Коты в мешке

После волнительного приключения с похищением отношения Александра с мужем заметно потеплели — даже в сравнении с теми первыми днями, когда они только поженились и страстно открывались друг другу. Теперь же Алекс впитывал от Грира тепло — пусть редкое, но такое нужное ему: сказывался год полного одиночества, когда даже просто помолчать было не с кем. А Майк, все же познакомивший его со своей невестой — милой девушкой, по провинциальному непосредственной и немного наивной, очень подходившей молодому графу — перед отъездом, оставшись с другом наедине, покачал головой: — Не думал, что тебе и правда настолько повезло. Мне кажется, что, несмотря на внешнюю сухость, барон… любит тебя. — Любит? — Алекс удивленно вскинул светлые брови. — Да что ты! Мы с ним едва знакомы. — Не знаю… — Уфорд покачал головой. — Такую тревогу испытывают, только когда теряют кого-то важного для себя. Когда мы тебя искали, мне показалось, что он готов перевернуть всю Англию и Европу в придачу, только бы уберечь тебя. — Барон собственник, и думаю, что он переживал за свое имя — представь себе скандал и статьи в газетах: «Барон Каррингтон лишился очередного супруга весьма странным способом». Его ведь до сих пор подозревают в содействии в смерти жены. А тут бы пропал я, особенно после того, как выяснилось, что стал богатым наследником. — Саша аргументировал, но самому так не хотелось верить, что бароном двигала только осторожность. Но Майкла сложно было переубедить: — Будем верить в лучшее. У тебя еще много времени, чтобы научиться доверять мужу, Лекс. Не знаю, хороший ли он человек, но пока что он показал себя отличным семьянином. Визит бабушки тоже добавил переживаний Александру — ему даже показалось, что Амалия Шеффилд приехала не столько к нему, сколько больше к Гриру. Она даже позвала того на личную беседу, вернувшись после которой уже провела остаток дня с внуком, гуляя с ним под руку по парку. И ее слова вторили мнению друга: — Барон будет тебе надежным тылом, не разочаруй его, Александр. Хотя, зная твоего отца и его верность своей паре, думаю, что ты сможешь сделать этого недоверчивого, обжегшегося о людей мужчину своим единственным любимым супругом. Саша краснел — пока что самой яркой стороной супружества, за которую он мог простить Томаса, была их общая страсть друг к другу. А все прочее — требовало проверки временем. Неделя в поместье пролетела незаметно, и перед отъездом они теперь уже вместе с Томасом съездили к усыпальнице, где Алекс попросил у родителей благословения их браку. Он крепко держал мужа за руку, и так же вместе они пришли на службу в церковь. Вернувшись с исповеди, Саша сиял — когда он выговорил все свои грехи и переживания, ему полегчало. И даже плавание на корабле не казалось таким ужасающим. Хотя, когда экипаж привез их в порт, Алекс понял, что поспешил с выводами — сердце заколотилось как сумасшедшее при виде мостков, переброшенных на палубу каравеллы. В порту было шумно. Да что там — гам стоял такой, что ушам становилось больно. Всюду кипела жизнь: соленый воздух терпко пах рыбой, истошно кричали чайки, крепкие с иссушенными солью лицами люди, явно моряки, своей странной походкой сновали туда-сюда, с интересом глазея на джентльменов, обитатели порта лишь бросали взгляд на двух господ и спешили по своим делам. Грир велел слуге проследить, чтобы их багаж загрузили на корабль, нашел и переговорил с капитаном, уточнив время отплытия, и вернулся к Александру, выглядевшему не ахти. — У нас еще несколько часов, мы можем спокойно провести их, разглядывая порт или сидя в таверне. Капитан посоветовал таверну «Бойцовский петух» чуть ниже по пирсу. Обещает, что ветер попутный и не сменится еще долго, а море спокойное. Пойдем, пропустим по стаканчику местного вина. — Томас был настойчив и на этот раз не дал Саше принять решение. В таверне — достаточно просторной, с большими окнами, в