Чёрный Крест

      Шэй сидит за барной стойкой, потупив взгляд в лакированное чёрное дерево, и гоняет по дну стакана золотистый напиток. Несколькими часами ранее он уехал с работы, но вместо того, чтобы отправиться домой, предпочёл посетить ближайший к офису бар. Обычно в этом баре полно его коллег по работе, но сегодня большинство из них, даже тех, кто не обременён узами брака, предпочли свалить куда подальше. Это было на руку Кормаку. Не придётся ни с кем вести длинную и заунывную беседу. Шэй вообще не готов с кем-либо разговаривать сейчас. Дурацкое прошлое вновь настойчиво лезет в голову. Оно не хочет его отпускать, вцепилось в глотку и держит над обрывом, а парень дергается, но понимает, что-либо оно его задушит, либо он упадет и разобьётся об дно ущелья, где вместо зубчатых скал торчат наточенные ножи и свёрла.       Он просит бармена повторить заказ и окидывает заведение взглядом, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, нагнетающих обстановку. Не самое большое отделение сети баров «Зелёный дракон», но и этого хватает, чтобы надраться в хлам не каким-то разбавленным самогоном из-под пола, а приличным виски, ромом и всевозможными видами коктейлей, которые сносят башню только от того, что в них не чувствуется алкоголь.       Над стойкой красуется зелёная надпись огромными неоновыми буквами, а на одной из стен, где находится небольшое возвышение — сцена, на кирпичной стене красуется символ всей сети. Кожаные диваны и деревянные столы с металлическими ножками расставлены по всему заведению, кое-где сидят люди, а какой-то «музыкант» под приглушенным светом насилует гитару и уши присутствующих. Шэй и сам мог что-нибудь сыграть, когда-то у него была электрогитара, подаренная друзьями на день рождения. Друзьями…— горько усмехается Кормак, бармен ближе придвигает к нему бокал. Парень благодарно кивает и допивает остатки из другой посуды. Он возвращает его на стойку и принимается за следующую порцию.       Крепкая рука опускается на плечо парня, и Шэй дергается, разворачивается и встречается взглядом с полковником Монро. Мужчина в расстёгнутом тёмном пальто стоит за его спиной, но в простом выражении лица Кормак не может прочитать, что сейчас на уме у Джорджа, что он вообще думает о нем, вид у Шэя не самый паршивый, но он медленно начинает хмелеть.       — Не удивлён, что нашёл тебя здесь, Шэй, — мужчина снимает с шеи шарф и садится на барный стул, который тихо скрипит, как обычно, скрипят все металлические столы, стулья и двери, столь же противно, но не критично, — Ты сегодня совершенно убитый. Вот я и подумал, может что случилось.       Шэй качает головой и возвращается к стойке и своему стакану.       — Всё в полном порядке, полковник. Просто не выспался.       — А ром, я так полагаю, способствует лучшему процессу засыпания и крепкому сну? — с насмешливой улыбкой произносит полковник и в следующий момент уже обращается к бармену, — «Скарлетт», пожалуйста.       Кормак усмехается и делает глоток из своего бокала, допивая содержимое.       — Когда надираешься так, что уже не держат ноги, а мир превращается в жуткую кашу и плывёт перед глазами, единственное, что есть у тебя на уме, так это желание упасть на постель и отключиться. Даже о том, что заблевал единственные приличные джинсы, не думаешь. Становится абсолютно насрать, — парень со стуком ставит стакан на барную стойку, пока Джорджу придвигают ближе его коктейль, — А вы романтик, полковник. «Скарлетт», серьезно?       — У каждого в жизни, Шэй, в один момент появляется своя «Скарлетт», — мужчина выдыхает, — И лучше если она будет просто коктейлем, а не реальной девушкой, — он делает глоток, а привкус клюквы небом чувствует Кормак, — На счёт же твоего сна… Может расскажешь, что тебя так беспокоит, что это сказывается на твоём настрое и желание работать?       — Это не так важно, полковник. Далеко не ваши проблемы, и не вам с ними разбираться, — Кормак не хочет говорить о том, что раздирает рану в душе, оставляет неприятный осадок на самом дне опустошённого сосуда, имя которому Шэй. Он не хочет возвращаться к этим неприятным мыслям, лезущим в голову, лезущим в настоящее, отчаянно ища себе в нём место. Шэй начал новую жизнь, но прошлое почему-то не хочет остаться исключительно прошлым. Воспоминания гнетут, оставаясь тяжёлым грузом на плечах Кормака. Он не может вспоминать Лиссабон, но ночами вновь и вновь переживает свой кошмар. Реальность перенеслась в сон. Тысячи погибших. Невинные люди… Ассасины возомнили себя богами и решили, что могут вершить чужие судьбы, управлять целым миром, а эти жертвы… Они ничего не стоят, — Шэй сжимает руку в кулак и уже хочет ударить по стойке, но сдерживается. Джордж наблюдает за ним, ловит каждое изменение на лице парня, пытаясь понять, что съедает Кормака изнутри.       — Как я говорю всем рекрутам, которых гнетёт прошлое, лучшее лекарство от сожаления — это запах пороха, — мужчина похлопывает парня по спине.       — Смотря что вы подразумеваете под запахом пороха. Мы же не в 18 веке, Джордж. Сейчас просто так не возьмёшь пистолет и не пойдёшь наслаждаться вседозволенностью.       — С какой стороны посмотреть. Сейчас вседозволенности даже больше, чем было раньше, как и придурков, которых хочется пристрелить.       — И кто-то берёт пистолет и стреляет, — на ум Шэю сразу приходит тот последний момент, где он ступает за черту, разбивает собственным телом стекло, а в этот же момент пуля входит в плечо. Парень касается места травмы, но та не отдаётся болью.       — Именно так, — кивает Монро и допивает коктейль, — Давай, Шэй, отвезу тебя домой, — он поднимается и выкладывает на барную стойку зеленые купюры — больше, чем нужно.       — Я сам могу за себя заплатить, полковник.       — Поехали давай.

***

      Парень сидит в кресле, пытаясь не уснуть, но даже неудобное положение не спасает его от того, что глаза слипаются, а желание уснуть и не проснуться до самого вечера берёт верх. И почему он только не остался дома, не предпочёл мягкую постель заунывному офису, где дело не двигается вообще, а вид какой-либо деятельности всё равно приходится делать, дабы не портить впечатление о себе, как о работнике. С их вылазки за Охотником прошло всего несколько дней — и ничего. Ничего не случилось. Он убил человека, и дальше дело не пошло. Работа опять встала. И парень не знает куда приткнуться, чтобы не убивать время. Но сегодня лучше было остаться дома, отоспаться, утыкаясь лицом в подушку, пускать слюни, а не страдать в этом кресле.       — Шэй, у меня есть наводка! — Гист врывается в кабинет Кормака, не заботясь о том, что дверь со всего размаха ударяется об стену. Парень дергается, открывает глаза, скидывает ноги со стола и спешно выравнивается в кресле. Он сонно зевает и смотрит на своего друга, не понимая, что тот так переполошился и почему трясет перед его лицом какими-то непонятными бумажками, которые Кормак вообще не видел. В голове гудит, напоминая о жалкой ночной попытке надраться вдрызг.       — Что у тебя за наводка? — усталым и замученным голосом произносит Шэй, подпирая голову рукой и пытаясь сделать вид крайней заинтересованности в том, что сейчас начнёт излагать Кристофер.       — Вижу, что ты не в состоянии меня слушать. Буду краток, я поковырялся в той книжонке, что тогда изъял у этого Охотника. Там было несколько адресов. Я пробил по нашим базам, сбегал в архив. У ассасинов есть свой офис в Олбани. Надеюсь, мне не придётся просвещать тебя, где это находится, — Кристофер опускает бумаги на стол перед Шэем, и теперь тот видит выписки, сделанные почерком Гиста, и сканы страниц, — Я связался с ребятами из нашего штаба там, они обещали приглядеть за этим осиным гнездом и сообщить, если что-то произойдёт.       — У меня вопрос, — Кормак всматривается в слова на бумаге, но перед глазами абсолютно всё плывет и буквы сливаются в единую черную линию, — Почему они до этого не следили, и почему им об этом сообщают из центра?       — Этот вопрос ты можешь задать тем, кто курирует офис там, меня об этом даже не спрашивай. Главное, чтобы Кенуэй не узнал об этом произволе, и мы успели его прикрыть, — мужчина опирается о край стола. Он постукивает пальцем по бумажке, но Шэй не думает, что Крис хоть каплю нервничает.       — Хорошо, ладно. Тот офис не наша забота. Поговорим об осином гнезде. Зачем ты вообще полез туда? — парень всё же придвигает бумаги ближе к себе и пробегается по ним взглядом. Несколько снимков офиса ассасинов, примерный план здания, карта и несколько маршрутов, что проложены с нескольких концов города. Все это можно было бы сделать в электронном варианте, но от них постоянно требуют сдавать кучу разнообразных бумажек в архив. Если когда-нибудь в архиве случится пожар, то вместе с ним сгорит вся история Нью-Йорка с самого его основания и люди, что живут, возможно, сейчас только на этой самой бумаге. Кормак в этом уверен.       — Это самая интересная часть моего рассказа, рад, что ты, наконец, активизировался, — мужчина отходит от стола и подходит к небольшому диванчику, на который и опускается, — У меня есть предположение, что… Ну и жесткий же у тебя диван!       Шэй давится смешком, а Гист недовольно цокает.       — Рассказывай давай, в следующий раз я, может быть, учту твои пожелания на счёт дивана.       — Да есть у меня предположение, что этот самый газ свезли в офис в Нью-Йорке на случай нашего появления там, а сами ассасины перебрались в Олбани. Иначе, зачем их немногочисленному подпольному Братству нужен ещё один штаб? — торжественно завершает Кристофер и смотрит на Шэя, ожидая его реакции.       Кормак задумчиво потирает переносицу. Всё это звучит слишком хорошо и просто.       — А что если это сплошное наебалово? Приедем мы в это Олбани, наглотаемся этого газа, и не будет больше ни тебя, ни меня, ни отряда спецназовцев, — парень откладывает бумажки и поднимает взгляд на друга, — Я готов хоть сейчас ехать, но нужно просчитать все риски. Иначе получится как с Охотником, и будем выслушивать от Монро.       — Я тоже насчёт этого думал. Надо ещё все проверить, получить добро от полковника, не самовольничать, — Кристофер разваливается на диване, кладя голову на подлокотник, — Вот ты этим и займись, не прохлаждайся, а я отдохну немного, — мужчина прикрывает глаза и подкладывает руку под щеку.       — Ты предлагаешь мне сейчас заняться этим? Мне что, делать нечего? — возмущенно произносит Шэй, поднимаясь из-за стола. Он подходит к дивану и встает рядом, недовольно глядя на Гиста, который даже не думает открыть глаза и поднять взгляд.       — Когда я пришёл, ты ничем не занимался. Так что давай, не ленись, Шэй. Я отдохну, а ты быстренько всё сделаешь, ты же это умеешь, — лениво тянет Кристофер и отворачивается лицом к спинке дивана.       — Я тебе это припомню, — выдыхает обречённо Шэй и забирает бумаги со стола, — Если что, я в тактической. Найдешь потом.       Кормак выходит из кабинета, оставляя Гиста один на один с жёстким любовником в лице дивана, и направляется в первую очередь в архив. Там на компьютере он надеется пробить по базе данных некоторые сведения об ассасинах в Олбани, планировки конкретных зданий, имена людей из списка в блокноте Охотника, а уж потом заниматься картой, обдумывая и пытаясь понять, что действительно задумали ассасины, что им нужно. От этого нужно плясать.       Шэй оглядывается на своё отражение, проходя мимо чёрного экрана. Помятый, не выспавшийся, хмурый, хвост завязан криво и одна прядь спадает на лицо. Трехдневная щетина тоже напоминает о бессонной ночи и неудачной попытке отдохнуть, старя парня на добрых шесть лет. В зеркало он сегодня не смотрелся и умудряется приметить детали до того, как на плазменной панели, встроенной в стену, возникает реклама от игрового сегмента компании «Abstego».

«Новая версия анимуса. Узнайте больше о своих предках и окунитесь в приключение от которого захватит дух»

      Дерьмовый рекламный слоган, — хмыкает Кормак. Он видел однажды анимус в доме Ахиллеса. Серебристая койка с какими-то датчиками и стеклянным экраном. Лежи себе, как неподвижный овощ, и переживай какие-то «захватывающие приключения» в нём. Доверия она никакого не внушала, лишь беспочвенный и непонятный страх, и отвращение. Собственно, с новой версией дела обстоят не лучше. Шэя не тянет в эту вещь. Его жизнь и без того сплошное приключение и игра со смертью. А ведь обычные люди отдают за эту железку деньги.       Парень спускается на второй этаж офиса по внутреннему лифту. Весь этот этаж занимает огромный архив и библиотека. Здесь собраны, как и просто развлекательные книги, так и довольно серьёзные фолианты. Хотя в век современных технологий и коммуникаторов, которые всем выдают в «Abstergo», особая надобность в бумажных книгах отпадает. Но здесь они хранятся и пылятся. К некоторым из них забывают прикоснуться даже во время ежегодной генеральной уборки всего помещения, но на это всем глубоко плевать, все спешат угодить тому, кто стоит выше. Говорят, глава и владелец компании питает особую любовь к книгам. Каждый офис пытается похвастаться обширностью и уникальностью своей коллекции. Но был ли когда-то в этом офисе этот самый хозяин всего «Abstergo»? Об этом история умалчивает.       