***
С самого начала Дуо занимал позицию позади аксовцев, в небольшой потайной комнатке, раньше используемой для подслушивания хода консисторий, и забавы ради целился в агентов по очереди. Они были как ладони, открытые спины — что называется, бери и расстреливай. Но так продолжалось лишь до некоторого времени, пока перед ним не возникла сестра Кейт, часто мерцая яркими и контрастными полосами, закрывая обзор. Почти сразу в плечи воткнулась пара широких лезвий, вспарывая искусственные мышцы и отсекая их пласты от стального каркаса. Реакция Дуо была мгновенной: киборг тут же развернулся и движением ноги отправил в нокаут противника. Точнее, отправил бы, если бы его нога не прошла сквозь напавшего. Светлое сияние вокруг механической конечности и силуэт женщины в полумраке: Черная Вдова собственной персоной. Кинжалы быстро полоснули несколько раз по бедренным мышцам, пользуясь тем, что все атаки были впустую, а развернуться и разорвать дистанцию в тесной комнатке было просто невозможно, и Дуо с шумом осел на пол. — Чао, пупсик, — прошелестела тихая усмешка, и губы ведьмы мазнули по щеке, оставляя красный след помады. По зрительным датчикам ювелирно прошлись края лезвий. …Заслышав выстрелы, послужившие сигналом, аксовцы скоординированно обрушились на инквизиторов. Следующие две пули выбрали своей целью руку и корпус сестры Иоанны. Ещё по первым выстрелам она узнала Треса — только его «Jericho M13» издавали такие специфические звуки. Она подала сигнал тревоги всем коллегам, но связь между ними была профессионально прервана таким же образом, как они сами недавно проделали это с аксовцами. Теперь, подстреленная киборгом той же серии, Иоанна успела лишь зафиксировать движение возле себя, прежде чем немыслимая сила обрушила ее на пол в нескольких метрах от Сфорцы. Только один агент был способен так легко противостоять серии НС, и это дьявольское отродье, навалившись на нее, быстро выпустило четыре пули из старенького револьвера точно в механические суставы рук и ног. …Вордсворт накинулся на самого слабого противника — брата Андреаса. Подросток, надо отдать ему должное, успел среагировать за то время, которое потребовалось Уильяму, чтобы преодолеть расстояние, поэтому трость первым движением блокировала нанесенный удар саблей, а затем мужчина перехватил инициативу и сделал несколько блестящих атакующих комбинаций, итогом которых стал удар рукой, лишивший противника сознания. Не оборачиваясь на упавшего Андреаса, Уильям пришел на помощь к Ноэль, напавшей на сестру Юдит. Драка началась очень даже хорошо, с преимуществом на их стороне, но долго продержаться Ноэль не удалось бы — противница была намного выносливее. Потому Вордсворт спешно нацелил на спину инквизиторши трость и выстрелил из нее дротиком с транквилизатором. И теперь уже со спокойной совестью бросился к лежащему Сфорце, пока коллеги прикрывали его со всех сторон… …Хьюго стоял ближе всех к инквизиторам, практически безоружный — посох с клинками внутри пришлось оставить на входе в зал. Шансы были далеко не равны, оставалось только надеяться на свою быструю реакцию и скорость и уповать на напарников. Пол позади Якоба засветился после маневра с выстрелами, и де Ватто атаковал Паулу, пока Моника отвлекала своего противника. Против силовой брони она ничего не могла сделать, равно как и сам инквизитор не мог ее ранить. А вот Хьюго было гораздо сложнее… Он безуспешно кружил вокруг, уворачиваясь от лезвий-полумесяцев, и постепенно отводил Паулу в сторону. Один удар пришлось блокировать, произошло опасное сближение, и Хьюго спешно отступил. Острый полумесяц наискось рассек бионическую руку, и механизм заискрил, а живую часть выше локтя пронзили судороги. Скрипя зубами от боли, де Ватто продолжал ускользать от противника, оправдывая свое кодовое имя — его движения напоминали стремительный танец. Вот только в этот раз — без меча. Тем временем Абель, справившись с Иоанной, набросился на Якоба и позволил Монике прийти на помощь Хьюго. Когда Паула ненадолго застыла, готовясь к новой атаке, ведьма пнула ее стальным каблуком под колено и полоснула кинжалами куда пришлось, и, если бы не ее способность проходить сквозь объекты, то лезвие-полумесяц разрезало бы грудную клетку до самого сердца. Хьюго понял, что вмешиваться в поединок ему не стоит, так как безоружным рисковал получить не только от врага, но и от напарницы, а потому быстро оценил ситуацию — кому могла бы понадобиться уже его помощь. …Леон также присутствовал в зале как сопровождающий архиепископов из Германики и видел, что вытворяли его бывшие коллеги. Особое удовлетворение доставила