непогоду скрываемыми за массивными ставнями, и мощной дверью, способной выдержать напор подгулявшей матросни — Томас отошел к стойке и сделал заказ, чуть дольше, чем следовало, задержавшись, беседуя с хозяином, и вернулся с двумя большими кружками ароматного крепкого вина. — Выпей, поможет. — Улыбнулся, садясь напротив, пряча за своей широкой спиной отличный ракурс на красивого юношу, уже привлекшего взгляды немалого числа посетителей. Вино было ароматным, на удивление хорошим, крепким и с легким травяным вкусом, почти неощутимым в общем букете. *** — Капитан, я хотел бы снять каюту на вашем судне. — Стоило Гриру и его яркому спутнику скрыться, к капитану корабля, смолившему трубку с крепким едким табаком, подошел высокий привлекательный молодой человек. — Найдется у вас каюта для джентльмена? Капитан не спешил с ответом, осознавая свою важность. Пассажиры на борту — всегда сомнительное счастье, но их кошельки кораблю никогда не помешают. — Отчего же, милорд, найдется одна. Маленькая, но чистенькая. И возьму разумно, не больше других. — Джентльмен выглядел отнюдь не любителем дебоширства, скорее даже надежным. — Я хотел бы столоваться не в вашей кают-кампании, а в своей каюте. Это возможно? Капитан не удивился, на его веку и не такое бывало. — И это возможно. Один плыть думаете, милорд? — он оббил трубку о каблук сапога и натоптал в чашу свежего табачку. — Один. Я не люблю дорожных знакомств. — Это понятно. Отплываем через три часа. Оплату следует внести до того, как мы отбросим швартовы. В трюме у нас груз овец — на запашок и шум жалобы не принимаются. Согласны, милорд? — Вполне. Где здесь отделение Английского банка, милейший капитан, я так понимаю, дорожные билеты вы не принимаете? Капитан ухмыльнулся в густые усы. — Верно понимаете, милорд. Банк выше по улице, напротив старой калоши «Ласточки». Новый попутчик сдержанно поблагодарил и уверенной быстрой поступью направился к банку, заодно высматривая почтовое отделение, чтобы отправить свое регулярное донесение. Как бы Алекс ни пытался строить из себя храбреца, но даже крепкая рука Грира не давала ему опоры. У его отца тоже была крепкая рука и надежная хватка, но это не помогло ему. Саша вновь и вновь кусал губы, пока не обжевал их до припухлости. Томас вел его куда-то — он даже не замечал, куда именно. Разве что раскрыл рот, рассеянно бормоча: — «Бойцовский петух?» — самое подходящее место для вас. Но чтобы хоть как-то отвлечься, таверна, возможно, бы и подошла — все же лучше, чем торчать на пирсе, ощущая на лице капли отвратительной соленой влаги. Привалившись спиной на бревенчатую стену, к которой была приставлена лавка, Алекс сидел, как приготовленный на заклание агнец — белый лицом и алый губами. Недаром на него уже пялились несколько постояльцев. Если б не его дорогой дорожный костюм, решили бы, что высокий сухощавый мужчина снял невинного мальчишку для своих нужд. — Томас, я не хочу вина, — он жалобно посмотрел на мужа. Но тот был непреклонен, и Александр придвинул к себе кружку и принялся цедить напиток, впрочем, оказавшийся отличного качества для портовой таверны. Пока он подумывал — открыть ли Томасу правду, что он трус, или не стоит разочаровывать супруга, в голове поплыл туман, и ноги словно утратили мышцы. Опьянение обволакивало, приглушая страхи, и Алекс вдруг размяк, хлопая отяжелевшими веками: — Томас, мне так хочется спать… Это все вы со вчерашними подначиваниями про рассказ о моем похищении. — Он потянулся рукой к ладони мужа, накрывая и тут же пристраивая голову себе на сгиб локтя. — Я чуть подремлю. Томас был доволен, зелье было хорошим и без последствий, он иногда пользовался им, чтобы заснуть тогда, когда сил стоять на ногах просто не было, а мозг не отключался, и точно знал дозировку. — Подремли, Сашенька, подремли, я разбужу, когда нам надо будет идти. — Он допивал свое вино, сделал заказ на ужин и с огромным