СLexmas

Ну что, доволен, Кларк? — По-прежнему сидя на каменном полу ехидничает Лекс. — Что это вообще за мир? И как получилось что ты остался самим собой, а я стал белокурым красавчиком? — Это моя родная планета, Криптон. Я не криптофрик, как ты, должно быть, думал, я криптонец, инопланетянин. Кларк прохаживается по залу, разглядывая символы на колоннах-постаментах, Лекс провожает его взглядом открыв рот. — Так это ты устроил нам это остросюжетное приключение? — Ничего я не устраивал! Это у тебя по карманам рассованы криптонитовые бомбы. — Пули. — Что? — Криптонитовые пули, не бомбы. — Очень полезное уточнение! Какого чёрта они тогда взорвались? И вообще, ты что, планировал меня убить? — Не убить, а защититься. Это была не совсем завершённая разработка… — Лекс опускает голову, колупая ногтем рисунок на ладони. — Как думаешь, мы погибли? — Не знаю, Лекс. Я даже не уверен, что это наша реальность, здесь всё иначе. И Кларк сбивчиво, но подробно делится своей историей. — Нам нужно найти способ вернуться назад, я не собираюсь выходить за тебя замуж, что бы это не значило. А сейчас я хочу просто полежать и подумать. Пойдём, поищем обещанные удобства. Поможешь снять эту сбрую? Избавившись от плащей и доспехов, они разбрелись исследовать своё новое обиталище. Лекс нашёл на дальней стене выступ, открывающий вход в комнату с чем-то похожим на туалет и выбитым в полу небольшим бассейном, в который стекал широкой полосой водопад прохладной воды. — Видимо, придётся закаляться. Неужели даже для любимчиков Единого не предусмотрен элементарный комфорт? — Ты можешь нагреть себе любое количество воды. Смотри, можно переодеться. — Кларк показывает ему нишу, полную совершенно белых тряпок. — Я не хочу носить эти балахончики! — Лекс выбирает пару просторных штанов, похожих на пижамные, и, решительно надкусив ткань, рывком укорачивает длиннополую тунику. — Что значит могу нагреть? Прости, но кипятильников при себе обычно не ношу. Кларк тяжело вздыхает, его уже порядком утомила ворчливость Лекса. — Ты же в теле криптонца, так что кипятильник у тебя встроенный, это тепловое зрение. — Ты так раскалил мой пистолет? Кларк виновато кивает, обновляя свой гардероб по примеру Лекса. — Ну, пойду попробую. Что делать-то надо, просто захотеть? — Очевидно, всё получилось. — Констатирует Кларк, увидев повеселевшего Лекса, натянувшего чистую одежду прямо на мокрое тело. Тот плюхнулся на постель, и принялся распутывать свои косички. — Тебе помочь? — Помоги, а то тянет кожу. Даже вместе они довольно долго распутывали сложную причёску, и Кларк, снова вывел из себя Лекса тем, что слишком долго, по его мнению, не мог сообразить как открывается заколка, стянувшая на затылке тяжёлую гриву. — И как я должен управляться с этим конским хвостом, если у меня пятнадцать лет не было вовсе никаких волос? Завтра же отстригу! — Не надо. — Почему? — Мне нравится. К тому же неизвестно, может, этого делать вовсе нельзя. Зачем-то этот Сан их так долго отращивал. — И откуда ты такой умный взялся на мою голову. Всё, не мешай мне думать. Связав узлом длинные пряди, Лекс вытягивается на кровати и нахально заявляет в спину идущему освежиться Кларку: — Чур, здесь сплю я. — Но, здесь только одна кровать! — Возмущается Кент. — Я не виноват, что твоё племя настолько привержено аскетизму. Я к этому не привык. Я хочу виски и газету… Дальше Кларк слушать не стал, а когда вернулся, обнаружил крепко спящего парня, трогательно свернувшегося, сопящего аккуратным носом в собственный кулачок. — Тоже мне, великий мыслитель. — пробормотал криптонец, накрываясь одеялом на другой стороне широченной кровати. — С Рождеством, Лекс. *** Кларк проснулся первым и растерялся от двусмысленности ситуации. В его объятьях, перекинув через него стройную ногу, устроив блондинистую голову на плече и зажав в кулаке ворот чужой рубахи, мирно спал Лекс. От его волос пахло так вкусно, что Кларк не удержался и зарылся в них носом, вдыхая запах, усиливающий его и так иррациональное возбуждение. Стояк по утрам обычное дело, но чтобы тааак хотелось! Такого не было никогда, тем более парни никогда не вызывали у него даже малейшего влечения. А сейчас он только теснее прижал к себе хрупкое, по сравнению с его собственным, тело, и чуть не застонал, почувствовав уперевшуюся в бедро твёрдость. Кулак Лекса разжался, тёплая ладонь погладила шею Кларка, и он замер, боясь спугнуть волнующие ощущения. Внезапно парень вздрогнул и в один прыжок оказался на другой стороне кровати, гневно сверкая голубыми глазами. — Какого чёрта, Кларк? — Да не знаю я. — Он подтягивает повыше колени, пытаясь скрыть своё возбуждение, заметное даже под одеялом. — А вообще, я проснулся там же, где засыпал, так что ты первый начал. Рот Лекса приоткрылся от возмущения, он фыркнул, и пошлёпал в местное подобие санузла, на ходу бросив через плечо: — Я просто замёрз! — Криптонцы не мёрзнут… Он достиг разрядки всего за несколько быстрых сильных движений, и не знал куда деть испачканную руку. Дождавшись, когда Лекс освободил общую