***
— Шесть лет... — тихо говорит Санхи, гладит плечо Вонхо, уплетающего лепешки еще вкуснее, чем его собственные. — Если кое-кто не перестанет расти, то еще через шесть я его точно не смогу обнять. Брюнет смеется с набитым ртом, смотря на женщину прищуренными глазами, а потом переводит взгляд на Гюна, что выглядит абсолютно спокойно и умиротворенно, подперев подбородок рукой и наблюдая за развернувшейся идиллией. Вонхо поджимает губы в счастливой улыбке, а младший хочет ухватить его за щеку. — Ох, как раз хотела спросить. Как вы, мальчики, познакомились? Теперь старший краснеет, запивая стыд остывшим кофе, а Чангюн смотрит совсем растерянно, потому что искусно врать — явно не его конек. Хвала всему святому, Вонхо решает спасти ситуацию. Он отодвигает тарелку, натягивая хитрую ухмылку, и говорит так манерно, что блондин просто закатывает глаза, пряча лицо в ладонях. — Мы встретились на благотворительном вечере, где Чангюн читал рэп, чтобы собрать деньги на лечение облысевшей собаке, и сразу подружились, — гордо заявляет брюнет, бросая на младшего короткий задорный взгляд, а тот его благополучно игнорирует. — И давно вы дружите? — понимающе улыбаясь спрашивает Санхи, по лицу которой сразу видно, что ни одна ложь не осталась незамеченной. — Достаточно давно, — тихо отвечает Вонхо, смотря на Чангюна в упор, заставляя того думать лишь о кроличьих глазах. — Достаточно для чего? — неожиданно для всех спрашивает младший, изгибая одну бровь и подпирая подбородок уже обеими руками. Затянувшееся молчание наполняет комнату. Вонхо продолжает смотреть, и с каждой секундой его глаза перестают быть такими открытыми, наивными, детскими. Зрачки сужаются. Брюнет так вглядывается в самую душу Гюна, что младший съеживается, стирая с лица некогда широкую улыбку, и жалеет, что подал голос. На что он рассчитывал? На признание в любви? Наивный глупый Чангюн. Неплохо было бы забыть тот пьяный бред, что бормотал Вонхо ночью. Санхи понимает все, хоть с небольшим опозданием. Она неловко смеется и встает из-за стола. Это заставляет парней наконец перестать пялиться друг на друга. — Сегодня замечательная погода. Прогуляйтесь, а я схожу на рынок.***
Вонхо боится высоты. Чангюн принимает этот факт с легкой улыбкой на лице: старший крепко держит его за руку, когда их тесная кабинка на колесе обозрения достигает самой высокой точки. Блондин вообще удивлен, что мужчина может быть так сильно напуган чем-то, но сейчас он правда сидит на месте, не двигаясь, и, кажется, ждет спуска больше всего на свете. Темные глаза сконцентрированно смотрят в одну точку, где солнце ярко-оранжевыми лучами встречается с морем, а Чангюн смотрит на Вонхо. На то, как теплые оттенки заката играют на гладкой, чуть блестящей коже, как губы поблескивают от недавнего поцелуя. Гюн теряется. Теряется в своих чувствах, которым отчаянно противостоит глупое подсознание. Оно буквально орет изнутри, что парень напрасно верит в чистую, вряд ли существующую любовь. Что даже теперь он знает лишь малую часть о брюнете. Что кому-то одному, Хосоку либо Вонхо, Чангюн как заноза в заднице. Блондин отталкивает от себя эти мысли, тянется к мужчине, трется носом о его шею, как кот, пытаясь отвлечь от высоты, пытаясь вернуть нежную улыбку на его прекрасное лицо. — О чем ты думаешь все время? — тихо спрашивает Гюн, опаляя теплым дыханием кожу старшего. — Скажи мне. Но Вонхо молчит. Его глаза сужены, и Чангюн понимает, что не любит этот взгляд. Он не до конца открытый и искренний, и, наверное, именно этот взгляд был причиной, почему блондин сомневался в мужчине все это