Дюжина дней (и ещё четыре)

      Макса тянет к фонарям с живым огнём, как мотылька. Он знает, где они стоят и когда зажигаются, и тянет Шурфа вечерами на прогулку к какому-нибудь, не сильно далёкому. Макс целует его под этими фонарями, в кругу живого, пляшущего света, вплавляется в него целиком, так бы и остался навечно, если б мог.       Максу, чтобы поцеловать Шурфа, нужно подниматься на носочки и цепляться хотя бы за того же Шурфа, чтобы равновесие не потерять. Макс всё шутит, говорит, что скамейку специальную достанет, что построит лестницу или начнёт носить высокий каблук.       Шурф говорит: «Ты мог просто попросить.» Шурф касается максова подбородка снизу, корректируя угол наклона. Макс сглатывает, и Шурф чувствует это движение, и почти сразу наклоняется и целует его сам.       Над ними горит фонарь, и Макс чувствует себя в каком-то отдельном, только их мире, совсем небольшом — по размеру освещенного круга.