what are you so afraid of — XXXTENTACION
Все ошибаются, недаром ведь на карандашах есть ластики. Любовь должна проходить проверку временем. Иначе трудно понять, действительно ли она такая большая.
flashback
— Дыру ведь в ней прожжешь, Крис, — Вильям подсаживается ко мне слишком неожиданно, отчего я дергаюсь. Он садится рядом, кидая черный рюкзак на деревянную поверхность парты. Сейчас математика. Самый нудный предмет. Я бы мог быстро свалить отсюда, отдав предпочтения флирту с девчонками по смс и выкуриванию какой-нибудь дешевой травки в доме лучшего друга, но мои и без того уже многочисленные пропуски и испорченная репутация «трудолюбивого» мальчишки порядком потрепались. Мать всегда считала, что я должен был идти на золотую медаль, впрочем, как и все нормальные родители, но максимум, где я получил медаль — это за игру по баскетболу, будучи на своих первых соревнованиях. И то, только серебряную (спасибо, что не тошнотворную шоколадную). Сынок не оправдал мечт родителей. Хочется кинуться с какого-нибудь крутого обрыва прямо в бездонное море; сменить жизнь и стать самым обычным парнем в среднестатистической семье, быть гордостью для отца и матери, но все идет по скользкой дорожке вниз. Будто бы залили водой белоснежный снег, заставляя меня падать на грубый лед снова и снова, не оставляя на себе живых мест. Хуево. Испорчено. Магнуссон дергает меня за плечо. Звонок прозвенел пару минут назад, но я продолжаю «мучить» взглядом рыжеволосую девушку, сидящую поодаль от меня на несколько парт вперед. Она о чем-то тихо щебечет с моей сестрой, иногда прикрывая свою красивую улыбку ладонью. Эта ее привычка стесняться своих прекрасных качеств скоро добьет меня. Ее волосы распущены, но спрятаны под бордовой шапкой, аккуратно расположившейся на макушке моей одноклассницы. С Эвой мы друзья/одноклассники/иногда товарищи по лабораторным работам по химии, но ничего больше (один раз сдавали друг другу пресс). Я знаю, что она предпочитает мудаков, и то, что она конкретно проебывается в своем выборе каждый чертов раз. Я видел ее плачущей, когда ее бросил парень на первом курсе; видел, как она пытается заглушить остатки внутренней боли с едва знакомыми ею людьми, сливаясь с ними в горячих поцелуях. Эта девчонка сорвиголова и хрен знает, что творится в ее медной макушке. С ней приятно провести время на шумных вечеринках, находясь в одном кругу общения, приятно давиться смехом в ее доме, когда она приглашает Николь на просмотр фильма (и как бы невзначай и меня тоже). Но я вижу, что внутри она слишком слабая. Самая обычная девчонка, пытающаяся показаться самоуверенной и на все наплевавшей. Но как бы не так. Иногда мне кажется, что она до чертиков боится меня. Нет, это не животный страх, когда я, обезумевший и рассерженный, могу сорваться на нее, грубо попросив уйти с дороги. Я вижу страх в ее глазах, как только приближаюсь к ней. Стоит мне сделать пару шагов вперед, игриво впечатав ее в стену, и она рушится. Всем телом чувствую, как дрожат ее колени и слабеют руки, не в силах совладать с собой. И тогда я просто смеюсь, не решаясь действовать дальше. Смеюсь ей в лицо и выдавливаю из себя жалкое: «Брось, Мун, ничего серьезного. Я просто пошутил», а в душе кошки скребут, заставляя меня давиться комком собственной прозрачной лжи. Трус. Это слово жжет у меня в голове, бьет набатом по вискам, отдавая жесточайшей болью, и друг Магнуссон ничем не помогает. Только подливает масла в огонь, маяча около меня, как рой надоедливых мух. Говорит о том, что я должен решиться, что она сможет ускользнуть от меня на следующий же день, что у нас больная дружба, в который я постепенно себя топлю; говорит о том, что я становлюсь слабаком и это до безумия злит меня. Руки сами сжимаются в кулаках и желание въебать своему лучшему другу вдруг врезается в мое