«Тишина может быть громче любого крика. Безразличие режет сильнее ножа. Не страшно любить и бояться — Страшно бояться любить»
— Привет, — тихо сказала Изабель. Хозяин квартиры постоял с минуту, а затем просто отступил в сторону, облокачиваясь на косяк и впуская гостью внутрь. — Зачем ты пришла? — раздался слегка хрипловатый голос со слышимыми нотками испанского акцента. — Поговорить. Иззи подняла взгляд на Рафаэля, сталкиваясь с такими же карими, но более тёмными глазами, которые так любила. Сантьяго был одет просто и очень по-домашнему. Он не был особо общительным человеком, и гостей уж точно не ждал. Свободная бордовая футболка с каким-то принтом про вампиров — своеобразное увлечение парня, — серые шорты с болтающимися шнурками, один из которых был раза в два длиннее другого, и тёмные домашние тапки. Изабель чуть приподняла уголки губ. Всё-таки она соскучилась. Но предстоящий нелёгкий разговор так и не дал полноценной улыбке расцвести на лице. Рафаэль закрыл дверь и подал знак Изабель следовать за ним на кухню, где располагался небольшой диванчик. Квартира была небольшой, но добротной. В ней Иззи всегда чувствовала себя уютно. Всё было в тёмных, но при этом не пугающих, а даже успокаивающих тонах. Рафаэль любил жить в полумраке. Девушка сама порой не понимала этого пристрастия парня. И вот сейчас бордовые занавески плотно зашторены, в комнате был лишь тусклый свет. Хотя опыт показывал, что если Рафаэль пребывает в хорошем расположении духа, то совсем не против солнца. Однако чем тяжелее на душе, тем более тусклым становится освещение, порой доходя до полного его отсутствия. Рафаэль работал в фирме Бейна обычным сотрудником. Хотя Магнус и Иззи не раз говорили, что он очень талантлив — и это действительно так, — Асмодей почему-то отказывался это замечать. Однако даже той зарплаты, что он получал, хватило бы для вполне нормальной жизни в более престижном районе и бóльшей квартире. Но дело было в том, что почти все деньги Рафаэль отдавал престарелым родителям, обеспечивая им жизнь в более элитном районе. Поэтому на себя мало что оставалось. Семья была для Рафаэля всем, и он считал это своим долгом, даже если приходилось жить в подобных условиях. Небольшой диванчик, предоставляющий достаточное личное пространство для двоих, но слишком тесный для троих; на полу дорогой ковёр с замысловатыми золотистыми узорами, который ему когда-то привёз из Индонезии Магнус; одно кресло в отдалении — у окна, — если хотелось побыть одному, а такое случалось; стеклянный столик возле дивана, на котором стояла кружка недопитого кофе, от которого всё ещё поднимался пар; стоящая на невысокой тумбочке напротив миниатюрная плазма, слишком устаревшая для Нью-Йорка, но органично вписывающаяся в интерьер; парочка картин на стенах. — Изабель, послезавтра у тебя свадьба, о чём мы можем говорить? — в голосе Рафаэля звучала горечь, резавшая слух. Так хотелось кинуться на шею возлюбленного, утешить, объясниться, рассказать, что всё не так, как кажется. Но меньше всего хотелось насильно впутывать парня во всё это, ставить их отношения под какой-то трактат. Именно поэтому они с Магнусом и договорились молчать. — Не забывай, это вынужденный фиктивный брак и ничего более, — ответила Иззи, стараясь говорить спокойно и оставить наконец в покое серебряный браслет в виде змеи, который она сейчас неустанно теребила. Нервничала Изабель крайне редко, и в основном только когда общалась с Рафаэлем. До него она вообще не видела себя в серьёзных отношениях. Не понимала тех описываемых в любимых фильмах моментов смущения, растерянности, раскаяния, не чувствовала себя особенно привязанной к кому-то. Все предыдущие отношения заканчивались так же быстро, как и начинались, за исключением разве что нескольких. Немногие видели другую её сторону — немногословную и даже потерянную, когда дело доходило до действительно важных вопросов, а слов, позволяющих