Коты в мешке

Томас мигом подхватил Александра, забыв и о принце и об их склоке, осторожно прижимая к себе, быстрым шагом нес вниз по освещенным газовыми фонарями обшитыми красным плюшем коридорам, по мраморной лестнице. Служка предусмотрительно открывал перед ним дверь и кликнул экипаж барона. Кучер тут же подогнал коней ко входу и проследил за тем, как слуга распахнул дверцу, а Томас бережно поместил Александра внутрь на мягкие, приятно пахнущие подушки. Но едва двери экипажа закрылись, и барон, резко рявкнув кучеру: «Гони домой!», склонился к супругу, с искренним волнением оглаживая лицо Александра, нежно пошлепывая по щекам, чтобы к их мертвенной бледности прилила кровь, тот «ожил»: — Со мной все в порядке, Томас! Я притворился, чтобы отвадить этого подонка. — В последнее слово Алекс невольно вложил слишком много чувства для человека, видевшего принца всего лишь пару раз. — Ах ты, маленький сучонок! — взорвался барон, и его можно было простить, так бесстыже проведенный, он аж захлебнулся новыми возможностями сорвать гнев. — Но и я хорош, повёлся на твои проделки! — он рухнул в кресло напротив и нащупал между подушками маленькую бутылочку бренди, вульгарно присосавшись к ней прямо из горлышка. Влажная душистая струйка золотисто-янтарного напитка скользнула по его шее и кадыку, за белоснежный шейный платок. После нескольких глотков оторвавшись от целительного напитка, Томас смерил Александра хищным взглядом. — Значит, вы все же виделись с ним. — Брезгливость к принцу откровенно исказила губы Томаса. — Гаэлл, гони в клуб. Кажется, моему мужу надо узнать новые стороны моего характера, коль скоро он решил поиграться со мной. Кучер совершенно не удивился перемене направления и заложил крутой вираж, резко разворачивая коляску, лошади, обрадовавшись, что могут показать себя, лихо погнали по полупустым мостовым. Томас хранил молчание, не напряженное, просто молчание. Он снова и снова перебирал в уме мерзкие намеки принца, и боль в сердце скатывалась едкими каплями прямо в желудок. Он не сомневался: Томас не допустил вольностей с принцем, уж что-что, а верить в Александра ему позволяли, если не собственные глаза — их можно легко обмануть, как сейчас и было проделано, но глаза мэтра обмануть так запросто не удастся. Он бы сказал, будь в мальчике отравленное зерно двуличия. Хотя бы чтобы ранить Томаса, напомнив, что он и сам не лучше. Хладнокровная жестокость мэтра давно стала привычной, от нее в голове не взрывались миллиарды ярких пятен, а на языке не жгло огнем злобное замечание. От слов принца же напротив… Томас судорожно втянул воздух сквозь сцепленные зубы, когда экипаж затормозил, и дверь открыл привратник клуба, матерый негр со сбитым на сторону носом, в красивой красной ливрее и в белоснежных перчатках. Он приветливо подождал, пока господа спустятся, прежде чем поинтересоваться. — Вам нужен партнер для себя или для… молодого человека? — Я сильно сомневаюсь, что для такого… молодого человека найдется достойный партнер. — съехидничал Томас, дернув удушающий платок прочь, устав от его пут. — Для меня. А этот… молодой человек пусть смотрит, с кем он имеет дело. Внутри клубных комнат было просторно, стены, обшитые янтарными деревянными панелями и украшенные "бойцовскими" гравюрами, ничем не отличались от более дорогих клубов по интересам, в которых так любят коротать время джентльмены. — Помнится, Александр, — начал Томас, проходя уверенно вглубь, мимо курительных комнат, где Саша мог заметить несколько усатых статных мужчин, скинувших фраки и что-то обсуждавших, на их рубашках были свежие капли крови. Они обернулись вслед Томасу, но их приветственные возгласы остались без ответа. — Я вам говорил, что мне нужна верность и умение хранить секреты. Насчет первого у меня нет вопросов, но насчет второго я, наверное, не уточнил, что хранить надобно мои секреты, а не свои личные. За следующей же дверью открылась почти пустая, с минимальным набором мебели комната: пара стульев, кушетка у стены, под которой был спрятан таз с водой и полотенце, а в ней уже дожидался миг назад вошедший крупный, комплекцией с Томаса, крепыш с упрямыми жесткими глазами человека из трущоб, привыкшего всего добиваться в жизни самому и по самой дорогой для себя плате. Томас сдернул фрак и швырнул его вместе с платком на ближайший стул. — Садитесь там, — он неопределенно махнул Алексу в сторону стульев. — Начнем? — Как прикажете, — детина глянул на руки Томаса. — Нет, сегодня обойдемся без этого, я не могу ждать. Прежде чем соперник успел вскинуть руки в характерном жесте, Томас переместил вес на другую ногу и произвел длинный выпад. Рука, сжатая в кулак, с кажущейся легкостью скользнула вперед. Наемный боксер заметил удар, намереваясь блокировать его, но чуть не успел, и тот пришелся по его скуле, рассекая кожу. Брызнула кровь, а Томас уже подобрался, более не рискуя широко открываться, и принялся наносить короткие жесткие удары, получая в ответ такие же. Костяшки пальцев были сбиты почти мгновенно до мяса. Оба противника не тратили время на церемонии и били, как бьют на улице, жестко и сильно. Александр мог слышать, как хрустнули ребра Томаса под ударом кулака громадины, и видеть, как тяжело мотнулась голова того, когда под челюсть приложился кулак барона. Сиплое рваное дыхание обоих доносилось до молодого человека, как и резкий запах пота и металлический — крови. И все же, удар под челюсть был роковым, оппонент Томаса утратил концентрацию и допустил — видимо, из-за мельтешения в глазах, несколько ударов в лицо и по корпусу. И Грир уже принялся добивать его, как добивают животное - беспощадно, скаля зубы, точно хотел вцепиться в своего противника ими и разорвать его в клочья. Все тот же слуга-негр прервал бой, буквально ухватив Томаса под локти и потянув на себя. Вырваться из его захвата было очень сложно, а негр словно и не напрягался и легко удерживал разошедшегося Каррингтона, как щенка бойцовской породы. Опьянённый дракой Грир не сразу понял, что ему больно, но, когда слуга довольно бесцеремонно рванул его руки еще сильнее, ребра тут же отдались острым невыносимым спазмом. — Хватит, хватит! Я закончил! Только тогда слуга отпустил и, вынув таз из-под кушетки, протянул Томасу влажное белоснежное полотенце. — Врач будет через минуту. Граф Ворсток тоже изволил прийти не в духе и сильно пострадал, сначала займутся им. Тяжело ступая — каждый шаг отдавался в ребра — и придерживая их холодным полотенцем, пытаясь облегчить боль, Томас