аппетитом отдал должное жареной птице. Сашу так и не разбудил. Памятуя, как кормят на кораблях, попросил доставить на борт их корабля «Горделивый» корзинку с холодными закусками и вином, поднял легкого, точно невесомого, Сашу на руки и понес его на корабль. Каюта, отведенная им, была достаточно просторной, ухоженной и со свежими хорошо отстиранными простынями. Опустив юношу на кровать, Грир укрыл того одеялом, расплатился с мальчиком, доставившим холодный паштет, свежий хлеб, жареных цыплят, пирог с крольчатиной и бутылку белого вина. Сняв камзол, он сел в кресло напротив кровати Саши, оставив гореть только одну приглушенную лампу. Капитан с пониманием отнесся к тому, что молодой пассажир немного увлекся достоинствами рекомендованного заведения. Семейная пара подозрений не вызывала, а щедрая оплата так вообще располагала капитана к дружелюбию. И вот уже корабль огласили свистки, затопотали ноги матросов, судно покачнулось, наконец, получив свободу от причала, тяжело, точно неуклюжая матрона в гололедицу, начало свой путь в стремительно темнеющее море. Погода и правда была отличной, и Томас не ожидал неприятностей до самого утра, когда им пора будет сойти на берег, примерно к тому времени и Саша проспится, даже не заметив плавание, точно и не было его. Солнце оказалось внезапным, поскольку, только закрыв вечером «на полчасика» глаза, Алекс обнаружил бьющие в иллюминатор лучи дневного светила. Подскочив на постели, Саша пооглядывался, ища глазами мужа — пол каюты плавно покачивался, но не так, как качается, когда судно на полном ходу. Томас оказался рядом, словно сторожил сон супруга. — Милорд, где мы? Мы отплыли? — Не очень понимая, как они могли не отплыть до самого утра, Александр едва не запаниковал, сожалея, что не проспал все путешествие. — Я не понимаю, как… Но слова Грира, что они уже приплыли и стоят в Гавре, удивили и вызвали недоверие. Неужели он проспал весь путь и даже не успел испугаться? Поднявшись с постели, еще взлохмаченный со сна Алекс сунулся к иллюминатору и, только убедившись, что корабль уже на причале, а матросы суетятся, устанавливая мостки, занялся умыванием и сбором на выход в город. — Вы специально споили меня, милорд? — Шутливо прищурившись на мужа, Саша, на самом деле счастливый тем, что все прошло без него, готов был расцеловать вновь сурового с виду барона. Наконец покинув каравеллу и уже полностью оправившись от опасений, Александр снова стал привычно мягок и весел. Заказанный бароном наемный экипаж был довольно удобен для дальней дороги — как понял Саша, карета была заказана на весь путь от порта до ближайшего почтового портала, выход из которого был сразу в пригороде Рима. Прежде чем нырнуть внутрь экипажа, Алекс, убедившись, что никто не видит, как юный воспитанный джентльмен выказывает дурные манеры, потянулся, вскинув руки вверх, поднявшись на носках и подставив солнцу лицо с зажмуренными глазами. — Я никогда не проходил через порталы, Томас! Это страшно? — Он, наконец размяв гибкое тело, сел в карету, устраиваясь рядом с мужем, чтобы сидеть по ходу движения и смотреть по сторонам. Кожаные шторы были раздернуты, и любопытная юная физиономия беззастенчиво принялась глазеть. Томас не спал всю ночь, вслушиваясь в дыхание спящего Саши и в звуки царства морского за бортом, ощущая неповторимое пение волн. Только маг воды мог понять то, что ощущал он сейчас, когда от его стихии его отделяла тонкая скорлупка корабля. Вода убаюкивала, заманивала выйти на палубу, коснуться ее, опуститься в ее гостеприимные волны, отдаться ей… гнусная лгунья. Хитрая бестия. Грир не спал всю ночь, и потому в экипаже его быстро сморил сон, он не слушал вопросы Саши, но вряд ли того могло остановить, юноша испытывал энтузиазм от путешествия, и брюзгливый муж был тому не помеха. Повозку качнуло, до портала еще ехать и ехать, можно было сто раз отоспаться, но качка повторилась, и Томас