всё объяснить, просто не находилось. Таких людей можно на пальцах одной руки пересчитать. Но с Рафаэлем она не обязана всегда быть сильной, и ощущать это было приятнее всего. — Хоть на людях я и делаю вид, что хочу этого, но это далеко не так. Ты знаешь. — Слушай, давай просто закроем эту тему, хорошо? — Рафаэлю требовались неимоверные усилия, чтобы говорить невозмутимо, чтобы голос не дрожал. Он даже развернулся к зашторенному окну, будто это могло придать спокойствия и хоть как-то утешить. Смотреть в пронзительные, заглядывающие в душу шоколадные глаза возлюбленной он попросту не мог. — Так всем будет легче. — Нет, Раф, не легче, — возразила Иззи. — Я люблю только тебя, ты знаешь это, чтобы там ни случилось. — Не говори так. Просто забудь. Так будет легче. Не хочу, чтобы ты страдала. Иззи слышала, с каким трудом Рафаэлю давались эти слова, и видела, как он старается держать себя в руках. За прошедший год он хорошенько успел понять, что Изабель никогда не станет делать то, чего не хочет. Её буйный нрав никогда не поддавался укрощению, а тем более родительскому. Тихой и нежной она была, как он догадался, лишь с немногими людьми. И даже под пытками Изабель бы не сделала что-либо, если бы не пожелала этого сама. А значит, у неё были причины не отменять эту свадьбу, в подробности которых девушка решила его не посвящать. Если так, то это её решение, какими бы не были мотивы. Рафаэль понимал, что в жизни никого так не любил, как стоящую перед ним изящную девушку с горящими шоколадными глазами, заставившую его жизнь заиграть новыми яркими красками, но он не хотел её ни к чему принуждать, тем более обязывать. Если Изабель так решила, он с уважением примет это, как бы сложно ни было. Отпустить, возможно, любовь всей жизни было неимоверно сложно. Но устраивать скандалы и заставлять вернуться, разговаривая на повышенных тонах — так поступают только подонки. Он никогда её не отпустит, просто не сможет. Он будет рядом, чтобы не случилось. Но нужно время. А сейчас слишком тяжело. — Мы с тобой недавно обвенчались, а ты говоришь забыть? — Иззи сделала шаг вперёд. — Скоро у тебя будет новая жизнь. Ты выйдешь замуж, тем самым поспособствовав слиянию компаний. После этого одна большая общая компания станет в ваших руках. После родителей, вы будете управлять ей вместе с Магнусом. Всё будет по-другому. Это другой уровень, другая нагрузка. Пойми, мне там не место. — Не говори так, — повторила девушка. — Что бы я ни делала, для тебя там всегда будет место. И мне не нужна компания. Я делаю это не из-за того, чтобы после родителей стать владельцем. В гробу я видела это директорское кресло. Я делаю это потому, что так просто надо. Но это ничего не изменит, — она сделала небольшую паузу, прикусив губу. — Хотя, нет, изменит, но это не значит, что мы не сможем быть счастливы вместе. — Абсурд, — покачал головой Рафаэль. — Нет, — Иззи говорила тихо, почти шепотом, но чтобы выразить чувства громких слов не нужно. — Ты веришь мне? — Я не знаю, — честно ответил Сантьяго, медленно разворачиваясь. Он стоял в закрытой позе, обхватив себя руками, и как-то обречённо смотрел на неё. — Обещаю, всё будет хорошо, и между нами тоже. И как бы абсурдно это не звучало, всё действительно будет хорошо, вот увидишь. Просто верь мне. — Рафаэль отвёл взгляд, ничего не ответив. Изабель снова немного пожевала губу, ненадолго отводя взгляд, а затем добавила: — И да, знаю, прозвучит глупо, но я хотела бы, чтобы ты присутствовал на моей свадьбе. — Чтобы смотреть, как ты выходишь замуж за другого? Даже пускай и Магнуса? Уволь. — Просто поверь, так надо. Магнус хотел бы, чтобы ты стал его шафером на нашей свадьбе. И обещаю, это последнее, о чём я прошу, — поспешно добавила Иззи, видя смятение парня. — Пожалуйста. Однако если ты не захочешь, я не буду больше ни о чём просить. Ненадолго воцарилась тишина. Иззи просто ждала, пока Рафаэль что-то