приблизился к Александру, намеренно близко склонился к нему, глядя почерневшими от боевого ража глазами в глаза супруга. — Не бойтесь, мой маленький Александр. Не бойтесь, вас я так не ударю, — по подбородку Грира текла струйка густой, багровой крови из разбитой губы, скула сильно опухла, искажая черты барона, а костяшки рук были превращены в лохмотья из кожи и мяса. — Я не бью слабых. — И на секунду голос Грира стал сладким и страшным. — Я не бью. Но убиваю. К более сильным и опасным противникам эти мои слова относятся тоже. Что бы вас ни связывало с… ним… помните, я не прощаю измену и предательство. И не даю вторых шансов. А теперь намочите в тазу второе полотенце и вытрите мне лицо. Если вас это не затруднит. — он рухнул на кушетку, сипло тяжело дыша. *** Что барон будет злиться — из-за принца, из-за детской хитрости Алекса, чтобы увести мужа из-под удара — было предсказуемо. Но уверенность в том, что ему не грозит жестокая расплата только за подозрения, пересилила опасения. Да, старшие мужья имели права наказывать младших физически даже за меньшую вину, но Грир пока что не давал повода называть его несправедливым. Запальчивым — да, но в то, что он сольет испорченное настроение на юного супруга — даже не приходило в голову Александру. Его еще немного потрясывало, отпуская, напряжение после беседы в ложе. И, конечно, он не упал бы в обморок от избытка чувств — может, внешне он и смотрелся, как бледная моль, но внутри был вполне прочен. Только барону это пока было необязательно знать. Часто, внедряясь в глубинное изучение аспектов собственной магии, люди не изволили вникнуть в чужую. А Алекс, нетерпеливо ожидая своего проявления, досконально вычитывал все признаки натуры различных магов, сумевшие бы указать на направление развития его магии. Вот водный маг Грир был терпелив и обходителен, но в гневе, словно река, прорвавшая плотину, мог снести все живое на своем пути. А истинный целитель обладал умением не впадать в панику — лекарь должен внушать своим подопечным уверенность в том, что им помогут, быть сосредоточенным и спокойным, чтобы не навредить. Александр был еще юн, чтобы в полной мере обладать всеми качествами целителя, но носителем их задатков являлся уже от рождения. Сидя в своем уголке экипажа, он наблюдал за мужем: тот пил, но не слишком много — это хорошо, однако ярость все равно будет искать выход, так куда его понесло? Что за клуб? Раз кучеру не понадобилось других указаний, где это место, значит, Грир бывал там частенько. Алексу очень хотелось узнавать больше о скрытой пока от него той или иной стороне жизни Томаса, но сердце почему-то колотилось — понравится ли ему она, эта сторона? А вдруг только отвратит от мужа? Клуб оказался местом, пропахшим потом, кровью, жесткими репликами, хлесткими ударами. Подобные места уравнивали всех — ни статус, ни возраст не имели значение, если вы были в равной весовой категории и достаточного опыта бойца. В провинции тоже были подобные заведения — там делались ставки, и Алекс как-то, во время своего побега, пару недель прислуживал в кабаке, при котором по ночам устраивались бои. Скучающие помещики со всей округи съезжались смотреть на схватки. И Александру хватило довольно короткого времени, чтобы понять, что тут надо делать выбор — или жалость, или жестокость. Азарт рваными когтями раздирает душу, уничтожает сочувствие, терять которое не хотелось. Тогда юный беглец покинул прибыльное место подносителя мокрых полотенец для избитых бойцов, выбрав подработку у фермера на поле. Но сейчас, повзрослев, он более спокойно созерцал бы бой, если б в нем участвовал не Грир. Его искаженное яростью лицо, залитое кровью, причиняло боль. Алекс на себе ощущал каждый удар, вздрагивая, когда брызги крови долетали до него — белая манишка оказалась окроплена в нескольких местах. Но он все равно не отходил дальше, не отрывал глаз от супруга. Как зачарованный, он испытывал сейчас небывалый прилив своей магии — ладони согрелись, стали горячими, их покалывало, и невидимые волны магии стекали с них. От бешенства, источаемого бароном, Александра подкидывало — сила уничтожения его близкого человека настолько вступала в противоречие с его силой целительства, что, в конце концов, ладони стало больно, а к горлу подкатила тошнота. Но юный супруг запретил себе как-то выказывать переживания за мужа — не хватало еще в его адрес вызвать у местных завсегдатаев усмешки, которые ранят Грира больней, чем удары. Встав навстречу подошедшему к нему барону, Алекс невольно потянулся к нему руками — к ребрам, где красные искорки устроили бешеную пляску, к лицу: — Я вас понял, милорд. Дома я готов выслушать еще больше! — сейчас он переживал только о том, что мужу больно. Взяв полотенце, он не стал им отирать кровь, а передал стоявшему тут же слуге. Подцепив Грира за уцелевший подбородок, он как слепец, глядя куда-то сквозь Томаса, поднес к его лицу ладонь — не прикасаясь, а только сливая магическую энергию. Болезненный жар тут же смягчился, а кожа на месте рассечения губы покрылась тонкой пленкой, срастаясь. Опухоль на щеке будто опала, теряя выпуклые очертания. Но помогать, не имея навыков, с ребром, которое мог срастить неправильно, Александр не посмел — только немного убрал боль. Нервничая, что долго нет доктора, он обернулся: — Где же целитель?! Неужели нельзя иметь нескольких лекарей в таком-то месте? — принимаясь за кожу на сбитых козелках, он накрыл ладонями стиснутые кулаки Грира. — Если посмеете еще раз затащить меня сюда, я сам вас убью! По неопытности, не умея закрываться от боли, он сейчас принимал ее на себя. Грир, ощущая, как боль отступала по мере того, как его муженек врачевал, уже утихомирился. Он скинул ярость в бою и мог смотреть на этого обаятельного лжеца вполне спокойно. Впрочем, спокойно — это лишь условно, тот тут же ляпнул то, от чего Томас расхохотался, несмотря на мучительную отдачу в ребра. — Вы… вы угрожаете мне, стоя здесь?! — он не мог остановиться, смех разрывал его изнутри, добродушный смех удовольствия. Он прекратился, только когда на пороге появился врачеватель и окинул его сердитым взглядом. — Если мои пациенты смеются, то зачем мне спешить к ним? — проворчал лекарь, но тем не менее приблизился к Томасу. — Подвиньтесь, мальчик, — это было адресовано Александру. — Посмотрим, что вы тут натворили. Хм… — это был одногодка Томаса, успевший побывать в действующей армии и нашедший себе пристанище не в лазаретах или госпитале, где получал бы хоть и