Человек может сколько угодно твердить о морали и принципах, преступая их каждый раз, когда следовать им становится неудобно. Слово «человечность» давно утратило силу и смысл, сменившись лицемерием. Но не может ли изменившаяся тварь стать человечнее людей?
2006 год. Комплекс впечатлял. Несколько подземных этажей, сокрытый на заводе «Росток» вход — тяжёлая железная гермодверь с кодовым замком, полностью автономная система жизнеобеспечения... Константин Агатийский, доктор наук в области генной инженерии, прибыл в Х12 недавно — по рекомендации влиятельного профессора, одного из кураторов секретного проекта «Х». Он знал, на что шёл, подписывая контракт, и потому удивили его не столько эксперименты, сколько само устройство лабораторий «О-Сознания» и их взаимосвязь. Они работали одновременно над своими проектами и одним общим, масштаб которого поражал: эксперименты с ноосферой — серьёзный шаг. Агатийский прибыл в лабораторию около двух месяцев назад, полный энергии и энтузиазма. Аморальность опытов над животными и людьми не слишком волновала его, поскольку ради науки и прорыва сразу в нескольких её областях можно пойти на любые жертвы! Да и подопытными были, в основном, зэки и никому не нужные душевно больные. Он сменил пострадавшего в ходе неудачного эксперимента коллегу, которому вырвавшийся из клетки зверь сломал руку, расцарапал лицо и нанёс множество рваных ран по всему телу прежде, чем охрана обезвредила существо транквилизатором. После разговора с пострадавшим Константин узнал больше о напавшем на него мутанте — это была собака. Когда-то. После этого несчастного случая охрану в отсеках, где находились клетки с подопытными, усилили во всех лабораториях. Агатийский понимал, на какой риск идёт, меняя структуру ДНК пациентов, проводя операции в связке с хирургом и ища способы сделать существ управляемым биооружием, но любил свою работу. Разве не об этом он мечтал, окончив институт с красным дипломом? И пусть деятельность «О-Сознания» не подчинялась законам, цель оправдывает средства. Так считал доктор Агатийский, ставший одним из первых, кто узрел плоды общих трудов. Суперсолдат — одна из целей «О-Сознания». Да, до этого статуса разумный мутант пока не дотягивал, но само его существование говорило о возможности создания более совершенного организма. А Константину по нескольким веским причинам приказали заручиться доверием и установить прочную дружескую связь с одним из подопытных — объектом 17, сохранившим часть человеческих черт и почти не изменившийся разум. Парнишку звали Давидом. Когда и как он попал в Х12, узнать Агатийскому так и не удалось: мутант не хотел говорить об этом, — но он был ещё очень молод в сравнении с товарищами по несчастью — всего девятнадцать лет отроду. Сегодня, закончив сортировать документы и дописав отчёт, Константин наконец-то вышел из кабинета, выключил свет и зашагал по коридору в восточное крыло Х12. Там, в отдельной палате медпункта, жил Давид — в его лояльности почти не сомневались, потому по настоянию Константина подопытного перевели в более комфортные условия. Кивком поздоровавшись с дежурящим медиком, Агатийский прошёл в конец длинного коридора и отпер дверь крайней палаты. Давид неподвижно сидел на койке, глядя на вход: явно почувствовал приближение учёного. — Есть изменения? — на всякий случай поинтересовался Константин, хотя никаких внешних перемен не заметил. — Наростов стало больше, в остальном — нет, — привычно отчитался Давид. Он показал прикрытые рукавом рубашки загрубевшие красно-бурые участки кожи. — Хм... Я подумаю, что с этим сделать. Наверняка мутацию можно остановить окончательно, — пообещал Агатийски. Если бы не медленная мутация, вряд ли Давид так охотно шёл бы на сотрудничество. В отличие от лишившихся рассудка подопытных, он помнил всё — и свою прошлую жизнь, и как попал в руки «О-Сознания», и какие эксперименты над ним ставили. Однако Константин, в