Обида
Боб мрачно взглянул на отражение в зеркале. — Щека опухла. — Естественно, — отозвался Джим с кухни. — А ты еще с походом к врачу затяни. Тогда вообще раздует. И точно придется резать. Сделалось не только больно, но еще и обидно. Зуб не давал уснуть. Аспирин только на время притуплял боль, оставлял пульсирующее напоминание в висках. Будто кто-то долго и настойчиво стучал в мозг, как свидетели Иеговы. — Ты мог бы меня пожалеть, — осторожно предложил Боб, выходя из ванной. — Мог бы, — Джим протянул ему стакан. — Прополощи, это сода. Должно помочь. — Софи с солью делала. — Ну а я с содой. Джим не терпел сравнений. «Всегда обижается», — подумал Боб и успокоился. Справедливость восторжествовала. Но ненадолго: зуб замолчал, — стало неловко. Надо было как-то просить прощения. — Спасибо, помогло. Джим даже не повернулся к нему. «Теперь не будет разговаривать». Боб тихо выскочил из квартиры на спасительную работу. К обеду зуб разнылся, усиливая чувство вины. Зачем сказал? К тому же утром? Джим остро реагировал на такие выпады, он же хотел как лучше. Пришло сообщение: «Записал к дантисту на завтра. 19:30. Не смей трогать зуб. Оторву руки!». «Я тебя люблю», — написал Боб. «Ну и дурак», — ответили ему.Июнь 2013 года
Старый дурак
Джим полулежал на диване, из окна ему было видно куски крыш домов с соседней улицы, немного неба и старый фонарь. Слышны удары ветра о раму. Тот злился, с неистовой для июля силой, точно с разбега падал на окна, а там утеплители и немецкое качество. Ветер ударялся громко, но сдаваться не хотел. «Старый дурак». Джим сам не мог понять, о ком это он. О ветре — слишком поэтично, о Бобе — он смотрел бейсбол не отрываясь уже гребаную вечность и ни на что не реагировал, о себе самом — а смысл? — Старый дурак, — сказал Джим и прислушался. Ветер так же безуспешно продолжал бороться с пресловутым сертификатом пятилетней гарантии. Боб, видимо, не заметил за шумом телевизора. Джим попробовал прислушаться к себе. Тоже ничего. — Привык, должно быть. И опять не понятно — о ком.Июль 2013 года
Надо думать?
Все всегда говорят: «Подумай». Боб старался, пока однажды не замер с пакетом макарон в руках, как раз тех самых, о которых надо было думать, и спросил: — Зачем? Джим самозабвенно гремел кастрюлями и предавался злобе. Вопрос Боба его слегка озадачил. — Объясни. — Ну, я не понимаю, зачем мне думать про макароны. На них написано красивыми буквами: «варить пять минут». За меня уже кто-то подумал. Получается, я просто трачу свое и твое время. — Дальше. — Так не только с макаронами, так и с политикой, и с подчиненными, даже с детьми. И я понял, что уже почти все подумали, если не за меня, то хоть за себя. На кой черт мне надрываться? К чему выпендриваться? Зачем думать? Джим не понял всей глубины его наблюдения. Он просто решил, что Боб ленивый бездарь, испортивший очередную кастрюлю, когда отвлекся на сраный бейсбол. — Затем, что я так сказал, — ответил Джим рабочей фразой своей бывшей жены.Август 2013 года
Поговорили
Боб сплюнул в раковину. — Ничего страшного, ты же не нарочно, — приложил влажную салфетку к носу. Джим, стоявший рядом, даже не кивнул. — Мне совсем не больно, — улыбнулся Боб. Джим уточнил: — А синяк будет?Октябрь 2013 года