не гроши, но весьма мало, а здесь. Конечно, его отвращало то, ради чего используются его таланты. Эти богатые дуралеи калечат себя и других забавы ради. Их бы на поле боя, пусть бы там ощутили всю прелесть травм и ран, о которой не просишь, которую мечтаешь избежать. Но работа есть работа. Врачеватель заметил вмешательство в свою будущую работу, как и заметил своего будущего коллегу по цеху. У врачевателей было особое сообщество, привычные видеть людей в самые страшные моменты их жизни, сами лекари были вынуждены жаться друг к другу, хотя бы для обмена знаний, если не для солидарности, с солидарностью среди их сообщества было чуть лучше, чем в клубке змей. — Хорошо, что вы не тронули ребра - вы могли бы навредить: острый скол может вспороть ему внутренние органы. Займемся пока этим, к лицу я вернусь позднее. — Для глаз Александра сияние работающей магии врачевателя было даже зримо, как ровное, уверенное свечение, пробиравшееся в тело Томаса, хозяйничавшее там, но только в той мере, в какой требовалось нанесенными увечьями. Врачеватель обошел вниманием жгучее пятно в районе желудка, его это просто не заинтересовало, поскольку не являлось результатом драки, и за него не заплатят. Томас почти не ощущал боли при проведении процедуры сращивания кости, только тянущее ощущение, а затем и оно отпустило, и Грир мог вздохнуть свободно. — Рекомендую избегать визитов в клуб пару дней, чтобы окончательное сращивание прошло успешно, — Немного покривил душой лекарь, просто не желая заниматься подобными ранами хотя бы еще пару дней подряд, но Томас воспринял рекомендацию за чистую монету и поблагодарил за работу. Лекарь бегло осмотрел лицо и руки Каррингтона, признал работу Саши годной и лишь "заполировал" ее немного. — Используйте обмотки. — Коротко бросил он и вымыл руки. — А вы, молодой человек, не используйте свои знания до того, как врач посмотрит пациента, этим вы искажаете картину. Впрочем, получилось неплохо. До встречи, джентльмены. Я рекомендую лед на ушибы и спокойный вечер. И он покинул приятное общество, преследуемый слугой, который уносил таз с окровавленной водой. — Пойдемте домой, Александр. — Спокойно заметил Томас. После лечения его разморило — доктор явно подпустил успокоительного в свои манипуляции. — Уже поздно, и вы устали. Экипаж мягко покачивало, кучеру не было нужды спешить, и он щадил лошадей. Те как раз успели сладко вздремнуть, пока барон развлекался на свой вкус, а кучер успел перекурить трубочку крепкого хорошего табака. В конюшне он себе такой роскоши не позволял, другое дело — стоя под открытым небом, слушая вечерний гвалт из окон, болтая с разжигателем фонарей — почему бы и не выкурить одну-две трубки? Лошади не волновались, опустив головы, дремали, их спины покрывала теплая шерстяная накидка, которой заботливый конюх накрыл их в ожидании Грира, после того, как он обтер их спины. Экипаж последний раз качнуло, и он остановился. Качнулся еще раз, когда кучер соскочил, чтобы открыть дверь. Ко входной двери уже спешил слуга с лампой, заслышав цокот копыт по мостовой и признав своих господ. — Хорошо отдохнули, милорд? — Неплохо, неплохо. Я ужинать не буду, пойду к себе. — И Томас направился в свои покои, мечтая рухнуть и заснуть. — Вам понравился вечер, милорд Александр? *** Отойдя, чтобы не мешать лекарю, Алекс внимательно смотрел за каждой его манипуляцией, впитывая понимание, как надо действовать. Конечно, это не сравнится с настоящим уроком по лечению, но все же было лучше, чем, если пытаться лечить вслепую. Он и сам понимал про ребра, потому и не полез, а уж картина с треснувшей губой и рассеченной скулой были ясны — после его вмешательства тревожные красные искорки исчезли. Александр сосредоточенно ждал, никак не реагируя ни на смешки Грира, ни на бурчание доктора, видимо, решившего смутить незваного конкурента. Поставив себе на заметку вызвать семейного доктора по поводу желудочных проблем у супруга, молодой человек молча проследовал за ним в экипаж, и так же, неслышным «хвостом» прошел в дом. Расспросы слуг пришлись некстати, и он только мотнул головой: — Спасибо. Все хорошо. Помощи мне не надо! — отсек он попытки Лионеля пуститься ухаживать за ним, полагая, что прислуге будет, что обсуждать при виде кровавых капель на его манишке. Алекса, чуть успокоившегося насчет здоровья супруга и его способа выпускания пара, все равно раздирало раздражение. Вот прекрасный выход в театр получился! Он все же неудачник — стоит шаг шагнуть, как неприятности начинают атаковать. Удивительно, но самой безопасной прогулкой оказалась вылазка в бедняцкие трущобы! Какого черта глупцу и развратнику, по недоразумению оказавшемуся наследным принцем, надо от его мужа? Ведь не из-за него, Александра, тот задирает барона. Он только еще одна зацепка, но не причина. Трясти Грира, чтобы узнать корень зла, по крайней мере, сейчас было бесполезно. Алекс кинул на него взгляд — ну да, точно. Барон, утихомиривший свою ярость и умиротворенный врачебными процедурами, едва не зевал. Тогда как Александр должен был оставаться сам с собой со всеми этими чужими проблемами, в которые его втянули. Мало ему было вечных придирок Уотли, так и тут его подозревают черт знает в чем. — Милорд! — провожая взглядом Грира, направлявшегося к себе, он «метнул» ему в прямую спину свое возмущение. — Я ухожу в свои покои и запрещаю вам посещать меня в ближайшие ночи! Хоть так! Алекс злился и не собирался скрывать это за маской милого покорного младшего мужа. — А когда придете в себя, посмотрим… И еще — я настаиваю, чтобы завтра вас осмотрел доктор Строберг. Вашу желчь пора вернуть в положенное ей природой русло. Александр вполне умел быть ядовитым, если его доставали до печенок. Завершив речь пируэтом в сторону своих покоев, он вошел и, подойдя к двери, отделявшей его спальню от спальни мужа, нарочито громко повернул в скважине ключ, запираясь. Переодевшись, он прошел в кабинет, где на столе его уже ждали сложенные аккуратной стопкой книги, которые он поручил Лионелю найти в библиотеке и в книжной лавке. Ночь предстояла долгая и интересная, но теперь он не позволит застать себя в библиотеке — на своей территории он волен заниматься, чем пожелает. Но, даже не признаваясь себе, он прислушивался к звукам, доносившимся из покоев мужа. Томас, задумавшийся о том, как приятно будет упасть на кровать и, даже не снимая сапог, заснуть, пропустил выпад мужа себе в спину, пробормотав что-то невнятное, и закрыл за собой дверь. Рухнув на