...Мечты…
— Она хочет сдать воспоминания, сэр, — аврор Грей с сомнением оглядела авроров вокруг. — Несмотря на то, что воспоминания могут быть искажены или подделаны, они всё ещё нанесут вред репутации мадам Лэйн. Сейчас невыразимцы накладывают на Кестрель диагностические чары. Они смогут сказать, чьё магическое ядро нанесло ей эти раны. — Только вопрос времени до того, как подтвердится, что это сделала её мать, — мрачно прокомментировал аврор Сандерс. — Нет никакого смысла называть её мадам Лэйн, если она ответственна за состояние девушки. Репутация Визенгамота теперь под вопросом… как и их предыдущие решения. И не важно, была ли девушка замешана, в чём не должна была. — Но это то, чего и добивается Кустос! — яростно воскликнул другой аврор. — Это его план! Он играет с нами всеми! — Даже если это так, у нас есть все улики, — прошипела в ответ Грей. — Кустос — ищейка, — она устроила руки на бёдрах и оглядела авроров. — Он в прямом смысле вынюхивает виноватых и идёт по следу, пока не найдёт, что за дерьмо воняет, — тишина повисла после её экспрессивных слов, но все знали, что это была правда. — Он — эмпат, чувствующий себя обязанным раскрывать виновных. Проливать свет на их преступления, — Кингсли хмыкнул и взглянул на свою команду. Они были уставшими. Все. Стоило бы отдохнуть, но, когда речь шла о делах, где счёт идёт на минуты, об этом не стоило даже думать. — Почему мне кажется, что Кустос делает это только ради собственной выгоды? — Он создаёт хаос. — Но зачем? — Я бы сказал, что он пытается выбить почву из-под ног коррумпированных чиновников у власти. — Но почему он не делает это как обычно? Не убивает их по одному? Он вообще никого не убивает. Теперь он заставляет людей самих рассказывать свои истории. — Кустос — типичный психопат. Он… — А это так? — перебил Джонсон. — Психопаты не испытывают эмоции, они только притворяются, чтобы влиться в социум. Очевидно, что Кустос испытывает эмоции. — Ему приходится! — яростно возразил Сандерс. — Он же чёртов эмпат, ради Мерлина! — он взглянул на Кингсли. — У нас типичный психопат в тюрьме, — повторил он. — Психопат, проклятый даром эмпатии. Его планы точны, и в них проработана каждая деталь — он высокоорганизованный психопат. Мы, Министерство, оказались в этой ситуации сейчас, потому что он спланировал это. Авроры задумались. Кингсли потёр переносицу и вздохнул. Визенгамот объявил отсрочку после неожиданного появления Кестрель. Потребуется много часов, а может, и дней, чтобы разобраться в ситуации с заточением дочери Лэйн. Сейчас было не время давить на Визенгамот и требовать продолжения суда над Кустосом. Кингсли молчал. С тех пор, как Кестрель появилась в зале суда, он и его люди перестали называть Кустоса его настоящим именем. Поттер. Гарри Поттер. Теперь он был для них только Кустосом, словно бы личность серийного убийцы полностью поглотила парня по имени Гарри Поттер. Кингсли чувствовал себя виноватым перед Лили и Джеймсом. Их сын запятнал фамилию. — Мы отправляем команду для задержания Северуса Снейпа, — устало произнесла аврор Грей. — В месте заключения Кестрель мы нашли нелегальную лабораторию зельевара, нужно проверить, есть ли там физические следы пребывания Снейпа. Отпечатки, волосы, что угодно материальное. — О, мы найдём доказательства, — Сандерс запустил пальцы в волосы. — Кустос позаботился о том, чтобы всё отлично совпало. — Очевидно, он пытается показать нам что-то, — резко ответила Грей. — Возможно, нам стоит держать глаза открытыми и выяснить, что от нас скрывают, вместо того, чтобы соревноваться с Кустосом, кто дальше мочится. Кингсли отвернулся от своей команды и взглянул на дверь в камеру Поттера. Кестрель рассказала, что не только её родители использовали экстремальные способы обучения тёмной магии. Она призналась и в собственных преступлениях. Кестрель Лэйн была сильной ведьмой, которая занималась сбором запрещённых ингредиентов для зелий, варка которых была прямой дорогой в Азкабан. И несмотря на то, что Кестрель Лэйн и Северус Снейп вряд ли когда-либо общались, она уверенно указала