обдумывал, а затем, не поднимая глаз, кивнул. — Ладно. Девушка сделала ещё один шаг вперёд, подходя почти вплотную. — Мне остаться? — Изабель, ты… — Знаю, почти замужняя девушка, — перебила его она, кинув это со вздохом, словно объясняя что-то накипевшее. — Но свадьба у меня только через два дня, и сегодня ничего не мешает мне провести их с любимым человеком. Так мне остаться? Ненадолго снова воцарилась тишина, а затем Рафаэль всё же перевёл взгляд на Изабель. Уголки её губ слегка дрогнули, на лице тоже читалась тень улыбки. Рафаэль заботливо провёл рукой по длинным густым волосам, смахивая выбившуюся прядку. Иззи блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь столь простой лаской. Ввиду последних событий, ей этого не хватало — тепла возлюбленного. — Только если хочешь.***
«Лучшие отношения: общаться, словно друзья, Играть, словно дети. Спорить, словно муж и жена. Защищать друг друга, словно брат и сестра» Арабская мудрость
На следующий день Когда Магнус подошёл к кабинету подруги, дверь оказалась открыта. На всякий случай он постучал о косяк, привлекая внимание Изабель. Девушка оторвалась от тёплой кружки с кофе, которую обхватила руками, поднимая глаза. — Магс, проходи, — сказала она с улыбкой. — А что это мы сидим нараспашку? — поинтересовался азиат. — А, так я за кофе только что ходила, поэтому и забыла закрыть. Девушка кивнула на кружку в руках. Действительно, от напитка поднимался пар, пропитывая кабинет терпким кофейным ароматом. У Изабель был не самый большой кабинет, но очень светлый, а из-за того, что мебели было мало и все шкафы находились по краям, ещё и казался просторным. Прямо перед входом лежал довольно великий ковёр, вышитый белыми и красными нитями; слева от двери находилось большое растение в горшке, доходивший Магнусу до плеча. Скорее всего, карликовая фикусовая пальма. Посередине кабинета, ближе к окну, располагался кремового цвета стол, слегка заворачивающий буквой «Г». На этом завороте находилось пару ящиков, где хранилась дополнительная или второстепенная информация, куда девушка залезала крайне редко. Магнус порой отмечал, что это всё для того, чтобы действительно было куда отложить что-то в долгий — точнее, в данном случае далёкий — ящик. Небольшое бордовое кресло во главе стола и два возле — одно напротив, а другое на месте поворота стола. Все шкафы с документами и всевозможными папками были преимущественно со стеклянными дверцами, располагаясь по краям кабинета, чтобы не загромождать пространство. За столом было, конечно, не панорамное, но довольно большое окно с прелестным открывающимся видом: маленький сквер, затерявшийся в центре города. Имелись даже бордовые шторочки, доходившие до подоконника, но они служили больше элементом декора, так как никогда не препятствовали проникновению света. В углу возле окна притаился папоротник. Магнус прикрыл дверь и направился к подруге, изящно опускаясь в кресло на завороте стола, чтобы сидеть недалёко от Изабель. Он привычно закинул ногу на ногу и облокотился на стол, положив на него локоть. Иззи также чуть подвинулась в его сторону. — О, этот запах, — протянул Магнус, делая замысловатый жест пальцами, как обычно, украшенными многочисленными кольцами и идеальным маникюром. Он слегка прикрыл глаза, приподняв подбородок, и втянул пряный запах. — Как же я жалею, что сегодня утром у меня не осталось времени на кофе. Председатель Мяо опять поспал у меня на голове, делая из идеально уложенной причёски осиное гнездо. Я, конечно, прогнал его и занялся своим внешним видом, на что ушло гораздо больше времени. А этот засранец тем временем обиделся и опрокинул стоящий на столе компот прямо на разложенную на диване одежду, а точнее на рубашку. Мне пришлось десять или даже пятнадцать минут подбирать рубашку, подходящую к сегодняшнему образу! В конце концов, остановился на этой фиалковой, — Магнус указал на одежду и вздохнул. — Думаю, ты