Чёрный Крест

      Чёрный автомобиль, принадлежащий Хэйтему Кенуэю, плавно подъезжает и останавливается возле кованых ворот особняка. Шэй ещё не успевает вылезти из машины и открыть заднюю дверь, чтобы помочь выбраться миссис Кенуэй, но он уже сейчас краем глаза видит всё великолепие того места, куда они приехали. Подобных строений не так уж и много в Америке, люди предпочитают современные здания с бассейнами и огромными панорамными окнами, а никак не богатство и роскошь старой аристократии, разве только богема Нью-Йорка и некоторых других городов США имеет склонность отстраивать дома наподобие шикарных дворцов. В подобном месте предстоит Кормаку провести сегодняшний вечер, защищая от возможных опасностей Кенуэя и его жену. Печалит лишь одно, просто так пропустить стаканчик виски или рома не получится. Шэй на задание, нужно сохранять исключительную бдительность и не отходить от Хэйтема Кенуэя ни на шаг.       Тамплиер выбирается из машины и открывает заднюю дверь, опережая швейцара, спешащего выполнить свою работу. Кормак подает руку миссис Кенуэй, помогая тем самым выбраться из салона и держаться более устойчиво на каблуках. Но по тому, как быстро эта темноволосая молодая женщина высвобождает руку и принимается поправлять подол платья, Шэй понимает, что в помощи она не нуждается, и просто закрывает дверь. Автомобиль трогается с места и скрывается из виду, а Хэйтем подходит к своей жене. Одним только взглядом он задаёт ей немой вопрос о её готовности продолжить путь до особняка, но она лишь качает головой и переводит всё своё внимание на Кормака. Её пронзительный, пристальный взгляд, которым она окидывает тамплиера, ничуть не уступает взгляду Кенуэя. Шэй мысленно отмечает, что они стоят друг друга, хоть и выглядят как небо и земля, и невозможно представить пары более противоречивой и неоднозначной. Вот только взгляд женщины он выдерживает с лёгкостью и какой-то своей, понятной только ему самому непринужденностью.       — Позволь, — Дзио, несмотря на свою резкость и трудно скрываемый напор темперамента, довольно осторожно поправляет бабочку на шее Кормака, после чего удовлетворенно кивает сама себе, — Можем идти, — обращается она к Хэйтему и берет его под руку.       Кормак выжидает всего несколько секунд и направляется за Кенуэями. Они идут в полной тишине, не обмениваясь даже короткими сухими репликами. Из особняка доносится музыка, а яркий свет горит во всех окнах, но даже это не может заглушить этого неприятного молчания. Шэй ещё перед отъездом заметил, что отношения Хэйтема и Дзио слишком не похожи на отношения любящей семейной пары. Слишком отстранённо они держатся и выглядят так, словно вынуждены из-за каких-то своих обстоятельств терпеть друг друга, что является для них весьма неприятным и тяжелым занятием. Хэйтем надевает для неё дежурную улыбку, растягивая уголки губ, а она смотрит дерзко, с вызовом и нисколько не напоминает жену, которая рада провести время с любимым человеком, своим дорогим мужем.       Шэй на мгновение задумывается, что они могли бы выглядеть с Дженсен точно так же. Со временем их любовь мог бы съесть совместный быт, или что-нибудь другое. Но теперь Хоуп в жизни Шэя — это всего лишь враг, которого Кормак меньше всего желает встретить на своём пути. Пусть с ней столкнётся кто-нибудь другой, кого не будет с ней связывать общее прошлое и догорающий в глубинах души огонь.       У дверей особняка их встречает ещё один швейцар. Хэйтем жестом прерывает вопрос.       — Этот человек со мной.       Мужчина кивает головой и отворяет дверь, пропуская внутрь здания. Кормак мысленно отмечает, что они не встретили ни одного охранника, но это только начало. Если людей в форме нет на входе, то это не значит, что их не будет внутри. И выглядеть они могут, как простые гости. Шэй одёргивает рукав смокинга, чтобы надёжнее скрыть клинок на правой руке. Старомодное оружие ассасинов нашло своё место даже в современном мире. И если кто-то из ассасинов будет сегодня в этом зале, то противостоять ему нужно его же методами.       