на него, как на мастера, который готовил их. Для неизвестного Тёмного Лорда. Кингсли покачал головой и ощутил, как к горлу подступил комок. Добавляло хаоса то, что оба Кэрроу пропали. Как и Лестрейнджи, Малфои и супруги Гринграсс — все, кого хотели допросить в связи с делом Мэри-Бэт. Беллатрикс Лестрейндж и без того была разыскиваемой преступницей, и новость, что она тоже со всем этим связана, стала для Кингсли последней каплей. — Сэр, куда вы идёте? — спросил Сандерс, когда Кингсли двинулся прочь. — Поговорить с Поттером. Наедине. Проигнорировав устремлённые на него взгляды, Кингсли вошёл в камеру, поморщившись от яркого света. По решению Визенгамота, в комнате оставили дементоров, но заперли их под самым потолком. Их присутствия было достаточно, чтобы подавить Поттера, или так предполагалось. Никто точно не знал, насколько Кустос могущественен. Поттер сидел на полу своей клетки, прислонившись к стеклянной стене и спокойно наблюдая за приближением Кингсли. Он казался фарфоровой куклой, окутанной какой-то особой тёмной аурой. От ледяной беспристрастности его лица бежали по спине мурашки. Холодные зелёные глаза наблюдали за Кингсли, и в них нельзя было прочитать ни тени эмоций. Иронично, что эмпат был настолько равнодушен. — Прошу прощения, — мягко начал Кингсли, но внутри что-то сжалось, когда он это произнёс. Это должно было быть сказано. Это висело на нём тяжким грузом. — О Сириусе. Мы все потеряли его сегодня, но я знаю, что он много значил для тебя. Поттер продолжил смотреть. — Недавно подтвердилось, что авроры Карсон и Франклин были пациентами доктора Клиффа, — Кингсли взглянул на свои ладони, перед тем как сцепить руки за спиной. Он остановился в нескольких дюймах от клетки Поттера и заставил себя смотреть на него. — Мы оба знаем, что Клифф умел играть на чувстве собственной важности своих пациентов и заставлять их смотреть на остальных, словно они все… — Словно они все овцы? Углеродные копии одного и того же человека, просто занимающие лишнее место? — спросил Поттер тихо. Лицо его по-прежнему было пугающе безучастным. — Многие люди думают так о других. Мы очень похожи на животных в том, что полагаем, что должны выжить и расцвести лишь мы сами. Другие, особенно те, кто нам безразличен, интересуют нас в последнюю очередь. Клифф лишь усиливал это побуждение и делал его доминирующим. Кингсли уставился на него, заворожённый манерой речи и точностью донесения мыслей. — Он заставляет убийц чувствовать это. Что все, кроме них, не заслуживают места в этом мире, — Кингсли облизнул сухие губы, представив жену. Вспомнив, что свет её угас. — Но что насчёт тех, кого он заставлял покончить с собой? Почему они делали это? Поттер тихо вздохнул. — Они — ошибки. По лицу Кингсли разлился жар, и он сжал ладони в кулаки при этих словах. Его жена не была ошибкой, даже если Клифф и заставил её так думать. — Они — его ошибки, — мягко уточнил Поттер. — Я уверен, что он пытался сделать убийц из всех своих пациентов, заставить их видеть других так же, как он видел он сам. Мусор. Животные. Он сделал своей жизненной целью уничтожить так много людей, как это возможно. Тем не менее некоторые были слишком сильны для его влияния. Подозревая, к чему идёт дело, Кингсли прижал кулак к губам и покачал головой. — Не надо. Поттер слабо улыбнулся. — В вашей жене было слишком много любви к человечеству, это редкость. Клифф не смог уничтожить её доброту и создать убийцу, поэтому он заставил её ненавидеть себя. Для вашей жены убить себя было проще, чем убивать других, — Поттер приподнял брови. — Признак неиспорченного человека. Кингсли резко отвернулся и моргнул. В его глазах застыли слёзы. Его лицо исказилось от горя, и он позволил себе момент слабости. Это действительно было о Ребекке. Именно о ней. Она была милой и доброй. Она никогда бы не причинила никому вреда, сколько бы тьмы не внедрил в неё Клифф. Поттер дал ему достаточно времени, чтобы справиться с собой, прежде чем спросил: — Ты чувствуешь вину из-за смерти Сириуса. Почему? Кингсли смахнул слёзы и собрался. — Карсон и