Слёзы мёртвой вечности

      Время шло, и война надвигалась на наших друзей. Восседавшие в гостиной, они не подозревали, что за окнами таится опасность. Бах! Стекло разбилось, глаза увидели рыжий дым, в нос ударило химикатами, а уши услышали рык прародителей. — Не вовремя я тебя притащил, — фыркнул Кино и поставил девчонку на пол. А затем он исчез, чтобы не попасть под действие яда. Все, кроме Юи, уснули. Они отправились в опасный мифический мир. И только человек, которого яд медленно усыплял, подняла с пола записку и тихо прочитала. — Через день война. Надеюсь, Грехи очнутся к тому времени. С ненавистью, Тсукинами Шин. Девушка погрузилась в странный гипноз. От него она очнулась вместе с вампирами. Они снова попали в школу, только теперь ее окружал густой туман. Грехов нигде не было, что взволновало Сакамаки. — Пойдем в школу, не зря нас отправили именно сюда, — предложил Рейджи и никто ему не пожаловался. По пути Юи рассказала им важную тайну от Тсукинами. Их вызов Грехам. А также про иллюзию, которую нужно было разбить. Самоуверенный Шин дал подсказку. Нужно найти то, что спрятано в школе. То, чем Грехи запечатаны здесь. Поисками, как самая осведомлённая, занялась Комори, а вампиры разбрелись по школе. Настолько красочной атмосфера в школе ещё никогда не была. Море радостного смеха, звонкие голоса. Субару не нравилось такое. Он последовал в сад, самое предсказуемое для него место. Удивительным образом, Аято последовал за ним. Ведь их Грехи были парочками, так сказать. И они не прогадали. Субару сжал челюсть от накативших эмоций, когда услышал ласковый голос матери. Давно она не была так спокойна и молода, как сейчас. В иллюзии Криста стала снова школьницей с пучков на голове и красными щечками от смущения. Она сидела на лавочке, окружённая цветами и изредка ахала и охала, прикрывая рот руками. Юная барышня наблюдала за поединком Грехов. Ещё молодых, более безумных, чем сейчас. Коске шли короткие волосы. Корделия же совсем не изменилась. В тот момент, когда вампиры подошли ближе, Корделию откинуло в стену школы, а Коске обрушилась на скамейку, перевернув её под крик Кристы. — Я победила! — весело кричала и дрыгала ногами в воздухе, Гнев. — Нечестно! — бушевала Гордыня. — Меня отвлекли эти вампиры! Я требую реванша! — Прошу вас, — пропел голосок Кристы, — Успокойтесь и дайте гостям высказаться. Они принесли важную весть. Хрупкая Сакамаки взглянула на парней, словно уже знала всё. Ей не составило труда улыбнуться по-грустному и образумить Грехов. Те уселись с ней рядом и начали буравить вампиров взглядом. Всё было понятно без слов. Они здесь были лишними. — Мы пришли сюда за вами, — Субару пытался быть спокойным, а вот Аято — нет. — Грехи  вы под иллюзию попали, пора выбираться от сюда! Криста безутешно улыбнулась, под смех Корделии. — Как раз этого ждала! — хмыкнула она. — Я догадалась, что это иллюзия. Уж больно это место напоминало мне о гибели. Я будто призраком снова стала. Под испуганный взгляд Коске, Корделия упорхнула с Аято. Вампиры должны встретить у входа в школы, когда соберут всех своих дам. Третий Сакамаки и не думал, что все выйдет настолько легко. Субару взглянул на свою. Волосы не выросли, взгляд не развеселел. Девушка прижалась к Кристе, как к последней надежде. — Он хочет сделать мне больно, защити меня, Криста… — Он не сделает тебе плохого, Коске. — Откуда ты знаешь?! Он же вр… — Говорит правду. Взгляд Кристы скользнул по вампиры. Голова слегка кивнула. Хрупкие руки обвили плечики подружки. Субару шагнул вперед. Коске вжалась в вампиршу и из глаз хлынули слезы. — Нет! Это не иллюзия. Мы сейчас опоздаем на урок и нас наругают… Это правда! — Не отрицай реальности, я уже мертва… — Нет, ты жива! — Ты меня убила, спасла… — Уничтожила! И не только тебя… — Корделия не держит на тебя зла. — Зато держу я! Не хочу уходить. Здесь ведь так хорошо… — А там будет лучше. — Обещаешь? Криста не ответила, только поманила пальчиками Субару. Тот шагнул к девушка и увидел длинные волосы на голове Коске. Он протянул руку и Грех схватила его, встала и взглянула на Кристу. Девушка превратилась в женщину, повзрослела за секунду и грустно улыбнулась. — Разве тебе не будет одиноко одной? — Ты всегда со мной, Коске, а я — с тобой. — Я ухожу с ним. — Об этом я мечтала. Субару повел девушку ко входу, не сказав и слова. Коске обнимала его за руку и тихо плакала. Она любила иллюзии, в которых все было хорошо, но не могла в них жить. Суровая реальность полюбилась ей больше. Она испытывает  делает тебя сильнее. Хотя прощаться с любимой вампиршей было для неё тяжело. Ненависть к иллюзиям хорошо знаком Лени и Зависти. Эти девушки не любили блуждать в мечтах, даже если история была чересчур красочной. Акари грустно улыбалась, подавая Биатриче клубнику. Школьница что-то читала. На её носик устроились очки. Вампирша ласково разговаривала с Юкио. Та не отвечала, хмурилась. Иллюзия