Чёрный Крест

Каждый вздох — это выбор. Каждая минута — выбор.

      В палате царит гробовая тишина, только иногда пищит датчик, а непрерывная линия на кардиомониторе демонстрирует чужой пульс. Тело, чуть ли не полностью закованное в гипс, лежит неподвижно на белой койке. Его накрыли тонкой простынёй. В одеяле нет надобности. В такой «броне» не холодно. Кислородная маска позволяет дышать человеку на койке, он без сознания. И вряд ли скоро очнётся. Удивительно вообще, что он выжил, а не был раздавлен в лепешку от подобного удара. Было страшно смотреть на истерзанное тело, истекающее кровью, и горящий мотоцикл всего в нескольких футах от него. Благо «скорая» сработала оперативно, и прилетела на место незамедлительно. Но фотографии этого инцидента быстро разлетелись по сети. И любители жести с особым удовольствием рассматривали и рассматривают, пытаясь понять, кто этот несчастный и почему он так безумно гнал по городу.       Кристофер Гист со стороны смотрит на мужчину, в котором достаточно сложно узнать его друга и коллегу по работе. Мало того, что лицо закрыто маской, ещё и симпатичные гематомы покрывают большую часть лица. Голова перемотана свежими бинтами, но кое-где всё равно проступают небольшие пятна крови. Мужчина качает головой. Увлечение мотоциклами ему всегда казалось чем-то ненадёжным и опасным. И вот до чего подобное увлечение довело Шэя Кормака.       Дверь в палату открывается. На этот звук Кристофер оборачивается. Увиденное его слегка удивляет. В компании лечащего врача с какими-то бумажками входит Хэйтем Кенуэй. У такого человека вряд ли есть время ходить по больницам. Так что же его принесло сюда?       — Так что в итоге нас ждёт, когда мистер Кормак очнётся? — по-деловому интересуется Хэйтем, сцепляя руки в замок за спиною, — Будет ли он в полном порядке и сможет ли быстро вернуться в строй? — мужчина кидает взгляд Кристофера Гиста и кивает ему в знак приветствия.       — Ничего однозначно сказать нельзя, мистер Кенуэй. Помимо сломанного позвоночника, у него множественные переломы рёбер и двусторонний ушиб лёгких. Пациент может периодически задыхаться, но мы стараемся это контролировать это, — мужчина с сединой на висках в белом халате, лечащий врач Кормака, достаёт снимок ребер и показывает его Хэйтему.       Тамплиер хмурится, беря в руки снимок и просматривая его на свету. Кристофер тоже обращает на это внимание, подходит ближе к Кенуэю, встаёт за его плечом. Каждому своему сотруднику Abstergo предоставляет страховку и, в случае необходимости, лечение в лучшей клинике. Но чтобы Хэйтем Кенуэй сам следил за ходом лечения или проявлял заинтересованность в процессе, такое Гист видит впервые.       — Самое удивительное, это то, что при таком характере травм у него совершенно не пострадала голова. Есть сотрясение, рассечена бровь, сломана челюсть и нос, но совершенно не пострадала затылочная зона, — врач достаёт ещё несколько снимков и передаёт их мужчине, — Хотя шлем был почти всмятку. Некоторые после подобного остаются, как бы это мягче и этичнее сказать, — врач делает паузу.       — Овощами, — Хэйтем обрубает всё, как на духу, — Будем называть вещи своими именами. Полностью парализованными растениями.       — Да, — врач кивает, протягивая руку за снимками. Он их опять вкладывает в папку и закрывает её, — Снимать с него шлем было страшно. Но наши опасения не оправдались. Жить этот товарищ будет.       — Отлично. Но есть ли шанс, что его жизнь будет нормальной? — Хэйтем подходит ближе к чужой кровати, Кристофер следует за ним, отставая на несколько шагов. Кенуэй смотрит на мониторы, кидает взгляд на лицо Шэя и хмурится.       — Жизнь после аварии никогда не бывает прежней, мистер Кенуэй. Но если вы о том, сможет ли мистер Кормак вновь гонять на мотоцикле по шумному Нью-Йорку на запредельной скорости, то я ничего не могу утверждать.       