Кайя, напавшая на Маттиаса. Она мелькнула белой молнией, ударила инквизитора в нервный узел на руке, выхватившей пистолет, и добавила грязным ударом коленки в пах. Леона аж передернуло — иллюзорная боль от этого зрелища мелькнула и у него. А Кайя, перепоручив лежащее и стонущее тело заботам Ноэль, вспорхнула белой птицей, но вынужденно отступила перед серьезной угрозой — перед ней замелькали два черных кнута. И Леон принял решение. Прошипев сквозь зубы что-то нецензурное, он выхватил из-под одежды парочку припасенных чакрамов, которые удалось пронести, так как металлодетектор на них не реагировал, а остальные он сдал, чтобы отвести подозрения. Должность телохранителя короля приучила всегда быть настороже и не ходить безоружным. Сверкающие кольца рассекли кнуты и, пролетая дальше, оставили два глубоких пореза на коренастом инквизиторе. Кайя подхватила инициативу и добила Филиппа вместе с помощью Хьюго. …Орсини действовал просто и эффективно. Увидев, как сцепились между собой инквизиторы и аксовцы, он понял, что никто ему не помеха, кроме одного, который сейчас методично обрабатывал один из строев карабинеров, и от ударов невысокого рыжего патера те отлетали как горох и со стонами валялись на полу. Вторая группа сразу бросилась на помощь, намереваясь подавить численным превосходством, однако творению гениального ума Гарибальди это не слишком-то и усложнило задачу: Трес продолжал раскидывать людей направо и налево, словив всего несколько пуль по касательной. А вот его противники лежали кто с небольшим сотрясением, кто с сильными ушибами, а самые невезучие — с переломами ноги или руки. НС не обратил внимания на грохот, причиной которого был Орсини, жаждущий защитить своих подчиненных и разнести Треса на запчасти своим убойным копьем-скриммером, пока тот был занят другими противниками, но… Рыцарь Разрушения на всей скорости запнулся об ногу невидимого Гавела и со скрежетом, от которого сводило зубы, пропахал пол…***
«Нет… Я не хочу в это верить… Я просто сплю! Это сон!» Алессандро охватила слабость, как всегда бывало в кошмарных снах: липкое, противное чувство страха, сковавшее ноги, держало на грани, и именно из-за него не получалось ни упасть в обморок, ни что-то сделать. Похожее он испытывал, когда его голову обхватила рука имперской аристократки, угрожая убить, а еще, когда нож альбионского наемника был приставлен к горлу. Страх и беспомощность, осознание своей никчемности приводило к смирению. «Я не верю… Я не хочу… Вито… Разве он действительно…» На его глазах аксовцы практически разгромили инквизиторов. Справа валялись Якоб и Абель, последний пытался удержать инквизитора, но силовая броня не позволяла добраться до него и полностью обезвредить. Якоб, в отличие от Абеля, милосерден не был, и патер получил достаточно ударов по тощему телу, но упорно не хотел отпускать, несмотря на полученные травмы. — П-прекратите… В-все… Хватит! Надрывный от слез и заикающийся голос заставил всех в зале замереть. Алессандро поежился от взглядов, почему-то уставившихся на него. Но больше пугала тишина, прерываемая разве что стонами карабинеров и захлебывающимися, едва сдерживаемыми криками того, кого называли герцогом Сфорца. Вито крепко вцепился в сутану, словно пытаясь пальцами разорвать свое тело и добраться до внутренностей, которые словно резало и жгло от выпитого, и Вордсворт всякий раз с трудом отводил руки, пока рядом не появился Трес и уже крепко, но осторожно прижал их к полу, а Профессор сел на сведенные судорогой ноги. Эта картина позволила Алессандро закатить глаза и лишиться чувств, и голос разгневанного старшего брата он, к своему счастью, уже не слышал. …Обморок папы развязал Франческо руки, и кардинал с огромным удовольствием разразился обвинениями, требуя немедленного ареста бунтовщиков. В зал успело вбежать вызванное подкрепление в виде карабинеров, и кардиналы, видя, что ситуация нешуточная, постепенно покидали зал, освобождая место действия военным. — А теперь выслушайте, что хочу сказать я, — громко сказал Вордсворт, пока по его приказу Ноэль искала минеральную воду на ближайшем столике, а Трес при таком раскладе занял оборонительную позицию. — Я готов взять ответственность за свои слова, что это грязная и подлая подстава. Все симптомы указывают на отравление цинком, и молитесь Богу, чтобы в крови не обнаружилась подобная дрянь! И будет лучше, если вы распорядитесь привести его святейшество в чувство, а всем раненым оказать помощь. А теперь прошу извинить за то, что сейчас мы выпачкаем пол, если уважаемые карабинеры не позволят кому-то сбегать за чем-нибудь, куда можно… Слова были