Холл особняка залит ярким светом и наводнён народом. Кто-то уже поднимается по лестнице на второй этаж, но некоторые пары стоят и довольно громко переговариваются между собой. Кормак ещё никогда не видел столько женщин в вечерних платьях. У каждой второй на шее горит колье из камней. Их цену Шэй может только предполагать, но она, вероятно, серьёзно превышает доход тамплиера. А ведь раньше подобное было в порядке вещей, — мелькает у него в голове, когда мимо проходит рыжеволосая девушка, даря лёгкую улыбку и мимолётный взгляд. Шэй следит за тем, как она уходит, как колышется юбка с каждым её лёгким скользящим шагом.       — Это дочь хозяина дома. Особо не засматривайся, а то твою шкуру придётся спасать мне, хотя должно быть наоборот, — с усмешкой произносит Кенуэй, хлопая Кормака по плечу, — Половина из местных дам — эскортницы. Ничего интересного. Продают своё общество и пытаются выбраться в свет. Так что, лучше удели своё внимание чему-нибудь другому.       Шэй кивает головой, но не успевает ответить.       — Хэйтем, они тоже люди. Сколько раз тебе повторять, что я не желаю слышать твои рассуждения о том, что люди — товар, и у любого человека есть цена. Не порть хотя бы сегодняшний вечер, — серьёзно произносит Дзио, выделяя голосом последнее предложение.       Кормак понимает, что лучше промолчать, не встревать в зарождающийся неприятный диалог. Иначе вечер может закончиться именно сейчас и именно на этом месте.       — Ты не признаешь очевидных вещей, которые не изменяются с течением времени и переходят с родом людским из столетия в столетие, — сухо отвечает Кенуэй, — Но я сам не имею желания продолжать данный диалог. Пойдём дальше.       Миссис Кенуэй, недовольна подобным исходом, всё же предпочитает промолчать. Она лишь сжимает локоть Хэйтема сильнее, чем нужно, выдавая всю себя и своё раздражение с головой.       — Первая часть вечера — это аукцион. Он нам не особо интересен, потому что нам прекрасно известно, что нужный нам артефакт предтеч находится в лапах ассасинов, но здесь могут быть вполне себе занятные экспонаты. Так что я не отказался бы на них взглянуть, — спокойно говорит Кенуэй, пока они направляются к лестнице и поднимаются на второй этаж, — И вы следите, мастер Кормак, приглядывайтесь. Вдруг вам попадётся что-нибудь на глаза, что вы раньше видели в манускрипте.       — Хорошо, мистер Кенуэй, — отвечает тамплиер, в мыслях удивляясь, как же легко Хэйтем может контролировать свои эмоции и оставаться спокойным, а чаще просто холодным и отстранённым во многих ситуациях, в которых Кормаку довольно сложно сдерживать себя, — Вот только я сомневаюсь, что что-то подобное можно будет увидеть здесь.       — Никогда не знаешь, где, что и когда встретишь.       Кормак усмехается. Эта простая истина известна ему слишком давно, чтобы он так просто мог о ней забыть. Они подходят к распахнутым дверям. Огромный зал для приёмов заставлен круглыми столами, накрытыми белыми скатертями. Официанты снуют с подносами и предлагают гостям различные напитки и мелкие закуски. Кенуэй берёт с подноса два бокала с шампанским и передаёт один Дзио. Шэй от предложения официанта отказывается.       — Не обязательно находиться с нами постоянно, Шэй. Можешь отойти, если тебе это нужно или если тебе этого хочется. Но чтобы в нужный момент ты оказался рядом, — Кенуэй оглядывается на Шэя.       Тамплиер буквально с секунду раздумывает. Он никого не знает из здешних людей, он никогда не был в подобном обществе, где люди выглядят, как сошедшие с экранов образы, которые чувствуют себя в своей тарелке. И даже если кто-то не относится к этому высшему слою общества, а просто играет свою роль, то они играют её чертовски хорошо и профессионально. И Шэй абсолютно не представляет, что он будет здесь делать один, в обществе совершенных, по мнению многих других, людей, у которых жизнь — это шоколад и сливки. Но Кормак решается всё же лично ознакомиться с помещением, которое он видел только на планах и картах перед отъездом.       — Тогда я отлучусь, мистер Кенуэй.       Хэйтем одобрительно кивает вслед уходящему Шэю. Теперь он может переговорить со своей женой с глазу на глаз, без посторонних, пусть телохранители вливаются в семью и становятся её частью, но даже им порой не стоит знать некоторые скелеты в чужом шкафу.       — Какого чёрта я продолжаю шарахаться с тобой по подобным мероприятиям. Ты же знаешь, я чужая в этом обществе, как и твой подчинённый. Мы оба выглядим глупо, словно два дурачка, — произносит Дзио, провожая Шэя взглядом, пока тот не скрывается в толпе.       — Потому что ты всё ещё моя жена, а на подобные приёмы я предпочитаю являться с человеком, которому доверяю и точно знаю, что он не всадит мне нож в спину, — Кенуэй делает глоток из бокала и чуть ли не кривится, — Отвратительное шампанское. Который раз убеждаюсь, что доверять выбор алкоголя не пьющему человеку — это плохая идея. Надо будет порекомендовать хозяину дома некоторые свои любимые напитки.       — Ты не меняешься, Хэйтем, — на выдохе отвечает Дзио.

***

      Шэй идёт по залу, лавирует среди пар и групп людей, стараясь никого не зацепить, не сбить и не толкнуть. Он двигается осторожно, но между тем вглядывается в лица людей, стараясь предположить, кто из них может представлять опасность для Кенуэев, а в особенности для Хэйтема. Кормак приглядывается к мужчинам, намётанным взглядом выискивая оружие. Пистолет, нож или что-нибудь ещё травмоопасное, но в критической ситуации даже разбитый бокал может послужить отличным орудием самообороны или убийства.       Девушки и женщины в платьях всё больше с открытыми плечами и руками, и в рукаве нет возможности скрыть чёрный гладкий ствол. В толпе мелькает рыжеволосая девушка в алом платье, которую Шэй видел ранее в холле особняка. Тамплиер хочет проследовать за ней. Уж больно эти пламенные волосы и броское платье манят его, как яркий свет лампы манит ночного мотылька и вынуждает биться о прозрачную преграду, стекло окна.       Кормак бы и рад следовать за этой девушкой, чтобы познакомиться с ней будто невзначай, но что-то мешает ему. Он пробегает глазами по толпе, чтобы вновь зацепиться за край яркой красной юбки, но встречается взглядом со знакомыми тёмными глазами. Вдалеке у столика, сжимая бокал в руке, стоит молодая женщина. Шэй знает её, хотя ему бы хотелось, чтобы они с ней никогда не были знакомы. Сердце пропускает удар, когда Кормак понимает, что она всё это время наблюдала за ним. Он смотрит на неё и не может поверить, что судьба уготовила ему подобную участь, выкинув дурацкую шутку. Тамплиер всматривается в знакомые черты, в собранные тёмные волосы, которые в этот момент в памяти Шэя спадают на плечи, а он их осторожно убирает, оголяя нежную шею. Воспоминания подступают всё ближе, готовясь нахлынуть неудержимой волной, но Кормак держится, не отдаётся во власть прошлого. Тёмно-фиолетовое платье так выгодно подчёркивает её фигуру. И вот уже тамплиер вновь хочет коснуться руками её талии, крепко обнимая и прижимая к себе. Но между ними разразилась пропасть шириной в несколько лет и глубиной в разницу взглядов. Они очутились по разные стороны в этой войне. Быть может, не по своей воле. Шэй смотрит и не может поверить, что Хоуп Дженсен сегодня здесь.       Он направляется к девушке так, словно секунду назад именно её он искал в толпе. Будто она была его целью все это время, а не кто-то другой. Дженсен не уходит, не пытается скрыться. Она всё так же стоит у столика, только делает глоток из бокала, отпивая немного шампанского. Шэй неумолимо сокращает расстояние между ними. И только когда ему остаётся вытянуть руку, чтобы коснуться девушки, Кормака охватывает нерешительность, но уже слишком поздно давить по тормозам, сдавать назад и уходить.       — Какими судьбами, Шэй? Где же твой покровитель? — Хоуп улыбается, но её улыбка насмешлива. Она знает, как уязвить Кормака, хотя за столько времени всё могло полностью измениться. Он даже мог бы перестать реагировать на подобное. Она так давно его не видела, лишь слышала и знала, что он жив. И он убивает её братьев.       — Ты в своём репертуаре, — тамплиер берёт бокал с подноса проходящего мимо официанта, — Может, лучше расскажешь, что ты сама тут делаешь? Не помню, чтобы у ассасинов были столь влиятельные знакомые или сторонники.       — Многое изменилось, Кормак. Братство не стоит на месте. Это вы можете долгое время ничего не делать, — девушка хмыкает и отводит взгляд, демонстративно скучающий и равнодушный.       — Ты прекрасно знаешь, что именно тамплиеры и именно Abstergo не стоят на месте, — Кормак делает глоток из бокала.       — Откуда мне знать, я же не предала всех, не сбежала и не присоединилась к врагам. Как жаль, что попытка похитить манускрипт была столь жалка и неудачна. Может быть, ты этим остановил бы нас, но лишь на время, — Дженсен ставит бокал на край стола и вновь обращает свой взгляд на тамплиера. Он слишком сильно изменился. Стал собирать волосы в хвост, гладко выбритое лицо, несколько новых шрамов, которые раньше Хоуп никогда не видела. И выглядит теперь гораздо старше, не похож на того самонадеянного мальчишку, сиганувшего в окно с десятого этажа неизвестно ради чего. Совсем другой.       — Я не остановлюсь, Хоуп. Вопрос лишь в том, кто будет следующим. Быть может, я и предал Братство, но чтобы больше не допустить такого большого количества жертв, — Шэй сжимает бокал так сильно, что тот в любой момент готов треснуть, и осколки вонзятся в ладонь, а кровь окрасит белые манжеты рубашки, — Если понадобится, то вырежу всех вас и доберусь до Ахиллеса.       — Сколько можно, Шэй, поднимать эту тему? Всем иногда приходится принимать тяжёлые решения. Братство не исключение. И я очень разочарована, что ты не смог этого понять и просто сбежал, предав тех, кто тобой дорожил и помог тебе встать на ноги. Особенно наставник.       — Полковник Монро помог мне подняться и встать на ноги, но не как не Ахиллес. Вы даже не добили меня, бросили в надежде, что я сам умру, потому что мне никто не поможет, — Кормак выдыхает. В его словах полно злости и неприязни, но эти эмоции адресованы никак не девушке, стоящей перед ним. Это всё воспоминания. Те кадры в здании, когда ему стреляли в спину, когда битое стекло ранило кожу, раздирало одежду, тот холодный ветер в лицо. Всё это вызывает отторжение и жуткую неприязнь, но Шэй пытается держать себя в руках, — Давай не будем ворошить прошлое, Дженсен. Что было, то прошло. Сейчас не то место и не то время, чтобы предаваться воспоминаниям.       Хоуп прекрасно видит эту злость, проскальзывающую в тёмных глазах. Она на мгновение улыбается, но улыбка быстро исчезает с её лица. Всё же Кормак остаётся импульсивным и подверженным влиянию своих эмоций.       — Хоть в чём-то ты прав. Каждый из нас на задании, у каждого своя цель. И кто-то достигнет этой цели, а кто-то провалится. Вечер обещает быть интригующим во всех смыслах.       — Но тем не менее это вечер, а, значит, мы имеем полное право хоть как-то отдохнуть, — в глазах мужчины вспыхивает искра, Дженсен легко подмечает её. И это вынуждает девушку несколько насторожиться. Шэй ставит свой пустой бокал на самый край стола, — Я не наблюдаю вашего кавалера, а музыка уже играет. Так что… Позвольте пригласить вас на танец, — Кормак слегка кланяется и подаёт руку.       — Знай, я против всего этого, — Хоуп кладёт свою руку на ладонь Кормака. Тамплиер едва сжимает её и, легко улыбаясь, утаскивает девушку за собой.       Дженсен хмыкает, но мысленно всё же улыбается. В голове всплывают давние моменты. Когда-то она учила Шэя танцевать. Просто так, в минуты свободные от занятий и ассасинских вылазок. Кормак никогда не отличался особым рвением к учёбе, но танцы вызвали у него интерес, который он скрывал слишком плохо. Его движения поначалу были неуклюжи, неловки, Хоуп часто смеялась, а Шэй старался сделать всё правильно, хоть и пытался не показывать этого. Не то чтобы они серьёзно думали, что это им когда-нибудь пригодится, но в эти минуты они отдыхали душой, что иногда так нужно.       