постель, он, как и мечтал, закрыл глаза и начал погружаться в сладостный сон, когда мозг мстительно подбросил замечание Александра, упущенное им ранее. Сон мгновенно покинул Грира, и тот вскинулся, пытаясь вспомнить, послышалось ли в дремотном дурмане, или его Сашенька изволил угрожать и… нет, не может быть!.. Запрещать ему, Томасу, приближаться к себе. Нет, нет, нет, не так, «запрещает посещать» его. А тут еще вспомнилось, как повернулся в замке ключ, что разум тоже отметил, но запоздалая реакция и этот звук отнесла в полусон. Томас сел. Еще минуту он размышлял, не бред ли это, не причудилось ли. Потом счел, что не похоже. А затем сделал то, что сделал бы сразу, не будь он такой уставший. Вскочив с кровати, он свирепым пинком ноги выломал дверь так, что та со скрежетом распахнулась — не выдержал перекореженный, не очень-то прочный замок — никому бы и в голову не пришло ставить в спальню между супругами серьезные замки, рассчитанные на входные двери. — Я ведь не посетил вас, Сашенька, не так ли? — сладко проворковал Грир, опираясь обеими руками о дверной проем, даже не заглядывая внутрь, а затем снова рухнул на кровать, не скрывая смешка мстительного тожества. Александр, только что наспех смывший усталость — он решил не углубляться в воду, припоминая шалость Грира, которую тот устроил перед обедом — успел усесться за чтение, как дверь в спальне едва не сорвалась с петель. Алекс мысленно поздравил себя, что не устроился читать в кровати, а остался пока в кабинете, откуда прекрасно видел происходящее. Внезапно активизировавшийся Грир на миг предстал во всей красе — заляпанной кровью рубашке и элегантном сюртуке на выход — ехидствуя и исчезая во мраке собственных постельных владений. Его юный супруг, поначалу подпрыгнувший на стуле от грохота и с перепуга пожалевший, что кинжал лежит под подушкой, вовремя остановился от того, чтобы метнуться за оружием. Сразу надо было понять, что врываются не с входной двери. — Заодно попрошу мистера Строберга проинспектировать ваши нервишки! — Алекс рыкнул так, чтобы звук обязательно долетел до затаившегося в алькове Грира. — Меня-то перед свадьбой проверили с головы до ног, а мне отчета по вам не предоставили! Что подумал на его слова Томас, понять было решительно невозможно: кроме сдавленного самодовольного смешка, приглушенного подушкой, из его спальни не доносилось ни звука, а вскоре и тот стих, сменившись тишиной спящего. Александр, покусав губы, перелистнул очередную страницу: — Надо для начала прочесть про желудочные колики, — пробормотал он. — А то они моего супруга явно донимают. Он попытался вникнуть в чтиво, но теперь это оказалось сложно. Уши машинально ловили шорохи из соседних покоев, и Алекс, в конце концов, поднялся и, прихватив под мышку книгу, отправился в библиотеку. Там он с удовлетворением заметил, что бдительные слуги — скорей всего внимательный Честер — оставили несколько канделябров и запас свечей. Также на столике стояли ваза с фруктами и пара графинов — с водой и соком. На душе у Александра значительно потеплело — все же, несмотря на выходки супруга, здесь за эти три дня он стал ощущать себя как дома. В отличие от дома Уотли, где он не освоился и за полгода. Добыв медицинский атлас, молодой маг углубился в изучение строения тела и предназначения органов. Его интересовала работа желудка и всего к нему прилагающегося. На картинке весьма правдоподобно были изображены и остальные органы, один из которых Алекс принялся рассматривать особо внимательно, машинально сравнивая рисунок с тем, чем обладал его муж, и, находя, что муж одарен в этом плане гораздо щедрей приведенного примера. *** Несмотря на прилежное рвение к учебе, в эту ночь он решил не задерживаться — все же день был весьма насыщенным, и завтрашний — тоже предстоял не простой. Они должны были встретиться с мистером Ханссейкером, и Алекс боялся, что привезенные им сведения будут не слишком приятными. Поэтому, да и чтобы выдержать взятую линию на перевоспитание Грира, он был вежливо молчалив за завтраком, поинтересовавшись у супруга, будет ли ему позволено присутствовать при разговоре. Томас выразил добрую волю, дав подобное разрешение. Зная, что управляющий — сама точность, Александр был в гостиной без пяти одиннадцать, и ровно в одиннадцать с главного входа раздался стук дверного молотка — гость пришел. Барон Каррингтон принял Ханссейкера, радушно предложив ему чай и выпечку. Высокий мужчина с благородной сединой на висках, эсквайр Роберт был для Александра как дядюшка. Конечно, позволить себе вольностей при встрече Алекс уже не мог, но все же тепло приветствовал его, присев в кресло рядом с мужем. После привычных мимолетных фраз гость сразу принялся за дело, выражаясь немного церемонным языком: — Господа, для меня большое удовольствие видеть лад в вашей семье. Не всякий младший муж имеет позволение присутствовать при деловых переговорах. — Будучи человеком старой закалки, управляющий покойной герцогини знавал времена, когда младшие мужья не покидали свою половину в течение дня, занимаясь хозяйством и руководя прислугой. Не задумываясь, что мог затронуть чувства Александра, он, впрочем, не стал развивать эту тему. — Но очень кстати, что господин герцог сейчас здесь. Спешу представить вам настоящее завещание герцогини, почившей бабушки Александра Стаффорда. То, что было зачитано на похоронах, являлось намеренной подделкой, написанной самой герцогиней, и было предназначено скрыть истинное положение дел до вступления наследника в дееспособный статус: за поместьем и прочими владениями нет никаких долгов. Более того, Александр Стаффорд является одним из самых богатых людей Англии, имея владения не только здесь, но и за границей. Вот… — эсквайр достал их пухлого портфеля увесистый томик и протянул его Гриру, как старшему мужу. — это Главная бухгалтерская книга, где расписано все в подробностях. Прочие бумаги на владения в виде недвижимости и земель находятся у меня в надежном месте, но я готов их предоставить вам по первому же требованию, если вы решите назначить нового управляющего. Ханссейкер умолк и потянулся, наконец, за чашкой остывшего чая, пригубив напиток, чтобы смочить пересохшее горло. Замерший в кресле Алекс тоже ощутил потребность хлебнуть чего-нибудь. *** С утра у Томаса было преотменное настроение, он ни словом не упомянул инцидент с дверью, разве что вскинул бровь, когда Честер в его присутствии провел в покои мастера по замкам, и тот, крякнув, изучил раскуроченный замок и