прерваны неэстетичным звуком, потому что Профессор, помимо разговоров, заставлял юношу пить побольше воды, а затем пальцами надавил ему на основание языка. — Господь всемогущий! — только и смог произнести ди Медичи в ответ на вопиющее хамство и непотребство, что сейчас происходило на глазах у всех. Ему ничего не оставалось, как отдать приказ военным. — Вы уверены, что это отравление?! И вы хотите обвинить в этом Инквизицию?! Это чревато последствиями, доктор Вордсворт. Но если у вас есть доказательства, я непременно выслушаю их. Вам никто не будет чинить препятствия, но при условии, что отдел Эй-Экс не станет снова устраивать кровопролитие. — Рад, что мы пришли к пониманию, — невозмутимо одобрил это решение Вордсворт, крепко держа на весу содрогающееся тело. — Однако это не означает, что зачинщикам этого безобразия все сойдет с рук! — веско подытожил кардинал. — Очень рад, что те, кто дал вам эту фальшивку вместо соединения серебра, понесут справедливое наказание. А если вы говорите за инициатора драки, то это был я, — спокойно произнес Уильям. — И свое решение я объясню позже, когда герцога Миланского доставят в лазарет и окажут квалифицированную медицинскую помощь. Франческо раздраженно дернул краем рта, но ответил: — Мы разберемся в этом происшествии. И если это действительно отравление, то Церковь не имеет права закрыть глаза и позволить виновникам оказаться безнаказанными. А если вы ошиблись, то будьте готовы ответить за это. Но имейте в виду, я очень желаю знать подробности той миссии, которую поручила вам бывшая начальница. — Ваше высокопреосвященство, — произнесла Иоанна, приподнявшись с пола на локтях. — Напоминаю, что есть еще инцидент с телами карабинеров и следами УФ-геля. — Этим займется Бартоломео и наш агент, — ответил Вордсворт. — Предлагаю кандидатуру Гавела, поскольку теперь я не отпущу Треса ни на шаг от герцога Миланского. — Только сначала приведите в порядок мои конечности и глаза, — раздался мрачный голос Дуо, стоящего возле стены. На его щеке красовался след красной помады, который не удалось стереть поврежденными руками.***
Через час в Палаццо Спада кипели страсти, и их очагом являлся кабинет начальства, где по иронии судьбы собрались одни монахини, поскольку почти весь мужской состав Эй-Экс сейчас находился под арестом, а Трес не отходил ни на секунду от Сфорцы и присутствовал на собрании в качестве голоса из рации. Возле стены быстро соорудили ширмы-перегородки, за которыми Ноэль и Кайя с помощью Лоретты помогали друг другу обработать полученные раны — к счастью, монахини отделались относительно легко. Единственным мужчиной был кардинал Борджиа, негласно возглавивший это собрание. — Ди Медичи — говнюк! — сразу заявила Моника, не стесняясь в выражениях, и уселась на подоконнике с ногами. — Эти обвинения по воде писаны, и только полный идиот поверит в них! Устроил цирк с вампирами! Прирезала бы гада! — Я ведь чувствовала неладное! — воскликнула Ноэль из-за ширмы. — Хорошо, что я поделилась с тобой своими подозрениями! Нам очень повезло, что ты решила уйти с церемонии. И очень обидно, что Сфорца только подлил масла в огонь, когда показал всем это чертово ускорение! — Подставился мальчик… — хмыкнула Моника. — Все охренели, наверное… Ноэль, ты эмоции какие-нибудь еще увидела? — Ммм… Если говорить в общем, у всех преобладало удивление и страх. Ди Медичи, хоть и был удивлен, но помимо этого у него в ауре было намешано очень много цветов. Я в этот момент больше наблюдала за Сфорцей, — призналась монахиня. — Мне было не до того, чтобы разглядывать остальных и разбираться в их эмоциях. — Трес, а куда ты уходил на церемонии? — спросила Кейт. «Профессор отправил меня изучить место происшествия и тела убитых карабинеров. Сестра Иоанна запросила помощь, — лаконично отозвалась рация. — Через 753 секунды я получил ваше сообщение, сестра Моника. Цитирую: бегом во дворец паркуром, у нас ЧП». — Э?! У тебя часом ничего не перемкнуло? Ты сам приказал мне найти комнату и по сигналу нейтрализовать Дуо! А затем напасть на Якоба и помочь Мечнику! — Ардженто даже поперхнулась от изумления, когда раскуривала сигарету. «Negative. Я не отдавал никаких приказов, — ответила рация через короткую паузу. — Я получил еще одно сообщение от вас, сестра Моника, и приказ от Профессора». — Что?! — воскликнули монахини почти одновременно с разной степенью цензурности. — Так, стоп, — вмешался Борджиа и хлопнул по столу. — Давайте не будем спорить, и по очереди расскажем свою версию произошедшего. Трес, я тебя слушаю. «Я отправился обратно, а через 176 секунд сестра Моника приказала поторопиться