Танцующих пар не так много. Тамплиер не стесняется вывести девушку поближе к центру, вклиниваясь в общий строй танцующих. Он кладёт руку ей на талию. В то время, как она кладёт свою ему на плечо. И Хоуп словно вновь видит ту гостиную в доме Дэвенпорта со сдвинутой по углам мебелью и скатанными коврами, стоящего у окна Лиама, смеющегося с того, как она пытается объяснить Кормаку логику движений и их последовательность. Только вот в этот раз на лице парня она видит улыбку и лукавый блеск в глазах, а не сосредоточенность на процессе. И этот блеск, эта улыбка завораживают её. Этот человек всё меньше похож на того Шэя, которого она так любила. Он другой. Но она любит его до сих пор, пусть это и так тяжело признавать. Где-то внутри, в груди всё ещё горит огонь. И тепло разливается по всему телу, когда его слегка влажные, грубые руки сжимают так осторожно её тонкие пальцы.       Кормак чувствует музыку, не стесняется своих движений. Его взгляд прикован к Дженсен, остановился на ней. Он боится отвести его, боится, что стоит ему отвлечься, и девушка вновь исчезнет, растворится в воздухе. Он больше никогда её не увидит, разлука наступит навсегда до самого момента, пока им вдруг не придётся сойтись где-нибудь в битве. Тамплиер всматривается в её тонкие черты лица. Как и прежде его очаровывает её красота. Но не за неё он когда-то влюбился в неё и не давал прохода, пока она не согласилась сходить с ним на свидание в какую-то дохлую кафешку. На что хватило тогда денег. Сейчас он готов пригласить её в один из лучших ресторанов Нью-Йорка, но она не пойдёт с ним.       Как много Шэй думал о ней всё-то время, пока они не виделись. Два долгих года, а не прошло и дня без воспоминаний о её нравоучениях и замечаниях, вообще без воспоминаний об ассасинах и месяцах проведённых рядом с девушкой, взгляд которой раньше мог заставить тамплиера вспыхнуть изнутри огнём надежды на светлое будущее. Надежды на нормальную работу, свою маленькую семью. На душе от мыслей об этом несколько тоскливо и грустно, но это тёплая грусть, от которой лишь хочется улыбаться, ведь она приносит не страдания, а согревает изнутри.       Никто из них не забывает о задание. Кормак прекрасно помнит, что сейчас он должен находиться где-то рядом с Кенуэями, держать тех в поле своего зрения, не выпускать из виду. Но основная опасность на время нейтрализована. Ассасин танцует с ним, а, значит, вреда Хэйтему и его жене она причинить не может. Но никто не даёт никаких гарантий на то, что в зале не бродит кто-нибудь ещё с оружием в рукаве. Даже заговор имеет место быть, но спрашивать Дженсен Кормак ни о чём не будет. Она не расскажет, не предаст своих.       — Ты танцуешь лучше, чем раньше. Горжусь тобой, — с усмешкой произносит Хоуп на ухо Кормаку.       — Специально для тебя старался учиться. Как знал, что вот так вот встретимся, и я буду отвлекать тебя от твоей цели, — Шэй отвечает такой же усмешкой.       — Отличная попытка, Шэй, только откуда ты знаешь, что моей целью являешься не ты? Вдруг мой скрытый клинок сейчас пронзит твою шею, и ты упадёшь к моим ногам.       — Мы почти в центре зала. Танцующих не так много. Заметят и придётся бежать. Да и у тебя сегодня слишком шикарное платье, жаль будет залить его моей кровью, — тамплиер ведёт уверенно, не подвергая сомнению правильность своих действий. Это всего лишь какой-то танец, но Хоуп нравится то, как сейчас держится Шэй.       — Ты прав, платье очень жаль. Кто знает, вдруг мне захочется ещё раз его надеть, — Дженсен кружится, не обращая внимания на происходящее вокруг, не ловя чужие взгляды на себе. Хотя есть лица, что заинтересованно наблюдают за ними, следят за каждым шагом и выхватывают взглядом, как легко мечется юбка платья, чуть ли не стелясь по самому полу.       — Не я сегодня твоя цель. В другой раз вспомнишь обо мне и перережешь мне глотку.       Музыка стихает, но всего на короткий миг, чтобы дирижёр мог перевести дух и с новой силой начать размахивать палочкой, указывая то на один сегмент большого оркестра, то на другой. Тамплиер отпускает девушку, чего ему так не хочется делать, и отходит от неё на несколько шагов, прежде чем разворачивается и окончательно уходит.       В душу сразу закрадывается разочарование. Дженсен привыкла не тешить себя ложными надеждами и напрасными мечтами, но почему-то именно сегодня, именно в момент танца с этим человеком она просто не могла удержаться от мыслей, что всё у них будет хорошо, просто обязано быть так. И даже суровая реальность, его предательство и различие во взглядах как-то не отрезвляли, не помогали вернуться и вновь с трезвой головой глянуть на всё вокруг. А теперь тамплиер вот так вот просто уходит. Без каких-либо слов прощания. Хоуп отходит в сторону к столику, возле которого стояла раньше, пытаясь мысленно вернуться к своему заданию, но вся её голова теперь забита чужой улыбкой и этим молчаливым уходом. В другой раз вспомнишь обо мне и перережешь глотку.       Кормак старается не оборачиваться назад, хотя так хочется это сделать, чтобы взглянуть вновь на неё. Но что-то заставляет держать себя в руках, возможно, остатки самообладания и факт того, что где-то в толпе есть Хэйтем Кенуэй, которому вряд ли понравится, что Шэй прохлаждается, танцуя в самом центре зала. Он разрешил ему отлучиться, но подобной вольности не позволял. Тамплиер здесь не для развлечений. Шэй в сотый раз напоминает себе об этом. Но почему-то это уходит на второй план.       Девушка из его прошлого так настойчиво вклинилась в настоящее, напомнила о себе в очередной раз, вернула тёплые воспоминания, которые Кормак так трепетно хранил глубоко внутри. А он и повёлся. Сам пригласил её танцевать. Будто этот танец вообще может что-то значить для неё, для них.       Шэй замечает краем глаза Кенуэев. Он узнаёт их, скорее по тёмным волосам Дзио и её тёмно-синему платью, нежели видит лицо Хэйтема и растянутые в усмешке губы.       — Я поражаюсь вам, Шэй, — произносит Кенуэй, когда Кормак ровняется с ними, — Не прошло и двадцати минут, а у вас уже нашлась дама на вечер, и вы даже успели с ней потанцевать. Кто эта милая леди?       — Старая знакомая. И ваш убийца, мистер Кенуэй, — тамплиер всё же оборачивается и через плечо кидает короткий взгляд на то место, где сейчас должна находиться Хоуп, но девушки уже там нет. Шэй с горечью усмехается. Нет, ему не нужно было уходить, надо было остаться подле неё и, быть может, она бы забыла о своей цели, не смогла бы ничего совершить, пока он находится рядом. Но между тем, если бы он остался, то внушил бы себе ложную надежду, чего совершенно не хочет делать.       Ответ Кормака не нравится мужчине, тот меняется на глазах, становится серьёзным, усмешка сползает с лица. Но Кенуэй не хмурится. Шэй вообще ни разу не видел, чтобы Хэйтем сводил брови к переносице, и выражение его лица становилось угрюмым. Чаще просто холодная сосредоточенность, а сейчас вот серьёзность и задумчивость в серых глазах, которые так поразили при первой встрече.       — Кто она? — сухо спрашивает Кенуэй.       — Хоуп Дженсен. Сторонница Ахиллеса. Ассасин. Раньше доводилось работать вместе. Занимались расшифровкой манускрипта и пытались понять, что делать со шкатулкой.       Хэйтем коротко кивает.       — Хорошо. Значит, продолжайте следить за ней.       — Как скажете, мистер Кенуэй. Мне попытаться найти её и… — Кормак не успевает договорить. Откуда-то со стороны раздаются выстрел и звон битого стекла. Шэй оборачивается на звук. Пирамида из бокалов с шампанским складывается, как карточный домик, бокалы падают со стола, а содержимое растекается и разбрызгивается во все стороны. Но всё это не похоже на рядовое события, когда кто-то из нерасторопных гостей случайно зацепил стол. Чётко был слышен выстрел.       — Что происходит? — спрашивает Дзио, переводя взгляд с мужа на Кормака, а потом и в ту сторону, где теперь высится груда разбитого стекла.       — Понятия не имею, — цедит Кенуэя. Он тоже слышал, как стреляли, но это не посеяло какой-то серьезной суматохи. Всё остаётся подозрительно спокойно, но гости всё же обеспокоенно переглядываются. Несколько официантов уже подлетели и принялись собирать стекло, успокаивая гостей, стоявших совсем близко.       — Думаю, вам следует уйти, мистер Кенуэй. Мало ли что может ещё случиться, — Кормак тянется к пистолету, закрепленному под пиджаком. Только бы Дженсен его не умудрилась стащить, — проскакивает у него в мыслях. Но холодный гладкий чёрный ствол всё ещё при нём. В любой момент Шэй готов пустить его в ход.       — Пока больше ничего не случилось, а значит остаёмся. Если что, Кормак выведет тебя к машине, — бросает Хэйтем жене прежде, чем какая-то дама начинает истошно кричать, а в зал через окна вваливается группа людей, полностью облаченных в чёрное. Их лица скрыты под масками и все они вооружены.       — Твою ж мать, — произносит Шэй, выхватывая всё же свой пистолет, — Здесь что, нет никакой охраны?!       В зале начинается паника. Люди толкают друг друга и пытаются пробраться к дверям, ведущим на лестницу и к выходу. Кормак подталкивает Хэйтема к одной из колонн, поддерживающих небольшой балкон в самом зале. Мужчина ныряет за неё, утаскивая за собой жену. Это поможет скрыться на какое-то время и обсудить ситуацию. Оставаться здесь нельзя, и не имеет смысла. Никто не будет начинать аукцион, а уж тем более продолжать застолье, когда в любой момент один из вооруженных людей может кого-нибудь прикончить.       — Здесь есть ещё какой-нибудь другой выход? — миссис Кенуэй пытается обратить на себя внимание мужа и хватает его за руку. В её движениях нет сдержанности, которая была всего лишь мгновение назад. Она стискивает руку Хэйтема и мнёт рукав дорогого костюма.       — Есть, наверх по вот этой вот лестнице, там через галерею и вниз до чёрного хода… — начинает было тамплиер, следя за тем, как бесцеремонно люди в чёрном оттесняют гостей от двери и не дают возможности покинуть зал.       — Слишком долго, — обрывает Шэя мужчина, — Что-то быстрее нужно, — он косится на одно из окон, но отметает эту идею. Если ещё они с Кормаком могут рискнуть выпрыгнуть, то о Дзио в платье и говорить нечего. Нужно найти обходной путь.       — Тогда давайте через официантскую, — Шэй указывает на дверь рядом со сценой. До неё рукой подать, только рядом ошивается один из неизвестных, — Отвлеку его, а вы быстро проберетесь. Справитесь, мистер Кенуэй? — Кормак вопросительно смотрит на Хэйтема.       — Ещё один подобный вопрос, и я тебя уволю. Вперёд, Кормак.       Шэй усмехается и, пряча руку с пистолетом за спиной, выходит из-за колонны. Он уверенным шагом направляется к двери. Всего лишь нужно пересечь пространство от лестницы до стены возле сцены, где ранее располагался оркестр. Сейчас музыканты тоже шныряют по залу и пытаются пробиться на выход. Кто-то пустил в ход инструменты, как орудие самообороны, что посеяло ещё большую сумятицу. Кормак не выпускает из виду этого человека с оружием наготове. Никто не решается ломануться к той двери, и бандит едва ли сохраняет бдительность. Тамплиер делает ещё несколько шагов и переходит на легкий бег, минуя оставшееся расстояние. Горе-охранник не успевает опомниться и как-то среагировать. Он только видит, как тянется к его горлу рука и слышит тихий щелчок, сработавшего механизма. Мелькает бледный стальной отблеск лезвия. Клинок вонзается в незащищенное горло, разрезает плоть. Возможно этого человека ждут сегодня вечером дома родные. Жена, быть может дети. Но Кормак не думает об этом. Он выполняет свою работу, а она у него проста. Защищать Кенуэя и его жену. Кровь бьёт фонтаном. Шэй успевает отпрянуть, чтобы не запачкать лицо, но манжеты белой рубашки на правой руке залиты этой тёплой жидкостью.       