В палате повисает молчание. Хэйтем не спешит отвечать на данную реплику врача. Он что-то мысленно анализирует. Вероятно, как всегда, пытается понять, как долго ему придётся ждать. Процесс лечения не быстрый. Чего только стоят переломанные рёбра Кормака. Потребуется некоторое время и несколько операций. Реабилитация — долгий и сложный процесс, в котором не нужно торопиться, если Хэйтем заинтересован в том, чтобы получить лучший результат.       — Хорошо, когда уже можно будет об этом сказать? — Хэйтем разворачивается на каблуках своих туфель.       — Как только мистер Кормак придёт в более-менее стабильное состояние, мы позвоним вам и скажем точно.       Кристофер наблюдает за всем этим. Заинтересованность состоянием Шэя со стороны Хэйтема выглядит как-то необоснованно, надуманно. Шэй никогда не говорил, что находится в достаточно близких и тёплых отношениях, а уж, тем более, что в экстренной ситуации сам владелец огромной корпорации будет стоять рядом с его койкой. Пусть Шэй и не простой рядовой агент тамплиеров, но даже когда погиб полковник, Кенуэя увидели только на его похоронах.       — Я вынужден вас покинуть. Мне нужно ещё обойти некоторых пациентов. Если что-то случится, возникнут какие-то вопросы, то я рядом.       — Хорошо, доктор Джонсон, — Хэйтем кивает, — Я к вам обращусь. Если что-то понадобится.       Врач покидает палату, оставляя Кристофера Гиста и Хэйтема Кенуэя один на один с переломанным телом Кормака. Хэйтем понимает, что даже здесь собрать Кормака по кускам будет очень сложно. Abstergo курирует эту клинику, здесь лучшие специалисты и оборудование, но будет ли всё это действенным в случае с Шэем Кормаком? Мужчина не уверен. Врач не хочет его разочаровывать, иначе Кенуэй быстро закроет финансирование или очень сильно урежет его. Но и сам Хэйтем не дурак. Он сталкивался с подобными травмами на своей практике. И лучше было, когда его люди разбивались насмерть, а не влачили жалкое существование в душной квартире без шанса вести нормальную жизнь. Потребуется слишком много времени, которого у них, как всегда, ни на что не хватает. И если иногда ждать приходится несколько месяцев, то здесь могут потребоваться годы. А за это время ассасины могут натворить ещё больше дел, чем было сделано раньше.       — Мистер Кенуэй, — Гист хочет задать ему вопрос, но Кенуэй прерывает его одним жестом руки.       — Он был пьян. Это известно. Но я отправил на экспертизу ту кучу железа, которую раньше мистер Кормак именовал своим конём. У мотоцикла была повреждена тормозная система. Я полагаю, — мужчина кидает взгляд на Гиста, который удивлённо вскинул брови, — Что мистер Кормак не мог настолько запустить свой транспорт. Хотя я не отменяю факта того, что он просто любил риск, все мотоциклисты и байкеры те ещё самоубийцы.       — То есть вы хотите сказать, мистер Кенуэй, что кто-то просто пытался избавиться от Шэя? — не без недоверия, но, всё же допуская подобный факт, интересуется Кристофер.       — Не кто-то, мистер Гист, а конкретный человек, — Хэйтем потирает переносицу, прикрывая глаза, — Накануне мистера Кормака видели в баре, а вместе с ним и не безызвестного нам ассасина Лиама О`Браена. Можно было предположить, что мистер Кормак опять переметнулся на сторону Братства, но наш бармен доложил, что между ним и ассасином произошла перепалка. Результатом которой является сломанный нос Кормака.       — Но это же невозможно выяснить или как-то доказать. Вы же сами понимаете, что подобное разбирательство затянется не на один месяц. Да и некому вести это дело. У Шэя нет родственников, которые хотели бы добиться справедливости, а сам он не скоро сможет заняться подобным.       — К этому я и клоню, мистер Гист. Нам некогда этим заниматься, но, — мужчина подходит к стулу, ставит его около койки Кормака и садится рядом, — Я предлагаю вам поднять данный вопрос. Потому что мистер Кормак ваш друг. Но это должно быть частное расследование. Без привлечения полиции и без других государственных органов. Лишние проблемы нам не нужны. Пусть пока все думают, что мистер Кормак всего лишь очередной лихач, которому не дорога его жизнь. Но это пока.