единственная способна меня понять. — О, я тебя, как никто другой, понимаю, — закивала Изабель, положив руки на стол. — Один раз утром я потеряла свою сумку, которую, как оказалось, забыла в машине. И мне пришлось наскоро подбирать не только новую, но и помаду, так как та тоже осталась там. На это всё ушло не больше минут семи, но на заднем фоне ещё Алек со своим аккомпанементом: «Иззи, скорей! Иззи, пошли! Что ты там такого делаешь? Сколько можно собираться?» — девушка вздохнула, театрально закатив глаза. — Я очень люблю Алека, но порой он такая заноза в заднице! — О, я тоже очень люблю Алека, но полностью с тобой согласен, — усмехнулся Магнус. Иззи рассмеялась. — И всё-таки, как думаешь, эта карминово-красная помада сочетается с ализариновыми ногтями? — Изабель сложила губы бантиком и продемонстрировала сегодняшний маникюр, выставляя перед собой руки. — А то я наспех выбирала, хотела лишь небольшое различие в оттенках. Уверена, что они гармонируют с лимонно-кремовой блузкой, я так уже делала, но меня больше волнует совместимость между собой. — Вполне, дорогая, — Магнус обвёл подругу оценивающим взглядом. — Основной акцент на губах, с макияжем. Как всегда, всё чудесно. Ногти привлекают внимание, но не затмевают лицо, дополняя образ, как слегка оттенённый карминово-красный. Темная подводка и тушь, сочетающаяся с юбкой, блузка в паре с, насколько я вижу, кукурузными туфлями. Оттенки чёрного, красного и бледно-жёлтого. Ты, как всегда, идеальна, дорогая. У тебя чудесный вкус. Девушка улыбнулась, подмигнув другу. — Мне есть с кого брать пример. — Брось, — отмахнулся Магнус, — ты была неотразима ещё до встречи со мной. Но, не спорю, общение пошло на пользу обоим. — Что ж, по мне прошлись, приступим к тебе, — Иззи также обвела друга взглядом. Правда, ей не было видно всего наряда Магнуса, но она даже не обратила на это внимание. — Как всегда слегка блестящие и идеально уложенные волосы, чуть зачёсанные на бок, малиновые прядки в волосах. Малиновый идеально гармонирует с фиалковой рубашкой с золотистыми узорами, дополняющими образ. Так, макияж. Глаза, как обычно, подведены чёрным, тени цвета тёмного индиго с серебряными блёстками, сочетающиеся с блеском в волосах. Всё также гармонирует с золотыми и синими цепочками на шее, макияжем и с узорами на рубашке. Дальше… Магнус хотел было встать из-за стола или хотя бы пододвинуться вперёд, чтобы позволить подруге осмотреть оставшуюся часть образа, но Изабель жестом остановила его. — Нет, не надо. Я попробую угадать. — Магнусу вскинул брови. — А что, это интересно. Опираясь на твой стиль и представления о том, что и как должно сочетаться, я попробую сказать про оставшуюся часть образа, — Иззи задумалась. — Так, у нас остался маникюр, джинсы и туфли. Ладно. Обычно верхняя часть туловища гармонирует с нижней, если мы не берём стиль, где во всём образе использованы оттенки одного и того же цвета, так что попробуем восстановить. Ногти… — Сейчас Магнус положил одну руку на ногу, а другая свисала со стола, на котором оставался лишь локоть, так что маникюр в данный момент действительно видно не было. — Скорее всего, они сочетаются с малиновыми прядками в волосах, так как, во-первых, они по определению обычно сочетаются либо с помадой, либо с волосами. Но поскольку из помады у нас только лёгкий блеск, значит волосы. Скорее всего, это какой-то тёмный оттенок розового, ведь ногти сами по себе должны быть чуть темнее, чтобы не слишком сильно выделялись и не резали глаза, хотя это уже от стиля зависит, но у тебя маникюр всегда в тёмных оттенках. А если мы берём тёмный оттенок розового, то это будет переходный вариант между розовым и фиолетовым. Тогда ногти будут также гармонировать с рубашкой. Значит, это будет… — девушка ненадолго задумалась, что-то высчитывая и слегка нахмурившись. — Баклажановый. Да, точно. Это ведь близко к синему, а ногти у тебя обычно