Шэй направляется в ту часть, где стройными рядами стоят белые стеллажи с однотипными папками. Все промаркированы буквами, стоят строго в алфавитном порядке. Если копаться вручную, то можно оставить здесь половину своей молодой и прекрасной жизни. Кормак на это не подписывался и с этим не согласен. Он проходит мимо полок с пыльными бумажками и доходит до ряда столов, выстроенных возле стены, где устроены компьютеры. К одному из таких парень и подходит. В электронном варианте наверняка должны быть все эти данные в какой-нибудь огромной облачной библиотеке.       Садясь за компьютер, парень уже прикидывает, сколько времени ему понадобится, чтобы найти информацию. Ладно бы он понимал, что ему нужно искать. Пальцы бы сами забегали по клавиатуре, набирая нужный текст. Но перед ним лишь листок с наработками Гиста и целый мир, который, кажется, так и ожидает, когда же Шэй нажмет на огромную красную кнопку, которая, кажется, должна быть у президента Соединенных Штатов Америки. Кормак потирает лицо, но всё же вбивает в поисковую строку первое, что видит в записях своего друга, в отсканированных записях наркоторговца, который толкал и другой нелегальный продукт, контрафакт.       На голубом экране высвечивается стандартное для браузера окно с несколькими сотнями ссылок по одному только запросу «Олбани». И всё, как это и думал Шэй, хранится не только в бумажном, но и электронном варианте. В современном мире с переходом чуть ли не на полную автоматизацию и роботизацию почему-то бумаг не становится меньше. Их стопки всё равно растут и растут, хотя, казалось бы, любой вопрос можно решить в несколько кликов, подписать документы электронной подписью. И всё превосходно, но нет. Стол всегда завален бумажными отчетами, бумажными салфетками, просто черновиками, исписанными порой только с оной стороны. А где-то в Теннесси «International Paper» печатает всё новые и новые чисто белые листы. Шэй берет один из чистых листов, что принес с собой, и записывает то, что видит на экране. Шэй пробегается взглядом по первым строчкам, написанным его рукой. Олбани — город на северо-востоке США, столица штата Нью-Йорк и округа Олбани. Население собственно города составляет 97,9 тыс., население городской агломерации 870,7 тыс. человек.       Хотя бы если что-то в очередной раз пойдёт не так, то приблизительное количество жертв можно будет назвать без особого труда, — Кормак поднимается из-за стола, сгребает все бумажки и закрывает поиск. Большую часть электронных файлов он скинул себе на почту и этим можно будет заняться дома в ноутбуке, устроившись с банкой пива на диване в полной тишине, глодающей слух. Но он всё ещё не знает, что ему конкретно нужно. Сбор материала походит на бестолковое скитание по лабиринту с абсолютно глухими стенами. И Шэй напирает на тупики, разворачивается и возвращается к началу, чтобы пройти путь до ещё одного тупика. Как это всё связано между собой? Как это поможет найти манускрипт?       Вопросы бестолковые, на них у Кормака нет ответа. Он входит в лифт, нажимает на кнопку по привычке сразу несколько раз, чтобы двери быстрее закрылись и прозрачная капсула взмыла вверх по трубе, унося Кормака с собой. Но этому лифту хватает одного нажатия. Двери съезжаются, раздаётся тихий мелодичный звоночек, на табло над дверью меняются голубые цифры, отсчитывая этажи, пока кабина мягко не останавливается, едва вздрагивая.       Шэй преодолевает большой зал, где как всегда полно народу. Они снуют между диванчиков, стараются не толкать друг друга, не наступать на ноги, но если это случается, то слышатся многочисленные извинения. Кто-то в стороне переговаривается, кто-то кричит и машет рукой, подзывая к себе своего друга или подругу, все эти люди спешат в фудкорт, чтобы заказать себе какую-нибудь дрянь, перекусить ей и сбежать обратно в свою нору-кабинет, спасаясь от всего остального мира. Парень проходит по коридорам, доходит до двери кабинета и заходит внутрь.       Гист все так же лежит на диване, спит, отвернувшись лицом к спинке, и пускает слюни на кожаную обивку.       — Несколькими часами ранее ты жаловался на жесткость дивана. Подъем, кто спит того убьем, — Шэй грубо толкает Кристофера в бок и отходит к столу, на который и бросает все принесённые бумаги. Опять. Парень подходит к окну и останавливается возле него.       — Пожалей мою старую тушу, — мычит мужчина.       — В другой раз, — усмехается Кормак и разворачивается на пятках, — Подъем.