открыл глаза. Лошади заржали, когда им дорогу перегородила чья-то повозка, и вооруженные люди, не менее трех, накинулись на экипаж. Возница пытался развернуть или понукать лошадей, но растерявшиеся животные лишь топтались на месте, вскидывая головы и хрипя. Один из нападавших распахнул дверцу экипажа и получил грубый удар каблуком сапога в челюсть. Выхватив шпагу из трости, Грир выглянул из повозки, оценивая силы нападавших, когда поверх крыши повозки просвистела пуля и ударилась в землю возле ног бежавшего на повозку бандита. Позади, на пустой дороге, стоял всадник, направляя на нападавших пистолет. Один человек, да что он может сделать? Так думали и нападающие, но ровно до того момента, пока всадник не опустил руку и что-то не выкрикнул. Земля под ногами нападавших захрустела, затряслась и вскрылась широким разломом, подняв облако пыли. Камешки возле границы излома задрожали, трепеща, словно живые. Грир колебался лишь секунду и перешел в атаку на нападающих, те предпочли развернуть повозку и умчаться прочь. — Мы благодарим вас за помощь, но кто вы, милорд? — Томас не опустил шпагу. — Отец предполагал, что вам может понадобиться поддержка. — Всадник спешился и приблизился к экипажу путешественников своим ходом. Красивое лицо шатена расцвело смущенной улыбкой. — Я… — Роберт Армстронг, второй сын Хуго Армстронга. — Грир перебил его, как только нечаянный защитник приблизился настолько, что можно было разглядеть молодого мужчину. — Но почему вы следуете за нами? — Отец получил известие, что на посла министерства хотят совершить нападение. Не было конкретизировано, на которого именно. Послов было несколько, и он счел, что не помешает направить меня в защиту к тому, кого он лично знает. — Я не просил защиты и мог позаботиться о себе сам. — Милорд, как мне и говорил отец, вы чрезмерно горды, чтобы принимать помощь извне, потому-то мне и пришлось терпеть неудобства, сопровождая вас инкогнито, но хотя бы сказать «спасибо» тогда, когда моя помощь пришлась кстати, вы могли бы. Грир признал правоту слов Роберта. — Прошу прощения, вы правы. Мы благодарим вас за помощь, и раз уж ваш отец счел, что мне нужна его нянька, может, предпочтете продолжить путешествие в нашем экипаже с определенным комфортом? Или вам больше нравится и далее следовать за нами тенью и глотать пыль от наших колес? — Отчего же, я охотно принимаю приглашение. — Роберт ухмыльнулся довольно уверенно, вдали от дома и отца его не сковывали удушающие узы подчинения, и он мог быть самим собой. — Надеюсь, ваш супруг не пострадал? — Вы сможете спросить это у него сразу, как исправите нашу дорогу. — Грир убрал шпагу в трость и сел в экипаж. — Вы правы, Саша, он прекрасен и мил. — Не преминул съязвить Томас, припоминая оценку мужа сыну Армстронга. — У вас будет шанс насладиться его прекрасной и милой компанией в нашем пути, я так чувствую, минимум до портала он нас не отпустит в одиночку. Самое неприятное в этом нападении заключалось в том, что Алекс снова ощутил свою бесполезность. Маги, обладавшие стихиями, могли хоть как-то за себя постоять, а ему оставалось лишь положиться на других и на кинжал отца, который он тут же выхватил из своего сундучка. Вот уж не думал, что в центре цивилизации и культуры охотничий нож окажется вещью первой необходимости. Вот и посмотрели музеи! Когда Грир кинулся из экипажа, Александр тут же взвился с подушек — выскочил прикрывать ему спину. Но качание земли под ногами, мало чем напоминавшее землетрясение, взволновало и без того испуганных лошадей, дернувших экипаж, и юного супруга откинуло назад. Повезло, что Грир, заботясь об удобстве, велел заказать обитую мягким карету и наполнить ее подушками. Правда, он-то предполагал отдыхать, но подушки весьма смягчили падение Саши, в ином случае отбившим бы себе спину и зад. Чертыхнувшись про себя в сторону нежданного спасителя — вот уж бестолковая помощь, которая