таких оттенков. Так, с руками разобрались. Джинсы. Сто баксов, они очень узкие и идеально сидящие по фигуре. — Магнус усмехнулся. — Если так, то они, скорее всего, будут тёмного оттенка, чтобы, во-первых, привлекать внимание, делая акцент на фигуре, а не на цвете. А во-вторых, ты в принципе не любишь яркого цвета джинсы, кроме переходного бордового, но он сюда не кстати. Джинсы у нас будут гармонировать с тенями цвета тёмного индиго, так как это сочетание верхней и нижней частей и близкий к нужному цвету оттенок. Значит, тёмно-синий… Скорее всего это… — Иззи опять ненадолго задумалась, прикидывая что-то. — Сапфировый слишком блеклый, ультрамариновый слишком насыщенный… Цвет синей пыли, — наконец вывела она. — Да, как раз сочетается с цветом тёмного индиго и цепочками на шее. Остались туфли. По идее, они должны гармонировать с рубашкой, но туфли фиолетового оттенка — не совсем твой стиль. Таким образом, фиалковая рубашка, являясь центральным элементом, не обязана идти с чем-то в паре, однако сочетаться с оттенками малинового. Золотые узоры на рубашке как раз должны с чем-то гармонировать, кроме цепочек, чтобы органично вписываться в образ. Тогда туфли будут приблизительно цвета золотого самородка, слегка оттенённый золотой, — Иззи обвела друга взглядом. — Так, я ничего не забыла? А, ну да, на пальцах ещё, конечно же, будет множество колец разных оттенков тёмно-синего, серебряного и золотого. Как-то так. — Ненадолго воцарилась тишина. Иззи как ни в чём не бывало потянулась к кружке с кофе. — Вот чёрт, остыл. — И ты ещё спрашивала у меня, что с чем сочетается? — наконец подал голос Магнус. — Дорогая, аплодирую стоя. Ты с необычайной точностью описала мой образ! Ни единой промашки в оттенках, — Магнус поднялся из-за стола, демонстрируя, что всё действительно было так, как описала Иззи. — У тебя огромнейший талант. Ты никогда не думала о модельном бизнесе? Изабель вздохнула, делая ещё один глоток уже остывшего напитка. — Думала и не раз. Это было бы чудесно. Мне правда это нравится, у меня всё получается… Но нет, я должна сидеть здесь, разбираться с тоннами несуразных дел, торчать в этой давящей бесчувственностью многих сотрудников обстановке и выходить за тебя замуж, чтобы угодить родителям и исправить их ошибки прошлого. Магнус театрально схватился за сердце. — Я безумно обижен и оскорблён до глубины души, что также был включён в этот список. Иззи рассмеялась. — Нет, я имела в виду, что проводить время с тобой — это, конечно, здорово, — но всё остальное из этого списка вот совсем не радует. Есть только одна надежда, что всё это вскоре закончится. — Мы будем очень стараться, — кивнул Магнус. — И кстати, думаю, нужно хотя бы примерно продумать, как будет выглядеть наша свадьба. А то на словах мы готовимся уже дней пять, а я пока только нашёл свадебное агентство, которое согласилось провести церемонию. — О, не волнуйся, я уже занялась этим вопросом, у меня даже есть примерный план нашей свадьбы, — успокоила его девушка, но затем замялась. — Ты же не против? — Конфетка, конечно, не против! — заверил её Магнус, пододвигаясь на стуле поближе. — У тебя замечательный вкус, в чем я не перестаю убеждаться, было бы чудесно, если бы ты этим занялась. — Ладно, тогда смотри, — сказала девушка, доставая из ящика ноутбук и открывая картинку конференц-зала. — Я сама взялась за это, но свадьба будет организована в очень… — Иззи прикусила губу, подбирая нужное слово. — Традиционном стиле, чтобы это удовлетворило родителей. — Магнус кивнул. — Итак, на сцене у нас стоит столик, играющий роль алтаря, украшенный небольшим букетом из белых цветов и застеленный серебристой тканью с оборочками, свисающей почти до пола. Над ним небольшая арка из таких же белых цветов. По бокам зала протянута нить из прикреплённых к ней серебряных шаров; по бокам от алтаря, у подъёма на сцену, букеты белых пионов. Прямо от входа и вверх по