время. Почему сомневается в нем до сих пор. Истина в тех кроличьих. Здесь только сила и призрачная уверенность в себе. Вонхо поджимает губы, искривляя их в легкой улыбке, и прижимается щекой к затылку Гюна, что нашел свое место на плече старшего. Они приближаются к земле. — О том, чтобы не повторить чужих ошибок, — хрипло отвечает Вонхо, когда из кабинки перед ними уже выходят люди. А потом, ничего не добавляя, не реагируя на вопросительный взгляд Чангюна, старший берет его за руку и с облегченным вздохом тянет к двери. Они покупают чудовищно большую сладкую вату, но в итоге половину скармливают собаке-сладкоежке. Оказывается, Вонхо предпочитает что-то менее приторное и говорит об этом, будто с подтекстом. А Чангюн и внимания не обращает. Он смотрит лишь на ночной Пусан, сверкающую разноцветными огнями набережную и думает о море, которое наконец-таки смог полюбить. Его больше не смущает запах водорослей, не пугает вид темных волн, бушующих и шумящих вдалеке. Блондин лишь хочет взять Вонхо за руку, приобнять, в конце концов. Но старший отвез его в самый популярный район города, самый оживленный и красивый. И Чангюн может лишь задевать своим плечом брюнета, смотреть на него улыбаясь. Вонхо нравится здесь. По мужчине сразу видно, что он дома. Чувство, будто брюнету даже дышать здесь легче. Он прекрасно ориентируется в узких улочках, ведет Чангюна из целой сотни магазинов к одному единственному, где продают действительно вкусных кальмаров. И пока младший жует морепродукты, задумываясь лишь на мгновение, где Вонхо взял деньги на все эти развлечения, старший смотрит на него задумчиво и пристально. Он будто потерян в собственных мыслях, и Гюну вряд ли удастся узнать в каких. Они идут к мотоциклу, уставшие, но радостные от количества впечатлений и эмоций, полученных за день. Чангюн смеется чуть охрипшим голосом, когда Вонхо нелепо спотыкается об высокий бордюр. Старший шикает, тихо матерясь, и забирается на сиденье мотоцикла, наигранно вздыхая и держась за ногу. — Неужели моего супермена подкосило? — смеется Чангюн, подходя ближе и даже не думая жалеть Вонхо. — Клянусь, актера хуже я еще в жизни не видел. Брюнет закатывает глаза и неожиданно для младшего отодвигается на заднее место. Подмигивает Чангюну, пока тот в недоумении смотрит то на мужчину, то на мотоцикл. Блондин, признаться, слегка боится садиться за руль этого монстра, потому что мотоцикл — это не автомобиль с автоматической коробкой передач. Это более трехсот лошадок, с которыми Вонхо справлялся просто прекрасно. И если Чангюн облажается сейчас, они однозначно покойники. — Давай, покатай меня. — Мы умрем, и на том свете ты пожалеешь, что позволил мне сесть за руль, — ворчит Гюн улыбаясь и неловко забрасывает ногу через сиденье, которое немного ниже пассажирского. — Ты боишься? — спрашивает Вонхо, крепко обхватывая руками талию Чангюна, а затем прямо на ухо младшему добавляет. — Трусу возле меня не место. И хоть брюнет говорит это, хитро ухмыляясь, пытаясь подловить Гюна, но младший понимает, что так оно и есть. Понимает, что не может позволить себе страх и сомнения рядом с Вонхо. Он поджимает губы и с помощью старшего заводит мотоцикл. А затем заставляет Вонхо ухватиться сильнее, когда они разгоняются за считанные секунды. Ветер не дает до конца открыть глаза, а сильные ладони брюнета чуть сжимают бока младшего, пытаясь остудить его пыл. И Чангюн не прибавляет скорости, но и не смотрит по сторонам, не любуется звездами. Он едет вперед, сжимая руль до белеющих костяшек, пытаясь доказать, что он не трус. Что он сделал осознанный выбор.