Франклин занимались в основном полевой работой. Авроры, наблюдавшие за тобой, были всего лишь стажёрами, новичками в отделе, занимающимся Кустосом. Мне нужна была вся возможная помощь, чтобы выследить Уэллс, поэтому я позволил новичкам охранять тебя. Но хаос, воцарившийся из-за смерти Сириуса, отвлёк их, и они покинули пост. Я рассчитывал, что они справятся с задачей. — Те двое бы выследили Сириуса вне зависимости от того, кем бы они были, где бы они были, и какую бы профессию они выбрали. Они сделали это, чтобы зацепить меня. Ты бы ничего не сделал для того, чтобы предотвратить его смерть, — голос Поттера звучал устало, словно бы он не хотел говорить о смерти Сириуса. Кинсли повернулся к нему, разум его уже был так же остёр, как и обычно. — Ты такой же, как Клифф? Его вопрос был размытым, но Кингсли знал, что Кустос достаточно умён, чтобы понять смысл. Он смотрел, как тот обдумывает ответ. Лицо Поттера по-прежнему оставалось невыразительным. — Я полагал, что я его полная противоположность, — только и ответил Поттер. — Ты помогаешь другим, — не согласился Кингсли. — Только для собственного удовольствия, — Поттер неторопливо сел прямее и обнял рукой колено. — Когда можешь ощущать, насколько испорчен этот мир, аврор Шеклболт, начинаешь смотреть на вещи иначе. Постепенно устаёшь видеть, как те, кто запятнан, охотятся на невиновных. — Как ты это проделал? — спросил Кингсли. — Ты почувствовал проблески зла и наблюдал издалека до тех пор, пока не получил доказательства? Так ты разобрался с мадам Лэйн? Впервые с момента прихода Кингсли, Поттер продемонстрировал эмоцию. Это было веселье. — Я здесь только с одной целью, и чтобы выжить, мне нужно было предвидеть результаты моей поимки. Оказалось удобно обвинить мадам Лэйн, просто потому, что это приостановит дело. Ты бы удивился, узнав, сколько членов Визенгамота испорчены и что-то скрывают. Признание Поттера заставило Кингсли занервничать. У власти ещё оставались такие, как Лэйн. — Ты наделён могущественным даром, — признал Кингсли, пока мозги его лихорадочно обрабатывали информацию. Кем бы он стал, если бы был таким же, как Поттер? Он не мог представить себя на его месте, как не мог сказать и насколько быстро его бы свело это с ума. — Возможно, — Поттер побарабанил пальцами по колену и задумчиво взглянул на Кингсли. — Вы нашли Гиббона? — Имелось в виду, нашли ли мы его вовремя? — приподнял бровь Кингсли. — Да, он жив, но сейчас на лечении. Он был в плохом состоянии, когда мы обнаружили его в доме Кэрроу, но я полагаю, что ты и так об этом знаешь, — он покачал головой, увидев, что выражение лица Поттера по-прежнему каменное. — Ты дал нам неплохую историю. Он — преступник, служащий Тёмному Лорду, но он провалил задание по нахождению артефакта для Люциуса Малфоя, человека, у которого будто бы много незаконных вещиц и тёмных артефактов. — Будто бы. — Да, — Кингсли скрестил руки на груди. — Нам нужен ордер для обыска поместья. Губы Поттера дрогнули. — Всегда следуешь по закону. — Не могу сказать о тебе того же, Поттер. Они глядели друг на друга в молчании, а потом Поттер лениво поднялся на ноги и слегка потянулся, напомнив собой большого нетерпеливого кота. Он сделал несколько плавных шагов вперёд и подошёл к Кингсли, стоящему у края клетки. Скорее всего, Поттер не спал, и всё же он выглядел бодрым и более чем способным дёргать за ниточки. Кингсли знал, что его авроры шли по верному следу, когда дело доходило до загадок Кустоса. Тот хотел, чтобы они делали именно это. Спланировал это. — На предплечье Гиббона тоже оказалась метка, такая же, как и у Мэри-Бэт Уэллс и Кестрель Лэйн. Все они знали, что служат Тёмному Лорду, но только Кестрель смогла назвать имя Волдеморт. — Кингсли внимательно взглянул Поттеру в лицо. — Фамилии Снейп, Блэк, Лестрейндж, Кэрроу, Малфой и даже Гринграсс всплывают в связи с Тёмным Лордом. Я ожидаю, что мы узнаем ещё больше. — Некоторые очень известные имена, — усмехнулся Поттер. — Кестрель не будет оправдана, так же как Уэллс и Гиббон. Они все признались в преступлениях, за которые положено