ступеням к алтарю тянется красная ковровая дорожка с серебряной каёмочкой. По обе стороны от неё располагаются ряды стульев для гостей, в ближней к алтарю части зала. Они стоят по десять в ряд, на них чехлы из красного бархата с оборочками. Люстры в зале остаются такими же, они в элегантном официальном стиле и хорошо вписываются в атмосферу. Около входа такая же арка из белых цветов, как и над алтарём, и те же букеты из белых пионов. Часть зала, ближняя ко входу, отведена под торжественную трапезу. Столы застелены серебристыми скатертями, на каждом букет из белых цветов, как у алтаря. Вокруг них по десять стульев в белых чехлах с оборочками, всего двадцать таких столов. Вокруг двадцать первого из столов шесть стульев: я, ты, Алек, Мариза, Роберт, Асмодей. Начало церемонии в час. — Чудесно! — улыбнулся Магнус, подходя и чмокая подругу в щеку. — Я удивляюсь твоей способности представить всё в нужном стиле. Ты права, всё действительно очень… традиционно. Родители одобрят. — Вот и чудненько, — хлопнула в ладоши Иззи, затем с характерным звуком закрывая ноутбук. — А раз им всё понравится, это усыпит их бдительность, что нам и нужно — меньше проблем. — Именно, — подмигнул подруге Магнус и приобнял за плечи, целуя в волосы, — Ты у меня — талант. — О, если бы не ты, я бы на такое не решилась — у меня бы все сразу пошли далеко и надолго. Очень надолго. — На то и нужны друзья, — подмигнул Магнус. Иззи улыбнулась другу, но затем уголки губ девушки вдруг опустились, а брови в задумчивости нахмурились. Магнус вопросительно выгнул брови, задавая немой вопрос и наблюдая за тем, как ализариновые ногти выводят на столе замысловатые фигуры. — Знаешь, я слегка волнуюсь. Если всё получится, это будет лучший день в моей жизни, но если что-то пойдёт не по плану? — Иззи взволнованно посмотрела на Магнуса. Тот перехватил ладонь девушки, ободряюще сжав в своей. — Во-первых, там минимум того, что может «пойти не по плану», — заверил он её. — А во-вторых, это же мы — выкрутимся. Изабель рассмеялась. Всё-таки она не прогадала с выбором лучшего друга. Затем девушка потянулась к кружке, однако в этот раз её ждало полное разочарование: кофе не только остыл, но и закончился. — Ох, так горячего шоколада захотелось… — протянула Изабель, откидываясь в кресле. — А здесь не готовят. — Ну, мы можем сходить в кафе на перерыве, — предложил Магнус. — У нас же всё закончено. Ты выбрала платье? — Да, ещё вчера, — подтвердила девушка. — Вот и отлично, я тоже определился с костюмом. Тогда я зайду за тобой перед перерывом? — Магнус уже направился было к двери, предполагая положительный ответ, как голос подруги остановил его. — Давай. Только ты платишь, — хихикнула она, моментально привлекая внимание парня. — Это ещё почему? — выгнул брови Магнус, оборачиваясь. — Ну, а разве ты не собираешь платить за свою будущую жену, за свой талант? — с лёгкой усмешкой спросила Иззи, как ни в чём не было рассматривая сегодняшний маникюр, который будто бы и без того не был идеален. — Вот как, значит. — Магнус хмыкнул, сложив руки на груди. У них с Изабель частенько возникали такого рода разговоры, которые даже спорами назвать было нельзя. Это могло поднять настроение, позволяло перевести дух во время тяжёлого рабочего дня и хоть как-то разрядить обстановку. Хотя это даже рядом не стояло со спорами Магнуса и Алека, которые порой доходили чуть ли не до того, что один — чаще всего один и тот же — хотел закопать другого и действительно крутил головой в поисках чего-то тяжёлого. Желательно лопаты, чтоб наверняка. В такого рода акциях Изабель чувствовала себя вип-гостьей в первом ряду кинотеатра на любовной комедии и с неиссякаемым запасом попкорна. И посещать это представление она могла сколько угодно, так как оно начиналось уже с первой секунды встречи главных героев. Только было одно важное условие — нельзя было смеяться, или вместо свадебного платья она