Запей меня дешёвым виски

— Вонхо? — Чангюн окликает брюнета нерешительно.       Голова младшего лежит на ногах вора, а тот расслабленно опирается на свои локти. Они на крыше высотного здания, на улице поздняя ночь. Гюн думает, что находиться здесь вообще незаконно, но городские огни отсюда выглядят почти так же прекрасно, как яркие звезды на небе. И он просто наслаждается видом так же молча, дыша полной грудью, как редкими прикосновениями Вонхо к своим волосам. Старший будто не решается зарыться пальцами в густые пряди, лишь изредка поправляя те, с которыми играет легкий ветерок.       Они не подходят близко к краю: высота заставляет ноги Чангюна слегка подкашиваться.       А еще ноги Има подкашиваются, когда он думает о целой неделе, что проходит так незаметно. Они видятся каждый день, пишут друг другу всё те же странные сообщения и изредка разговаривают по телефону. Чангюну кажется, что он уже меньше боится сказать что-то не то. Но сейчас, будто щенок, загнанный в угол, поджимает губы и в сотый раз жалеет, что начал разговор. — Что? — спрашивает Вонхо, опять медленно и осторожно пропуская мягкие волосы младшего сквозь пальцы.       Им тяжело вздыхает и думает отшутиться забавным «проверка связи», но понимает, как нелепо будет выглядеть. Сейчас они не издеваются друг над другом, не пытаются задеть. И, кажется, лучшего момента и не придумаешь. Чангюн поднимается, нерешительно седлая колени Вонхо, который неотрывно смотрит прямо в глаза младшему. Он ухмыляется, будто проверяя шатена на прочность. Но, на самом деле, в голове Има не было ни одной опошленной мысли с тех пор, как вор усмирил его неделю назад прямо посреди дороги. Парень опускает ладони на плечи старшего, перемещая их ближе к шее, но затем останавливается, возвращая на место. Вонхо тянется за поцелуем, а затем недоумевает, почему Чангюн опускает голову и слегка отстраняется. — Ну что? — тихо спрашивает старший, прижимаясь носом к изгибу шеи шатена. — Что, если ты..., — бормочет Им, откидывая голову назад, не в силах устоять перед трепетными прикосновениями Вонхо. — Если ты начнешь нормальную жизнь?       Чангюн, кажется, заикается. Он боится, а потому дрожит и ёжится, сильнее сжимая руки на плечах вора, будто тот прямо сейчас убежит. Но Вонхо смеется низко и хрипло прямо в покрывшуюся мурашками кожу Гюна. Руки старшего до сих пор опираются на холодный пол, и, наверное, они ужасно затекли, ведь теперь держат, по сути, двоих. Им предпочитает размышлять об этом, а не о своих глупых, необдуманных словах. Какого черта он решил, что имеет право спрашивать такое? Какого черта он, твою мать, решил, что знает, какую жизнь Вонхо считает нормальной? — Иногда, — начинает брюнет, чем уже сбивает шатена с толку, ведь он на ответ и не рассчитывал. — Рождаются люди, у которых нет светлого будущего, персонального счета в банке и кроватки с позолоченными бортиками. Они сами выбирают путь, по которому будут идти. И не всегда этот путь чист, безоблачен и прост. Приходится идти на риск. Считай, что вся моя жизнь — риск, который, кстати, оправдан.       Чангюн хмурится, потому что губы Вонхо до сих пор едва ощутимо касаются его шеи, а сам он, кажется, улыбается, раскрывая все это, но в то же время ничего конкретного не говоря. Им не совсем доволен, но опять же он знает, что не может, не имеет права просить больше. — Оправдан? — переспрашивает шатен и позволяет своим рукам наконец обхватить лицо старшего.       Он смотрит в темные, практически черные глаза напротив, которые, кажется, улыбаются. Вонхо наклоняется, перемещая уставшие руки на талию младшего. — Подпустить тебя к себе тоже риск. Хочешь сказать, он не оправдан? — брюнет наклоняет голову, всматриваясь в глаза шатена, который тут же опускает их, не находя ответа. — Я... — бормочет Чангюн, — не знаю.       