иной работе с Давидом не участвовавший, предлагал спасение — и действительно сумел ещё немного замедлить мутацию. Вот только способов остановить её полностью он не знал, строя связь с подопечным на лжи. Отчасти он понимал, зачем делает это: куда проще работать с тем, кто не пытается тебя убить и не испытывает (или не показывает?) ненависти к «О-Сознанию». — Скажи, чего ради это всё? — вдруг спросил Давид. — Мы хотим изменить мир в лучшую сторону. Серьёзно продвинуть прогресс, создать идеального солдата и мощное оружие, способное держать в страхе врагов... — вдохновенно начал Агатийский, но вовремя одёрнул себя — он и так много сказал. — И ты действительно веришь в успех? — Давид скептически выгнул бровь. — Пока всё, что вам удалось создать, не различает «своих» и «чужих». Выпусти этих тварей из клеток — и они перебьют вас. — Прямых путей нет. Эти существа, мутанты — результат неудачных экспериментов, но, уверен, мы добьёмся большего! — Как по мне, всё это бред и маразм. Константин больше не пытался переубедить «друга». Мнение последнего его мало интересовало... В отличие от способностей монстра, которые начальство просило продемонстрировать. — Давид, есть просьба к тебе. Чтобы понять, как спасти положение, нужны детали, — солгал Агатийский. — Покажи, на что способен. Давид смерил его подозрительным взглядом. — А вы, можно подумать, не видели? Я знаю, что не единственный мутант здесь. Ты ведь не пытаешься помочь, так? — Пытаюсь. Скажу, как есть: когда начнётся следующая фаза эксперимента, мы сделаем из тебя бойца. Мутант ненадолго задумался… или к чему-то прислушался? — Я готов сотрудничать, — решительно заявил он. — Что от меня требуется? — Учиться. Наш человек научит тебя выживать, драться и убивать. Но, думаю, ещё пара недель у тебя есть: на подготовку нужно время. Константин собирался было выйти из палаты, но свет мигнул и погас. Пол под ногами заходил ходуном. — Стой. Не выходи пока, — предупредил Давид. Агатийский опёрся спиной о стену, прислушался к происходящему снаружи. Несколько секунд царила тишина, но вот Х12 огласила сирена. Кто-то вскрикнул. — Планы изменились? — Константин не мог видеть в темноте, но готов был поклясться, что Давид ухмыляется. — Ты знал?! — воскликнул он. — Чувствовал. Хоть что-то остановило ваши грёбаные опыты... Короче, я помогу тебе отсюда выбраться, но дальше — каждый сам за себя. — Договорились. Бросать коллег на произвол судьбы не хотелось, но и вместе с ними умирать Агатийский не собирался. Если питание отключилось, мутантов больше ничего не сдерживает, значит, и выбраться из Х12 сможет лишь тот, кто не будет мешкать. Давид и Константин вышли в коридор. Зловещий красный свет разливался по коридорам. По полу протянулась кровавая полоса: кто-то утащил труп. Происходящее напоминало кошмар — один из тех, что порой снились Агатийскому после неудачных опытов. В темноте, заслонив аварийную лампу, возник человеческий силуэт. Сперва Константину показалось, что это кто-то из научных сотрудников, но в следующую секунду он понял, что перед ним не напуганный учёный, а ещё одна сбежавшая подопытная, о чём свидетельствовали больничная сорочка и неаккуратные, растрёпанные волосы. — Я отключила питание, все двери открыты, — сообщила девушка. — Ты не говорил, что с тобой будет кто-то ещё. — Этого человека выводим, остальные пусть сами разбираются, — бросил Давид. Он схватил Агатийского за край халата и потащил за собой. Это было вовсе необязательно, но тот не стал противиться. Девушка поравнялась с ними, и учёный заметил, что её руки перепачканы в крови. Эта незначительная на первый взгляд деталь соединила части пазла в цельную картину. Двое подопытных, не успевших превратиться в монстров, почувствовали приближение катаклизма и сговорились. Когда девчонку вели в камеру после какого-то эксперимента или операции, она воспользовалась землетрясением и замешательством охраны, чтобы