с помощью обсценной лексики, которую я не могу процитировать. Также я получил распоряжение не вламываться в зал, а найти место для засады с хорошим обзором. Параллельно с этим Профессор отправил короткое зашифрованное сообщение, которое означало: выстрелить в окно по сигналу, нейтрализовать Иоанну, а затем — карабинеров, и обойтись без жертв. Когда я занял позицию и доложил об этом, герцог Миланский был уже отравлен, а ди Медичи…» — Какого хрена?! — перебила его Моника. — Что ты несешь, Трес?! Я ни с кем из агентов не могла связаться! — Подожди, — взволнованно сказала Кейт. — Но я ведь тоже получила от тебя приказ — отвлечь внимание Дуо, чтобы он не смог выстрелить! Ты рассказал мне, где находится эта комната… — Кстати, да! — вставила Моника. — Ты раскомандовался на сколько метров и в каком направлении мне нужно пойти, чтобы добраться до нее! — А я получила приказ обезвредить Маттиаса и… Ай, больно же! Осторожнее!.. и еще постараться добраться до Филиппа! — раздался голос Кайи. — Ноэль, а ты? — Да, Трес и мне приказал… — Я сейчас кое-что проверю, — сказала Кейт. Голограмма исчезла и появилась у себя на дирижабле в управляющей рубке. Она открыла последние сеансы связи и отрапортовала всем собравшимся в кабинете: — Подтверждаю, связь шла через «Железную Деву-II», Трес отправил все сообщения практически одновременно. Источник сигнала, а также его время полностью соответствует координатам его местонахождения — коридор папского дворца. Но переговоры между Черной Вдовой и Профессором с тобой, Трес, не зарегистрированы. После доклада Кейт материализовалась в кабинете. — Похоже, у нашей машины возникли глюки от перенапряжения, — съехидничала Моника. «Negative. Я могу воспроизвести ваши сообщения, они сохранены в моей памяти», — спокойно откликнулась рация и через секунду заговорила голосом Моники. Ардженто поперхнулась дымом еще раз, услышав матерную речь. Сказано было мастерски, она даже невольно оценила языковые средства и прекрасно поняла сицилийский диалект. А недовольные и приказные интонации были точь-в-точь. — Не спорю, что я сама могла бы так выразиться, но, пупсик, можешь поверить, я это не говорила. Тем более, твой сеанс связи записан, как я понимаю. Да, Кейт? — Совершенно верно, — подтвердила монахиня. — Я уже отправила его Тресу на анализ. «Голос и формулировки идентичны моим на 87%, — вскоре подтвердила рация. — Также, мои функциональные возможности позволяют параллельно отправлять несколько сообщений, в том числе созданных при помощи генератора речи. Подозреваю, что был произведен взлом нашего канала связи». — Мда, приплыли, — сказала Кайя, выходя из-за ширмы. — По крайней мере, кто бы это ни сделал, он очень тщательно распланировал ход боя, чтобы сделать его максимально эффективным. — Очередная провокация Бюро? В таком случае, у них получилось… — с сомнением произнесла Кейт. — Я не исключаю этой возможности, — осторожно сказал Борджиа. — Но если смотреть на ситуацию с другой стороны, инквизиторам эта ситуация невыгодна. — Почему? Только лишь потому, что они сами получили от нас по шее? — спросила Кайя. — Нет. Им было бы выгодно, если бы мы не оказали сопротивления и сдались на их милость. Ди Медичи прав, произошедшее было бы немыслимым богохульством. В таком случае все причастные к появлению вампира виновны в измене. У нас нет выбора. Если бы мы не отстояли невиновность Вито… — Поправочка, ваше высокопреосвященство, — нахально перебила его Моника. — Вы говорите «мы», хотя рисковали своими жизнями только наши ребята. — Я также приложил руку к этому, — с достоинством парировал кардинал. — Лишь благодаря мне Катерине удалось назначить своего брата на эту должность. Я с вами в одной лодке. Итак, на чем я остановился… За эту потасовку вам всем грозит лишь выволочка за превышение полномочий и оказание сопротивления сотрудникам Инквизиции. Впрочем, для вас это уже привычно, как я понимаю, — иронично закончил Борджиа.***