изрек грубым глубоким басом. — Вам замок-то ставить солидный или как энтот? — Как этот, — спокойно ответствовал Томас, не смущенный тем, что усатый, косолапый мастер наверняка решил, что присутствует при любопытной семейной драме, ибо лихо закрутил кончик пышного, но словно погрызанного мышами, ярко-рыжего уса, и с явным трудом придержал при себе понимающий взгляд в супружескую спальню по ту сторону двери-разлучницы. Ему ли не знать, как это бывает — мадама отказывает мужу, а тот в сердцах разбабахает дверь, или молоденький муж поучить старшего вздумает, а старший проучит тумаками шибко умного. Вот и было ему любопытно узнать, в каком виде с той стороны двери остались — с тумаками, либо сидеть не могущи. Томас же спустился к завтраку и не преминул вскользь поинтересоваться у Саши, до какого часу молодой супруг предавался библиотечным утехам: до рассвета или же пару часов и — на покой. Но сделал это явно с целью поддразнить, но не контролировать Александра. И тут же — сразу как налил себе чай и принялся уплетать яичницу с сыром и спаржей в тонких ломтиках обжаренного бекона — изъявил интерес — на какой теме сейчас находится Александр в изучении материала и когда будет готов съездить в книжный за книгами, отписанными мэтром, Честер в его распоряжении в любое время. Встреча же с управляющим проходила буднично и рутинно ровно до той поры, пока тот внезапно не оглушил Томаса невероятным известием. — Однако. — Не сводя глаз с управляющего, Каррингтон принял бухгалтерскую книгу и перевел взгляд на своего, враз ставшего очень выгодным приобретением, младшего мужа. О подобном, что уж говорить, мезальянсе для знатного, красивого, а теперь и богатого герцога, в обычных обстоятельствах и речи идти не могло. Это было равносильно купить лошадь для неспешных поездок в сельское имение и внезапно обнаружить, что у тебя породистый скакун, берущий все призы в Аскотте. — А герцогиня была та еще любительница пошутить, я вижу. Я сожалею, что не был знаком с этой прелюбопытнейшей мадам. Томас сел поудобнее, и совершенно не стесняясь ни Александра, ни его управляющего, углубился в чтение бухгалтерской книги. Даже беглый осмотр убедил его в том, что, если книга не является подделкой — а в этом очень легко убедиться, посетив имение и навестив поверенных старой хитрюги — Томас не просто получил ценный подарок, но и враз вырвался вперед в плане материальном — то, что его заботило даже чуть больше титула, хотя и титул не помешает. Закрыв книгу, Грир воззрился на управляющего с таким пытливым видом, словно намеревался применить к нему допрос с пристрастием. — Если это не какая-то шутка, а вы не похожи на шутника, то вы принесли мне приятную новость. Думаю, Александру тоже будет, чему порадоваться. Но все же, я хотел бы увидеть все своими глазами. Мы с Александром собираемся в путешествие, но я полагаю, он будет не прочь сделать крюк и заехать в его родовые имения, как в Англии, так и по пути следования. Помнится, вы упомянули недвижимость и в других странах. Что вы думаете, Александр, вы же не против навестить родные места? — вопрос был явно риторический, поскольку вариантов выбора у молодого герцога просто не было. — Прошу вас подготовить письма его управляющим и предупредить, что мы планируем навестить свои владения. Дальнейшие распоряжения будут даны после того, как я составлю мнение. На данный момент я не вижу смысла снимать вас с должности - счета в изумительном порядке, вам стоит навестить моего поверенного и согласовать с ним нюансы перехода собственности, но, полагаю, никаких резких движений и кардинальных изменений — это пока не имеет смысла. Я не сторонник подгонять лошадь, если она и так бежит хорошо. Наоборот, если я увижу, что все идет так, как вы сказали, вы получите премию в размере годового вашего дохода и надбавку к существующей оплате ваших услуг в размере, скажем, десяти процентов. В первую очередь за вашу порядочность и тщательность в работе, а также за то, что вы принесли мне и Александру приятную весть, не откладывая ее еще на год. И что принесли ее именно мне, а не иным его родственникам. Александр, у вас же нет возражений на этот счет? — и снова мягкая шутливая манера провоцировать мужа на выражение чувств, сколько бы тот ни пытался отмолчаться, Томас был намерен любым способом вынудить юношу нарушить свое шутливое сопротивление, не гнушаясь использовать для этого даже его теплые чувства к управляющему. Утренние легкие пикировки с мужем оказались мгновенно забыты после сообщения эсквайра Ханссейкера. Алекс аж шею вытянул, пытаясь неведомо что высмотреть в переданной Гриру книге учета расходов и приходов. Там было множество цифр, выстроенных в столбцы, и выведенные четким почерком управляющего итоговые выкладки по месяцам и статьям. Онемевший на несколько минут юный Стаффорд перевел взгляд на Томаса, который не мог скрыть растягивавшей губы столь непривычной для него улыбки. Александр чуть нахмурился, отодвигаясь на свое место. — Герцогиня предвидела, что, попади управление доходами в руки господ Уотли, милорд Александр никогда бы не увидел своих денег, — Ханссейкер чуть кашлянул, глянув на юного герцога — видимо, сейчас его мучила мысль — не постигнет ли того та же участь, только уже — благодаря его мужу. Но все же, по закону для старшего имелись некоторые ограничения прав на имущество младших, которое передавалось в управление старшему до достижения младшим возраста дееспособности, дающей право на собственность. А при достижении такого возраста младший с разрешения старшего получал право лично использовать имущество или деньги — вкладывать, продавать и прочее. — Конечно. Я с удовольствием поеду в свое поместье! — отозвался негромко Алекс, согласно кивая, но старательно подчеркивая принадлежность новообретенного имущества. Уже немного зная неравнодушие Грира к денежным вопросам, юный супруг намеревался активно участвовать в судьбе своей собственности. Он поднялся, поправив на себе домашнюю курточку. — Господин Ханссейкер, я должен поблагодарить вас за преданность моей семье, и я обязательно поддержу своего мужа в намерении выплатить вам вознаграждение за достойное содержание поместий. Мы намерены объехать все из них в ближайшее время. Гость поднялся, принимаясь откланиваться, а Александр отправился с ним, чтобы проводить. Перед тем, как проститься, эсквайр Роберт обернулся к молодому господину, который с детства рос на его глазах: — Не ожидал, что вас ждет такая судьба, ведь вас растили, как