перебить конвоиров, после чего отключила основной генератор. За углом обнаружились трупы охранников и учёного. Давид без малейшего отвращения снял с одного из них бронежилет, забрал автомат и запасные магазины. Константин скривился от отвращения. Что-что, а мародёрство он не признавал. Но пистолет, брошенный ему Давидом, всё же поймал. Обращаться с оружием всех членов «О-Сознания» учили на случай непредвиденных обстоятельств, но откуда эти навыки у подопытного? — Оксана, оружие нужно? — спросил Давид. — Нет. Мне достаточно псионики, — криво ухмыльнулась девушка. Агатийский вспомнил её. Оксану привезли около недели назад — не то из тюрьмы, не то из психбольницы. Как бы то ни было, попалась она на серийных убийствах, что отнюдь не располагало к ней. Сзади раздались выстрелы. Троица бросилась в стороны. Вскрикнув, Оксана осела на пол. Давид вскинул винтовку и длинной очередью изрешетил двоих охранников, зашедших с тыла. Затем помог подняться девушке и закинул её руку себе на плечи. — Показывай, где выход, — попросил он Константина. — За мной, — позвал тот. Агатийский уверенно петлял по коридорам, иногда меняя маршрут, если подопытные слышали подозрительные звуки в нужном направлении. Запутанные подземные ходы напоминали лабиринт — такие же однообразные, ветвящиеся и порой упирающиеся в тупиковые комнаты. Но каждый научный сотрудник знал комплекс, как свои пять пальцев. До выхода на лестничную клетку оставалось пройти два поворота, когда спереди донёсся грозный рык. В глазах зарябило. Агатийский помотал головой, прогоняя наваждение. Помогало слабо. Несколько раз рявкнул автомат, собака завыла. Сородичи ответили ей, и закричал уже человек, не сумевший защититься от своры. — Держи её, — сказал Давид, передав обессиленную Оксану Константину. Сам он с винтовкой наперевес пошёл впереди, по пути отстреливая сунувшихся в коридор безглазых морщинистых собак. У герметичной двери, отделявшей небольшой холл от выхода на лестницу, стоял огромный пёс с горящими ненавистью глазами. Среди висящей клочьями шерсти виднелись язвы и струпья. Из приоткрытой клыкастой пасти капала тягучая слюна. Он снова завыл. Голова пошла кругом. Давид открыл огонь, но винтовку повело, и последние пули ушли «в молоко». Несмотря на ранение, Оксана, на которую слабый пси-удар не подействовал, выхватила у Агатийского пистолет и трижды выстрелила в голову псу. Тот повалился на окровавленный пол, а оружие вернулось к владельцу. Ноги подвели Оксану, и она едва не упала. Агатийский поддержал её. Давид распахнул дверь, автоматические замки на которой открылись после отключения питания. Троица вышла на площадку и двинулась вверх по лестнице. Несколько пролётов — и беглецы оказались перед ещё одной обесточенной дверью. Выйдя на улицу, Константин невольно зажмурился. После тёмного подземелья солнечный свет показался ему невыносимо ярким. Земля уже не дрожала, в воздухе витал запах озона. В ясном небе не осталось облаков. На севере затухало алое сияние, но для заката было ещё рано. Окружающая действительность неуловимо изменилась, и Агатийский не мог понять, что же не так. Несколько секунд он оглядывался по сторонам. Тот же заброшенный завод «Росток», железная дорога и ржавеющий состав на ней… В какой-то момент взгляд наткнулся на неестественные колебания воздуха в паре метров от выхода из Х12. Сердце пропустило удар. — Что… Что это? — выдавил Константин. — Просто не суйся туда, — предупредил Давид. — Ну, у тебя своя дорога, у нас — своя. Прощай. Оксана без сил опустилась на землю, и он присел рядом с ней, осматривая рану. Вглядываясь в пространство перед собой, Агатийский побрёл вдоль железной дороги к границе «Ростка». Он ещё не знал ни о Зоне, ни о том, что больше ему податься некуда, как не знал, что не перестанет заниматься любимым делом, но теперь предмет изучения будет совсем другим.Глава 12. Человечность монстра
5 апреля 2021 г. в 20:10