— Девять ЧМТ, четырнадцать переломов, десять трещин в ребрах, двадцать восемь ушибов второй и третьей степени, девятнадцать резаных ран и семь огнестрелов на тридцать два человека… Да вы издеваетесь?! — Симона грохнула папку на стол Маттиаса. — Ты не посчитала еще Андреаса и меня, — невозмутимо ответил тот, быстро пробежавшись глазами по списку. — Потому что Андреас еще легко отделался! А у тебя что? Почему не явился? Думаешь, заживет как на собаке? — Симона строго нависла над инквизитором, и Маттиас пожалел, что вообще открыл рот. — Он по яй… По причинному месту получил, — сразу сдал напарника Дуо. Он сидел у стены и ждал, когда пласты «умных» полимеров примут форму мышц. — Поэтому стесняется идти, я прав? — А я и не знала, что он умеет стесняться, — фыркнула Симона, наблюдая, как слепой киборг ловко увернулся от авторучки, брошенной на манер дротика. — Очень смешно, — проворчал Маттиас. — А благодарность за плотный график работы выскажи аксовцам. И не надо меня выставлять дураком — у меня отличная медицинская подготовка. Со всей ответственностью заявляю, что не нуждаюсь в помощи врача. Если же тебе хочется посмотреть на мой… кхм… орган — лучше пригласи к себе на ночное дежурство. — 1:1, — расхохотался Дуо. К слову сказать, имитация смеха была приятной на слух и заставляла улыбнуться в ответ. — Схлопочешь, — беззлобно усмехнулась Симона. — Я тебе такой коктейль намешаю, будешь мучиться со своим… органом часов пять. А теперь давайте серьезно, мальчики. Что у вас пошло не по плану? — Да в принципе, получилось неплохо, — Маттиас потянулся в кресле и опустил ноги на стол, зная, что это раздражает монахиню. — Конечно, было бы намного лучше, если бы мы всех повязали, но и такой итог устраивает: самые главные действующие лица сейчас арестованы. Стрелок тоже связан по рукам и ногам — ухаживает за герцогом. Моя благодарность, Симона. Я даже посочувствовал «вампирчику». — Обращайтесь, — сухо кивнула монахиня и поправила капюшон котты. — Когда планируешь генетическую экспертизу провести? — Она не нужна, — спокойно ответил Маттиас и довольно улыбнулся. — Думаю, Сфорца теперь станет осторожнее. Но если наш молодой кардинал не зарубил на своем симпатичном носике, что с ди Медичи и Инквизицией шутки плохи — я с радостью повторю урок… В конце концов, не важно, самозванец он или нет, главное, чтобы он оправдал наши ожидания. Война с Империей неизбежна. Последний штрих к этой истории с отравлением я нанесу позже. А сейчас, извини, но у меня полно работы.***
Гавел стоял возле решетчатого оконца и в который раз убеждался, что у судьбы изощренное чувство юмора: бывший Великий Инквизитор теперь сам занял место заключенного. Однако, это было его преимуществом — Безликий лучше всех знал правила игры, но это знание заставляло беспокоиться за остальных. План, разыгранный как по нотам, был так же прост, как дважды два, скучен и, как всегда, не обошелся без грязных приемов. Удачный акт устрашения как и нового кардинала, так и всей Церкви, толстый намек с требованиями играть по навязанным правилам, новый виток напряженного отношения с Империей (только посмейте забыть на секунду, что это враг человечества!), очередные проблемы для всего отдела Эй-Экс в связи с арестами и как вишенка на торте — подпорченная репутация Сфорцы. Гавел не удивился бы тому, что позже его шефа заставят приструнить «распоясавшихся» подчиненных и пойти на уступки пострадавшей стороне. Но каждый агент прекрасно понимал, что другого выхода, кроме драки, у них не было. От размышлений отвлек шум открывающейся двери — господин бывший наемник пожаловал. Гавел криво усмехнулся про себя: раньше с кадрами в Бюро было получше и почище, но признать прирожденный талант этого человека к данной профессии все же стоило. В конце концов, Катерина Сфорца набирала агентов в свой отдел также не взирая на лица и биографию. — Мои поздравления. Вы все сработали очень четко и профессионально, — Маттиас неторопливо зааплодировал и улыбнулся, словно вежливый соперник, проигравший более опытному. — Как будто ожидали подобное и заранее все распланировали. Не правда ли? — Опыт и работа в команде, — коротко ответил Вацлав. — От этого зависит успех операции, и как, если не вам, этого не знать. — Что ж, свое задание в Империи вы уже выполнили, и, признаю, достаточно остроумно и хитро. Не хотите поделиться информацией? Или это… профессиональные секреты? — Маттиас усмехнулся в кулачок, вызывая непреодолимое желание его пристукнуть за излишнюю приторность. — Что вы хотите узнать? — всего лишь пожал плечами Гавел. — Абсолютно все, начиная с того момента, когда впервые после стольких лет было произнесено имя «Витторио Сфорца». Простая формальность, не более. — Нас вчетвером вызвали ночью и дали поручение найти в Византиуме такого-то человека, обозначили срок в две недели и прочее по мелочи. Мы сами были удивлены, что герцог жив. — «Прочее по мелочи» — это что? — Трес сделал несколько примерных моделей, как могла бы выглядеть наша цель через двадцать лет. Впрочем, он сильно ошибся, как оказалось, — усмехнулся Гавел. — Почему именно Византиум? И почему именно вы и агент Крусник? — Потому что я был хорошо знаком с братом Микеле и смог бы его узнать, да и он охотнее поверил бы мне, чем кому-то другому. А Найтроуд единственный знает