***
— Скоро буря. — Тал-васгот щурился, вглядываясь в столпы песка, что поднимались вдалеке и неуклонно приближались к каравану. — А то я сам не вижу. — Раздражения в голосе мага не было, лишь безмерная усталость. — Что же делать? — серый гигант пытался поправить ткань на лице, которая укрывала нос и рот, но безрезультатно — большие неловкие пальцы никак не могли заправить тонкий краешек как положено. Он ругнулся и оставил это дело. — Наклонись, — скорее приказ, нежели просьба, но это не со зла. За пару сотен лет надо бы научиться подбирать слова, но вышло аккурат наоборот. В конце концов, на этом свете не осталось тех, с кем Фейнриэль хотел бы говорить по душам. Не осталось вообще никого, кого он знал «при жизни». Так он звал то время, покуда не понял, что… — Ну же! Тал-васгот, кажется, смутился — дети, что с них взять, Фейнриэль и сам был таким же, наверное, — но послушно склонил голову. Маг легко заправил ткань и, получив в ответ благодарный кивок, перевел взгляд на горизонт. Ненастье становилось ближе. — Я поставлю барьер. Прятаться все равно некуда. Вдруг, взявшись непонятно откуда, к ним подскочила коренастая гномка. Её вздернутый носик и пухлые щёки сплошь были усыпаны веснушками, а рыжие кудри трепал ветер. Прикрыть лицо тканью она и не подумала. Фейнриэль не любил на неё смотреть. Она неизменно напоминала ему… о Нём. Но вины девушки в этом, конечно, не было. — Что, надежда только на тебя, а, старик? Говорила мне мать, мол, не ходи, дочка, на поверхность — без касты останешься и в небо упадёшь. В небо-то я, естественно, не упала, зато это вот, — гномка махнула рукой на горизонт, хоть в этом не было нужды, — И кажется, будто каждый камень так и норовит тебя прикончить. Это оттого, что вы их не уважаете, вот… Фейнриэлю невмоготу было слушать её щебет. Да и времени на это у них не было. Под его строгим взглядом девчонка быстро смолкла. — Нина, поди-ка, успокой народ и прикажи всем спрятаться в повозки. И прихвати с собой Инея. Гномка хохотнула, быстро позабыв о том, что случилось минутой ранее. — Мы, сэр маг, в пустыне, если вы вдруг не заметили. Где ж я вам иней возьму? Тал-васгот сердито фыркнул: — Это моё имя. Мне нравится. Иней — красиво. Лучше, чем-то, что было. — Да я шучу, глупый! — на этот раз она рассмеялась уже громче и, звонко шлёпнув Инея по икре, зашагала выполнять приказ. Тал-васгот остался стоять, глядя ей вслед и неловко перебирая пальцами. — Любовь — прекрасное чувство, мальчик, — Фейнриэль проигнорировал мольбу во взгляде Инея, — Я тоже любил когда-то. Но время неумолимо, поэтому мы должны ценить каждое мгновение. Понимаешь, о чём я? — Маг легонько похлопал тал-васгота по спине, подталкивая вслед за Ниной, — Да, именно о том, что если вы сейчас же не приметесь за работу, то ценить мгновения любви вам будет некогда. Иней спохватился и поспешил к гномке, которая уже вовсю командовала, взобравшись на повозку. Фейнриэль усмехнулся и, закатав рукава, принялся творить заклинание. Магия приятно покалывала кончики пальцев — только в такие моменты он вновь чувствовал себя по-настоящему живым. Сила, рождавшаяся где-то в груди, струилась к ладоням, создавая прочный магический купол — защиту для каравана. Фейнриэль завершил заклятье как раз вовремя. Люди, что ещё не укрылись в повозках, взволнованно зашептались, когда первый песчаный вихрь ударился о преграду. — Думаешь, выдержит? — смуглая женщина средних лет с явным акцентом, глава охраны каравана, недоверчиво, едва ли не боязливо уставилась на мага. Стоило отдать ей должное: чтоб так бояться магов спустя столько десятков лет после роспуска Кругов, надо быть либо параноиком, либо совсем трусом. Хотя, Фейнриэль, скорее, относил её к первым. Уж чего-чего, а смелости ей было не занимать. — Ну, коль не выдержит, то есть вероятность, что мне больше не придётся слушать твои упрёки, — он неотрывно следил за барьером, — Шла бы ты к остальным. На всякий случай. Женщина пропустила его слова мимо ушей. И вдруг задала вопрос, из-за которого ещё полсотни лет назад он терял концентрацию напрочь: — А кто такой Коннор? Фейнриэль промолчал. Она поспешила объясниться: — Когда мы были в городе, ты позабыл свою шкатулку на столе. Я… мне всегда было интересно, что же ты там хранишь. Я глянула только одно письмо, самое истрёпанное и истёртое. А ещё ему больше двухсот лет, судя по дате, но писали его явно тебе, — женщина запнулась, когда маг поднял на неё тяжёлый взгляд, но всё же продолжила, нахмурившись, — Кто же ты, «Фейнриэль»? Твоё ли это имя вообще? Буря почти прошла. Барьер остановил самый сильный из вихрей, и маг позволил себе отвлечься. — Моё. И письма. Письма тоже мои, — казалось, будто Фейнриэль одним взглядом готов заставить эту женщину исчезнуть, — Кто позволил их тебе читать, скажи на милость?! — стояла гробовая тишина, магия заглушала шелест песка снаружи, а караванщикам было страсть как интересно, что же происходит. Все разговоры смолкли. Сейчас эту сцену слышали все, кто мог. Впервые за столько лет голос Фейнриэля дрогнул, — А, впрочем, какая разница? Женщина хотела было что-то возразить, но его взгляд, полный боли и злобы, кажется, убедил её, что делать этого не стоит. — Я оставлю шкатулку в твоих вещах. — Она поспешила уйти. — Уж будь так добра.***
Фейнриэль покинул караван, как только они добрались до ближайшего городка. Нина и Иней нагнали его, просили остаться, но старый маг был непреклонен. В итоге Нина просто кинулась на него с объятьями и слезами, умоляя беречь себя. Тал-васгот вел себя более сдержанно, но, судя по взгляду, полностью поддерживал девушку. Что ж, Фейнриэль был тронут. Но просто не мог остаться. — Ну, куда вы теперь, сэр маг? — Спросила гномка, шмыгая раскрасневшимся от рыданий носиком. Фейнриэль взглянул сперва на неё, после на Инея за её спиной; перевёл взгляд на небо. — К старому другу, — он помолчал, а потом добавил, — Туда, где раньше был Редклиф. Нина смотрела удивлённо. — Так там же теперь пепелище, сэр маг. Кто ж там живёт? И Фейнриэль, печально усмехнувшись, потрепал её по рыжим волосам. — Там живёт память, девочка. Она единственный мой друг, что неподвластен времени. Иней, кажется, его понял. Он кивнул гномке, и та нехотя последовала за ним. Фейнриэль проводил их взглядом, отвернулся и пошёл искать пепелище. Снова один.