сознание. — Вы оба такие придурки, — Вильям облокачивается на спинку стула и выжидающе смотрит на меня. Должно быть, ждет, когда я плюну прямо ему в лицо от нетерпения. — С остальными девчонками ты не такой. — Она не вынесет меня. — Тебя послушать, так на Земле не найдется ни одной девушки, которая смогла бы крепко ухватиться за тебя, — друг цокает. — Ты ведь даже не пробовал доверить себя кому-то. Мун кажется.. Надежной. От такой фразы мне смеяться хочется, но я лишь отворачиваюсь к окну, находя картину живописных крон деревьев куда приятнее, чем разглядывать измученное лицо Вильяма. Мне серьезно читает нотации целая «машина секса»?***
Я вылавливаю Эву на перемене сразу же после урока. Хватаю ее за руку, пока мы всей толпой спешим выйти из класса, а она и не против. Улыбается мне и говорит скромное «Привет, Крис», отчего сорваться хочется в считанные секунды, но я самоуверенно веду ее в подсобку за лестницей на первом этаже, хотя внутри никакой уверенности в том, что я не запнусь и не буду вести себя как первоклассник — нет. Тусклая лампочка на обвалившемся в некоторых местах потолке еле освещает тесное помещение, но мне все же удается разглядеть слегка взволнованное лицо Эвы. Она отходит от меня на несколько шагов назад, спиной прислоняясь к полкам с уборочным инвентарем, но недостаточно, чтобы я не коснулся ее. Я слышу ее сбивчивое дыхание и наблюдаю за тем, как скованно она прижимает учебник по блядской алгебре к груди, словно бы пытаясь показать: «Мне нахрен от тебя ничего не нужно, Шистад», но я все прекрасно вижу и в очередной раз подтверждаю в своей голове информацию о том, что ей хочется. Хочется до онемения кончиков пальцев прикоснуться ко мне, к разгоряченной коже на шее, к коротко стриженным прядкам на волосах, в некоторых местах выкрашенных в блондинистый цвет. Я мог бы показаться слишком самоуверенным в себе, ведь меня хочет большая половина всей школы (и она должна), но я замечаю это по очевидно заметным признакам. Прикрывает пылающие бордовым румянцем щеки холодными ладошками, заметно смущаясь; кусает дрожащие губы, в попытках, скорее всего, быстрее слинять отсюда, но я спиной упираюсь о дверь, выглядывая на нее исподлобья. И она начинает говорить первой: — Сегодня хорошая погода, правда? — вопросы кажутся мне полным бредом, но я продолжаю слушать ее. — Что-то между жарким и прохладным. Контраст. Мне нравится. — Она заламывает пальцы на свои руках, взглядом блуждая по тусклой подсобке. — Здесь миленько. — Играешь со мной, будто бы это чертов цирк Дю Солей, — я бросаю рюкзак на пол. — Тебе не надоело? — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — Мун вжимается в стену еще сильнее, когда я делаю один шаг вперед. Но идти больше некуда. — То, что ты делаешь, — мои руки останавливаются по бокам ее крохотной талии, прислоняясь к холодной стене. Смотрю на нее сверху вниз, привычно облизываясь. — Каждый день врать о своих чувствах. — Я не.., — она ртом глотает воздух, пытаясь снова отвернуться, но я пальцами ловлю ее за подбородок. — Что ты делаешь? — Разве не очевидно? — свободная рука находит осиную талию, поглаживая приятный изгиб тела через шифоновую ткань блузки. — Пытаюсь поцеловать тебя. — Ты так уверен в том, что не получишь отказ? — Мун смотрит прямо в мои глаза, громко сглатывая. — Я уверен в том, что ты сама хочешь этого. У Мун слишком сладкие губы, идеальная кожа под тоненькой тканью блузы, скользящей по моим рукам — она сама по себе идеальна. И в какой-то момент я не понимаю от чего у меня сносит крышу. Либо от вишневого блеска, едва заметно сверкающего на ее пухлых губах, либо от изумрудных глаз, смотрящих прямо в душу. И в следующую секунду мне кажется, что это дикая и взрывная смесь, разрывающая меня на сотни хрупких осколков. Я пиздец как надеюсь, что она соберет меня.flashback end.
