Тень у воды

Шел дождь. Капли, одна за другой, падали с потолка и, казалось, задевали нервы. - Пятьсот восемьдесят два, пятьсот восемьдесят три, - мерно считала Кейт, качаясь из стороны в сторону. Очень хотелось пить. Вода была так близко и одновременно так далеко - цепь не позволяла дотянуться до живительной влаги. Ее длины хватало лишь на то, чтобы сделать три-четыре шага и дотянуться до подоконника. В сотый раз Кейт выглянула в окно. Дождь, противный, моросящий, словно совсем не летний, шел уже который час, и уже невозможно понять, сколько времени осталось до заката. Девушка понимала, что ночью случится что-то ужасное. Подул сильный ветер, от которого закачались и заскрипели деревья. Сквозняком и сыростью мазнуло по спине, голым ободранным коленям. От этого порыва ветра с подоконника слетел листок бумаги и упал на пол. - Шестьсот десять, - вздохнула пленница и перевела на него взгляд. Стало невыносимо страшно. Это чувство сковало мышцы, и девушка едва могла дышать, увидев изображение на бумаге. С фотографии на нее смотрели ее же глаза. Чуть смеющиеся, с небольшими морщинками от частого смеха и постоянного прищуривания, они были полны печали. Статная женщина устало улыбалась в камеру, держа на руках ребенка с гидроцефалией. «Любимый сын и отрада, Джейсон Вурхиз» - гласила надпись внизу. - Это его мать, - прошептала Кейт и в страхе прикрыла рот рукой. Послышались шаги. Джейсон вошел в комнату, неся за собой два ведра. Одно было до краев наполнено водой, другое же пустое. Поставив их перед своей жертвой, в страхе сжавшейся в комок, мужчина опустился на одно колено, чтобы их лица находились на одном уровне. Не было слышно даже дыхание убийцы. Казалось, у него нет почти ничего, что присуще живому и чувствующему человеку. Ни сострадания, ни жалости, ни боли. Только ненависть. Взгляд будто прожигал жертву насквозь, и та отвернулась. Подбородок тут же перехватили, заставили посмотреть в черные провалы маски. Кейт заскулила. Пальцы сжались сильнее, становилось все больнее. - Пожалуйста, - сквозь слезы шептала жертва, - пожалуйста, не нужно. Хватка чуть ослабла. Джейсон грубо, с нажимом провел большим пальцем по щеке своей жертвы. В темноте маски блеснули глаза. - Прошу, отпустите меня! Я не сделала ничего дурного. Джейсон наклонился ближе к ее губам, передвинул ладонь с подбородка на шею, чуть сжал ее. Он словно заставлял свою жертву говорить. Кейт, не помня себя, шептала, умоляла отпустить ее, обещала за это деньги или все, что похититель только пожелает. Но он был непреклонен и лишь сильнее сжимал пальцы. Порой хватка ослабевала, особенно когда звучало его имя. Капли мерно отсчитывали время, и, казалось, его прошло непомерно много. На шее жертвы не было ни единого живого места, проявлялись синяки – следы от пальцев. Девушка говорила – маньяк выжимал из нее каждое слово, но вдруг все прекратилось. Услышав что-то, ведомое только ему, Джейсон резко разжал ладонь и выпрямился. В последний раз взглянув на свою жертву, он вышел прочь из дома, и дождь быстро смыл его следы. Рыдания сотрясли девушку. Она хваталась то за саднящее горло, то за цепь, пытаясь ее вырвать. Она уже сотню раз пыталась освободиться, но все было зря. Отсюда не сбежать – убийца появляется так же быстро, как и исчезает. Раздался писк. Крыса пробежала из одного угла в другой и, воровато озираясь, подскочила к телу Рика. Тонкими лапками она прошлась по лицу парня и, открыв ему рот, скользнула внутрь. Что-то захрустело. - Нет! Кейт что было сил задергалась, пытаясь вырвать цепь. Этот звук был невыносим. Послышался топот нескольких десятков лап. Крысы стягивались к телу одна за другой, окружали его. Особо наглые уже запрыгивали сверху, пробирались под одежду. Пара зверей сцепилась друг с другом за особо лакомый кусок. Под одеждой, под кожей парня словно бурлил поток – в животе то набухали комки, то опадали. Запахло кровью. Под рукой что-то звякнуло. Девушка присмотрелась – это был гвоздь. Схватив его, она принялась вскрывать замок. Время тянулось слишком долго, каждый хруст костей заставлял сердце сжиматься все сильнее, но, наконец, послышался тихий щелчок. Замок открылся, и пленница, вскочив на ноги, кинулась прочь из проклятого дома. Несчастная бежала, не разбирая дороги. Впотьмах, почти на четвереньках, по воде и грязи она стремилась к спасению. Кусты цеплялись за одежду, тянули назад, деревья грозно шелестели над головой. Листва трепетала, сбрасывала крупные капли за шиворот. Раздался гром. Молнии сверкали над головой, их вспышки слепили. Кейт шла вперед, закрыв лицо ладонями, но даже сквозь них просачивался белый свет, после которого еще некоторое время ничего не было видно. Вскоре он сменялся непроглядной тьмой, и девушка брела наугад, моля о скором спасении. Очередная вспышка, осветив путь, очертила черную фигуру. Свет погас, и все вновь утонуло во мраке. Несчастная остановилась, чувствуя, как ее сердце бьется под самым горлом. При следующей вспышке впереди никого уже не было. Жесткая ладонь закрыла рот, заставила умолкнуть. Джейсон, обхватил свою жертву поперек тела повлек ее за собой. Кейт словно зверь рвалась прочь, кричала, но раздавался только сдавленный стон из-за прикрывшей рот ладони. Девушка хваталась за руки, царапалась, пыталась укусить. Она не могла больше оставаться в этом проклятом доме, не могла больше быть жертвой. Не могла видеть и слышать, что происходит с ее друзьями. Но хватка стала куда жестче. Звуки становились все тише, будто накрыли плотным одеялом, только чувствовался стук сердца. Оно билось все быстрее и быстрее, и жертва уже не могла осознать, что ее тело больше ей не подвластно. Закрыв глаза, Кейт потеряла сознание.