Он и правда не знает, даже не догадывается. Парень понятия не имеет, чем рискует старший, и спросить не может. Гюн же, по сути, предлагает ему помощь. Предлагает все, что поможет Вонхо перестать рисковать. Но теперь Им хотя бы понимает, почему вор отказывается. Если риск — его жизнь, то отказаться от него старший просто не может. А Чангюн, черт возьми, не может отказаться от Вонхо и обещает себе, что когда-нибудь точно узнает, оправданы ли их неправильные, странные, непонятные отношения.       Вор издает тихий смешок, пряча его в ключице младшего. Вонхо влажно целует шею шатена и только теперь замечает, насколько холодна его кожа. Брюнет обеспокоенно смотрит на Гюна, а вернее на то, как дрожат его бледные губы. Кофта младшего слишком тонкая для сегодняшней ночи, и Вонхо трет его руки, прячет в своих ладонях и обдает горячим дыханием. — Ты совсем замерз, — шепчет брюнет, смотря на Чангюна, который коротко кивает. — Пошли.       Они поднимаются: Вонхо мешкает где-то позади, пока Им едва не бежит к лестничной площадке, чтобы быстрее попасть в теплое место. Он спускается на последний этаж торгового центра и нажимает кнопку вызова лифта, молясь, чтобы охрана не пришла раньше, чем Вонхо закроет эту чертову дверь на крышу. Если это и есть риск, о котором говорит старший, то Чангюну пора бы привыкнуть. Только вот от адреналина в крови теплее не становится. Лифт едет просто непозволительно долго, и Им обнимает свои плечи, слегка покачиваясь на месте в ожидании. — Держи, — говорит Вонхо, протягивая Гюну свою куртку.       Шатен смотрит на старшего в недоумении, а затем, замечая мускулистые руки, которые не скрывает черная майка, краснеет, как девчонка. Иму, черт возьми, не нужны проблемы, особенно та, что в штанах, и он отводит взгляд слишком быстро, но куртку все же берет, ведь Вонхо выглядит так, будто ни в коем случае не наденет ее обратно.       Чангюн буквально тонет в кожанке. Его плечи явно меньше, и рукава висят слишком низко, так что Им закатывает их и закатывает глаза, когда вор начинает тихо насмехаться над бедным парнем. Но Гюн чувствует себя прекрасно. Его сердцу так же тепло, как и телу, потому что шатен наконец понимает, что у Вонхо получается делать лучше всего. Чангюн наконец осознал, что ему нравится в их странных отношениях больше всего. Эта ненавязчивая трепетная забота.       Кожанка пропахла дешевым парфюмом и табаком, а еще в кармане он нащупывает пачку сигарет. Им задумывается, что никогда не видел Вонхо курящим. Он не говорит брюнету ничего, оставляет все вопросы на потом, потому что сегодня и так, кажется, переборщил.       Вонхо останавливает мотоцикл, не доезжая до главных ворот дома Чангюна. Шатен снимает свой шлем самостоятельно, пока вор справляется с собственным, а затем даже без помощи старшего спрыгивает с мотоцикла. Вонхо ухмыляется, будто Гюн — дурачок, и, вероятно, уже ждет картины, где шатен будет перелезать через высокий забор. В прошлый раз парень едва не остался без ноги, что застряла между прутьями, а вор сказал, что зрелища уморительнее в его жизни еще не было. — Чего улыбаешься? — ворчит Чангюн, нехотя стягивая куртку, что так ему полюбилась. — Отдашь ее завтра, — говорит Вонхо, жестом останавливая Има. — Хочу отвезти тебя в одно место после пар. — Ты хоть когда-нибудь бываешь занят? — бубнит шатен, наигранно хмурясь, но все же радуясь перспективе съездить куда-то.       Вонхо хмыкает, криво ухмыляясь. Он наклоняется к Чангюну, который доверчиво тянется за поцелуем, но вместо этого старший шутливо щелкает его пальцем по носу. — Не твое дело.       Хоть вор и говорит это с насмешкой, будто играя с младшим, Им понимает, что так оно и есть. Впрочем, всё, что связано с Вонхо, но не касается Гюна, — это не дело шатена. Он поджимает губы и смотрит, как брюнет надевает шлем, а затем, подмигнув парню, закрывает визор. Он уезжает, даже не полюбовавшись Имом, который забирается на забор, злобно кряхтя и жутко переживая, что с кожанкой может что-то случиться.

