Слёзы мёртвой вечности

      Это было задолго до начала всей истории. Тогда маленькие вампиры росли в Мире Демонов с матерями. Каждый день был солнечным, однако, в душе всегда были грозы. Топот ножек расслаблял Грехов, что приехали в гости после очередной войны. Юкио была в полном одиночестве, ведь Акари ушла в лес кому-то помогать. А Зависть прислушивалась. Всхлип и топот, детские рыдания совсем рядом. Девушка сидела у садика, наблюдала за летучими мышками в фонтане. Она взглянула за поворот, откуда доносились странные звуки. Оттода выбежал мальчишка в строгом костюмчике. Детям никогда не шли такие наряды. И этот мальчик не был исключением. Пухлые щёчки делали картину умилительной. Особенно с очками, которые расположились прямо на этих щёчках. Мальчишка не заметил девушку, он куда-то спешил, весь в слезах. Совсем не видел дороги. Юкио предсказала его падение и оно тут же случилось. Теперь кровь шла из королевской ножки. Юкио знала этого принца. Сакамаки Рейджи — Зависть — её грех. Тот, на кого Биатриче даже не смотрит. Очередной ли это эксперимент Карлхайнца? Девушка не знала, однако, не могла пройти мимо плачущего ребенка подруги. — Боль скоро пройдет, малыш, — бледная ладонь прикоснулась к ране. Мальчик всхлипнул от страха, однако, замер, когда ощутил приятную свежесть. Рейджи был околдован ледяной красотой своей новой знакомой. Девушка была схожа со снежной королевой, вышедшей из сказок. Однако, вместо злой тиранши, мальчик разглядел в синих глазах теплоту лета. Вампиру захотелось забыть обо всем плохом, что он когда-либо делал. Например о том, как несколько часов назад он прикрепил к Шу листочек, что привлекает хищников в лесу. Волки были безжалостны. Они бежали за малышом и его человеческим другом по всему лесу. Синие глазки вампира источали страх. Он не мог защитить никого. — Шу, мне страшно! Эдгар едва мог бежать с ним на одном уровне. Конечно, для человека было сложно угнаться за вампиром. Стоило юному Сакамаки обернуться, чтобы поддержать друга, как его ноги задели корягу дерева. Два мальчика упали лицом в грязь, услышали волчье рычание и схватились за руки от страха. За их спиной было могучее дерево, а перед глазами голодная стая волков. Их не интересовал статус вампира, они просто хотели набить пузо. И не важно кем, человеческим мальчиком или принцем вампиров. Прыжок волка и Шу закрыл глаза. Эдгар сделал тоже самое. От страха они закричали. Казалось, они вот-вот лишатся жизни. Послышалось рычание волка. Он был очень близко, однако, звучал странно. Шу осмелился открыть глаза, чтобы разглядеть ситуацию. Его глаза широко распахнулись, когда единственная девушка разогнала всю стаю, убив вожака. Она должна была быть слабой, как его мама. Однако, она была очень сильной и такой же красивой. Даже Эдгар вздохнул с восхищением. Мальчики не боялись пепла и крови. Всё это напоминало им о фениксе, что возрождается после смерти. Отныне эта легенда ассоциируется у Шу с прекрасной алой девой. — Пора возвращаться домой, принц. Отправив маленького Эдгара домой, Лень взяла юного вампира за руку и повела домой. Шу быстро почувствовал жар от ее руки, захотел отпрянуть, но не смог. Его завораживал вид победительницы. Она словно была создана из огня. Заботливого, готового его защищать. Когда мальчишка вернулся домой, он рассказал матери об этой прекрасной деве-фениксе. Биатриче отругала мальчика за прогулки с человеком, однако, когда он убежал в слезах, она посмотрела в окно, в поисках этой самой девы. Акари. Так её звали. Сакамаки уже давно не видела её, ведь что-то определенно изменилось. Вспомнить, что именно, вампирша не могла, но точно знала, все изменилось, когда родились дети. Где-то за стеной замка Биатриче смогла разглядеть алый локон. Обычно Акари забегала к ней, а теперь же появляется редко и наблюдает только из далека. Что же изменилось в их отношениях? Биатриче со скорбью посмотрела на беседку, где сидела принцесса ада. Она была высокомерной, как и всегда. Однако, именно к ней гордо шла одна из Грехов. И Аято, стоявший рядом со столом, за которым сидела его мать, не мог отвести взгляда от странной девы. Её одежда бросалась в глаза. Меховая куртка, которую обычно носят только зимой. Перчатки и фонарик в руках. И черная кофта со скелетом. А еще хлюпающие промокшие сапоги. И как ей удавалось не терять все свое великолепие и изысканной в этом глупом наряде? Аято