук колес невообразимо успокаивал и нагонял сонливость. А еще какие-то совершенно глупые и не радостные мысли, постоянно лезущие в голову. Наваливалась суровая реальность со всеми ее проблемами. В глазах что-то защипало, и я еле сдержалась, чтобы не зареветь прям тут. Вся жизнь рушилась, как карточный домик, до этого так коряво выстроенный. Куча долгов, несданных экзаменов и полное нежелание что-либо исправлять. Необратимо наступало полнейшее безразличие к происходящему. Не хотелось ничего. Хотелось просто лечь на диване, завернувшись в плед, и плакать. И чтобы никто не трогал. Да, я старалась не показывать виду, смеяться — но я боялась. Очень боялась, что все окончательно погребет меня и не даст дышать. И что потом? Что потом? Я, такая вся из себя отличница, и в итоге буду работать где-нибудь продавцом. И то, только по своей глупости. Совершенно тупой вариант исхода событий, но уж слишком реальный. И мне было страшно. Страшно остаться одной, со своими переживаниями и страхами у разбитого корыта. Я просто не могла взять себя в руки и заставить что-то делать — и в этом была моя главная проблема. Я закрыла лицо руками, медленно сползая по стенке вагона. Контролировать слезы я уже не могла. — Тоже любите стоять в тамбуре? — от неожиданности я чуть не подпрыгнула, резко поворачивая голову в сторону Евгения. Вот что за привычка так подкрадываться? Так можно и инфаркт получить. Ну или кто-то другой вполне вероятно может получить на орехи. — Когда едешь в плацкарте, то только тут и приходится стоять, чтобы никого не разбудить, — негромко ответила я, поспешно поднимаясь с пола и вытирая слезы. — Но ведь кроме нас почти что никого и нет в вагоне, — хмыкнул Калинкин, опираясь плечом на стену. — Вы спали, Женя, — пожимая плечами, проговорила я, — не очень хотелось мешать. — Поэтому вы решили пореветь тут? Глупо, — покачал головой парень, — в таких случаях надо просто выпить. — Возможно и так, — шмыгнула носом я, исподлобья глядя на Евгения. Надо ж было так спалиться. — Ну раз так, то может выпьем? У меня как раз с собой взята бутылка хорошего виски. Что скажете? Я внимательно посмотрела на парня, как бы изучая, что плохого может после этого случиться. Но по его худощавому телосложению сложно было что-то сказать. Но вряд ли он собрался душить меня сразу же после первого стакана — плацкарт как никак. Тут такая слышимость, что ого-го! — А давайте, — возможно было глупо соглашаться на это, но в голове включилось безразличие ко всему, что тут происходит. Как говорится, терять было нечего. Женя чуть кивнул, пропуская меня вперед по коридору. Проводница недовольно посмотрела на нас, но промолчала. Да, скорее всего она повидала столько всего за свою работу на железной дороге, что ее ничем не удивишь. Начиная от в стельку пьяных дембелей и заканчивая признаниями в любви между случайными пассажирами. Романтика, одним словом. Замечтавшись, я даже не заметила, как мой новый знакомый разлил по стаканам виски и жестом фокусника еще и достал колу. — Ого, а лимона часом у тебя нет? — Увы, — развел руками Евгений, но тут же радостно заулыбался, — но я знаю, у кого точно есть. Одну минуту. И он поспешно ретировался в сторону тамбора. Сначала я лишь удивленно пожала плечами, но потом дошло — у проводницы, ну конечно же! Еще в детстве самым главным в чае на железной дороге был этот желтый цитрус, нарезанный аккуратными полосками. — Вот, — довольный собой Калинкин расположил передо мной добрую половину лимона и даже предоставил немного тупой нож. — Ого, ты что, силой у нее отобрал? — рассмеялась ты, чисто механически переходя на «ты». — Просто в противном случае он бы явно испортился, — хмыкнул парень, делая глоток получившегося напитка. — И часто с вами девушки соглашаются выпить? — наконец поинтересовалась я, разглядывая своего собеседника. — Чаще они вообще со мной не разговаривают, — проговорил Евгений, облокачиваясь спиной на стенку. — Почему? — удивленно спросила я, чуть морщась от холодной жидкости. — А я почем знаю, — он пожал плечами, — может недостаточно симпатичный для них? — Спорное утверждение, — заметила я, отпивая еще, — парень как парень. — Спасибо, — хмыкнул Женя, снимая очки и устало потирая виски, — а ты почему ревешь в тамбуре? — Ты так говоришь, как будто я так все время делаю. — Уж не знаю. Так что случилось? — Ты серьезно хочешь выслушать нытье двадцати однолетней девушки? — с удивлением спросила я, перебирая ногтями по стакану. — А почему бы и нет? Нам обоим не спится, ехать еще несколько часов, да и вискарь располагает к общению, — Калинкин снова воодрузил очки на нос и уставился на меня. — Ну ладно, ладно, — наконец согласилась я, допивая первый стакан, — я не знаю, что мне делать. Я совершенно запуталась. Во всем, причем. Я не могу заставить себя сдать все долги и снова нормально ходить на пары. У меня нет сил и желания, и это очень странно. Третий курс, и я не знаю, что делать. С одной стороны — нафиг все это, а с другой — а как же общественное мнение. И это самое страшное. А еще родители, которым нужна прилежная девочка — отличница даже в Университете. А я не могу. Я не вписываюсь в эти строгие рамки. Мне скучно и невообразимо просто. За время этого монолога к горлу снова подступили слезы, отчего мой голос стал дрожать. Было бы очень глупо разреветься прямо сейчас на глазах у незнакомого до этого момента человека. Но именно так я и сделала. — Так так, ну не надо только реветь из-за этого, — спохватился Женя, пересаживаясь к тебе, — это просто. Я вообще не очень усидчивый, сложно дается режим, школу закончил с Божьей помощью и надеялся, что в университете все будет, как в американских фильмах: шумный колледж, веселые друзья, пиво в бумажных красных стаканчиках, а потом я стану профессором. Но это не стало реальностью. По факту: было скучно, мне что-то «втирали», я сидел и наблюдал за всем этим без интереса и через полтора года ушел из университета, так и не получив образования. И как видишь, сейчас все нормально. — И кем ты стал? — Я занимаюсь деятельностью, связанной с рекламой. А многие мои одногруппники, закончившие университет по этой специальности, занимаются вещами с рекламой не связанными. Кто-то, я знаю, оформляет витрины, а кто-то точно наращивает ногти, — он засмеялся, — так что не грусти. Быть может это твой шанс найти что-то новое. Найти себя в какой-то другой деятельности. — Мне подруга предложила место в полиции. Там можно будет учиться параллельно заочно по специальности. — И что ты? — А я не знаю, — вздохнула я, подпирая подбородок кулачками, — я еду в Москву, чтобы вдали от всех обдумать этот вопрос. Я не знаю, что мне делать, а друзья ничуть не помогают решиться на кардинальные изменения в моей жизни. — Быть может это поможет, — согласно кивнул Женя, — нужно проветрить голову и подумать над всеми вариантами. — Спасибо. — За что? — Что выслушал, — пожала плечами я, закутываясь в плед. Парень накинул на меня и свой, после чего замолчал, глядя в окно. Мы просто допивали виски с колой и смотрели на мелькающие за окном леса и поля. Так мы встретили вдвоем рассвет, который впервые показался мне особенно прекрасным.

А может это только начало чего-то нового?