***

      Чангюн садится в машину, на пассажирское сиденье, пока Кихён старательно подбирает мелодию на сенсорной панели. Розововолосый приветствует друга, игнорируя знакомую потертую кожанку, рукава которой закатаны до локтей. Он лишь хмурится, заводит машину и едет к университету молча, за что Гюн ему в какой-то мере сильно благодарен. Всю дорогу Им, как идиот, ухмыляется, глядя в окно и кутаясь в куртку только усерднее. — Все серьезно? — украдкой спрашивает Кихён, когда парни уже подъезжают к университету и останавливаются на парковке.       Чангюн опускает голову, пряча довольную улыбку. Что поделать, если он не может скрыть свои эмоции? Не может врать, что между ними с Вонхо ничего нет, ведь все кажется чересчур очевидным. Им, черт возьми, в куртке, что принадлежит брюнету! Каких отговорок ожидает Кихён? — Да, — Гюн кивает, смотря на друга самым теплым взглядом. — И я счастлив. Серьезно.       Ю поджимает губы, даря шатену неуверенную полуулыбку. Они выходят из машины, и Чангюн наконец получает свои ключи. Парню уже сложно удивляться Чжухону, который появляется из ниоткуда. Ли поправляет повязку на волосах, а затем потирает глаза и хрипло здоровается с парнями. Он выглядит измученным и невыспавшимся, но на вопрос Кихёна по поводу внешнего вида говорит, что ночью был на удачной тусовке. Возможно, только Чангюн задумывается, со всех ли тусовок возвращаются с ссадиной на голове. Возможно, только он ее и заметил, когда Чжухон одергивал глупую красную повязку, что совершенно не вызывает подозрений и больше похожа на спортивную. Им и сам не помнит, когда стал таким внимательным.       Но ни Чжухон, ни скучные лекции не заботят Гюна больше, чем сообщения, что остаются без ответа. Только проснувшись, шатен желает Вонхо доброго утра, но второй молчит. Затем Им пишет, что ждет их встречи, чтобы отдать вору кожанку. Добавляет, что брюнету, наверное, холодно без любимой куртки. Сейчас полдень, и ни на одно сообщение Гюн не получил ответа. Он пытается списать это на то, что Вонхо, возможно, спит или просто занят. Но навязчивое чувство того, что далеко не все в порядке, никак не покидает шатена. Он, к сожалению, не может быть уверен в безопасности брюнета. Из-за всех этих мыслей, смешанных эмоций Чангюн отсиживает две лекции бледный, как смерть. Ему холодно где-то внутри. И черт возьми, Чжухон смотрит на него, а затем на чужую кожанку так, будто вот-вот набросится на Има. Возможно, шатен накручивает себя. Возможно, преувеличивает. Но глаза Ли прищурены, а брови нахмурены, и он даже не улыбается, когда Хёнвон проходит мимо, смущаясь и тихо здороваясь.       Они сидят в университетском кафе, разговаривая ни о чем. Периодически о преподавателях и приближающихся экзаменах, оценки за которые, можно сказать, уже давно у парней в кармане. Гюн снова пишет Вонхо холодными слегка дрожащими пальцами. 17:13 У меня плохое предчувствие. Пожалуйста, ответь.       Чангюн не знает, на что надеется. Будто от текста что-то изменится, ведь все его сообщения даже не были прочитаны. Шатен тяжело вздыхает и наконец нажимает кнопку вызова, игнорируя даже Кихёна с Чжухоном. Парни притихли, делая вид, что увлечены едой. С каждым громким гудком паника внутри Има становится только сильнее, и он подпирает подбородок рукой, чтобы скрыть, как сильно она дрожит. Вонхо всегда отвечает. В независимости от того, как закончился их предыдущий разговор. Отвечает либо дает понять, что говорить не хочет. Но сейчас Чангюн терпит десять гудков, а когда включается навязчивый автоответчик, у парня на мгновение срывает крышу. Он бросает еле живого «динозавра» на металлическую поверхность стола и прячет лицо в ладонях. Шатен пытается перевести дыхание, натягивая длинные рукава куртки еще сильнее. — Хей, — неуверенно говорит Чжухон, несильно толкая Чангюна плечом. — Все в порядке? — Нет, черт возьми!       Гюн психует, говорит это громко и уверенно, а затем резко поднимается, хватая телефон, и быстро покидает кафе. Он не знает, куда и зачем идет, но уверен, что сможет найти Вонхо во второй раз. Чангюн достает свой новый телефон с намерением опять отследить местонахождение вора, но настойчивый голос позади заставляет его остановиться: — Ты хоть понимаешь, во что влез?       Им оборачивается, замечая у выхода из кафе Чжухона. Его руки скрещены на груди, глаза прищурены в привычной манере, а челюсти сжаты. Рыжеволосый выглядит так, будто знает, о чем говорит, и это лишь выбешивает Чангюна, вызывая у парня нервный смешок. — Давай, Капитан Очевидность, — хамит шатен, насмехаясь над Ли, что подходит ближе, дабы оставить разговор приватным. — Кихён проконсультировал тебя?       Чжухон издает глупый разочарованный смешок, опуская голову. Но затем как-то резко возвращает свой взор к Чангюну, даже слегка пугая второго своей серьезностью. — Я сейчас тебе кое-что объясню, не вдаваясь в подробности, хорошо? — говорит Ли, и Гюн в той же манере, что и парень, скрещивает руки на груди, ожидая уже надоевших моралей. — Таким, как ты, не место рядом с такими, как он. Я удивлен, что он сам не дал тебе понять это, Чангюн. И я, черт возьми, понятия не имею, зачем кому-то вроде Вонхо лишний груз на плечах. — Не лезь не в свое дело, идиот, — перебивает Им.       Чангюн уже готов закончить этот бессмысленный разговор, развернуться и наконец приступить к делу, которое волнует его больше всего. Но Чжухон опять выстреливает в него неожиданными словами, будто пулей. — Если ты думаешь, что знаешь его, — уже тише и спокойнее говорит рыжеволосый. — То это точно не так.