Представь себе на минутку: Я демоном стану жутким, И шепот твой не достигнет больше меня никогда.
— Широ? — Горячие, сухие пальцы рук коснулись холодных и влажных рук. Рыжая взвизгнула, хватаясь за эти пальцы как ненормальная, ожидая, что они станут ее кругом в шторме из страха, в который она только что окунулась. Рыжие уши и хвост, которые словно выросли из воздуха, нервно дергались, а сама девушка стояла как статуя, впиваясь острыми когтями в ладонь. Толпа людей не способствовала успокоению, а только больше дезориентировала волчицу, которой начало мерещится лицо с искусанными губами и красными, жаждущими крови, глазами. Бакуго долго всматривался в лицо подруги, пытаясь понять что произошло. На секунду его захлестнуло странное чувство паники, которое точно было не его. Да и в целом, подобная ситуация уже была, в начале года. Тогда он просто пожалел её, да и чувствовал себя виноватым, но сейчас Кацуки не понимал, что происходит с его одноклассницей. Она просто остервенело впилась руками в его и металась, как в горячке. — Эй, какого хера происходит?! — Прикрикнул блондин, стараясь привлечь внимание волчицы, но та продолжала смотреть перепуганными глазами по направлению выхода, сквозь него. Он видел, как её глаза начали менять цвет, а зубы острыми лезвиями резали губы при каждом нервном вздохе. Её продолжало лихорадить. В конце концов, Бакуго не был особо терпеливым и этот ступор со страхом, который он ощутил пару минут назад его выбесил. Он выдернул руку из хватки, даже не поморщившись, когда звериные когти оставили рваные царапины на кисти. — Ебанашка, какого ты творишь?! — Кацуки гневно смотрел на рыжеволосую, которая была недосягаема для всех его воплей. Будущий герой перехватил волчицу за запястья и потащил на улицу, где перед входом был фонтан. Может, холодная вода приведет ее в себя. «…» На руках красовались полосы от звериных когтей, которые хаотично пересекали вены и предплечья парня. Кацуки шёл впереди, убрав руки в карманы штанов, позади него, держась за край футболки шла рыжая. Волосы были сырыми и неприятно липли к лицу. Футболка мокрая и холодная ещё плотнее облепила стройную фигурку Ооками. Рыжий хвост был прижат к бедрам, а уши опущены и чуть отведены в сторону. Голубые глаза были также опущены вниз. Девушка жевала и без того травмированные губы и что-то тихо бормотала. Ей было стыдно. Она не справилась с собственными эмоциями и наворотила дел. Царапины, которые изрезали руки юного героя, были красны и начинали воспаляться. На её собственном теле они затянулись в тот же момент как появились, оставив после себя белые полосы, которые вскоре и вовсе исчезнут. Кацуки молчал и это больше всего напрягало и пугало. Их отношения и без того запутаны, непонятны и в них слишком много недосказанности. А сейчас, казалось все готово рухнуть. Те небольшие, хрупкие опоры, которые они возвели за месяцы общения, начинали ходить ходуном. За поворотом уже виднелся дом блондина, а они так и не сказали друг другу ни слова. Пожалуй, это было в его характере, он не умел объяснять свои чувства без криков и оров, но мог сделать это и тихо, всего лишь действиями. Импульсивными, порой грубыми, но не лишенными какой-то изюминки, нежности, присущей только ему. У Кацуки вообще было извращенное понятие об отношениях с рыжей, впрочем, он недалеко ушёл от неё самой. Остаток пути они прошли держась за руки. Они молча пришли, молча переоделись, молча поели под трещание Мицуки. Женщина сначала пыталась выяснить у детей что и как, но получив односложные ответы, быстро потеряла интерес, переключаясь на мужа.***
Не заговорили они и вечером. Кацуки сидел за компьютером читая какую-то статью, а переодевшаяся в сухую одежду парня волчица сидела на кровати, не двигаясь и не моргая. Широ концентрировалась на эмоциях, стараясь понять, где её собственные, а где его. Кроме безразличия она не ощутила ничего. Кацуки был спокоен, но мышцы спины и он сам были напряжены. — Я тебя раздражаю? — Широ было сложно сказать эти слова, она вообще часто испытывала сложности в общении. Все-таки, изоляция в детстве и бешенство не прошли бесследно. Иногда, она не знала как себя вести, а острый язык и подавно не знал, когда должен остаться за зубами. Оборотень встала с кровати и подошла к хозяину комнаты. Кацуки флегматично повернулся к урагану, который успел перевернуть его жизнь меньше чем за год. — Ха, спрашиваешь, раздражаешь ли ты меня? — красные глаза парня опасно сверкнули, а губы скривились в усмешке. — Да, я задолбался уже не понимать что в твоей голове не так, то блять вьешься рядом, то съебываешь в закат и говоришь как тебя все заебали и чтобы от тебя отстали. Меня задолбал твой брат, который появляется из ниоткуда и с бешеными глазами орёт, чтобы я укрыл тебя от какого-то левого хера. А потом ты как ни в чем не бывало снова дразнишь и вся такая виноватая стоишь передо мной. Спрашиваешь раздражаешь ли ты меня?! Бакуго встал со стула, готовый продолжить тираду о том, как он устал от этой рыжей зверосемейки, но ком