чуть не угробила спасаемых! — он настороженно всматривался в приближавшегося всадника, пытаясь разглядеть знакомые черты. Господин Армстронг! Это прыткое семейство решило, что, подарив щенка, они имеют право сопровождать Гриров в медовый месяц. Вроде бы и не сделал Роберт ничего плохого, но настроение Алекса сразу упало на несколько градусов, заморозив вокруг атмосферу. Однако, пока муж беседовал с новообретенным другом, выясняя все обстоятельства появления того на их пути, Саша ощутил, как Армстронга, быстро согласившегося пересесть в их экипаж, потряхивает от озноба — известная каждому магу «отдача» после большого выплеска магии «накрыла» младшего сына Хуго. И сразу Александр вступил в свои права: — Здравствуйте, господин Армстронг. Вас лихорадит — у нас есть коньяк и вкусные куриные ножки в корзине. Вам надо перекусить и выпить, чтобы восстановить силы. Мы не катафалк и не чумная повозка — трупы и больных не перевозим. — Пресекая любые возражения, деловито сообщил юный Грир. — Верно, Томас? Подкрепив свое мнение авторитетом мужа, он распаковал корзинку и взглядом попросил Грира поделиться флягой коньяка. Когда все закусили — не мог же Роберт не вовлечь остальных в процесс, а компания сразу нашлась, возница тронул пришедших в себя коней. Теперь, когда их было трое, один мог спокойно спать, а прочие — смотрели в окна с обеих сторон. До портала они потратили еще часа три, после чего магическая платформа переправила их в предместья итальянской столицы. Впрочем, все было предусмотрено, и большой гостевой дом, явно неплохо зарабатывавший на прибывающих из-за границы, принял их в свои двери. Только свободными оказались лишь одни покои, которые заранее заказывал Грир. Алекс, кинув вопросительный взгляд на мужа, тут же его опустил: выталкивать гостя в ночь было нехорошо, однако пусть решает сам, как поступить. Франция выпустила из своих довольно недружелюбных объятий в солнечное тепло Италии. Попутчик, совершенно не смущенный тем, что ему откровенно не очень были рады — явно сказывался богатый военный опыт, где на малом участке ютились люди разных характеров — пока Грир спал, старался развлечь Александра, рассказывая ему о своих военных приключениях. Излагал довольно детально, да еще на разные голоса, точно опытный актер, лишь бы позабавить грозного молодого человека. В гостинице, оглядев жилище, Грир ухмыльнулся. — Кажется, милорд, вам придется довольствоваться конюшней. — Там тоже всё занято. — Не смутился совершенно или бесстыжий, или необидчивый Армстронг. — А здесь я вижу уютную кушетку. Плед, подушка и кушетка — большее, о чем я мог бы мечтать. — Его глаза озорно сверкнули. — И обещаю не подсматривать за вашим супружеским ложем. Только присматривать. — Помилуйте, вы там мало что интересного для себя найдете. Не в дорожных же гостиницах уж точно развлекать себя и мужа. Но если подобная затея посетит мою голову этой ночью, я постараюсь вас о ней проинформировать заблаговременно. — Весьма обяжете. — Роберт распустил жесткий ремень и издал вздох облегчения, стягивая сапоги, в которых ноги уже распухли к концу дня. — Сашенька, вы хотите навестить местные заведения или магазинчики, если они еще работают? — Томас порылся в сумке с дорожным бельем, вынимая свежую рубашку и подбирая к ней запонки. — Я хочу отойти в отделение почты, и, если вы хотите написать записку вашим друзьям или родным, могу взяться отправить и вашу корреспонденцию. Роберт тут же потянулся за снятым сапогом. — Полагаю, уж в прямой видимости от полицейского участка я в какой-никакой безопасности, не утруждайте себя. — Отрезал Томас, вдевая запонки. Всю дорогу до портала он смеялся. Непринужденно и искренно. Роберт старался быть интересным собеседником, и у него это получалось, однако ни малейшей симпатии Алекса к нему это не добавило. Все же первое впечатление от знакомства накрепко засело в его голове, как и высказывание