трогала её за живое, но уходить не хотелось. Грубить тоже. Разве можно сказать что-то невинной даме? Пускай кто-то это сделает вместо них. Например, Рейджи и Шу, что пришли вместе, как братья. Они взглянули на мать, удивившую их приход. Рейджи начал говорить. — Возможно, вам покажется это странным, но мы… Юкио поморщилась от нерешительности вампира. — Это иллюзия и вы пришли нас забрать, знаем. Вот только, зачем её устроили, раз она на нас не действует? — На некоторых подействует, — подумала Акари и закинула в ротик насторожившейся Биатриче ещё одну клубничку. Улыбнулась. — Да и время здесь идёт иначе. Наверняка пройдет целый день. — Так вы пойдете с нами? — вопросил Шу. Грехи спокойно поднялись с теплых мест. Было приятно вспомнить былые деньки, когда Биатриче рассказывала им интересные история. Однако, теперь их малышка выросла и грустно улыбнулась. Шу и Рейджи поморщились. Они не хотели видеть эту версию своей матери. — Я должна вам кое-что сказать, — попросила женщина и девушки не смогли сопротивляться. Это касалось и малышей Сакамаки. История, которая объяснила бы странное холодное поведение матерей к детям. История, почему Криста сошла с ума, а остальные жены стали воплощением ужасных матерей. — Когда мы узнали про секрет Карлхайнца, про его опыт, мы были в отчаянии. Криста сошла с ума… А вот я и Корделия были подчинены гипнозу. Тсукинами в отместку стёрли нам воспоминания. Всё, что касалось ваших уроков о любви и нежности. Мы стали жестокими, холодными. Нас заставили участвовать в этом эксперименте. Мы выращивали подопытных. Биатриче вздохнула с улыбкой. Рейджи по одному ее взгляду понял, о чем та думала. О собственной смерти. Тогда она так же улыбалась. — Чары уходили, когда мы умирали. Я была рада освободиться от этой ноши. Жалела только, что с вами мне было не повидаться. Грехи не злились. Они подозревали что-то такое. Девушки попрощались и ушли с парнями. Остались ещё две девушки. И одна вампирша, рассказавшая ту же историю Канато и Райто, Сацучи и Карри. Последняя весело ушла со своим вампиром. Осталась последняя. Почему она нн двигалась и сидела рядом с Корделией? Канато протянул заботливую ручонку к женщине. — Пойдем домой, Сацучи. — Эта иллюзия может стать прекрасным домом для меня. Грех поднялась и ушла. Канато взглянул на мать и побежал за женщиной. Она была не права, хоть и знала про иллюзию и реальность. Жадность была готова лишить всех реальности ради себя одной. Признавая свою ошибку, она не отказывалась от неё. Канато нашел женщину на улице со своей матерью, которая несколько секунд назад просто сидела и наблюдала. Между ними не было преград. — Тебе стоит уйти! Иначе не умрешь. Ты, что же, не устала жить? — В этом сказочном сне можно жить вечность, — оправдывалась женщина. Вялая улыбка, слезы на глазах. Прошлое было единственным счастьем у вечного человека. — Тогда я ещё ценила жизнь и не желала себе скорой смерти. — Ты сделаешь всем больно! — Они тоже будут счастливы, когда забудут про реальности. Я могу им в этом помочь! — Наши дети умрут, погибнет весь мир и Карлхайнц тоже. Готова ли ты помнить, насколько была не права? — Я всё забуду со временем. — Кто угодно забудет, но не ты. Каждый день будешь мысленно пытаться вернуться. Будешь желать знать, чем всё закончится. Разве ты не хочешь это узнать? — Хочу, но… — Тогда ступай с ним! — Но… — Не будь тряпкой! Ты всегда меня за это ругала. Корделия пихнула женщину в бок и подтолкнула к сыну. Взглянула в бледные глазки и улыбнулась. Нахальная улыбка стала нежной. Если бы ей дали второй шанс, она бы познакомила Сацучи с ним раньше. Сакамаки схватил Жадность и повел её к выходу. Впервые она была слабой, как куклы, которые он делал. Она не желала уходить, но шла за ним. Плакала, но была готова вернуться. Грехи встретили её с готовностью. Они знали, о чем думаешь сильнейший и слабейших из грехов. Она молчала, пока Юи не заговорила. — Я нашла фотографию, вот только, что с ней делать… Женщина вырвала у неё из рук фотографию. Сердце снова кольнула. Глаза защипило, улыбка дрогнула. Остальные Грехи тоже увидели и покривили губами. Разве можно так делать? Это слишком жестоко. На фотографии были те самые школьные годы. Трон молодо-взрослого Карлхайнца, где он и сидел. Длинные волосы, мудрое лицо, но такое детское и глаза светятся ярко-ярко, почти невинно. Вокруг него — весёлые Грехи. Акари с Юкио по бокам, словно охраняют свою драооценнейшую дверь. На спинке сидели Гордыня с Гневом, пытались уместиться и не убить лучшего друга ногами. На коленях восседала хитренькая Карри, а в самых ногах, на полу, сидела, покачиваясь, Сацучи. А ещё рядышком стояли вампирши. Совсем ещё молодые, такие веселые и заботливые. Любовь — в каждом взгляде. Сацучи безжалостно разорвала фотографию. Она вспыхнула желтым огнем. Война началась, когда иллюзии пришла конец. Такое терпеть Грехи не собирались. Это издевательство.