Ползком по битому стеклу

С Объектом своих ананистических грез я все же решил объясниться. Сколько можно себя изводить? Нет, так нет… буду принимать меры. Ну а если – да… тогда я счастливчик, мать твою. Я, как водится, приготовил ряд словесных заготовок и планировал шокировать своего капитана прямо перед началом тренировки. А что? Пусть знает, ради кого я тут мячи обиваю. Но на мое везенье разговор пришлось отложить, потому как Нефедов пригласил нас всех порадоваться за его переезд, т.е. на новоселье. Он съезжал от родителей в квартиру покойных дедов, которую последние несколько лет снимали квартиранты. Это ж круто, своя хата. Я искренне порадовался за товарища. Ну и поведать о своих неземных чувствах решил на новоселье. Спиртное, непринужденная обстановка, это ж лучше, чем зажать его в раздевалке и требовать ответа. Хотя, хрупким парниша только кажется и вполне может копытом ударить. Но думать об этом, стало быть сомневаться, а я уже настроился. Будь, что будет. Больше в неведении я не протяну. И вот, я в двухкомнатной квартире на старом микрорайоне. Она уютна и пока не совсем подходит для парня. Но мне кажется, что он это скорехонько исправит. В квартире полно народу. Кто-то из ребят притащил девчонок. Грохочет музыка. Пиво льется рекой. Шутки и смех звучат, перебивая колонки. А Гриня в подарок притащил коньяк, который тоже ставится на стол. Становится еще веселей и прикольнее. И через пару часов разгула, я с трудом нахожу хозяина хаты, который стоит на балконе и с наслаждением вдыхает морозный воздух. Вот уже декабрь на дворе, но снега пока нет, лишь слабые морозцы, но и они пробирают до дрожи. Я подхожу и опираюсь рядом с ним, оглядывая с высоты пятого этажа сонный город. Вот он, момент истины. Он, наконец, один и я должен что-то сказать, но язык предательски прилип к небу. - А где твоя девушка? – заговариваю я, спустя недолгое молчание. Нужно же как-то начать. - Она решила, что пьяные футболисты не лучшая для нее компания и я собственно говоря, согласен. - И то верно, - соглашаюсь я. – Классная хата. - Да-а-а… Она должна была перейти моему старшему брату… Он погрустнел. Дележка наследства дело такое, можно всех родственников потерять в погони за выгодой. Ну постой… Брат? - У тебя есть брат? Сколько ему? Где он? Я дернулся за сигаретой, но вдруг осекся. Яр никогда не одобрял этой привычки у футболистов. И хотя курил я редко, иногда накатывало. - Да закуривай. Знаю. Думаешь, за сигаретами смотреть буду, после того, как позволил упиться? - успокоил он меня со спокойной иронией. – Он на четыре года старше меня. И конечно же его здесь нет и быть не может, - ответил он на мой вопрос. Я закурил, с наслаждением вдыхая сигаретный дым. - Можно? Что это? Нефедов сам взял у меня из рук сигарету и затянулся, шумно выдыхая. - Я пару затяжек, - объяснил он, - находит иногда, хочется. Он передал мне ее обратно, и обхватив губами фильтр, которого только что касались его губы, я застыл в осознании интимности момента. Яр бросил на меня беглый взгляд. - Он в другом городе? В армии? – решил я продолжить тему неизвестного братца. - В земле, - тот вынул сигарету из моих губ и еще раз глубоко затянувшись, стрельнул ею вниз, - пошли к своим. А мне душу холодом сковало и виною тому не мороз, а его пустые глаза. Я чувствовал боль, что волнами исходила из него, окутывая пропахшее спиртным помещение. Он не просто не радовался наследству… он ненавидел его. И вся эта гульба не позволила ему отвлечься и забыть по какой причине в эту квартиру заселился именно он. Как же захотелось его утешить. Блин… ведь не дастся. Он развернулся. Чтобы уйти, но я вероломно схватил его за предплечье, удерживая. - Поговорить надо, - выдавил я, чувствуя, что сейчас решится моя судьба. - Говори, - он уставился, словно читая меня. – Но учти: я тебя не отпущу… пока Мязин не выйдет. Не хочу, чтобы меня Зверь за двоих поимел. Даже не думай. А прочел-то неверно. - Я не об этом. Но об «этом» нам поговорить не дали. На балкон вывалились трое ребят и чья-то визгливая «курица». - Терки трете? – только и услышал я и тут капитана отвлекли. Отвернувшись к Юрасику, он пытался объяснить этому тупице, что приводить телок, а затем трахать их в хозяйской спальне, на кровати, где почила его бабушка, по меньшей мере, свинство. И я решил удалиться, поняв, что момент профукал. Желание бухать не было, как и веселиться. Зато, побродив по комнатам, я сделал несколько открытий. Первым было то, что Яр оказался сыном полковника Нефедова, чье фото красовалось на стене в коридоре. Там брутальному офицеру руку жал глава города. И по началу я решил, что это просто фотка, может даже от прошлых жильцов, но потом меня осенило. Я неоднократно читал сам и слышал от родителей нелицеприятные высказывания в адрес главы управления. Кажется, ангелом он никогда не был. Прибыл с Дальнего Востока на родину, после того, как его предшественника турнули за крышевание игорных домов. Много и красиво говорил, а потом тоже скурвился. Только вот я никак не думал, что к «моему» Нефедову тот имеет отношение. Сомнения грызли и я достал смартфон и уселся на подоконник. Все верно: жена, два сына, один из которых скончался два