flashback
Стираю пот со лба, пытаясь восстановить дыхание. Сажусь на скамью в пустующем спортзале, наблюдая за тем, как баскетбольный мяч катится по скользкому полу. Хочется принять ледяной душ и жестко курить, выуживая из пачки любимых сигарет одну за другой, чувствуя, как в легкие проникают серые клубы дыба. Но вот только какого-то хрена воды нет во всей школе, а привычные тонкие сигареты валяются во внутреннем кармане куртки, мирно висящей на крючке в доме. Поэтому я просто продолжаю сидеть на низкой скамье, головой оперевшись о стену. В глазах немного кружится, руки устало покоятся на коленях, нащупывая ткань растянутых спортивных штанов, а футболка промокла настолько, что можно вымыть ею пыльные полы. С какого-то хрена я решил, что трехчасовые тренировки в одиночку помогут мне. Бегать кругами, отрабатывать технику броска мяча, отбивая себе всю руку — все это поможет мне хотя бы на несколько часов расслабиться и забыть о семейных проблемах, хотя дома я и вовсе почти что не появляюсь. В последнее время я нагло живу у Мун, прокрадываясь к ней в дом через окно в ее комнату, чтобы ее полоумная тетка ненароком не напоролась на меня. Такое случалось уже пару раз, когда я решал повыпендриваться и заявиться к ним домой через главный вход, но меня тут же выперли с порога, приговаривая о том, какой же я все-таки невоспитанный баран. Но Кетрин не знает (я уверен, что до смерти была бы злой), что в такие дни, уже поздней ночью, ее племянница лежит у меня на груди, ласково вырисовывая указательным пальцем непонятные мне узоры. Не знает и незачем. Все должно храниться в секрете, ведь так? Эва никогда не была против. Улыбалась, громко смеялась, когда я падал прямо на пол, нелепо пытаясь перелезть через оконную раму. Только вот парой ссадиной не обошлось — шторы пришлось покупать новые. Только сейчас я уже наловчился, запоминая, где находится острый гвоздь, вечно цепляющий меня за капюшон куртки и где находится поблизости дома Мун небольшой ларек с отличным вином, без которого рыжая к себе не пускает. Как в дом, так и в постель. — Ну вы и говнюк, Кристофер Шистад, — я слышу женский голос, инстинктивно разводя тонкие губы в улыбке. Мун стягивает с себя причудливую джинсовку, приближаясь ко мне. Ее волосы растрепанны из-за буйного ветра, а на лице играет жуткая гримаса, означающая, что уже можно придумывать план побега. — Ты не предупредил меня, что будешь на тренировке, — она садится рядом со мной, уверено вздернув подбородок. — Я успела обзвонить всех твоих друзей, но ни Вильям, ни твоя кучка недоносков, с которыми ты вечно зависаешь не знали, где ты. Парень, еще чуть-чуть, и я бы звонила в больницу. — Ты бежала? — я смотрю на ее красное лицо и сбившееся дыхание. Такое же, как и у меня. — Боялась, что не застану тебя здесь. Экономила время, — я чувствую, как ее голова «падает» мне на плечо. — Хотела, чтобы было больше времени поплакать. Мало ли, ты решил бросить меня и оборвать все связи. Мы, девчонки, любим этим заниматься. — Я думал немного иначе, — хрипло смеюсь, губами прислоняясь к медной макушке Эвы. — Разве вы не режете вены и не созываете целый совет подруг, где они называют парней козлами и обсыпают другими ругательствами? — Это для отчаянных. Любовные привороты, прощальные письма и пачки успокоительных, — девушка пожимает плечами, приподнимаясь с места. Берет мяч в руки, крутя его в разные стороны. — Хочешь сыграть со мной? — Мне больше нравится смотреть на тебя, — облизываюсь, наблюдая за тем, как Эва пытается сосредоточиться на баскетбольном кольце. — И как я выгляжу? — рыжеволосая подбрасывает мяч, немного подпрыгивая. Мяч летит прямо в кольцо. Моя девочка. — Сексуально, — поднимаюсь на ноги. — Слишком горячо, когда в твоих руках