заключение, — он раздражённо выдохнул. — Ты взял на себя всю работу по тому, чтобы заставить их сознаться, и, в случае Кестрель, ещё и спас её. Почему она пошла нам навстречу, если знала, что её ждёт? Поттер отвёл взгляд от Кингсли и начал медленно мерить шагами клетку. — Вы когда-нибудь испытывали ослепительное желание отомстить? Кингсли мельком подумал о докторе Клиффе. Если бы Кустос не убил его, смог бы Кингсли пойти на отчаянные меры, чтобы тот получил своё? — Я не могу сказать, что чувствовал что-то настолько сильное, во всяком случае, лично. Моя работа в том, чтобы совершать месть в соответствии с нормами закона. Это заставило Поттера хмыкнуть. Он остановился, повернувшись к Кингсли спиной. — В случае Кестрель, она предпочтёт сгнить в Азкабане, если её мать будет сидеть в камере по-соседству. В случае Уэллс и Гиббона, их заставил говорить страх. Их положение было ненадёжным. Они знали, что тот самый Лорд, которому они поклялись в верности, убьёт их без малейшего сомнения. Но они достаточно глупы, чтобы думать, что Министерство защитит их. — Мы их защищаем. — Недостаточно хорошо. Настало время задать этот вопрос. Кингсли слишком долго его избегал. — Значит, это всё именно для этого? Чтобы раскрыть Тёмного Лорда среди нас? Поттер просто моргнул. — Кто он? — Я полагаю, что ответ тебе уже известен. Кингсли затряс головой, просто потому что не мог признать это и не хотел в это верить. — Не может быть, — он прижал ладонь к губам, подумав о Министре. — Не может быть. — Может, и есть, — Поттер хлопнул в ладоши. — К сожалению, он вырос и въелся в британское общество настолько сильно, что корни его влияния лежат в самом сердце Магической Британии. Если срубить это дерево, оно лишь вырастет снова. Он планировал это десятилетиями. Его не остановить. — И что ты предлагаешь? Дверь открылась, и аврор Грей заглянула внутрь. Она взглянула вначале на Поттера, а потом на Кингсли. — Мы получили ордер на обыск поместья Малфоев, сэр. Кингсли кивнул ей и повернулся обратно к Поттеру. Он заметил, что Грей рассматривает спину Поттера со странным выражением лица. Она быстро взглянула на Кингсли, перед тем как снова перевести взгляд на Поттера. И Кингсли знал этот взгляд. В нём читался упрямый вызов. — Поттер. Тот продолжал стоять к ним спиной, но наклонил голову. — Спасибо, — искренне и уверенно произнесла Грей, — за спасение моего сына. Не сказав больше ни слова, она вышла. Кингсли смотрел, как она уходит, чувствуя те же слова на кончике своего языка. За спасение моей жены. Он смог сдержать их, впрочем, но знал, что Поттер может почувствовать, что он согласен с Грей, ощутить его острое чувство благодарности. Сейчас это было всё, что он мог предложить Поттеру. Это ничего не меняло. Они всё ещё были по разные стороны закона. — Кингсли. Он замер, удивлённый. Кустос повернулся к нему лицом и смотрел на него так, словно бы видел насквозь. — Я дал тебе достаточно улик, чтобы обнаружить пропавших магглорожденных. Не разочаруй меня. Невыразимцы изучали улики, но Кингсли знал, что ему нужно будет взглянуть на них ещё раз вместе с аврорами. Он кивнул, заверяя Поттера, что не допустит провисов в этом деле. Очевидно, эти дети значили что-то для Поттера. Как минимум, он демонстрировал достаточно эмпатии и заботы о невинных жизнях. Когда Кингсли отвернулся от Кустоса, чтобы выйти, тот остановил его снова. — Ты спрашивал меня, что тебе делать, — тон Поттера был мягким, но в нём читались нотки мрачного веселья. — Беги.…И тьма…