Хэйтем проскакивает мимо, крепко держа Дзио за руку. Дверь оказывается открытой, и он первым скрывается за ней, держа пистолет наготове. Кто знает, что может сейчас твориться там, пока никто не видит. Шэй опускает обмякшее тело и, не оглядываясь назад, устремляется за Кенуэями. Половину дела они уже сделали.       Помещение абсолютно пусто. Несколько закупоренных бутылок и подносов с бокалами стоят на столе. Пустая стеклянная тара высится горой у забитого мусорного ящика. Закуски под стеклянными колпаками покоятся на столе раздачи, но вынести их никто не успел. Стоит только двери закрыться за спиной Кормака, как в зале раздаются выстрелы и крики. Это только подстёгивает действовать как можно быстрее. Скоро труп заметят и ринутся сюда.       — Давайте быстрее. Нам ещё добираться до машины.       — Я уже набрал Джиму, — мужчина дёргает за ручку ближайшей к нему двери, ведущей прямиком на улицу, но она оказывается закрыта. Хэйтем мысленно матерится, стискивая руку Дзио, которую он так и не отпустил, за что и получает подзатыльник.       Кормак давится смешком. Он подходит к третьей двери, она должна их вывести в коридор, который сворачивает на кухню и террасу за домом. Это Шэй знает точно. Предварительно он изучил план особняка, вдруг придётся отступать, а делать это проще через альтернативные пути выхода, особенно с такой-то толпой людей.       В коридоре царит кромешная темнота. Тамплиер шарит рукой по стене рядом с дверью, но не находит выключателя. Придётся идти так. Шэй на мгновение закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на своём шестом чувстве, дарованном ему природой. Странная и малоизвестная мутация позволяет Кормаку не просто прекрасно видеть в темноте, но и наблюдать движение людей сквозь стены. Но это требует усилий и концентрация. Много времени ушло на то, чтобы окончательно развить навыки. Тамплиер открывает глаза и, снимая пистолет с предохранителя, направляется вперёд по пустующему коридору. Он никого не видит из людей, но подстраховаться не помешает.       Кенуэи следуют за ним. Чуть ли не бегом они преодолевают расстояние до развилки.       — Чтобы я ещё раз отправилась куда-нибудь с тобой, Хэйтем, а особенно на подобные мероприятия. Нет уж, увольте, — чуть ли не шипит Дзио, то и дело, оглядываясь назад и следя за дверью, из которой они вышли ранее.       — Непредвиденные обстоятельства, миссис Кенуэй. Такое случается. А если ещё и учесть, кем работает ваш муж, то я не удивлюсь, что пришли именно по его душу, — Кормак высовывается из-за угла и жестом показывает Хэйтему, чтобы они проходили вперёд.       Последние несколько ярдов до заветной двери остаются позади. Кенуэй чуть ли не ногой распахивает её и вываливается на улицу, вытягивая за собой жену из душного и темного помещения на крытую террасу. В лицо сразу ударяет прохладный ночной ветерок. Шэй переводит дух. Вроде ничего критичного не произошло. Никто не пострадал, за ними даже не было никакого преследования. Но он несет ответственность за Кенуэев. Ему чужие люди доверили свою жизнь, пусть не просто так, но доверили. И это чувство ответственности за чужие жизнь и здоровье всё это время не отпускает Шэя ни на секунду.       Тамплиер смотрит на жену Кенуэя. Её причёска порядком подрастрепалась, она сжимает подол платья, поднимая его так, что оголяет длинные стройные ноги. Её губы плотно сжаты, вытянуты в тонкую ниточку, а взгляд устремлён куда-то поверх мужчин. При взгляде на Дзио Шэй вспоминает об оставленной в зале Хоуп. Ей никто не причинит вреда, если эти налётчики являются пособниками ассасинов. Но Кормака охватывает сомнение. За то время, что они потратили на побег, отсутствие Кенуэя в зале должны были уже заметить.       — Время теряем. Давайте двигаться дальше. А с тобой мы дома поговорим, — Хэйтем снимает со своей шеи бабочку и засовывает её в карман брюк.       — Уходите. Уезжайте, — тамплиер решительным шагом направляется обратно. Он должен кое-что проверить.