про Шмеля. Но быть негостеприимным с человеком, спасшим их от неприятностей, ему не хотелось. Вместе с тем очень хотелось узнать причину нападения. Кто-то послал за Гриром — вот только для чего? Убить его, или тот даже в медовый месяц решил подработать дипкурьером? Видимо, с мужем предстоял большой душевный разговор, но только немного позже, когда не придется делить жилье с почти незнакомым человеком. Скорые сборы барона Каррингтона на почту напрягли его супруга. Они так старались уехать от проблем, которые доставляли окружение и работа мужа, но и тут он сам скорей бежит отправлять начальству доклад. Решив при ближайшей возможности лишить Грира приятного времяпровождения в постели, Алекс, стараясь выглядеть непринужденно, покачал головой: — Нет, милорд, я напишу уже из Рима. К тому же, если я отправлюсь по магазинам, уверен, господин Армстронг сочтет своим долгом сопровождать меня и обеспечивать безопасность. А его ноги и без того уже натерты, — он обреченным движением принялся развязывать галстук. — Так что я лучше пойду в мыльню, как предлагал хозяин дома, а господин Роберт мне поможет не поскользнуться. Повернувшись к сундуку, Саша достал оттуда рубашку и домашний халат. Томас как раз завязывал галстук, когда подколка Александра ударила его в нежное место. Он не спеша закончил свое занятие и перевел взгляд на Сашу. — Удивительно, сколь много надежд вы питаете на помощь ближних в таком простом вопросе, Сашенька. Надеюсь так и будет, я лично полагаю, что молодой господин решит отдохнуть и не станет вашим покорным личным слугой в мелкой рутине будней. Обиженно отвернувшись, Томас оправил свое пальто и направился на выход. Улица встретила его приятным теплым бризом, чудесно пахло цветущими деревьями — это было тем, чего в Лондоне он был лишен. Конечно, ни о каком почтовом отделении и речи не шло. Тем не менее, Томас направился уверенным шагом, не оглядываясь, вглубь города по хорошо знакомому маршруту и постучал в дом, над которым с тихим поскрипыванием покачивалась медная вывеска «Пятилистный клевер». Зарешеченное окошко в двери приоткрылось, показался мутный глаз какого-то пропойцы, пахнуло свирепым сивушным перегаром, но Томас не смутился. — Я — к мэтру Лакруазье. Пропойца грязно ругнулся, но отворил дверь, и Томасу пришлось продавливаться мимо вместительного пивного брюшка, не любящего гостей привратника в заскорузлой одежде. — Вижу, все мэтры любят один тип помощников. — Ухмыльнулся Томас, на что пропойца, не стесняясь в выражениях и брызжа слюной, высказал все, что думал о его мнении, и указал на узкую темную лестницу, ведущую в подвал. — Тама мэтр. П.здуй тудаво! Томас едко ухмыльнулся и на грязном портовом наречии ответил той же монетой, после чего ступил на лестницу. В номер он вернулся довольно поздней ночью. От его костюма пахло копченой рыбой, квашеной капустой и явно выраженной магией. Вонь стояла такая, что даже видавшие многое коты отпрыгивали в сторону и, шипя, выгибали спину. Стянув с себя пальто и пропитавшуюся потом рубашку, Томас тяжело опустился на кровать, не снимая обуви, и закрыл глаза, надеясь, что не разбудил никого. Тяжелый вздох усталости на секунду прорвал тьму ночи, и вот уже Томас спал крепким сном. Утром же он проснулся с первыми петухами и, тщательно бреясь, сиял довольной улыбкой. — Сашенька, не напомните, на сколько дней мы в этих местах? — он явно вознамерился из мужа воспитать личного секретаря в отсутствие своего обычного. Он и не надеялся, что сможет удержать супруга, вознамерившегося куда-то умчать по делам, но присутствие Роберта Армстронга еще больше усугубляло ощущение брошенности и своей вторичности в жизни Грира. Алекс отвернулся, проводив того взглядом, и, конечно, сын Хуго сообразил, что его помощь точно не требуется в помывке. Когда Александр вернулся, утомившись отмокать в кади с водой, военный уже спал на отведенном ему месте, о чем