мне кажется, мы крепко влипли, мне кажется, потухло солнце, прости меня, моя любовь. земфира — ппмл.
месяц спустя.
— Ауч! — Соня отдёргивает от края сковороды обожжённый палец и прижимает его к губам. Жаль, что сердечные раны не лечатся так же быстро и просто. Девушка смотрит на подрумянивающийся блинчик и едва не давится отчаянием: через месяц это станет её новой традицией, потому что будущая свекровь любила время от времени баловать так своего обожаемого сына. Только вот Мельникова и на половину не испытывает к Саше того, что должна бы. В её душе месиво. И самое отвратительное состоит в том, что ей некого в этом винить, кроме самой себя. Соня выключает плиту, давая последнему красавцу поджариться ещё немного, и достаёт сгущёнку из холодильника. «Арсений бы ел их с джемом и сметаной. Как и я». Мысль влетает в голову до того, как девушка успевает остановить её на контрольном пункте. Мысль сбивает с ног и давит на грудную клетку необъятным грузом. Мысль убивает напрочь все краски, вкусы и запахи одновременно. Соня тонет. — Ой, плывут! — Арсений неожиданно хватает Соню за руку и тянет к самой кромке воды, куда медленно продвигается утка с утятами. Мельникова затаив дыхание смотрит, как мужчина разламывает батон и с улыбкой счастливого ребёнка бросает птицам небольшие кусочки. — Держи! — говорит он девушке, протягивая половинку хлеба, но замирает, наткнувшись на её взгляд. — Ты чего так смотришь? — Не знаю, — абсолютно честно выдыхает Мельникова, потому что и правда не может понять собственные ощущения. Её поглощает с головой чувство нереальности происходящего. Как вообще всё это может быть правдой? Она, Арсений, Патриаршие… Но его сияющие глаза, хранящие в себе беспредельный космос, невозможно близко, а тёплая ладонь касается её руки, и разве могут быть сны настолько реальными? Соня невесомо качает головой, потому что нет, не могут. А значит они сбываются друг для друга прямо сейчас. — Ого, уже полночь! — восклицает мужчина, выдёргивая девушку из запутанных коридоров мыслей. — Лучшее время для блинчиков! Что скажешь? — Со сметаной, — на автомате отвечает Мельникова, не вполне понимая, что происходит. — И джемом, — добавляет Арсений, и внутри Сони взрываются миллионы маленьких ядерных взрывов. Спасает вибрирующий телефон и закипевший чайник. Евгения Катаева в 08:03 Хэй, крошка, вышел тот самый выпуск! Беги скорее смотреть на свою довольную мордяо (; А нет. Не стоило торопиться с выводами — спасительная соломинка оказалась непрочной. Соня Мельникова в 08:04 Женька, я вкрячилась. Причём конкретно. Евгения Катаева в 08:04 Что ты натворила?! Пожалуйста скажи, что свадьбы не будет Соня Мельникова в 08:05 Может, и не быть. Я изменила Саше. Евгения Катаева в 08:05 ШТООО?! Слушай, подруга, вздрочнуть пару раз на Арсения — это ещё не измена, чтоб ты знала Соня Мельникова в 08:06 Бл, Жень, я серьёзно. Входящий вызов: Евген — Слушаю, — тихо говорит девушка, отвечая на звонок. — Саня рядом? — Да, что бы вы хотели? — Мельникова на всякий случай прикрывает дверь на кухню и опускается на табурет. — А-а, понятно, придётся шифроваться, — схватывает на лету подруга. — Тогда я буду задавать вопросы, а ты говори «да» или «нет», идёт? — Хорошо, — соглашается Соня. — Значит, ты… э-э-э, изменила своему жениху? — Да. — Я знаю этого человека? — Да. — Это Влад? — Нет. — Кто-то из твоего издательства? — Нет? — Кто-то из твоих бывших? «Жень, у меня и бывших-то нет», — хочет сказать Мельникова, но вовремя прикусывает язык. — Нет. — Ну кто тогда?! — не выдерживает Катаева. — Я уже не знаю даже… Погоди-ка. Москва. Это было в Москве? — Да, — признаётся Соня, чувствуя, как под её ногами проваливается пол. — Ну ни чихуа-хуа! Вот это ты красотка! Девушке становится дурно от столь бурной реакции подруги, потому что гордиться тут совершенно нечем. Разве можно радоваться тому, от чего разобьётся не одно сердце. Впрочем, сонино уже вдребезги. Но Сашка… Сашка, состоящий сплошь из идеальностей, разве заслуживает он это участи? — Ну всё-таки кто это? — не сдаётся Женя. — Какой-нибудь чувак из отеля? Хотя стоп, ты сказала, что я его знаю… Оу! Только не говори, что это… — Арсений, — сдавленно шепчет Мельникова, проваливаясь в бездну. Визг и ругательства Катаевой на другом конце провода доносятся до девушки, словно сквозь плотный вакуум.***
— И когда ты собиралась мне сказать?! — с ходу налетает Женька, как только Соня усаживается за столик. Этот суши-бар они облюбовали ещё в студенческие времена. Одно из немногих мест, хранящих в себе целую историю. Сколько же радостей, разочарований, слёз, ошибок, предательств, счастья было заедено и запито здесь. — И тебе привет, — парирует девушка. — Хорош выкаблучиваться, а то роллы не получишь! — на лице Катаевой появляется её фирменная хитрая улыбка. — Ну что, он хорош или так, средне, м? Салфетка, мирно лежащая на столе, тут же превращается в комок и летит Жене в лицо. Та хохочет и самодовольно констатирует: «Значит, хорош». Мельникова со стоном опускает голову на стол, потому что всё это слишком — думать о нём, говорить о нём, помнить о нём. — У тебя глаза красивые, — внезапно говорит Арсений, когда они гуляют по набережной. — Я таких никогда не видел. Соня замирает, крепче сжимая в руках стаканчик с кофе, и неверящим взглядом смотрит на остановившегося перед ней Попова. — Что такое? — Не надо… — тихо отвечает девушка. — Я могу поверить. Арсений долго вглядывается в зёлёный омут, а затем наклоняется и, прежде чем коснуться её губ, выдыхает: «Я хочу чтобы ты верила, потому что это правда». — Эй, подруга, хватит хандрить, — Женька невесомо дёргает девушку за волосы, но Соня не реагирует. — Мельникова, блин! — Не говори со мной о блинах, — бормочет та. — Я сегодня их пол утра пекла. — Да что ты как скисшая макаронина! Мне это уже не нравится. — Жень, — Соня резко вскидывает голову, заставив Катаеву вздрогнуть. — Это ни черта не смешно! Я просто идиотка, которая повелась уловки Арса, хотя у него таких дурочек наверняка пруд пруди! Женя смотрит на неё с минуту нечитаемым взглядом, а затем наклоняется вперёд и угрожающе шипит. — Во-первых, перестань орать, тут люди кругом. Во-вторых, засунь свою голову в задницу, потому что она у тебя совсем уже не варит. А в-третьих… В-третьих, возьми зеркало, у тебя стрелка размазалась. Соня мечется между желанием ударить и обнять подругу за то, что та всегда рядом. Пусть даже со своими бредовыми идеями, дурацкими шутками и упрямым характером. Она удивляется, как вообще прожила этот месяц с таким грузом на сердце, как у неё хватило сил не поделиться им раньше. — Мне кажется, у меня есть к нему чувства, — без лишних уловок выдаёт Мельникова и устало закрывает лицо руками. Потому что жить с осознанием этого просто невыносимо.