Ловцы созвездий

Ноэль медленно и неуверенно поднялся на ноги, борясь с дремотой и болью в мышцах. Встать в полный рост не позволил низкий потолок темницы. Это мрачное тесное помещение больше походила на чью-то нору, чем на камеру. Пол на ощупь был каменным, вместо стен — нагромождения холодных булыжников, с потолка периодически осыпалась земля. Кислорода едва хватало на то, чтобы поддерживать себя в сознании. Было зябко, и тонкие обноски Ноэля нисколько его не согревали. Юноша изнемогал от усталости, хотя последние сутки провёл без сознания. Он вновь опустился на пол, поджав колени к груди, и попытался вспомнить события последних дней. В памяти зияла брешь, воспоминания о собственном похищении ускользали, и Ноэль понятия не имел, где сейчас находится. Однако всё, что предшествовало нынешнему дню, ясно стояло перед его глазами. Бледное лицо узника исказилось в гримасе. От болезненных воспоминаний к горлу подступил комок, в глазах зарябило, а щёки начали гореть от стыда, обиды и гнева. «Лгал мне с самого начала! Больной сукин сын…» — шипел парень сквозь зубы. Он сдерживал слёзы, хотя стыдиться в пустой камере было некого. От такого наплыва чувств в груди на мгновение стало теплее, будто меха раздули гаснущие угли. Но вспышка ярости быстро погасла, оставив после себя горькое чувство беспомощности. Ноэль съёжился сильнее, словно боясь занять слишком много места. Порыв отчаяния длился недолго, и парень стал постепенно успокаиваться. Он давно приучил себя пресекать любые признаки хандры, и уже начал было стыдиться своей минутной слабости. «Возьми себя в руки! Не всё так плохо. Ты ведь жив…» — шептал юноша охрипшим голосом. Он говорил вслух, чтобы нарушить давящую тишину. Прогоняя мысли о всевозможных ужасах, которые могут произойти дальше, Ноэль стал искать выход из сложившейся ситуации. «Судя по всему, я внутри Порта. — размышлял он. — Я был в отключке максимум пару дней. От острова до ближайшего куска суши две недели морем. Меня не успели бы увезти куда-то еще. Да, всё верно, я во внутренней части города». Юноша снова попытался встать на ноги, кое-как размял затёкшие конечности и, согнувшись почти вдвое, побрёл вдоль узкой камеры, опираясь рукой о стену. Единственным источником света и воздуха было небольшое отверстие в стене, расположенное почти у самого пола и в высоту едва доходившее до метра. Не дверной проём, а скорее дупло: округлое и неровное, словно из стены вытащили большой камень, а в возникшую брешь вставили два толстых железных бруса, стоящих вертикально, преграждая путь. По ту сторону ничего не было видно — слишком темно. «И кто в такой проход втиснется? Такое чувство, будто здесь погреб, а не тюрьма. Выход будто не для людей создавали. Разве что для карликов, — Ноэль тут же покрылся гусиной кожей, — или для детей». Он постарался отогнать тревожную мысль, опустился на колени и, ложась на живот, стал протягивать руку между брусьями. Пытаться пролезть между ними было бесполезно, слишком узкий проход, но можно было нащупать, что находится по ту сторону. Ноэль протискивал руку всё дальше в проём и ладонь его коснулась холодного каменного пола. Ноэль пока не понял, как это знание может помочь, но долго размышлять ему и не пришлось. Чья-то тяжелая ступня с силой опустилась на протянутую руку. Из лёгких вырвался крик, не столько от боли, сколько от испуга. Ноэль отдёрнул руку и торопливо отполз вглубь темницы. За решеткой послышался чей-то тихий хриплый смех. Затем раздался скрип и брусья стали подниматься, будто клыки в открывающейся пасти. — С пробуждением, красавица. Ты как раз вовремя, — послышался сиплый мужской голос. — А я уж собирался тебя будить. Тебе бы это не понравилось. — мужчина снова глухо и тихо рассмеялся. — Что я зде — — Вылезай. И побыстрее, — голос прозвучал жестче. — Не заставляй меня лезть за тобой. Ноэль был так напуган, что молча