герцога, будущего старшего супруга… — мужчина понизил голос, стараясь, чтобы его не услышали лишние уши, и явно не зная, как выразить то, что он чувствует. — Наверное, для вас это большое разочарование? Он был прав, но именно такое воспитание дало Алексу внутренний стержень. Считалось, что старший муж — опора семьи, а младший — обвитый вокруг зеленый плющ, украшающий семью. Но Александр чувствовал в себе силы в случае, если опора пошатнется, подставить плечо. Кстати, ему даже казалось, что со временем, когда Грир доверится ему, то сможет позволять отчасти брать на себя несколько большую ответственность, чем развлечение мужа во время скуки. Ведь иначе, зачем бы он позволил ему учиться? — Не стоит переживать, эсквайр! — Александр улыбнулся — открыто — как когда-то на памяти Ханссейкера, улыбался его погибший отец. — Не поверите, но думаю, что Томас вовсе не самое плохое, что могло случиться со мной в жизни. С ним можно поладить и с ним… я не чувствую себя забавным щенком для домашних игр. Эсквайр удалился, а Алекс прошел к себе, вдруг припомнив их вчерашние «игры», и невольно хмыкнул. Он слышал, как утром Честер распорядился позвать скобянщика для починки дверного замка между их спальнями. Юный Стаффорд вызвал Лионеля, приказав тому собирать в дорогу сундук — теперь у него имелся гардероб, и нужно было тщательно отобрать платье в поездку. Правда, и денег теперь у герцога было достаточно, чтобы в каждом городе покупать все, чего душа пожелает. Так что тащить лишнее не имело смысла. Старательно придумывая себе на день занятия, Александр изящно игнорировал наличие мужа, даже отказавшись от обеда под предлогом занятости. Однако в послеобеденный час Алекс ожидал доктора Строберга, за которым послал с утра, попросив супруга, чтобы был дома. Легкая заминка Ханссейкера и его взгляд на Сашу не прошли мимо подозрительного Грира. Тот не сомневался, что управляющий чувствует себя неловко, информируя постороннего человека о делах его господина, но, несмотря на свое довольно хорошее отношение к молодому мужу, лишаться своих уже законных прав на его наследство он не намеревался. Юный собственник несметного богатства тут же ощутил себя хозяином положения и направился проводить гостя, а Грир проводил того взглядом, в котором смешалась настороженность и опаска. Он не сомневался в том, что его муж, ощутив, что финансовая независимость совсем неподалеку, примется срочно отвоевывать свои позиции и не намеревается отдавать их без боя. И первым неприятным сигналом было, что тот отказался от совместного обеда. Томас был крайне недоволен этим, но не стал при слугах устраивать разбор обязанностей мужа и лишь предупредил Честера, что после обеда направится в клуб, чтобы и к ужину его не ждали, на что верный слуга деликатно напомнил, что прежде ему придется увидеться с доктором. — Доктор? На кой дьявол мне доктор?! — Грир был крайне недоволен, и лишь отсылка к Александру хоть как-то смягчила его недовольство. Ему даже стало интересно, ради чего тот вызвал уважаемого врача? Уж не для того ли, чтобы пожаловаться на супружеские обязанности? Но тут Томас намеревался не уступать и пяди. Этот сладострастный герцогский сопляк будет спать с ним, и его не волнует, что для этого надо будет сделать — связать, выпороть или опоить, чтобы тот лежал и не отказывал в том, что принадлежит Томасу по праву мужа. Сцепив зубы, Грир провел время до визита доктора в едва сдерживаемом бешенстве, ожидая самого худшего, и заслышав первый звонок во входную дверь с главного хода, решительно направился в гостиную, заняв свое господствующее место в лучшем кресле у камина, в полной готовности дать отповедь и Александру, и врачу, если понадобится. У любого терпения и расположения есть границы, и они пролегают прямо посреди супружеской постели, в этом Томас был убежден. Доктор был тот же, что осматривал Александра, и, сопровождаемый слугой, он направился в гостиную, несколько недоумевая, что могло случиться за неполную неделю, но опасаясь худшего, предполагал, что Томас за что-либо проучил строптивого младшего мужа. Или, что хуже, был с ним крайне, неприятно груб в брачную ночь или первые несколько ночей. С молодыми мужьями так бывает, увлекутся, а ты потом залечивай ужасающие травмы, которые еще и запущены, так как старший муж думает, что все пройдет само, и это просто каприз младшего. Потому-то он и был удивлен, что его проводили именно в гостиную, а не в спальню юного младшего супруга. *** Сборы, а вернее, делание вида, что ведешь сборы, утомили похуже прогулки по трущобам. Особенно, когда все время ждешь, что несносный барон нарушит твое уединение. Ждешь — ждешь, а он, словно испытывая нервы, не идет к своему законному мужу. Алекс давал указания Лионелю, хмурился, вслушиваясь в тишину за дверями. Надеюсь, буйный барон не убился, вышибая мою дверь! Надо будет внимательней к нему присмотреться на предмет возможных повреждений стопы. Ведь ночью взбешенный Грир мог не заметить, а с утра — ни за что не признается из упрямства. Переживая за норовистого супруга, Алекс весьма обрадовался, когда Честер, тайно состоявший с ним в заговоре насчет обязательной поправки здоровья Грира перед отъездом, доложил, что прибыл Строберг. Быстро накинув на себя ставшую любимой домашнюю курточку, Александр, надеясь, что Томас не проигнорирует просьбу появиться в гостиной, прошагал навстречу гостю, входя одновременно с ним. Ему не хотелось, чтобы барон успел наговорить Стробергу чего-то лишнего, мол, «жив-здоров, благодарю — вызвать вас было ошибкой». И, чтобы предотвратить возможную диверсию со стороны Каррингтона, который, как полагал Алекс, должен быть недоволен его самоуправством, он вступил в зал со скромным видом, едва поднимая глаза на двух мужчин. — Господин Строберг, рады вас видеть, — подойдя к супругу, он занял место за спинкой его кресла, всем видом демонстрируя — «знаю свое место, покорен и послушен». Пока Грир бурчал приветствие, явно намереваясь вступить в препирательство по поводу необходимости своего присутствия здесь, Александр, наконец, поднял взор на доктора. Томас, лишенный возможности созерцать его мимические гримасы, не подозревал о молчаливом диалоге глазами, который устроил супруг за его спиной: — Любезный мистер Строберг, известно, что свадьба — дело волнительное, а потом еще балы, пиры. Первая брачная ночь! — многозначительно добавил одними глазами. — К тому же, господин барон очень нервничает на службе, которая весьма сложна и ответственна. И я, обнаружив