в горле заставил прикусить язык. В полумраке комнаты, он увидел все, что до этого было скрыто. Худая, но уже не такая волчица стояла понурив голову. Волосы были распущены и ниспадали вдоль тела, будто одеяло, укрывали хозяйку от всех гадостей, что он говорил. Глаза были полны грусти, одиночества и страха, который плескался где-то в глубине, он это ощутил сам. Природу этого страха он не понимал, да и не пытался. — Ты меня чертовски бесишь, — блондин фыркнул, и ощутил как внутри него что-то сжалось, но это было только отголоском боли. Которую сейчас испытывала Широ. — Но знаешь, ты также чертовски и привлекаешь, рыжая. — Парень притянул к себе подавленное недоразумение, как про себя он окрестили Ооками. Тонкие пальчики вцепилась в футболку, сминая ткань. Кацуки словно нырнул в омут беспокойства, боли и страха. Девушку затрясло, она не рыдала, не издавала никаких звуков. Просто вцепилась в футболку, как пару часов до этого вцепилась в его руку, уткнулась носом в шею и прерывисто дышала. А блондин растерялся на секунду, не зная что делать и что он такого сказал. Он понимал, что спектр эмоций был такой же как в тц, когда волчица встретилась с тем человеком, но он не понимал одного. Что такого произошло, что и как смогло напугать эту бойкую, независимую и бесстрашную девушку. — Мне страшно, Кацуки — сейчас, перед ним она оголила душу, она хотела этого. Слишком трудно держать все в себе и только в редкие моменты сбрасывать этот камень на хрупкие плечи Момо. А с Бакуго было легче. Она доверяла ему, больше, чем себе. Пусть их отношения, если это можно так назвать, только начались, но начинать их с непонимания плохая идея. Блондин вздохнул, приобняв рыжую за плечи и прижимая её к себе сильнее. Ощущения всепоглощающего страха отступило и теперь Бакуго ощущал одиночество, которое гложило волчицу. — Всё будет хорошо — Он не был мастером утешений. Да что говорить, у него и такая ситуация впервые. Бывшая не выкидывала ничего такого, они просто лаялись и расходились, а тут вообще не об этом. Одноклассница все ещё стояла, вцепившись в него, но в какой-то момент ноги дрогнули. Кацуки успел подхватить разбитую Фурию под бедра, удерживая. Парень сел в кресло, разместив девушку на коленях. Внутри снова разгорелся огонь страха. — Ну что такого страшного могло с тобой произойти, а? Увидела мышь и испугалась? И тут её прорвало. Синие глаза распахнулись в ужасе, глаза покраснели, а по щекам потекли дорожки слез. Он никогда ещё так не жалел, что не умел подбирать слова. Терпение начинало подходить к концу. Он и так слишком долго строил из себя психолога, заткнув свои характер и гордость подальше в себя. Как успокоить бестию он не знал и мыслей тоже не было. Он просто терпел её припадок. Девушка задыхалась в рыданиях, цепляла пальцами кожу под футболкой и сжимала, оставляя синяки. — Он обещал что убьет вас — тебя, Момо и Кей. — рыжая всхлипнула, сжавшись в руках. Кацуки ощутил как под собственными пальцами напрягся выпирающий позвоночник волчицы, а хвост неприятно хлестал по ногам. Волна чужого гнева захлестнула его сознание. — Он сказал, что это сделаю я, что собственными клыками разорву вам глотки. Он сказал, что одно моё неправильное действие и я снова утрачу рассудок. Я не хочу Кацуки, не хочу снова стать зверем. — Гнев начал отступать перед новой волной страха. Но теперь злость и проснувшееся чувство собственничества накрыли Бакуго, а вместе с тем и Широ, которая сделалась по размерам ещё меньше и прильнула к нему, замирая. — Кто? — Тот ублюдок из лиги злодеев. Шигараки.- Прорычала девушка. Эмоции Кацуки захлестнули рыжую, поэтому истерика остановилась, а гнев смешался со страхом и теперь она только шумно дышала, сдерживая порывы гнева. Позвоночник и ребра ломило, казалось, что зверь вырывается в попытке защитить себя и окружающих. В планы подрывателя не входило, что в его комнате мог оказать лисоволк, который разнес бы все к чёртовой бабушке. В голове всплыли слова Шики. " Между вами особая связь, которую сложно объяснить и понять. Вы можете чувствовать и влиять друг на друга. Пожалуйста, не забывай об этом.» Кацуки вообще не особо вдавался в слова, которые ему говорил лис, но общую суть запомнил. Тёплые руки крепко сжали напряжённое тело, а боль в губе отрезвила рассудок окончательно, оставив только неприятный осадок. Волчица ткнулась в шею, пачкая кровью кожу. — Я не хочу быть угрозой для всех. — она набрала в грудь воздуха. — опасной для тебя. Кацуки фыркнул, ему это определённо льстило. — Ты мне не станешь угрозой- Парень хмыкнул, пусть, он считал ее равной, но он все равно сильнее. — Но если ты станешь опасной для окружающих… — Бакуго прикрыл глаза, обдумываю что-то секунду. — Я сумею тебя остановить. Обещаю. Широ прижалась, уткнувшись в плечо. Её страх наконец-то поняли и теперь, она могла довериться если не полностью, то большей частью. Сейчас у нее появился шанс на то, что пережитый кошмар больше никогда не повторится. И неважно, что она не сказала все, общая картина была и так ясна.