повиновался. Он на четвереньках выполз из камеры через открывшийся проход. Не успев встать с колен, парень повалился на пол под тяжестью чужого тела. Обладатель сиплого голоса, тюремщик, наступил ногой на голову своего пленника и связал за спиной его руки мотком толстой веревки. Парень не нашёл сил сопротивляться. Спустя несколько секунд, хватка ослабла и Ноэль смог оторвать лицо от пола. Тюремщик грубо поднял его на ноги и толкнул перед собой. — Шагай молча. — просипел мужчина. Ноэль шёл впереди и не мог увидеть лица тюремщика. Тело и без того ныло, а со связанными за спиной руками хотелось лезть на стену. Они шли медленно, словно на ощупь. Постепенно глаза юноши привыкли к темноте и стали различать окружение. Тюремщик направлял его вдоль узкого коридора. В стенах по обе стороны виднелись такие же округлые проёмы с металлическими брусьями. Рядом с каждой камерой располагался рычаг, который, по видимому, и раздвигал решётки. «В тот день в его комнате я думал, что умираю. Почему тогда я здесь? Ясно только, что я всё ещё в Порту. Всегда казалось, что это всё россказни — про тайные ходы, подземные темницы и всё такое. А оно вон как, оказывается… Не город, а муравейник». Мысль юноши прервалась, когда он проходил мимо одной из камер. Оттуда шёл едва уловимый звук — всхлипы, высокие и приглушенные. По коже Ноэля пробежал мороз, внутри что-то сжалось, и страх, который он старался отогнать, затмил сознание. Плакал ребёнок. Ноэль запнулся и на мгновение остановился. Тут же в спину ему кольнуло что-то холодное и острое. — Не испытывай моё терпение, красавица. Шевели ногами. — узник с трудом, но повиновался. Тюремщик, как ни странно, был настроен на разговор: — Здесь в камерах народ разный. И ты правильно подумал: детей здесь тоже достаточно. Большинство гораздо младше тебя. — парень услышал веселые нотки в хриплом низком голосе. — Правда, сейчас камеры полупустые. В этом коридоре вас совсем немного, поэтому я удостоил тебя личным эскортом. Не знаю, куда конкретно вас всех отправляют, но на вашем месте оказаться бы не хотел. — мужчина глухо и прерывисто рассмеялся. В конце коридора показалась узкая металлическая дверь. Тюремщик протянул кулак над головой Ноэля и трижды постучал. «По крайней мере ясно, что он высокий — подумал парень. — А лицо так и не показывает». Ржавые петли заскрипели и дверь медленно открылась. Перед ними появился рослый длиннорукий мужчина в тёмной кожаной броне с высоким воротом, прикрывающим нижнюю часть лица. Быстрым взглядом он оценил прибывших, что-то буркнул в воротник и отошёл от двери, позволяя гостям войти. Тюремщик кивнул охраннику и легонько кольнул Ноэля под лопатку, приказывая идти. Они оказались в просторной тёмной комнате, где пахло по́том и сыростью. На каменных стенах тускло горели факелы. В центре комнаты толпились люди. От них-то и шёл скверный запах. Ноэль разглядел среди них стариков и молодых, мужчин и женщин. В этот раз он не удивился, увидев детей. У всех были связаны руки, как у Ноэля, а кого-то даже наградили кляпом во рту. Каждый был одет в тонкие светлые одежды без рукавов и с широким вырезом вокруг шеи. Ноэль носил такие же тряпки. «Чтобы тело было легче разглядывать» — догадался он. Толпа стояла молча, опустив головы. Вдоль стен стояли мужчины в кожаной броне и поднятыми воротниками. Надзиратели, вроде того, что встретил их у двери. Некоторые из них были вооружены короткими дубинами, другие — такими же короткими топорами. Надзиратели не шевелились и не разговаривали, но глаза их внимательно следили за пленными. — Здесь я тебя оставлю, красавица. — прервал тишину тюремщик. — Дождись своей очереди и веди себя хорошо. — мужчина подтолкнул Ноэля вперёд, в центр комнаты, и бесшумно ушёл, скрипнув напоследок тяжёлой дверью. Юноша уже понял, где оказался. Он медленно шагнул в сторону будущих рабов. Толпа молча приняла его.