в себе целительный дар магии, заметил, что от всех эмоциональных нагрузок у него страдает желудок, в который поступает избыток желчи. Я еще не искусен, как врачеватель, хотя мой щедрый супруг позволил мне развивать дар и обучаться моей магии. А потому я прошу вас оказать ему помощь. Подлатайте, пожалуйста, моего упрямого мужа! Словно в подтверждение его словам, в зоне расположения вышеупомянутого органа Грира мельтешили, скапливаясь, красные искорки. Строберг, внимательно посмотрев на пациента, одобрительно кивнул своему будущему коллеге — тот точно подметил проблему не слишком довольного всеобщим вниманием барона. Однако, будучи как большинство докторов, вполне хладнокровным человеком, семейный врач Гриров, не взирая на капризы пациента, тут же принялся за дело, попросив Каррингтона подняться, чтобы он мог провести обследование. — Господин барон, милорд Александр прав — лучше начать бить тревогу на ранней стадии болезни. Я могу вам помочь за пару сеансов, и пропишу в поездку отвары, куда вы станете добавлять по несколько капель микстуры, заряженной лечебной магией — на случай, если стресс погонит желчь. Попросив барона прилечь на кушетку, Строберг взялся концентрировать магию, аккуратно распределяя по точкам, где требовалось восстановить баланс в работе органов. Алекс, тут же пристроившийся рядом, впитывал очередной опыт. Эдак, я смогу выучиться на одном только бароне! — но его физиономия хранила почтительное выражение лица, ничем не выдавая радость осознания, что когда-то, выучившись, он сам сможет помогать Томасу. Наконец, Строберг закончил сеанс, вымыв руки в чаше, принесенной слугой. Протер их чистым полотенцем и, приняв чашечку кофе с печеньем для восстановления сил, велел пока барону лежать, не двигаясь, чтобы магия впиталась, как надо. Александр, присев рядом с мужем, хмурившим брови, держал барона за руку, надеясь, что после ухода доктора, не будет убит с презрением и ворчанием. А потому, как только слуга закрыл двери, тут же исчез на своей половине покоев, позвонив Лионелю, вызывая: — Вот здесь описано то, что мне требуется — сходите в книжную лавку и купите или сделайте заказ книги «Анатомия и болезни домашних животных». Но это нужно как можно скорей, до отъезда. Томасу мало что оставалось, чтобы не проявить при семейном докторе все стороны своего характера и отношения с мужем, которые предпочитал держать в доме. Эта покорность Саши в противовес его своевольным поступкам была даже в чем-то приятна Томасу — ведь тот заботился о нем — но и не могла не провоцировать на ответную реакцию. Томас вытерпел все малоприятные процедуры, при которых ощущаешь, как словно тебе в желудок запихали поршень и что-то там выкачивают, тискают и сжимают. Ощущения весьма специфичные и малоприятные, чтобы ни воображали сами лекари. Да, облегчение пришло почти сразу, но сама мысль, что им манипулируют, едва не повторила выброс желчи. Распрощавшись с уважаемым лекарем, Томас прошел в комнату мужа, успев перехватить Лионеля с запиской — из мстительности, а не из интереса — прочитал, что там пожелал молодой муж, явственно вспыхнул от ярости, но позволил слуге уйти с поручением, а затем вошел в покои Александра и выразительно "швырнул" в Сашу хмурый взгляд. — Добились-таки, своего, да? Не надейтесь, что я часто буду плясать под вашу дудочку, мистер внезапно разбогатевший герцог. Я — в клуб, а вы можете развлекаться, как вам угодно, остаток дня, но ночью извольте ждать меня в постели или я велю вовсе убрать дверь между комнатами: как и вашу входную дверь, и дверь в ванную тоже. Меня не смутит, если слуги застанут то, что им видеть не подобает. После чего барон покинул комнаты мужа и дом, отправляясь в куда менее одиозный клуб, где провел время за приятной беседой, очень полезными для себя сплетнями о дипломатических новостях, хорошей едой, шахматами, обсуждениями ставок на лошадей и цен на наследство. В таких заведениях Грир заводил и укреплял дружеские связи с видными членами лондонского общества, то, чего он был лишен в ранней юности и вынужден был восполнять семимильными шагами уже в зрелом возрасте, в том числе благодаря внезапно поднявшемуся через удачный брак статусу. Вечер проходил замечательно, и Томас почти забыл, что ему не так часто везет, как думают многие, когда на пороге возник не самый приятный гость. Его шурин, младший брат его бывшей жены. От одного вида этого резво вымахавшего высокомерного юнца, упорно отращивавшего усы, но пока являвшего лишь неудачную рекламу оных. Две золотисто-рыжие раздавленные гусеницы над губами невозможно было именовать гордым словом «усы» - зрелище было отвратительным, как и явившаяся персона, и этого было достаточно, чтобы Грир пожелал Саше долгих лет и крепкого здоровья за заботу о его, Томаса, желчи. Барон не пошевелился, не изменил позы, но, видно, все же слегка преобразился в лице, так как его оппонент по спору о налогах на шерсть вытянул шею и всмотрелся, кто это пришел. — А, ваш славный родич, Родерик, если не ошибаюсь. — Признал пожилой, но все еще весьма влиятельный в неофициальных кругах герцог Хуго Армстронг. Огладив свое брюшко, он расстегнул на нем еще одну дополнительную пуговку жилета, освобождая место. — Я слышал, он предпринимает активные попытки крутить романы со всеми девицами с хорошим приданным, и не в состоянии решить, с которой ему выгоднее будет сочетаться браком. Так же, говорят, что он полагает, что ваша свадьба на его сестре основательно потрепала его шансы на наследство. Помимо земель, которые требуют регулярного вливания средств, он нуждается в деньгах, поскольку любит карты, женщин и ночные кутежи за покерным столом. Пока что в явных фаворитках числится Онория, старшая и довольно неказистая дочь герцога… запамятовал какого, но герцога. Герцог финансово преуспел на торговле с Китаем и хочет пристроить свою дурнушечку, чтобы освободить дорогу более юным и более хорошеньким сестрам, за что готов и приплатить. Кажется, вы выбрали примерно по такому же принципу его сестричку? Томас не обиделся на укол, подобные сплетни хаживали по свету и всплывали с регулярностью отбросов на Темзе. — Зато моя жена была помимо знатности и состоятельности, еще и чудесно хороша собой. — парировал он, поставив шах своему болтливому собеседнику. — Да, да, я помню, милое создание. Немного ветреное, как слышал, но очаровательное. Помнится, помимо вас, у ее ног была половина Лондона, и все подозревали, что вы приплатили дьяволу за то, чтобы она выбрала вас. Чем