года назад при невыясненных обстоятельствах. Э, как… Я конечно допускал, что безызвестная старушка может погибнуть при невыясненных обстоятельствах, но сын полковника. Ежу понятно, что нечисто. Может мстил кто? Или что-то нелицеприятное, как например, передозировка. Короче, мозг я поморщил на славу. Даже набрал его в соцсетях и обнаружил, что парень учился в школе МВД, когда это произошло. Приличные фото, все сдержано и пристойно, добрые слова и пожелания… только добрые. Странно. Должно быть, за его страничкой следят и регулярно чистят. Жизнь, как и смерть таких, без грязи не проходит. Да уж-ж-ж-ж-ж. Зачем полез? Просто захотел знать чуточку больше о том парне, которого… Что? Я услышал смех в коридоре и высунувшись, увидел, как какая-то белобрысая овца виснет на Яре, заливаясь пьяным смехом. Кажется, мне пора уходить. Поговорю в другой раз. Я вызвал такси и решил подождать у подъезда. Бегло попрощался с ребятней, кивнул Нефедову и вышел. Припал спиною к холодной стене, дожидаясь лифта и вдруг, он вышел следом. - Ты чего так рано? Мамка заругает? - И папка тоже, - поддержал я. – Я не из гуляк, Яр, прости. Не люблю шум. Ну а вы веселитесь. - Я провожу тебя, - он зашел в лифт, на ходу одевая куртку, и мое сердце замерло. В закрытом помещении, наедине. Черт, же… я прям напрягся. Дыхание сбилось. Я вышел следом за ним, как на автомате, только и услышал сигнал домофона и остановился под козырьком дома, прямо за его спиной, упираясь взглядом в шею. - Ты… - не успел договорить он. - Я хочу признаться тебе. - Уходишь из команды? – он сунул руки в карманы и медленно повернулся, встречаясь со мною взглядом. Неужели так заметно, что я не игрок? - Нет, т.е. не об этом. - Опять за Гриню? - На сей раз за себя. Ты знаешь, я на самом деле далеко не гомофоб, а с Гриней цапался только из-за его выходок, взглядов, слов… Я видел, что он понял кто я и злился, - попытался объяснить я, но тот лишь непонимающе замотал головой. – Я – гей, педик, пидор… Как тебе больше нравится? Нефедов уставился на меня, как на больного, - что за бред? - Так и есть. И в команде я только из-за тебя, Яр... Тот замер и кажется, даже не моргал. - Скажи что-нибудь. Не молчи. Я тебе сейчас свою самую страшную тайну открыл. - Я – натурал, извини, - после минутной паузы, - но тайну твою сохраню. - Сколько понимания, - ирония сквозила из всех щелей. – Да черта с два ты – натурал. Ты такой же как я, или Гриша, и на счет девушки твоей я очень сомневаюсь. - Тох, не хами, - призвал он. А мои глаза, меж тем, налились кровью, как у племенного быка. Я понял, что не стерплю отказа. Что попросту не смогу его принять. Мне нужен этот мальчишка, как еда, как воздух. И сил больше нет терпеть. Он попытался обойти меня, но я схватил его за грудки и резко прижал к двери. Не выдавая беспокойства, Яр смотрел на меня, не отводя взгляда. Может сомневался в моих словах? Думал, что прикалываюсь? - Ах, вот оно что, Михалыч, - процитировал он Светлакова и дерзкая ухмылка скривила его идеальные губы. - Руки убрал! - Я не хочу тебя принуждать, Яр. Я лишь хочу открыть тебе глаза. Показать, что ты такой же. Вся эта твоя толерантность к геям – чушь собачья. Ты просто один из нас, даже если сейчас так не думаешь. Дай время… - Да пошел ты, - выплюнул он сквозь зубы, - пьяный придурок. Дай Бог, чтобы ты завтра не смог вспомнить всего того, чего сегодня наговорил. Сдохнешь от стыда. - Я почти не пил. - От тебя несет. Так что, успокоился! Или врежу так, что проглотишь собственную челюсть. Он гневно сверкал глазами, но вырываться сам не пытался и это давало мне ложную надежду на его внутреннюю борьбу. - Ты – гей, Яр, - прошептал я ему прямо в лицо. – Я это знаю и ты, если не знаешь, то догадываешься. И я докажу тебе, что прав. И тут случилось что-то неимоверное. Я со скоростью леопарда впился в его крепко сжатые губы, пытаясь силой их разомкнуть. Не получалось, но я не сдавался. Одна моя рука взметнулась вверх и сжав волосы у него на затылке, пыталась прижать его еще сильнее. Краткая борьба и-и-и… вот я уже валяюсь на земле, где-то в клумбе. В голове гудит. Мне съездили по рылу. Наверное, поделом. - Тох, ты жив? Нефедов протягивает мне руку и как ни в чем не бывало помогает подняться. Я сжал руку, вцепившись в его рукав не отпуская. Могло показаться, что боюсь снова упасть, но на самом деле, я хотел повторить попытку. - Не дури, - призвал он меня. – Давай, как-нибудь потом поговорим о-о-о, ты сам понимаешь. Тебе надо протрезветь, как минимум… И я заметил, что у второго подъезда остановилось такси. Мне кажется, что это твое. Иди. Я обреченно разжал руку, отпуская его. - И еще… если ты решишь забыть о данном происшествии, то забудем вместе. Я не держу зла. - Не решу, не надейся. Потому, тоже подумай над моими словами. И пошатываясь, я поплелся к такси, спиной чувствуя его прожигающий взгляд. Дикая обида раздирала душу. Опустошение просто душило. Я не знал, что делать и как дальше быть. Оставалось лишь биться головой об асфальт и громко ругаться на жизнь, что так надо мной подшутила. С одной стороны, «лед тронулся», я признался ему. С другой – отказ. Это больно. Но как принять мне его, когда душа не принимает?