будет выбирать дизайн надгробия. Зато сюжет радовал, потому как каждый раз перевоплощался и чудесно развивался без всяких сценаристов. Иззи всегда нравилось что-то разыгрывать. Она была прирожденной актрисой, могла сыграть любые эмоции, либо их отсутствие. В средней школе она даже хотела в театральный идти. А в начальной на дизайн. И в старшей на дизайн. И, как бы это не было забавно, до сих пор на дизайн. Это было единственное, что могло увлечь её с головой, в чем она могла копаться и разбираться до умопомрачения и до черчения на столе вместо листа с полузакрытыми и слипающими глазами, в итоге засыпая с карандашом в руке. А потом Алек бережно забирал у неё первый карандаш и ещё другой, который Иззи засовывала себя за ухо, чтобы выглядеть деловито, осторожно приподнимал голову девочки, чтобы не задеть эскизы, закрывал оставшиеся открытыми фломастеры, подбирал укатившиеся на пол ластики и карандаши, кладя их обратно на стол, и бережно укладывал сестру в кровать, где она и просыпалась утром. Ох, какое было время! Изабель настолько увязла в своих мыслях, что даже не заметила Магнуса, открывшего было рот, чтобы что-то сказать. Но поняв, что его подруга немного не здесь, а по мечтательному взгляду можно было догадаться, о чём она думает, он просто остался молча ожидать окончания очередного небесного рейса девушки. Иззи неосознанно вспомнила детство и юность. С ними было связано столько тёплых воспоминаний, что они могли мгновенно согреть душу. Большинство из них были связаны с Алеком или детскими мечтами, которые так и не воплотились в жизнь. А она ведь и правда мечтала стать дизайнером. Кому скажи — рассмеются, — а самой плакать хочется, настолько другой была жизнь сейчас. Поэтому Иззи иногда любила помечтать и повспоминать. Тёплых эмоций, связанных с родителями, не было, но их, собственно, в принципе быть не могло. Зато, оглядываясь назад, она понимала, что тогда были ангельские времена — родители просто вели себя нейтрально. Она с братом были предоставлены сами себе, Роберт и Мариза уходили рано утром, а приходили поздно вечером, как раз тогда, когда Алек заканчивал помогать сестре с уроками и пытался уговорить её лечь спать. Роберт не изменял жене, или же они просто были слишком маленькими, чтобы это понять. Родители не ссорились через каждое слово или же просто делали это всё на работе, где проводили почти весь день, а приходя домой, были настолько измотаны друг другом и самой работой, что тут же расходились по своим кабинетам, прикрывая дверь, чтобы посторонние звуки не мешали отдыху и концентрации. Разве что раз в месяц Мариза осведомлялась, всё ли хорошо в школе и, получив два утвердительных кивка, несмотря на то, что происходило на самом деле, закрывала этот вопрос на ближайший месяц. Роберту же всегда было и будет всё равно. Таким образом, на Алека, можно считать, была возложена полная ответственность за младшую сестру. Он помогал ей с уроками, выслушивал проблемы, помогал, они делись секретами. Наверное, отчасти поэтому Алек до сих пор слишком печётся об Изабель и волнуется без веского повода. В детстве он должен был постоянно нести ответственность за неё, ощущая, что именно он старший. Иззи называла это синдромом Старшего Брата, который, как оказалось, не лечится. Но, в любом случае, ей была приятна эта забота, а со временем Алек всё же понял, что девушке нужна свобода и самостоятельность. Так что сейчас всё было довольно ровно. Алек всё детство был для неё самым близким и даже единственным, не считая Клэри, человеком, что она несказанно ценила. Однако сейчас Изабель отчасти чувствовала себя ответственной за брата, хотя тот об этом и не знал. Просто вся эта атмосфера сыграла свою роль, да и по характеру Алек всегда был тихим, неконфликтным — ага, Магнусу нужно об этом сказать — и спокойным. У него был довольно покладистый характер, поэтому он старался выполнять все требования