Он был тёмным, соблазнительным, и, более того, могущественным. Когда-то Барти думал, что эти слова описывают Тома Риддла, Тёмного Лорда Волдеморта. Никто не мог сравниться с этим невероятно могущественным волшебником. Но потом, когда он услышал о Кустосе, объект его одержимости переменился. Гарри Джеймс Поттер, тёмный спаситель Магического Мира. Такой прекрасный и полностью недостижимый образчик. Тёмный Лорд запустил в него когти, помечая его воображаемым клеймом, словно собственность. Это делало Кустоса лишь восхитительнее в глазах Барти. — Тебе потребовалось довольно много времени, Барти. — Я вытащил тебя, разве нет? — надулся он. — Или, вернее, мой отец, — он хлопнул отца по плечу, заставив мужчину под Империо неловко запнуться. — Я никогда не недооценивал моего старика. У него есть очень полезные связи. Барти с восхищением взглянул на Поттера. Густые тёмные ресницы прикрывали прекрасные, но дерзкие зелёные глаза, и были просто невероятны. М-м... Более того, это стройное атлетически сложенное тело, которое легко заставляло зрителей полагать Поттера хрупким, но на самом деле было невероятно сильным и смертоносным. Он восхищался Кустосом, и ничего не хотел больше, чем позволить ему завалить себя. Он бы отдал всё, чтобы оказаться под ним, чтобы задыхаться, когда Поттер возьмёт его сзади… — Барти, — мурлыкнул Поттер, загнав Крауча-Старшего в стеклянную клетку. — В тебе столько похоти, — он вкрадчиво усмехнулся. — Возможно, когда ты вытащишь меня отсюда, я смогу исполнить твоё желание. — Тёмный Лорд отрежет мне член и заставит проглотить его, если это случится, — Барти подошёл к клетке и достал фляжку. — Мерлин, но может, это того стоит? Если я смогу получить то, что принадлежит Тёмному Лорду, хотя бы на несколько часов, любое наказание будет того стоить. Особенно, если это касается тебя. — Я ему не принадлежу. — М-м, возможно, именно в этом и дело. Взгляд его скользнул выше, туда, где дементоры бились о сдерживающий их барьер. Слава Мерлину за него. Барти не любил этих пидарасов. Он уже чувствовал себя тускло и безжизненно. Выйдя из ступора, он сорвал с головы Поттера несколько волосков и бросил их в бурлящее зелье. Потом он взял несколько волосков с головы своего отца и добавил во второе. Отдав флакон Поттеру, Барти взглянул, как тот осторожно понюхал зелье, словно проверял его качество, перед тем как сделать глоток. Изменившись, он принялся раздеваться. Глупо, подумал Барти, когда Поттер стянул штаны и футболку. Тот должен был порадовать его стриптизом до того, как принял зелье. Это могло бы быть потрясающим зрелищем, но вместо этого Барти вынужден был лицезреть обвисшую кожу. Погоревав пару секунд, Барти понял, что в его руках оборотное зелье с волосом Поттера и радостно отскочил прочь. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы это я изображал тебя? — невинно спросил он, представляя, что мог бы сделать с телом Поттера и его руками. — Мне кажется, я буду более убедителен в роли Кустоса, чем мой отец. — Это не для того, чтобы убедить кого-то. Это для того, чтобы выбраться отсюда. Обоим, — обнажённый Поттер, превратившийся в Крауча-старшего, забрал оборотное зелье и влил его в горло старшего Крауча. — Когда Тёмный Лорд призовёт тебя, предлагаю не отвечать. Ты единственный оставшийся член Внутреннего Круга… — Кроме Северуса, — пропел Барти, магией раздевая отца. Он вздрогнул. Всего двое. — У тебя к нему особый подход, просто потому что ты хотел, чтобы он начал гнить в Азкабане как можно быстрее. Не могу сказать, что обвиняю тебя, — он смотрел, как меняется тело его отца. — Тем не менее я отзовусь на призыв Лорда. Я всё ещё верен ему. Правда, это самое весёлое, что я делаю в жизни. Круче, чем развлекаться с магглами. Он заработал пристальный взгляд от Поттера и поморщился, так на него смотрели в детстве. — Я удивлён, что он не призвал тебя до сих пор. — О, он собирает остальных с самого суда. К сожалению, я никогда не был для него в первых рядах, — его драматичный вздох превратился в восхищённый, когда тело его отца закончило превращение. — Будь уверен, Тёмный Лорд уже у тебя на хвосте. Скорее всего он наступает тебе на пятки. — Именно поэтому нам надо поторопиться, — Поттер расправил на себе одежду, пока Барти скорбно одевал своего отца. — Может быть, сейчас я его и опережаю, но это изменится, если я отсюда не выберусь. Они прошли через комнату, приводя себя в порядок. Группа членов Визенгамота, все под мощным Империусом Барти, стояла неподалёку, глядя на них пустыми глазами. Барти, в своём собственном облике, взял Поттера за плечо и повёл к дверям. Было довольно просто вывести кого-то из