Запей меня дешёвым виски

      Чангюну душно под теплым одеялом и среди кучи мягких подушек, но даже это кажется лучше, чем просыпаться и идти в университет. Он нехотя открывает глаза и тянется за «динозавром», который вибрирует на прикроватной тумбе. Шатен не может сфокусироваться из-за яркого света и берет трубку не глядя, а потом кладет телефон на подушку рядом и невнятно мычит. На том конце раздается тихий, хриплый смех. Черт, это же Вонхо. Чангюн вскакивает, как сумасшедший, ровно садясь на кровати и поправляя волосы, будто вор может его видеть прямо сейчас. Им прикладывает трубку к уху, слушая редкие смешки брюнета, который, судя по шуршащим звукам, все еще валяется в кровати. — Ты говорил, что собираешься пойти в университет к третьей паре, — голос вора звучит так, будто сам парень едва успел проснуться. — Подумал, что обязан разбудить тебя, раз уж украл ночное время. — Даже время ты воруешь, — Чангюн приглушенно смеется, пытаясь пошутить, но, кажется, Вонхо не воспринимает его юмор, лишь прочищая горло после глупой фразы младшего. — Извини. — Встретимся вечером.       И после этой резкой фразы шатен слышит лишь оглушающие гудки, а затем падает обратно на подушки и яростно ударяет себя по лбу. Какой же он идиот, однако. Их с Вонхо отношения, кажется, только начали налаживаться так, как хотел того младший, но он сам же портит все глупыми неуместными фразами. Какого черта шатену это показалось смешным, он не знает. Но старшему, очевидно, эта тема очень неприятна, и Чангюн обещает себе, что никогда больше не затронет ее. Ни в шутку, ни как что-то серьезное. Ведь теперь Им понимает, что обязан удержать Вонхо, и, кажется, уже знает, как это сделать.       Чангюн надевает сережки перед зеркалом, неосознанно косясь на собственные губы. Они искусанные и покрасневшие от поцелуев. Парни и не догадывались, что оторваться друг от друга будет так тяжело. Им ухмыляется, вспоминая прошедшую ночь. Она теперь кажется чем-то нереальным, больше похожим на сон. Но, если Вонхо не передумает, они встретятся и сегодня вечером. Это заставляет Чангюна едва ли не бежать к машине, чтобы наконец добраться до университета, отсидеть три, на первый взгляд, бесконечные пары, а потом вернуться в мир, что отныне принадлежит лишь двум людям.       По дороге Им заезжает к дому Кихёна: тот пишет, что его машина в сервисном центре, и просит подвезти. Первое, что вызывает у Чангюна приступ смеха, — новый цвет волос Ю, которые теперь, черт возьми, нежно-розовые, а затем уже недовольное выражение лица парня. Он садится на переднее сиденье, забрасывая дорогую сумку назад и злобно косясь на друга, что стирает с глаз подступившие слезы. — Ну ты серьезно? — издевается Чангюн, дергая тонкую прядь розовых волос. — Поверить не могу! — Я проиграл спор, — пыхтит Кихён, заставляя друга наконец сосредоточиться на дороге. — У Чжухона больная фантазия. — Чжухон? — переспрашивает Им, расслабленно держась за руль одной рукой. — Тот, который с инженерного? — Да, — Кихён утвердительно кивает, а затем нагло берет свободную руку Чангюна и кладет ее на руль. — Если бы кое-кто поменьше пропускал, знал бы, что у нас есть совместные пары с инженерами и дизайнерами.       Им, наверное, удивился бы, что Ю общается с кем-то, помимо него. Но шатен, к счастью, знает, кто такой Чжухон и он уж точно не из низших кругов, как любит говорить Кихён. Парни не знают точно, кем являются родители рыжеволосого, но его брендовая одежда и нахальное поведение как бы намекают, что не простыми рабочими. Чжухон общительный, даже слишком. Он любит быть в центре внимания, делать вид, что дружит со всеми вокруг, а еще молчать о своей жизни. Чангюн часто говорил, что рыжеволосый — клоун, работающий на публику, и ему казалось, что Кихён разделяет его мнение. Но очевидно, что теперь это не так. — И что было предметом вашего спора? — спрашивает Чангюн, криво ухмыляясь и не отрывая взгляд от дороги. — Он сказал, что возьмет номер у Хёнвона. — У того чокнутого дизайнера с километровыми ногами? — Именно! — кивает Кихён, яростно жестикулируя, будто он до сих пор в шоке от своего проигрыша. — Я думал, он вообще отмороженный. Но номер Чжухону дал без проблем. Даже улыбнулся, представляешь?       