ванную, он так поспешно рванул внутрь, что толкнул парня плечом, заслужив неодобрительный и в тоже время понимающий взгляд в спину. — Я есть хочу! — Сознался хмурый Кларк, когда они от скуки решили исследовать ритуальный зал. — Не могут же они заморить голодом своих Истинных. Кстати, ты знаешь, что это значит? — Знаю. Вернее «вспомнил» этим утром. — Щеки Лекса розовеют, и он вырываясь вперёд, первым выходит из арки Храма на ветренную терассу, тут же замечая большую пластиковую корзину с провизией. — Смотри-ка, про нас не забыли! — Наверное, не только нам запрещено выходить отсюда, но и другим заходить нельзя. Целый месяц с тобой вдвоём. Я умер и попал в ад. Лекс не отвечает на колкость, занятый изучением содержимого корзины. Его заинтересовал круглый синий фрукт, упругий наощупь, пахнущий мускусной дыней и хрустящий бок большого круглого хлеба с вкраплениями неизвестных семян. Поели тут же, по-походному вытаскивая пальцами кусочки ещё тёплого мяса из контейнера, обнаружившегося на дне корзины. Обсуждение незнакомых, но приятных, вкусов инопланетной пищи развлекло их ненадолго. Наполненные животы не располагали к оживлённой беседе, и Лекс, буркнув себе под нос «…полежать, раз такое дело», отправился в жилую часть храма, доверив Кларку нести корзину с остатками еды. — Лекс… Спишь? — Кларк водит пальцем по прядке белоснежных волос, откинутых владельцем из-под спины. — Нет. Думаю. — Расскажи про Истинных. — Я знаю только то, что потрудилась разъяснить память этой симпатичной тушки. А это немного. — Лекс приоткрывает глаза и косится на Кларка, отнимает у него свои волосы. — Кто из нас двоих коренное население это планеты? — Конечно ты, я же вырос на Земле. От нечего делать он переворачивается, на спину и пялится на искрящиеся золотые вкрапления в полупрозрачном камне потолка. — Здесь раньше была очень странная система воспроизведения потомства. Естественным путём дети рождались только у Истинных Пар. Перед тем, как вступить в брак, желающие могли пройти такую же болезненную процедуру, как мы вчера. Я не знаю кто такой или что такое Единый, бог это, или какое-то концентрированное, материальное воплощение информационного поля планеты, или только криптонского человечества, и по каким критериям судит, но именно он определяет Истинность. Лекс на минуту умолкает, но Кларк не решается перебивать. — В какой-то момент не осталось ни одной Истинной Пары, желающих пройти это испытание почти не было, а тех, кто решался, больше никто не видел. И Криптон принялся штамповать детишек в репликаторах, раз за разом используя одни и те же гены. Даже ты должен понимать, что это неминуемое вырождение, без элемента случайности, без полезных для эволюции мутаций. Твой отец это понял, и требовал разделить весь криптонианский генофонд между половозрелыми особями, и ждать эволюционного толчка. А отец этого Сана, генерал Дру-Зод, был против такого расточительства, он не верит в случай. Началась война. Погибла треть населения планеты, это очень много, особенно для расы, уже ступившей на путь вырождения. Тогда они всё-таки смогли договориться. — О чём? — Заворожённый рассказом Кларк даже подвинулся к Лексу поближе, смотря на него во все глаза. — О брачном Союзе своих детей. В них и должны были вложить всё генетическое наследие Криптона, тогда шанс увеличивался в разы. Но этот юноша, Сан, оказывается очень романтичный, даром что сын самого жестокого военачальника за много веков. Он потребовал обряда Подтверждения Истинности, а это непререкаемый закон. — Но как такое вообще возможно? Как может родиться ребёнок у двоих парней? — О, здесь это неважно. — Лекс пошло хихикает, указывает изящным пальцем сначала на себя, потом на Кларка. — Родить могу и я, и ты, и кто угодно. Нужное оборудование есть у всех. Ты что, не знал? — Представь себе! То есть сейчас от нас ждут… — Ага, миленького пищащего младенца. А лучше сразу двух. Но не волнуйся, Сан читал, что раньше Истинные могли видеть другие Пары, и ставили им печати, наделяя частью силы Единого, они могли зачать, но только один раз. — Что за печати? Лекс разворачивает в его сторону сияющие золотой вязью ладони. — Сан не знал. Но, мне кажется, вот они. Таким образом, сбережём невинность, перелапав столько криптонских тел, сколько сможем, пока не найдём способ вернуться домой. План, конечно, был хорош, но наверняка не осуществим. Память Сана настойчиво подсказывала Лексу слова его отца, что до "свадьбы" их отсюда не выпустят, слишком они ценны. Значит, им придётся провести вместе это время. А в слезливых любовных легендах об Истинных Парах, прочитанных юношей, совершенно точно говорилось о том, что притяжение Истинных друг к другу практически неконтролируемо, особенно в первые годы после Подтверждения. Об этих нюансах он предпочёл тактично умолчать, сильно сомневаясь, что в сложившихся обстоятельствах вынужденного одиночества и безделья они смогут удержаться от грехопадения. В конце концов, прояви Кларк немного настойчивости этим утром, вряд ли у Лекса хватило бы самообладания сопротивляться.