мяч. — Значит, не зря бежала сюда, — широко улыбается, ладошками окольцовывая мою шею. — Почему ты занимаешься один? — Тренер разрешил мне подготовиться перед соревнованиями, — я краем глаза вижу рядом лежащие маты, легонько толкая девушку в их сторону. — А еще здесь отличное место для времяпровождения с девушкой. — Канаты со спортивным инвентарем? — Мун хмурится, сильнее обнимая меня. — Всегда знала, что ты романтик. И что мы будем делать? — Пальчиками зарывается в короткие прядки моих волос. — Прыгать через козлов или пинать друг другу мяч, пока не устанем? — У меня есть идея получше, — я толкаю ее прямо на маты, отчего та взвизгивает, но когда приземляется на мягкую поверхность, начинает хохотать, прикрывая лицо руками. — Как насчет парочки уроков? — Улыбка сползает с ее лица и она глядит на меня немного испуганно, пока я нависаю над ней сверху. — Крис, — я хватаю ее за руки, удерживая запястья в своих над медной макушкой. — Мы не должны… — Мун, расслабься, — хватаю рыжую за подбородок, разглядывая близко подрагивающие губы. — Я не собираюсь делать с тобой того, чего ты так боишься. — Чувствую, как она начинает дрожать в моих руках, большим пальцем поглаживая мягкую кожицу красивого лица. — Просто поцелуи? С Эвой мы встречаемся чуть больше трех недель и все, что было между нами — лишь мокрые поцелуи в губы и многочисленные засосы, оставленные на теле друг друга, ничего больше. Каждый раз я вижу, как она боится и стараюсь не ошибиться. Не снести себе крышу и не сорваться с цепи, наплевав на ее страшащийся меня взгляд и безумные глаза, пытающиеся зацепиться за последнюю ниточку. И у меня пока что выходит, потому что смотреть на Мун — очередная пытка в списке моих неудовлетворенных желаний. Смотреть на нее в мини-юбке в невозможности что-либо сделать (а так хочется); смотреть на нее, когда она танцует, призывно задирая края платья все выше, едва ли показывая края кружевных чулок; смотреть на нее лежа с ней в одной постели, когда она, домашняя и в одной моей футболке, прыгает на кровати как маленький ребенок, шмыгая миниатюрным носиком; смотреть на нее идеальную и ничего, блять, не делать.flashback end.
flashback
— Черт, Крис, сейчас не время, — я слышу шепот рыжеволосой, когда мои ноги наконец-то касаются холодного пола в ее комнате. Вечеринка оказалось дерьмовой. Без нее в последнее время все кажется слишком серым и однообразным. Я боюсь меняться. Я замечаю ее только когда фокусируюсь. Эва стоит у двери, прислонившись к ней спиной. — Ты мог предупредить меня? — она заметно злится. — Кетрин читает мне нотации о моей плохой успеваемости, я еле вырвалась. — Променяешь какую-то обезумевшую тетку на горячего парня и его сладкие поцелуи? — демонстративно плюхаюсь на ее кровать прямо в верхней одежде, устало подкладывая обе руки под голову. — Ты просто невыносим, — девушка усмехается, потирая переносицу. — Тебя ведь теперь просто так не выгонишь, верно? — Ни под каким предлогом, — отрицательно качаю головой, рассматривая немного потрепанные плакаты групп на белоснежных стенах комнаты Мун. — Мне позвать Кетрин? — А ты так хочешь, чтобы я ушел? — Ни под каким предлогом, — кровать прогибается рядом со мной и я чувствую мятное дыхание в районе своей шеи. Что это? — Ты меня поражаешь, — мои губы расплывается в улыбке, когда рыжая носом касается моих ключиц, выглядывающих из-под теплого свитера. — Это жвачка? Ты же не любишь их? — Тебе знакомо такое понятие, как привычки? — она пихает меня локтем в бок. — Я с тобой целуюсь больше, чем вижусь с Николь. От тебя вечно пахнет мятой и я решила попробовать. Теперь в моей сумке валяется три пачки пластинок. — Расскажешь мне о привычках? — О тебе и о пристрастиях к жевательным резинкам?flashback end.