имперский язык, не считая Треса, конечно же. Почему Византиум… Не знаю. Мы не задаем вопросы, а выполняем приказы. Это надо спрашивать у… нее, — тихо договорил Вацлав и помрачнел. — То есть, ваша начальница просто дала поручение, — подытожил Маттиас, игнорируя эмоции допрашиваемого, и задумчиво провел пальцем по губам несколько раз. — Достаточно складно звучит, особенно, если учесть, что мертвые не умеют говорить. И не придерешься же… Интересно, что же чувствует душа покойной, видя, как столь скорбным событием прикрываются ее верные агенты? — вкрадчиво спросил Маттиас, но Безликий почти не повелся на колкость, если не считать тяжелого и долгого взгляда, очень похожего на отпечаток прошлого. Учитывая, что инквизиторы, как и разведчики, бывшими не бывают, то такая игра поневоле захватывала: инквизитор против инквизитора, кто же выиграет? — У меня есть предположение, но я не знаю, насколько оно верно. Возможно, у Микеле остались связи с Церковью и он планировал когда-то со временем вернуть герцога в Ватикан. Иначе объяснить то, что Сфорца знает правду о своих родителях и очень хорошо разбирается в вопросах теологии, я не могу, — спокойно ответил Вацлав. — Это делает честь новому кардиналу, — улыбнулся Маттиас. — А как вы добрались до Империи? И как удалось в таком большом городе найти цель меньше, чем за две недели? — Через Карфаген. Оазис Дюс находится недалеко от него, а воздушное сообщение между этими городами регулярно. Найти Микеле, не вызывая подозрений, было достаточно… проблематично, но мы справились. Маттиас про себя поморщился, понимая, что к словам Гавела при всем желании придраться было невозможно. Позадавав еще несколько вопросов, касающихся деталей миссии, и не сумев узнать практически ничего нового, инквизитор закончил допрос едкой иронией: — Профессор так настаивал на вашей помощи… Я даже обижен его недоверием. Идите, брат Бартоломео ждет. Разберитесь с этими трупами, и, очень надеюсь, вам вдвоем удастся найти убийцу. Приношу извинения за неприятный инцидент на церемонии, но полагаю, вы прекрасно понимаете, что в таком свете событий у нас не могло быть иных подозрений. Виновника мы уже ищем. Поверьте, он получит по заслугам. Маттиас развернулся на каблуках и вышел, не забыв кинуть за спину несколько слов: — Надеюсь, вы понимаете, что в случае новых подробностей я буду обязан снова допросить вас, так что, советую никуда не отлучаться…***
Боль удалось снять, а ближе к вечеру Витторио чувствовал себя достаточно неплохо для отравленного. Ноющий от вынужденной диеты живот, неприятные ощущения во рту и горле были еще легкой ценой по сравнению с тем, что могло произойти. Поэтому все манипуляции над собой в виде промывания желудка, а затем исколотые вены и различные обследования юноша переносил достаточно стойко, хоть и бросал на медиков обреченные взгляды и искусал все губы во время неприятных процедур. Трес не отходил от него ни на шаг, и все подробности Сфорца узнал от него сразу, как только пришел в себя. Озвученные факты ставили в тупик и наталкивали на определенные мысли, которые хотелось гнать подальше — к примеру, юноша не хотел верить, что к этому, возможно, причастен его старший брат. Допустим, у того были определенного рода разногласия с Катериной, но поступить так с ним, когда им удалось увидеться всего несколько раз… Аргумент «политика» не прояснял ситуацию ни капли. Слишком… грязная игра. Но подсознательно Вито не отрицал, и оттого все окрасилось еще мрачнее, а риск провалить важное поручение в самом начале сильно пугал. Юноша осознавал, что он остался абсолютно один: Микеле и Мансур — далеко, и расставание, безусловно, теперь на всю жизнь. Возможно, Микеле сможет как-нибудь добраться в Рим, и Вито лелеял хрупкую надежду, что его опекун однажды увидит воспитанника, которого чуть ли не с самого детства готовил посвятить жизнь Господу (пусть даже и в Империи это было бы строжайшим секретом). Старшая сестра покинула его, и даже не увидела, а младшего брата, Алессандро, незримо отделял титул понтифика, ставя в определенные рамки. Со стороны, конечно же, все выглядело просто, но им никогда не суждено быть на равных. А Франческо… Мог ли он после всего этого стать близким человеком? Риторический вопрос… Отдел Эй-Экс… Витторио, при всей его наивности, не был глуп, и понимал все проблемы. Пока что он для агентов — никто. Он не заслужил права называться шефом, и руководил лишь на бумаге. Конечно, определенные симпатии были и у Вордсворта, и у Абеля, у Борджиа, быть может — и у Кейт с Вацлавом. Но кем его считали? Братом Катерины, которую уважали, и толика этих чувств перешла