родителей, считая, что должен подавать пример, как старший, что должен быть чуть ли не идеальным. Иззи каждый раз без малейшего зазрения совести махала руками у родителей перед лицом, не позволяя водрузить всю планету на плечи брату. Ведь если бы у Лайтвудов-старших была такая возможность, они бы это непременно сделали. И, честно говоря, это также была основная причина, почему она до сих пор не послала всё к чертям и не открыла свой модельный бизнес, не важно даже успешный или нет. Она боялась за брата, боялась оставить его одного, потому что он непременно будет пытаться как-то угодить родителям, и тем самым прикрыть сестру, а они в свою очередь не постыдятся скинуть на него всё, что не лень. Изабель просто не могла оставить Алека одного. Ну и, конечно, печальный факт, что из её авантюры всё равно ничего не получится, давал о себе знать. У Роберта достаточно связей, чтобы уничтожить какую-то жалкую и только входящую в оборот компанию, так что из этого бы всё равно ничего не вышло. Но было бы очень классно, если… Тут девушка одернула сама себя, моргнув, и вспоминая, что она всё ещё в кабинете и при этом не одна. Магнус всё ещё стоял перед ней, улыбаясь, и терпеливо ждал. — Прости, что-то я замечталась, — извинилась девушка, ещё раз моргнув. — Да я уж вижу, — хмыкнул он расплываясь в ещё более широкой улыбке. — Так о чём мы? Ах, точно. Так вот, карамелечка, ты самым наглым образом эксплуатируешь моё хорошее к тебе отношение. Делаешь тут комплименты, а потом тебя ими же и шантажируют! А как насчёт того, чтобы пройтись по магазинам с твоей карточкой? — Нет! — запротестовала Иззи. Такие фразочки, оказывается, заметно отрезвляют, мигом возвращая с небес на землю. — Это уже вопрос совершенно другого масштаба! — Ладно, будет тебе кофейня, — согласился Магнус. — Но, чур, мы поедем в самый центр, и никто не будет ныть, что далеко. — В центр? — Иззи по-ребячески насупилась. — На метро? Магс, а поближе никак? — Не хочешь в центр? Ладно, тогда не поедем. Если человек не хочет попробовать фирменный французский шоколад с нежными зефирками и маршмэллоу, что его заставлять что ли?.. — Так это та кофейня в центре? — Иззи округлила глаза. — С самым вкусным в мире густым горячим шоколадом, нежными и слегка хрустящими зефирками, бисквитами и маршмэллоу? Там, где ты купил мне самую вкусную в мире французскую вафлю с необыкновенным топпингом? Иззи соскочила с кресла и побежала к другу, остановившись прямо перед ним, смотря на него во все глаза. — Ну да, — как можно отстраненней ответил азиат, сделав замысловатый пас рукой и пожав плечами. — Но если ты не хочешь… — А ты купишь мне ту вафлю? Иззи смотрела на Магнуса восхищёнными и полными счастья глазами, слегка приоткрыв рот. Так смотрят дети на сияющую новогоднюю ёлку, в ожидании когда придёт Санта и раздаст им всем новогодние подарки. И Магнус был готов хоть каждый день таскаться на метро, только бы заставить глаза подруги так светиться. Было всего три человека на свете, способные это сделать: он, Рафаэль и Алек. И это было неимоверно приятно. — Ну… Возможно… — Магс! — заверещала девушка, кидаясь другу на шею. — Это просто замечательно! Ты самый лучший! — Магнус рассмеялся. — Слушай, а давай сейчас поедем? — спросила она, так и не выпустив друга из объятий. — У нас завтра свадьба, родители разрешили не соблюдать рабочий график. Почему бы нет? Скажем, за кольцами поехали. — Действительно, почему бы нет, — пожал плечами азиат, не найдя оспаривающего аргумента, да и не особо занимаясь его поиском. — Ура! — Иззи снова кинулась другу на шею. — Ты самый лучший! Я так тебя люблю! — Я тоже тебя люблю, карамелечка, — ответил Магнус, обнимая подругу. — Ты моя… — однако договорить он не успел, так как рядом вдруг послышалось демонстративное покашливание. Магнус собирался было отстранить от себя девушку, и посмотреть, что же случилось, как вдруг заметил стоящего в паре метрах Алека.