Чангюн шутливо закатывает глаза, по-доброму улыбаясь. Ему, честно говоря, жалко Кихёна и его волосы, которые теперь выглядят, как сладкая вата со вкусом клубники. Правду говоря, на Хёнвона даже он бы поспорил, потому что тот парень и правда кажется безнадежным. Над ним иногда смеются, мол у «той модели с выбеленными волосами явно не все дома», и то, что он умеет говорить, даже удивительно, ведь единственные занятия, за которыми замечали блондина, — сон и рисование. Собственно, у Хёнвона есть напарник по второму — Минхёк. Парень еще более странный, постоянно улыбающийся и меняющий цвет волос каждый месяц. Если Чангюн не ошибается, сейчас он русый, но кто знает. Коротко говоря, Им не совсем в восторге от компании, которая в перспективе может существовать. Но в то же время ему безумно стыдно перед Кихёном, ведь сейчас они общаются намного меньше. Разумеется, Ю заметил это, и Чангюн благодарен ему от всей души за то, что парень уже не пытается лезть в жизнь шатена со своими советами. В конце концов, Им дал понять, что ни в чьем мнении не нуждается.       Они паркуются у входа в университет, и пока Чангюн достает сумку и ставит сигнализацию, Кихён уже стоит на крыльце, шутливо колотя Чжухона, который громко смеется при виде розовых волос парня. Им бесшумно подходит ближе, неловко поджимая губы. Рыжеволосый приветливо улыбается шатену, протягивая руку для пожатия. — Мы незнакомы официально, — говорит парень, и Им натянуто улыбается, коротко кивая. — Ли Чжухон, факультет инженерии. — Им Чангюн.       Парни дружелюбно улыбаются друг другу, и Кихён кажется довольным. Чангюн уже не чувствует себя виноватым, скорее лишним, потому что новоиспеченные друзья много разговаривают, делятся впечатлениями и садятся на задний ряд, хоть раньше Кихён спрашивал, где шатен хочет сидеть. Не то чтобы Има это задевает, скорее ему слегка непривычно и, возможно, некомфортно. Парень бросает свою сумку возле Ю, проверяет «динозавра» на наличие новых сообщений от Вонхо, но там пусто, как и в его голове прямо сейчас. Этот день будто вырезан из контекста его привычной университетской жизни, потому что как только Чангюн поднимает голову, видит тех самых странных дизайнеров: Хёнвона и Минхёка, которые смущенно улыбаются Кихёну и Чжухону, что громко здороваются с вошедшими. Благо они садятся на передние ряды, но Им все равно смотрит на четверых ребят с недоумением, приподняв бровь. Неужели он так много пропустил? Он не был в университете всего-то две недели, а с Кихёном и вовсе виделся позавчера, но тогда лучший друг и не думал рассказывать о своей новой компании. Чангюн, кажется, даже не узнает Ю, который всего месяц назад утверждал, что круг его общения ограничен лишь Гюном. Времена, очевидно, меняются. И если Чангюн предпочел свою небольшую (огромную) симпатию к чертовски загадочному вору, то Кихён выбрал путь наименьшего сопротивления, окружив себя «золотыми детишками», хоть и странными до жути.       