и на него? Талантливым учеником, приносящим хлопоты и проблемы? Или все же, будем честными, обузой? А чем вызвана забота Антонио? Просьбой любимой женщины, которой он не мог отказать? Или какими-то своими, скрытыми мотивами? Узнав его репутацию среди аксовцев, можно ли на него рассчитывать как на союзника, или ожидать предательства, когда запахнет жареным?.. Времени порассуждать с самим собой на эти темы было предостаточно, да и никто не беспокоил после всей круговерти приготовлений. На чью руку можно опереться? Кто из окружающих действительно надежен? Вито меланхолично наблюдал за прозрачными каплями, мерно падающими из стеклянного резервуара, закрепленного на штативе — словно клепсидра, водяные часы, отмеряющие время. То ли физраствор, то ли что-то поддерживающее ослабленный организм. Лекарство было уже совсем на донышке, и вскоре справа в поле зрения показалась рука в форменной перчатке — Трес остановил капельницу, а чуть позже наклонился над ним, осторожно вынул из катетера в вене тонкий шланг, также молча закрыл его колпачком и опустил рукав рубашки. — Запрашиваю отчет о вашем состоянии, — странная формулировка, но уже привычная ушам. До этого киборг безмолвно и неподвижно стоял неподалеку, не попадаясь на глаза. — Все без изменений, — слабо улыбнулся Вито, поскольку он отвечал на этот вопрос уже несколько раз. — Но по крайней мере, это намного лучше, чем валяться на полу с дикой болью… Соли цинка, все-таки, да? — Positive, — коротко подтвердил тот. — Виновные пока не найдены. Повисла тишина. Сфорца снова прошелся взглядом по и так досконально изученному потолку, прежде чем повернулся в сторону неподвижной машины. — Трес, — негромко позвал юноша и запнулся, когда тот сразу же слишком послушно перевел на него карие глаза. Воображение добавило окраску этому действию, и бесстрастное лицо теперь трактовалось с эмоцией внимания и терпеливого ожидания. — Можно вопрос? Киборг произнес свое привычное короткое «Positive» и не стал подталкивать дополнительными словами замявшегося хозяина. Похоже, лимит терпения был безграничен, да и пребывание в обществе людей давно научило, что эмоциональные существа тратят время даже принять решение просто задать вопрос. Вито ощутил что-то тоскливое, немного печальное и возможно, слегка жутковатое, от нового осознания разницы между ним, человеком, и машиной. — Трес… Почему ты рядом со мной? — юноша наконец озвучил вопрос и скомкал пальцами одеяло. — То есть, я помню, да, моя сестра приказала тебе… Но ты сам… Видишь в этом смысл? Киборг, к удивлению, молчал несколько секунд, прежде чем программы заставили его сделать бесшумное движение и присесть на колено так, чтобы находиться на одном уровне с глазами хозяина, но все же, чуть ниже. Слишком детально проработанное поведение, делающее его похожим на человека… — Positive. Такой приказ был отдан — после смерти герцогини Миланской изменить свои настройки и перейти в ваше распоряжение. Приоритет приказа остается тем же, независимо от Вашего нынешнего статуса в моей системе. — То есть, это означает, что ты теперь навсегда «привязан» ко мне этим распоряжением? — как-то болезненно спросил юноша, но киборг был не настолько совершенен, чтобы уловить интонацию и правильно ее интерпретировать. — Positive. Однако, это не мешает мне выполнить ваш приказ и имитировать верность кому-то другому, если это временно необходимо для выполнения потенциальной миссии. Но в конечном итоге я по-прежнему принадлежу вам, — уточнил Трес, стараясь ненавязчиво установить зрительный контакт с глазами хозяина. На другой ответ юноша и не рассчитывал, но все же такое подтверждение ударило горечью — его охраняли лишь потому, что отдали приказ… — Не покидай меня никогда, ладно? — Вито импульсивно протянул руку и положил ее на стальной наплечник с крестом, а другой почему-то захотел коснуться рыжеватых волос, словно… Да, это было немного похоже на то, как хозяин гладит собаку. Юноша сильно закусил подрагивающую губу и поспешно отвернулся, убрав руки и стыдясь своего поступка. «Как ты только можешь так цинично сравнивать… Собака… Эта программа слишком унизительно работает… Как будто раб… Без своей воли…» — Прекратите, — резковато раздался голос Треса, и быстрое движение руки было направлено на то, чтобы он прихватил пальцами подбородок. — Вы делаете себе больно, не кусайте губы. Рта коснулась салфетка — юноша даже не заметил, как прокусил кожицу до крови. Киборг пока ни разу не был настолько решительным по отношению к нему, и такой поступок непроизвольно заставлял испугаться инициативы одновременно предсказуемой и непредсказуемой машины. Карие глаза находились очень близко, и Вито даже мельком увидел, как едва заметные радиальные окружности вокруг зрачка синхронно сдвинулись, фокусируя зрение. — К Вам посетители, — вдруг произнес Трес, убирая салфетку с красными пятнышками и становясь навытяжку возле постели, а через несколько секунд за дверью раздались шаги и голоса. — Его Святейшество и кардинал Борджиа.***