вы ее обольстили? — Улыбкой, — парировал Томас и показательно улыбнулся. — Ах, оставьте, на меня подобное не действует, шалопай вы этакий. И все же шах вы поставили хитроумно, — рассмеялся Хуго. — Но, похоже, вы и на этот раз воспользовались своей "короткой ногой" с Князем тьмы и этой…самой… «улыбкой» и заполучили лакомый кусочек, пусть и не самый состоятельный, но определенно привлекательный. Думаю, теперь вам нет нужды в деньгах, и можно усладить немного и бренную плоть. — Если бы вы были знакомы с Сашенькой, вы бы поняли, что помимо прочих достоинств его внешности, он еще умный и добрый юноша, с которым приятно и поговорить, и провести вечер. Если хотите, можете навестить нас завтра, придя к утреннему чаю, и оценить. Он любит гостей. Заодно приведите вашу охотничью собаку, Гилду, я слышал, что она чудесно красива и недавно ощенилась, а я не знаю ни одного мальчишки, который не любил бы породистых щенят. Как думаете, могу я у вас попросить одного из ее знаменитых отпрысков? Они славятся на весь Лондон, слышал, что их нюх не знает себе равных, а вы довольно разборчивы в выборе новых хозяев своим щенкам. Может, красота моего мужа растопит ваше сердце, и вы уступите одного щенка моему очаровательному супругу. — Ах вы пройдоха, торгуете мужем для стариков? — расхохотался Армстронг. — А вот возьму и поймаю вас на слове, приду к вам в гости! — Мы будем рады вас видеть. — Томас ласково улыбнулся. — И для уточнения, Сашенька не продается ни на ночь, ни на час, но и запирать его в четырех стенах я не намерен, молодому человеку нужны добрые друзья, помимо мужа и семьи, а вы известны как человек порядочный и надежный. Ваша дружба более чем достойна, и заслужить ее — честь для любого молодого человека Лондона. Польщенный Армстронг вытянул губы, почмокав ими как старый верблюд. Он не был хорош собой, но являл собой образчик удивительного обаяния при полном отсутствии внешней привлекательности и умения хорошо одеваться. Умный, обладающий живым языком и исключительным нюхом на хорошие связи, Армстронг быстро поднялся в этой жизни и в самом деле был ценным гостем в любой гостиной. Мало кто знал, что Хуго был крайне суров и жесток со своими врагами, как и с домочадцами, дома царила почти армейская дисциплина, но все его сыновья, то ли благодаря именно ей, то ли благодаря наглядному опыту отца, занимали видные роли в политической жизни страны. — Вы слишком прямодушны в своих словах, Томас. Я бы советовал вам не быть таким откровенным. — Но, помнится, именно это привлекло вас во мне. Я высказался о кобеле, с которым вы хотели вязать Гилду, самым нелестным образом, чем спас вас от дурного потомства. — Это самой собой, но я бы и так прознал про недостатки пса, — чуть ли не обиделся Армстронг. — Но да, вы меня немного выручили. Моя красавица Гилда не для полудиких кобелей с отвисшим… кхм… — Герцог! Как я счастлив вас видеть! — раздался голос Родерика Сомерсета, сбылись дурные опасения Томаса, шурин не преминул выйти на пикировку с ним. — И вы… барон, здравствуйте. Вижу, вы нашли время для общества, несмотря на свою скоропалительную очередную женитьбу, на этот раз не по финансовым соображениям, а я слышал, по плотским и родословным. — Да и вы, я слышал, скоро позволите нам услышать звон свадебных колоколов, — тут же отрезал Томас. — Мне ждать приглашения на свадьбу или стоит только отправить подарок? Мое приглашение, видимо, затерялось в вашей почте, поскольку вас я не видел на церемонии. Сомерсет поджал губы, явно желая высказать, что думает о Томасе и где бы желал того видеть на своей свадьбе, и в каком виде на его собственной, но общество герцога удерживало. — Я слышал, ваш новый муж чудесно хорош собой и имеет успех у королевских особ, — не преминул укусить родич. — О да, он чудесный мальчик. Мы как раз завтра с ним будем пить чай. Я передам, что вы им интересовались, — вставил Хуго. — А что вы прислали на их свадьбу? Серебряное блюдо или крюшонницу? — Я… мне было недосуг… — промямлил Родерик. — Правда? Странно… я слышал, что вы не покидали Лондон уже полгода. Кажется, даже отменили выезд на воды из-за каких-то сложностей с оплатой счетов. Досада какая. Во всем виновата нынешняя почта, я убежден - наклеиваешь марки, отправляешь счета, надеешься, а она — вот те на! — теряет твое письмо, и счет вовремя не оплачивается твоим старшим братом, распоряжающимся счетами, и прекрасное путешествие пропадает. Неприятная ситуация. Я бы на вашем месте написал претензию в почтовое управление. Ни в коей мере нельзя подобное допускать, чтобы почтенные молодые люди были лишены шанса отдохнуть на водах! Томасу не надо было даже вмешиваться, Армстронг ненавидел, когда его партию после сытного обеда прерывали, и это знал каждый член клуба. Чтобы не нарваться на суровый острый язык герцога предпочитали дожидаться своей очереди или за шахматным, или за обеденным столом, где Хуго был само дружелюбие и располагал к самым интересным беседам. Родерик вспыхнул, открыл было рот ответить грубияну, но снова вспомнив его титул, поспешил ретироваться. — Я приду к чаю. Вы же помните, что для меня стол должен ломиться от яств? — добавил Хуго. — Люблю сытно покушать. Хотя мой врач иного мнения на этот счет. — Да, врачи то еще несчастье на наши желудки, — понимающе добавил Томас. — Вы представляете, только сегодня мой врач устроил мне внеплановый осмотр и прописал какую-то дрянь, при всем том, что я здоров как бык. — Наверняка это идея вашего молодого мужа. Моя жена первым делом после свадьбы устроила мне выволочку, что я не слежу за собой, пью много красного вина и ем много жареных перепелов. И взяла для этого коварного дела в союзники нашего семейного доктора. И так они с ней спелись, что теперь счета от доктора в три раза больше, а мое здоровье как было прежним, так и осталось. Я думаю, все супруги таковы, это первое что им тихо на ушко шепчет священник сразу после супружеских клятв: «Науськай на своего мужа доктора, и он тебе поможет разорить твоего муженька, как простачка». Да, милорд, да, именно так. Это заговор! И я бы на месте королевского общества детективов обязательно расследовал этот заговор самым тщательным образом, ведь он грозит всем порядочным джентльменам голодной смертью без перепелов и красного вина! Перепела это же такие маленькие птички, ну чем они могут повредить такому крупному мужчине, как я? Томас рассмеялся, отметив в уме, что стоит навести справки, есть ли такое общество детективов, и ознакомиться с его составом.