Министерства, особенно, когда ты готов накладывать Непростительные направо и налево. У дверей, впрочем, их встретило двое авроров, вскинув палочки. Но до того, как Барти успел напасть, на его предплечье легла ладонь, заставляя его опустить руку с палочкой. Он скосил взгляд на Поттера и увидел, как тот внимательно смотрит на авроров. Они должны были знать, что это Кустос, они бы никогда не подняли палочки на настоящего Барти Крауча-старшего. После долгого обмена взглядами, оба аврора опустили палочки и отошли в сторону. Поттер коротко кивнул им и повёл заколдованных волшебников через коридоры Департамента Магического Правопорядка. Его движения отличались от движений Крауча-старшего, в них чувствовалась текучая грация и кошачья гибкость, противоположная резким движениям крайне самоуверенного человека. — Эмпатия? — спросил Барти. — Ты… — Нет, — Поттер приподнял шляпу перед идущими волшебниками, очень похоже на то, как сделал бы это Крауч-старший. — Они сделали это по своей воле. Конечно же, Барти не был единственным волшебником, который симпатизировал Кустосу. Он знал, что были и другие, но полагал, что авроры готовы лечь костьми, чтобы уничтожить или удержать Поттера. Но у каждого была своя жизненная история, не так ли? Предсказывать чужие действия, основываясь на стереотипах, было бы ошибкой. Барти отправил других членов Визенгамота идти своей дорогой, когда они добрались до лифта. — Ты мазохист? Глаза его широко распахнулись, и он взглянул на Поттера. — Да, — просто ответил Барти. Что за глупый вопрос. — Я получаю огромное удовольствие, когда красивые волшебники наказывают меня. Поттер смотрел на него с прищуром, пока они ехали на лифте. — Значит, ты не чувствуешь, что должен… защищаться, когда Волдеморт наказывает тебя? — его верхняя губа изогнулась в ухмылке. — Это должно расстраивать его. Что ты предвкушаешь наказание. — О, не думай, что меня надо будет спасать, хотя это зрелище пришлось бы мне по душе. Лорд не обращал на меня всё своё внимание уже довольно давно, — надул губы Барти. — Обычно он не наказывает меня. Он знает, как я к этому отношусь, поэтому игнорирует меня в качестве альтернативы. Но на этот раз он должен быть очень зол. Поттер снова внимательно взглянул на него. — А что ты хочешь сделать с остальными? — спросил Барти, когда лифт остановился в Атриуме. Двери открылись, являя толпы протестующих волшебников и ведьм. — Ты мне не сказал. — Всему своё время, Барти. Он увидел, что Поттер остановился и уставился на толпу. Кустос не видел её прежде, и, возможно, не знал, сколько людей следят за его делом, и насколько яростно они готовы отстаивать свои взгляды. Барти наблюдал, как Поттер рассматривает протестующих, заинтригованный обилием эмоций на его лице. А потом предплечье Барти пронзила боль. Он сложился пополам и схватился за метку, шипя от удовольствия и восторга. Безумный смешок сорвался с его губ. Столь же внезапно звук сирен разнёсся по Министерству и была объявлена блокировка. Поттер подскочил и вскинул руку в воздух. Волшебная палочка из светлого дерева вылетела из ниоткуда и прилетела ему в ладонь, словно щенок, вернувшийся к хозяину. Барти ощущал такое же стремление, такую же нужду вернуться к своему Лорду. Он протиснулся через закрывающиеся ворота следом за Поттером, перед тем как они захлопнулись. Они оба аппарировали ровно перед тем, как опустилась решётка. Барти позволил зову Тёмного Лорда вести его аппарацию. Какая-то часть его уже скулила от разлуки с Поттером, но он знал, что ещё увидит его. Тёмный Лорд никогда не выпустит Поттера из поля зрения, если уже заявил на него свои права. Приземлившись коленями на твёрдый каменный пол, Барти склонился, падая ниц. — Мой Лорд, — поприветствовал он, ощущая острую боль в ногах и спине от резкого приземления. — Что я могу сделать для вас этим вечером? Тишина разлилась после его слов, и Барти рискнул взглянуть на своего Господина. Тёмный Лорд был одет в чёрный плащ с капюшоном. Капюшон был откинут, и на лишённом признаков старения лице Лорда читалось мрачная невозмутимость. Алые глаза