не знал. У девушки был строгий тонкий профиль, острые глаза, как шипы в розы. Даже мех на куртке был похож на камни или игры. Мальчишка считал женщину строгой и опасной, как его мать. Возможно, она даже не умела улыбаться, как мать Шу и Рейджи. Он чувствовал особую связь между этой девушкой и его матерью. Последняя выжидающе смотрела на пришедшую гостью. Властность в глазах Корделии исчезала, оставались детское любопытство и надежда. — Какой чудесный у тебя сын, — звонкий голос развеял всю смуту и мглу, которую принесла с собой девушка. Аято заметил не острые скулы, а пухлые щёчки. Вместо злых глаз, он увидел сияние зелёных фонарей. Кожа была нежной, а руки тёплыми. Запах незнакомки дурманил, походил на запах его матери, только немного другой. Более терпкий, пряный. Юный вампир не хотел, чтобы прикосновение Гордыни прекратилось. Она казалась ему очаровательной. Однако, девушка пришла не к нему, а к его матери. Взгляд Греха становился скорбным, жёстким, но в тоже время и трогальным, грустным. Роскошная вампирша сидела в беседке и ждала чего угодно, только не этого взгляда. Разве она в чем-то провинилась? Что она сделала не так? Мать тройняшек совсем не помнила своих грехов. — Я не буду говорить тебе ничего, — шептала девушка и закрывала грустно глаза. — Это явно не та жизнь, о которой ты так мечтала. Корделия не знала, что делать. Ей казалось, что она счастлива, что все, что она делает — правильно. Однако, стоит Гордыни хоть раз сказать что-то такое, как вампирша начинает сомневаться. Она не помнит, как мечтала о чем-то другом. Несколько лет назад… Она не помнит, что было тогда. Перед глазами появился мишка. Его держала в руках очередная гостья. Аято уже убежал играть, пока мама не приказала ему опять пойти учиться. Женщина краем глаза видела, как плакал Канато, а Аято пытался его успокоить. Мальчику снова стало одиноко, когда мышки улетели. Очередная гостья — Жадность. Никаких эмоций она не чувствовала ещё до рождения Корделии. Её привыкли видеть каждый раз с одинаковым лицом. — Отдай это своему младшему сыну, — приказывает, не просит. Поправляет свой грязный халат, заправляет за ухо грязный локон волон и уходит. Она всегда быстро завершала свои дела и даже не смотрела на детей. Относилась к ним, как к какому-то эксперименту. Но почему? Никто об этом не знал. Сацучи прошла мимо детей и увидела свое величейшее создание. Она стояла в тени дерева, наблюдая за летучими мышками. За ними бегали мальчики. Один из них остановился рядом с ней и внимательно оглядел незнакомку. Карри, так звали девушку, смотрела на него в ответ. Она заприметила его алые щёчки и тонкие ключицы, которые совсем не были прикрыты его зелёненькой кофточкой. Мальчик казался ей невинным, однако, таковым не являлся, она знала. — Не смотри так на меня, — фыркнула Похоть. Она знала этот взгляд мужчины, который мечтал о чем-то недоступном. — Ты не похож на своего отца. У тебя нет и шанса. Райто, тот самый мальчик с алыми щёчками, обиженно надулся, но продолжал смотреть на девушку. Она была похожа на его мать манерами и острым взглядом. Каждое её движение наполнено взрослой зрелостью, мудростью и в тоже время детской игривостью. Сакамаки подумал, совсем на мгновение, что та была краше его матери, красивейшей женщины на свете. Он был готов утопать в её гранатовых глазах. Однако, та уже не смотрела на мальчика. Девушка взглянула на высокую башню, рядом с которой стоял юный вампир. Он плакал и смотрел наверх, где недавно была спрятана его мать. Субару, так его звали, в страхе обернулся, когда услышал незнакомый рычащий звук. Это был мотоцикл. Он не существует в этом времени, оттого и пугает бедного мальчика. На нем приехала девушка в рваных одеждах. У неё были короткие волосы цвета стали. А глаза были спрятаны за очками со странными черными стеклами. Мальчик со страхом смотрел на шедшую к нему даму. Она оголила ноги, что делать были нельзя в это время. Казалось, она вообще не знает правил этикета. Субару хотел сбежать, но не мог. Его словно пригвоздило к месту. Гнев подошла к нему, потрепала острыми ногтями по голове, чем доставила немного боли, и поднялась к Кристе. Это было слишком легко для Греха, чего Субару понять не мог. Он продолжал смотреть на одинокое окно, не зная, что было внутри. Сейчас он не мог так же легко поднять к матери. Возможно, он попросит эту незнакомку сделать его сильнее.