Улицы Рима уже скрылись в сумерках, а из-за окна бара казалось, что и вовсе исчезли в бликах от ламп на стекле. Леон устроился возле барной стойки, пытался успокоиться и найти выход из сложившейся ситуации. Пепельница была полна сломанных окурков, показывая, что он заседал здесь несколько часов, но сам мужчина был на удивление трезв. Где-то в углу собралась шумная компания. Судя по доносившимся обрывкам разговоров — военные, да еще как минимум парочка из них имеет прямое отношение к Бюро Инквизиции. Сам Леон, будучи в Эй-Экс, хоть и частенько плевал на дисциплину, но не злоупотреблял терпением начальства. А теперь новая должность заставила его в корне пересмотреть взгляды на жизнь и начать строить всех своих подчиненных за малейшие провинности, благо случались они не так часто — германская педантичность и жесткое соблюдение устава как-никак. Медальон с портретом дочери тускло блестел около стакана с бренди, нагоняя тоску. Вряд ли им удастся увидеться, но за будущее Фаны он уже не так волновался — кардинал Катерина Сфорца всегда держала свое слово, но беспокойство все же трогало сердце когтистой лапой. В окружении священников Леон стал чужим: сан с него сняли перед отбытием в Германику, и по факту, сопровождал он делегацию епископов по собственному желанию, выпросив у короля Людвига, своего нового патрона, разрешение проститься с кардиналом. Мужчину практически не замечали, он сидел в тени и с самого краю, в закутке, но разговоры было хорошо слышно. Начало, как всегда, о женщинах, а потом разговор перешел на политику, и вскоре под градусом замелькало привычное прозвище «Миланская Лисица». Леон прислушался, непроизвольно цыкая зубом. То, что разговор со временем смешался с сальностями и политика переплелась опять с темой женщин, начинало подбешивать. Д’Астуриас втиснул окурок в пепельницу и решил просто уйти из бара — хватит на него сегодня, и так наломал дров, вмешавшись в разборки бывших коллег и инквизиторов. Но выбросить из головы крики он никак не мог. Слишком уж был похож этот младший брат на саму Катерину, слишком грязно с ним сыграли, и от таких интрижек начинало мутить. Леон подхватил медальон, бросил несколько банкнот на стойку и направился к выходу. — Куда-то собрался? Позади прозвучал вкрадчивый до тошноты голос на родном испанском, а на плечо легла крепкая рука. Обернувшись, мужчина узнал в сидевшем неподалеку от него байкере… Маттиаса. — Какие-то проблемы? — вздернул бровь Леон, изо всех сил стараясь сдержаться. — Да, — узкие губы растянулись в ухмылке. — Поздравляю, — пожал плечами д’Астуриас и краем глаза прикинул расстояние до двери. Маттиас снисходительно фыркнул. — Пойдешь сам? — Не вижу смысла сопротивляться, — невозмутимо ответил Леон и протянул сложенные руки, заставив инквизитора удивленно вскинуть бровь. Это было последним, что сделал Маттиас, поскольку в следующий момент в него полетел стул, подцепленный ногой. Пригнуться, в сторону, свалить стол, поднырнуть под возмущенных отдыхающих, кого-то отпихнуть — упс, простите, не рассчитал силу — пнуть дверь и вылететь на улицу… И получить в спину два неприятных укола чем-то острым. Тело замерло, сделав пару ватных шагов, а весь шум вокруг словно отгородился от ушей какой-то плотной пеленой. Леон кое-как обернулся и заметил силуэт возле двери с красным мигнувшим огоньком на лице. Силуэт расплывался, двоился, почти собирался в один и будто бы начинал возвышаться над мужчиной, пока Леон вдруг не понял, что это не над ним поднимаются, а наоборот, он опускается вниз. Голова обо что-то ударилась, но боль почти не чувствовалась. Подошедший силуэт плохо виднелся в свете фонаря: тусклыми желтыми бликами сверкнула сталь на плечах и искрами — пуговицы на одежде, темной тенью легли коротко стриженые вихрастые волосы, руки держали что-то длинное, нацеленное в лицо. Мышцы не слушались, голова работала как-то заторможенно, но окружающую действительность еще не покрыл мрак. Человек присел рядом и показал лежащий в пальцах маленький предмет, тонкий и яркий. Лицо было до боли знакомым, Леон даже коротко шевельнул губами, позвав по имени. Усмешка. Слух донес до уплывающего сознания обрывистые звуки: — Ne…tive… имя… брат… ар…омео. Резкий укол в бок и темнота.