пристально смотрели на Барти. Судя по ауре и выражению лица, Барти понял, что Лорд сегодня не будет снисходителен. — Удивительно, — негромко пробормотал Тёмный Лорд. — Барти Крауч-младший — единственный член моего Внутреннего Круга, который ответил на мой призыв. И, судя по всему, он же поддерживает Кустоса. Барти резко втянул в себя воздух. — Мой Лорд, какое неуважение от остальных! — Ты предал меня. Впервые за долгое время, Барти перестал радоваться и сгорбился, приняв позу полного подчинения. Он не хотел умирать. Какое в этом было веселье? — Никогда, мой Лорд. Я всего лишь помог Кустосу бежать из Министерства. Это было весело. Я не знал и всё ещё не знаю, что он задумал о других, — он прижался лбом к полу. — Он бы не сказал мне, хотя я знаю, что они пропали. — Дай мне руку. Мы покончим с этим сейчас. Барти поднялся на колени и закатал рукав, протягивая Лорду руку с меткой. Он знал, что Тёмный Лорд сможет отследить остальных по ней и не сказал этого Поттеру. Барти знал, когда можно вызвать проблемы, а когда не стоит переходить черту. Как бы ни весело было помогать Поттеру бежать, настало время Тёмному Лорду воссоединиться со своим Внутренним Кругом. Палочка Тёмного Лорда коснулась метки, и они аппарировали прочь. Барти рассмеялся, когда ураган перемещения закружил его. Рядом с Лордом Барти купался в его ауре, гадая, как ему могло казаться, что Поттера окажется достаточно, если настоящим наркотиком является Тёмный Лорд. Они приземлились в заброшенном складе. — Какое клише, — прокомментировал Барти, разочарованный, что Кустос из всех мест выбрал это, чтобы спрятать Внутренний Круг. — А я думал, что Кустос склонен к театральности. Коридор был тёмным, и всё же Барти увидел разбитое стекло, усыпавшее его. Оно громко хрустело под его ботинками, когда он следовал за Тёмным Лордом. Они прошли мимо пустой комнаты, из которой тянуло кровью и мочой. Барти усмехнулся, перед тем как подойти к следующей двери. На полу перед ней лежала фотография. Барти неуверенно опознал в рыжеволосой женщине Лили Поттер, а в мужчине — Джеймса Поттера. В мрачной атмосфере склада фотография счастливой пары вызывала нервозность. Губы Барти тревожно дрогнули, когда он взглянул на своего Лорда. Тот не обратил особенного внимания на фотографию и распахнул дверь взмахом палочки. Стоило двери открыться, как с потолка посыпались шахматные фигуры, и звук их падения эхом разнёсся по комнате. Одна фарфоровая фигурка подкатилась к ногам Барти и тот неожиданно осознал, что это были не просто шахматные фигурки. Это были кони.(1) Подняв глаза, Барти уставился на женскую фигуру, развалившуюся на шатком стуле. Улыбка на её лице была ненатуральной и болезненно изогнутой. В середине комнаты сидела мёртвая Беллатрикс Лестрейндж, самая доверенная и ценная помощница Тёмного Лорда.…Столкнулись…
В доме у Малфоев и правда хранилось множество тёмных артефактов и запрещённых вещей. Но кое-кого не хватало. Люциуса и Нарциссы Малфой. Точно так же пропали Кэрроу и Лестрейнджи. Отсутствовали Блэки и Гринграссы. Кингсли подозревал, что Тёмный Лорд собрал своих самых ценных последователей. Они должны были быть ценны. Все эти семьи были упомянуты, как близкие к Тёмному Лорду, и были богаты и влиятельны. Кроме того, все они были чистокровными. Кингсли знал, что время сейчас работало против авроров. Возможно, именно поэтому Кустос настоял на том, чтобы выдать им всё в таком бешеном темпе. Они играли против Тёмного Лорда. И, очевидно, делали это недостаточно быстро. Волдеморт успел спрятать самое дорогое — кроме Северуса Снейпа, конечно, и Кингсли казалось, что он проиграл. Тем не менее они получили новую зацепку. Пересмотрев газетные вырезки, найденные рядом с Мэри-Бэт Уэллс, они расположили их в том порядке, в котором нашли. Кустос подчеркнул некоторые буквы и слова, обозначив, где находятся дети. В Лютном переулке. Кингсли не знал, чего ему ожидать и что они могут найти, и на всякий случай прихватил с собой подкрепление. Когда они окружили здание, он получил от невыразимцев подтверждение, что чары сняты, и кивнул