Руководство университета сошло с ума, если решило, что студентам интересно три пары подряд слушать об истории их учебного заведения. Чангюн успевает доспать часы, которых ему не хватило для сна ночью, изрисовать свою тетрадь бессмысленными узорами и несколько сотен раз закатить глаза при виде чересчур веселых Чжухона и Кихёна, которые по-детски бросают бумажные шарики в дизайнеров. Он открывает переписку с Вонхо, печатая несколько странных сообщений без какой-либо цели, а затем стирает их. Им замечает, что опять боится написать или сказать что-то лишнее, будто все происходящее — игра, в которой прогресс может в любой момент упасть к нулю. Может поэтому Чангюн вздрагивает, роняя телефон и пугая окружающих, когда «динозавр» слишком громко оповещает о новом сообщении. Кихён недоверчиво косится на Има, но, увидев, как друг неуверенно поджимает губы, переворачивая смартфон разбитым экраном вниз, вновь отворачивается к Чжухону, хоть и не может скрыть укоризненный взгляд. А Чангюн не может ничего поделать, лишь прикусывает губы, что расплываются в улыбке. 16:19 Когда ты закончишь с парами? 16:21 Соскучился? 16:22 А ты? 16:22 Через двадцать минут       Чангюн блокирует телефон и ложится на свои скрещенные руки, потому что его улыбка слишком широка, а сердце стучит, можно сказать, в бешенном ритме. Он, возможно, уже привык к такой реакции на Вонхо: его двусмысленные фразы и короткие сообщения. Но, хотите верьте, хотите нет, этой ночью все перевернулось с ног на голову, и теперь Им не знает, что происходит в его голове, груди, в его теле вообще. Он, кажется, немного влюблен в воришку. Или хотя бы в те ощущения, которые испытывает рядом с ним. И от одной мысли о том, что сегодняшний вечер они проведут вместе, неважно как и где, в груди Чангюна становится теплее, а в животе завязывается невидимый узел. Он влип в тягуче сладкую паутину, кажется, с головой.       Долгожданный звонок звучит чересчур громко, отдается эхом в затуманенной голове Гюна, но он думает, что просто так выбежать из аудитории, оставляя Кихёна в недоумении будет слишком странно. Поэтому парень терпеливо ждет, когда его друг и новоиспеченный знакомый соберутся. Они выходят на улицу, перекидываясь лишь короткими фразами о том, насколько скучными были сегодняшние лекции, а затем как по щелчку останавливаются на крыльце в полном ступоре. Кихён, прищурившись, смотрит то на Вонхо, что стоит у мотоцикла, как подобает во всех подростковых фильмах, то на Чангюна, челюсть которого едва не встречается с полом. И правда, Им совсем не ожидал увидеть вора именно здесь, посреди университетской парковки. Но когда Вонхо ухмыляется левым уголком губы, приподнимая шлем Гюна одной рукой, шатен улыбается ему в ответ. И как только Чангюн собирается пойти к брюнету, Кихён чересчур резко дергает его за локоть, останавливая. — Не натвори глупостей, — тихо говорит розоволосый, наклоняясь к уху друга. — Иначе я пожалею, что помог тебе однажды.       Им поджимает губы, не собираясь отвечать, а затем неосознанно смотрит на Чжухона, который неотрывно наблюдает за Вонхо. Во взгляде рыжеволосого невозможно распознать ни одной эмоции. Он всего лишь прищуривается, едва заметно склоняя голову набок. Чангюн в недоумении поворачивается к брюнету и удивляется еще раз, ведь тот тоже смотрит на Ли, и шатен только может заметить, как напряжены его руки. — Заберешь меня завтра по дороге в университет, — бормочет Гюн Кихёну, бросая ключи от своей машины в протянутую ладонь друга.       Им идет к Вонхо быстро и, возможно, слегка растерянно. Он не знает, как поздороваться со старшим, что сказать и спросить ли, почему тот так сосредоточен на внимательном взгляде Чжухона. Чангюн останавливается у мотоцикла, протягивая руку, чтобы взять шлем, но Вонхо молча расстегивает его самостоятельно. — Новый друг? — тихо спрашивает брюнет, сосредотачиваясь на сложной застежке. — Не мой. Кихёна, — коротко отвечает Им, недовольно щурясь, когда вор надевает шлем, хоть и делает это максимально осторожно, как всегда. — Странный тип.       Вонхо кивает, будто соглашаясь, а затем, бросив еще один неоднозначный взгляд в сторону парней, что уже садятся в машину Чангюна, надевает собственный шлем и седлает мотоцикл. Брюнет привычно наклоняет его, чтобы шатену было удобнее усесться. Гюн, на самом деле, не может спокойно забыть о странном поведении Вонхо, не обращать на это внимания и пропустить мимо. Он хочет спросить, осторожно и ненавязчиво, но все же боится.       