Офицер просто Тина

Со своими не перестают здороваться, но Ричард больше не слышит одинакового для всех и для всех добродушного «Утречка!» Криса, скомканного «Привет!» Джеймса, всегда рассматривающего собственные кроссовки, и даже сдержанного недружелюбного «Хей!» Найла. Кто-то, как детектив Рид, на следующий день даже не удостаивает его взглядом, кто-то перестаёт замечать его постепенно, продолжая приветствовать по инерции в ответ на всегда вежливое «Доброе утро, детектив/офицер/… », но, так или иначе, спустя время он уравнивается в должности с такими предметами-собственностью полицейского департамента, как сломанная кофеварка, починить которую Фаулер грозится столько, сколько Тина помнит, как злобный старый принтер, плюющийся бумагой в такого же злобного и такого же старого лейтенанта Андерсона. RK900 п о ч т и перестаёт существовать, если бы не Тина, которая при появлении экспериментального образца вскидывает вверх правую руку и машет ей, словно побеждённый белым флагом, чем вызывает у кого-то снисходительную улыбку, у кого-то плохо скрываемое раздражение, а у кого-то откровенное презрение. Тину ничего не волнует. Тина сияет, как начищенный медный пятак, и держит в руках два белых стаканчиках доверху наполненных мутной коричневой жижей, стаканчики резко контрастируют со смуглой кожей. RK900 обводит внимательным взглядом сбитые костяшки, кожа на которых персикового цвета, поднимается по аккуратном запястью к острому локтю и взбирается до предплечья, пробегается по плечу и наконец переводит взгляд на улыбчивое лицо. Ричарду нравится наблюдать, с какой скоростью сменяются эмоции, словно кадры в старой плёнке. Тина растерянно хлопает тонкими ресницами, обрамляющие по-кошачьи раскосые серо-зелёные глаза, и смущённо смеётся, осознавая свою нелепую оплошность. RK900 ловит первый программный сбой, потому что смущённый смех Тины Чень звуковыми вибрациями совпадает с симфонией Чайковского. — Какая я глупая… — Тина неловко перебирает пальцами по кромке стакана, пытаясь подавить волнение, вызванное недосыпом и безупречной работой программы социальной адаптации, и раздражённым жестом сдувает со лба волнистую прядку, криво и неискренне улыбаясь, — совсем забыла, что тебе не нужно бодриться этим пойлом… RK900 считает, что возникшая неловкость и даже напряжённость способны понизить уровень отношений с офицером Тиной: программа привычно предлагает три варианта взаимодействия: п р о и г н о р и р о в а т ь з а в е с т и р а з г о в о р н а в ы б р а н н у ю т е м у п о б л а г о д а р и т ь з а з а б о т у В ы П и Т ь [?] RK900 моргает три раза, но четвёртый вариант остаётся на панели управления. — Благодарю, офицер Тина. — Ричард забирает стакан из вздрогнувших рук, сжав одеревеневшие пальцы на три целые восемьдесят четыре сотых секунды дольше положенного приличиями, и, резко вскинув вверху руку, одним глотком осушает стакан, не дрогнув, когда перед глазами заплясали системные сообщения об ошибках. — Вы очень добры ко мне. — Да брось… — Тина тушуется и жизнерадостным жестом выдёргивает пустой стакан — ищет повод прикоснуться -, пальцы подрагивают так, как будто она на пианино играет, а на смуглой коже красиво смотрится румянец. — Мы ведь теперь… — Друзья…? — на неловкую паузу подсказывает экспериментальный образец, барахлит тональностями голосовой модуль: интонация получается просящей, Ричард запрашивает разрешение на отключение программы социальной адаптации, но ответ отрицателен. — Конечно, — Тина улыбается так широко, что в уголках лучистых глаз собираются морщинки, и Ричарда дёргает разрядами в двести двадцать вольт, потому что Тина — произведение искусства, таитянка, написанная Полем под пальмовыми листьями, — мы теперь друзья. искусственные лёгкие сжимаются, исторгая облегчённый выдох. «Т и н а: обновление статуса отношений» «Т и н а: статус отношений обновлён» Т и н а теперь д р у г.