своим людям. Всё было готово. Ударный отряд сопровождал авроров на этом задании и вошёл внутрь первым. Кингсли дождался сигнала, что всё чисто, и тут же вбежал внутрь. В груди его горело предвкушение. Если они нашли детей… Если они спасли их… Но когда он вошёл внутрь, надежда его угасла. Всё выглядело так, словно здесь несколько часов горел огонь. Почти весь склад был пуст, у стен стояли сожжённые детские кроватки. Он мог сказать, что в них не было тел. Медленно он взглянул на композицию из трёх трупов в центре комнаты. Они были прислонены спинами друг к другу, создавая пародию на звезду раскинутыми ногами. Несмотря на дым и пепел, лица их были чистыми, и опознать их было легко. Кестрель Лэйн, Мэри-Бэт Уэллс и Эндрю Гиббон. Над их головами в воздухе висел тот же символ, что был вытатуирован на их предплечьях. Ярко-зелёная буква S. Кингсли отвернулся, чувствуя, как его охватывает злость. На себя, за то, что не был достаточно быстр, на Министерство, за то, что в нём есть такие испорченные ублюдки как Министр Риддл, на Кустоса, за то, что тот явно знал всё с самого начала, но развлекался и загадывал загадки. Впрочем, если быть честным, серийный убийца предупреждал его о возможной утечке. Всего несколько часов назад эти люди были под защитой Министерства. Кому Кингсли мог доверять, если коррупция проросла во все отделы? Он медленно повернулся обратно, чтобы взглянуть на тела и метку. Неожиданно Кингсли осознал, что участвует в игре. В игре между Гарри Поттером и Томом Риддлом. Патронус-леопард пролетел к нему через стену и неприятные предчувствия Кингсли только усилились. — Аврор Шеклболт, Кустос сбежал....Мечты…
— Посмотрите на себя, — любовно пропел Гарри, восхищаясь своими домашними животными, своей собственностью. То есть не своей, конечно, а Волдеморта. Это делало их только более ценными для него. Члены Внутреннего Круга Волдеморта смотрели на него из-за стены кровных чар. Они были лишены человеческого достоинства. Грязны. Их дерьмо заполняло угол, и им некуда было деться, кроме как испражняться перед всеми. Гарри лишил их одежды и украшений. Он поднял руку и ласково погладил пульсирующие чары. Они были сильнейшими из всего, что может наколдовать волшебник или ведьма. Это была магия крови. Требовалось всего лишь, чтобы один из Гринграссов оставался внутри чар, а другой сотворил их. Барьер, подпитываемый рунами, удерживал всех, кто был внутри. Более того, единственным способом разрушить его было убить Асторию. Кроме того, Гарри счёл гениальным, что Волдеморт не сможет отследить своих последователей под этими чарами. Это было прекрасно. — Если отобрать у вас эти красивые мантии и манерность высшего общества, вы становитесь точно такими же, как и все, — тонко улыбнулся Гарри. — Животные, и настолько… люди. Почти жаль видеть вас такими. — Поттер! — мрачно окликнул его Люциус Малфой. Он остановился точно напротив Гарри, и обнажённым он выглядел неожиданно привлекательно, несмотря на грязь, покрывавшую кожу. — Ты не сможешь уйти безнаказанным. Тёмный Лорд отомстит за нас. — Отомстит, м? — Гарри покачал головой. — Я очень на это надеюсь, — он взглянул на свои ногти. — Пока Министерство обыскивает ваши дома. Трогает и пачкает всё. Они портят вашу репутацию и объявляют вас в розыск, потому что вы не явились на допрос. Малфой уставился на него, и взгляд его был ледяным. — Вы хотели поддерживать Тёмного Лорда, — продолжил Гарри, делая шаг назад. — Значит, вы должны смириться с жизнью в качестве разыскиваемых преступников. Я очень надеюсь, что вы не рассчитывали навсегда остаться в высшем обществе, с дорогим шампанским и шёлковыми мантиями, — он наколдовал очищающее на уставившихся на него с ненавистью и вызовом людей. — Попробую не забыть покормить вас завтра. До тех пор я, к сожалению, буду занят. Повернувшись, он направил в сторону камеры волну невыразимого ужаса и поднялся по лестнице, сопровождаемый скулежом. Добравшись до её верха, он захлопнул люк, оставляя узников в полнейшей темноте. 1) В буквальном переводе с английского эта фигура называется «Рыцарь».