свидетельствовал легкий храп. Саша поморщился — Грир тоже имел особенность посапывать, иногда всхрапывая во сне, но у него это воспринималось по-другому. А звуки Армстронга мешали спать, и Саша изворочался. И вертелся в кровати до тех пор, пока не признался, что не спал не по вине Роберта, а потому что мысли, как злые пчелы, все жалили и жалили. Ведь только вчера у них с мужем была бурная ночь страсти после похищения. Томас, словно боясь вновь потерять его, доказывал, что он самый лучший любовник и пылкий супруг. А сегодня на первое место у него переместились важные деловые встречи — куда там мальчишке-мужу с ними соперничать. В этом смысле Сашу огорчало то, что барон в силу их разницы в возрасте никогда не станет считать его достойным посвящения в его проблемы. Ему скорее предназначено было место симпатичного щеночка в корзинке, куда хозяйская рука изредка будет опускаться, чтобы погладить шелковистую шерстку. Роберт всхрапнул, заставив Алекса вздрогнуть от неожиданности. Так и хотелось пихнуть его пяткой, только было не достать. Еще повертевшись, Саша тихонько поднялся и, запахнув на себе теплую домашнюю куртку, вышел из номера, спустившись вниз. Небольшой бар еще работал, и молодой человек просидел там довольно долго. На его счастье посетителей почти не было, иначе избежать навязчивых приставаний было бы проблематично. Это Саша знал по неким эпизодам прежней жизни. Однако, как бы ему не казалось, что он никому не нужен, нашелся тот, кто явился за ним — Роберт Армстронг, видимо, обнаружив отсутствие важного компонента в жизни Грира и посчитав себя ответственным за его сохранность, явился на розыски. Мягко прихватив юного спутника под локоть, он элегантно увел его, шепнув: — Давайте избежим неприятностей в вашей семейной жизни! Не став спорить, Александр улегся в постель, как оказалось, за четверть часа до прихода мужа. Томас вонял… Господи, Алекс чуть не задохнулся и едва заставил себя и дальше делать вид, что спит. Благо, он лежал спиной к мужу, и это немного смягчало ситуацию. Каково пришлось Роберту, он даже боялся думать. Но утром Грир был омерзительно бодр и ласков, словно ничем особым ночью не занимался и вовсе не виноват перед мужем. По крайней мере, как и всегда, он не собирался объясняться, предпочитая задернуть шторы за очередным эпизодом своих приключений. Саша умылся, старательно сохраняя на лице нейтральное выражение. Роберт уже исчез, великодушно позволяя супругам разобраться без него. — В этих местах, милорд, мы проездом — это только одно из предместий Рима и задерживаться здесь, полагаю, нет причины. Особенно, памятуя о том, что нам приходится делить номер с почти незнакомым молодым человеком. — Ровным голосом, полным ангельского терпения и снисходительности к людским слабостям, сообщил ему Саша. Он только что умылся, причесал волосы, надел отчищенный прислугой дорожный костюм и страстно жаждал завтрака и отъезда, а еще больше — объяснений по поводу вчерашнего. Впрочем, напрасно — таинственность Грира нисколько не пострадала, несмотря на выражение глаз его супруга, то гневных, то умоляющих. Каррингтон был человек дела, к тому же, прекрасно понимал, что его излишняя разговорчивость может подвести Александра, которому лучше знать поменьше — целее будет. Расставшись с мистером Армстронгом, оба супруга двинулись в дальнейший путь вдвоем. *** Италия, Австрия — знакомые Александру места, но ставшие такими чужими после того, как итогом путешествия с родителями стала их гибель. Сейчас же, то через телепорты, то попросту колеся с мужем в карете, Алекс напитывался новыми ощущениями, оживая и стирая страшную память, заменяя ее на счастливые моменты жизни. За несколько месяцев они объехали в этих странах бабушкины владения, оставленные ею внуку в наследство. Незаметно совместный путь и общие впечатления сближали барона и его юного мужа, которые вернулись в Лондон полноценной семьей.