Парни едут за город, судя по деревьям, что расплываются по бокам дороги. Чангюн дрожит от пронзительного ветра, потому что его рубашка осталась расстегнутой, а тонкая ткань футболки совсем не греет. Шатен прижимается к вору сильнее, а затем и вовсе, хоть и осторожно, пробирается пальцами под объемную черную кофту Вонхо. Она хоть и с дырками, и это вроде как модно сейчас, но оказывается безумно теплой. Хотя не теплее тела брюнета, который даже не вздрагивает от неожиданных прикосновений. Пресс вора напряжен при езде, как всегда, и Чангюн соврет, если скажет, что не ухмыляется хитро и довольно, бесстыдно исследуя это произведение искусства, которое Вонхо безжалостно прячет под одеждой. Дурак, Им может поспорить, что без одежды ему намного лучше.       Они останавливаются как-то внезапно: резко и неожиданно, посреди дороги. Съехав на обочину, Вонхо молча снимает свой шлем рваными движениями и слезает с мотоцикла, пока Им остается в прежнем положении, понятия не имея о происходящем. Шатен опирается руками на сиденье, чтобы не упасть со слегка наклоненного на ножку мотоцикла, недоуменно смотря на брюнета, который дышит слишком тяжело. Вор быстро справляется с застежкой на шлеме Чангюна, снимает его и бездумно бросает на землю рядом со своим. И шатен не успевает опомниться, деть куда-то свои руки — Вонхо яростно обхватывает большими ладонями его лицо, а затем впивается в губы Гюна требовательным влажным поцелуем, сразу же углубляя его. Им закрывает глаза с опозданием, кое-как расслабляется и послушно приоткрывает рот, впуская внутрь горячий язык вора, который исследует верхний ряд его зубов. Чангюн успевает лишь трепетно вздохнуть, когда Вонхо набирает воздуха в легкие, прежде чем припасть к нижней губе младшего, посасывая ее. Его пирсинг такой холодный, такой приятный и охлаждающий, а язык, напротив, обжигающе горячий, и Гюну хватает этого с головой. Он тонет в обычном, хоть и в лучшем в своей жизни поцелуе, и обхватывает своими дрожащими пальцами ладонь Вонхо, которая медленно, рвано двигается с щеки к шее и ключицам младшего. Это будто отрезвляет вора. Он останавливается, отпрянув от желанных губ. Но лица парней все еще близко, и Чангюн не решается открыть глаза, чувствуя прерывистое дыхание Вонхо на своих влажных припухлых губах. — Не делай так больше, — шепчет вор, и Им открывает глаза, встречая злобный, даже разъяренный взгляд. — Хо-хорошо, — судорожно отвечает Чангюн, пугаясь настроя старшего и медленно, нерешительно отпуская его ладонь из плена своих цепких пальцев.       Вонхо отходит в сторону, поворачиваясь к Гюну спиной. Его плечи вздымаются от тяжелого дыхания, а Им опять облокачивается на сиденье мотоцикла, прижимая к нему и колени, чтобы не упасть. Он не может ни о чем думать, пока Вонхо не оборачивается, тяжело вздыхая и поднимая шлемы с земли. Когда брюнет надевает один на голову Чангюна, младший замечает, как сильно расширены зрачки первого, как напряжена его челюсть и сжаты губы. Гюн не глупый. Он понимает, что они, черт возьми, не дети. В штанах шатена непозволительно тесно тоже, и его лицо вряд ли выражает что-то, кроме неудовлетворения и разочарования, но он старается не показывать это Вонхо. В конце концов, Чангюн не имеет права просить больше, чем брюнет дает ему прямо сейчас, и он помнит это. Запомнит, кажется, на всю жизнь. Это всего лишь их третий поцелуй, и Гюн готов довольствоваться тем, что имеет. Он готов держаться за талию Вонхо поверх кофты, содрогаясь от холода, чтобы не разочаровать старшего.       Чангюн готов на все, чтобы не потерять то, в чем до боли в груди нуждается.