А вдруг
Шерли смотрела на Боба исподлобья и молчала, как пойманная с поличным преступница. Ее взгляд говорил: «Давай, шериф, я и не таких, как ты видела, тебе меня так просто не сломать». На фоне сестры Мартин держался куда неувереннее. Он старательно косился в сторону и растирал по лицу остатки разноцветных блесток. Боб откашлялся. — Спрошу еще раз. Зачем вы погрызли гирлянду? Отвечать решила Шерли. — На ней сердечки. — И что? — Похожи на клубнику. — С сахалом, — уточнил Мартин. — Так, хорошо. Клубника, да. Это вполне логично. Но вы бы с первого укуса поняли, что это пенопласт. Зачем вы погрызли всю гирлянду? Ребят, в ней футов пять в длину! Мартин взволнованно покосился на Шерли, та флегматично вздохнула: — А вдруг...Джим
Джим любил ерзать на твердых коленях, когда ничего не болит, а телефоны предусмотрительно выключены; ощущение теплых рук, запах дыхания, почти непьяного; нелепое и жадное желание в свете прикроватной лампы быть несдержанным, может, грубым. Джим хотел глупо шутить, толкаться, дразнить. В ответ он ждал прикосновений к щекам, комплиментов, внимания, не обязательно произнесенного, а такого, заметного в одном лишь взгляде. Джим понимал. Джим терпел. Джим молчал. Джим ценил. Джим, черт побери, был счастлив.Идеальный подарок
Джим даже на Рождество был ответственным, потому подарки всегда покупал заранее. Софи он заказал набор глазури по керамике, ее мужу — опасную бритву в красивом чехле и со сменными лезвиями. Люси — подарочную карту в магазин косметики. Да, выглядело не слишком парадно, зато так он точно знал, что не промахнулся. «Если б эта язва могла, то и на своих похоронах покомандовала бы». Молли и Тиму — мультиварка и очередная настольная игра. Так сказать, взрослый подарок и детский. Кстати, о детях. Внуки как раз доросли до того возраста, когда им можно было дарить что-то интересное. Джим постарался быть предусмотрительным: для совместных игр выбрал большую кухню с подсветкой, раковиной, посудой и пластмассовыми продуктами, а на случай, если не удастся что-то поделить и случится ссора в духе «Адской кухни» — взял две большие книжки: про пиратов и космонавтов. Джим остался собой очень доволен, по дороге до рынка с усмешкой косился на метавшихся прохожих, силившихся успеть все в последние несколько дней. Толкнул Боба в плечо: — Ну разве я не молодец? — Бесспорно, — кивнул тот, рассматривая витрины. — Ты очень предусмотрительный. — Я знаю, — гордо. — Я и тебе все купил. — Правда? Класс. Можешь не запариваться над упаковкой. — Она входила в стоимость заказа. Все по правилам. Чек я уже порвал. Боб усмехнулся, но никак не среагировал на шутку, лишь придержал за руку: — Осторожно, тут скользко. Можно было бы уточнить, мол, а ты мне что выбрал, но Джим не сомневался в том, что его собственный подарок окажется лучше. Потому что, а как иначе? Джим внимательнее, прозорливее, заботливее, раз уж на то пошло. И потом ощущение собственной безупречности — вот настоящая радость для него. Бобу он выбрал спортивный костюм и электронные часы, которые можно использовать как спортивный браслет: считать калории, пульс, даже устанавливать голосовой помощник с тренировками, ну, и на звонки с сообщениями отвечать, а то Боб так часто таскал с собой телефон в зал, боясь пропустить что-то важное по работе, что уже дважды за этот год менял стекло. Идеальнее подарка найти сложно. На рынке непривычно мало людей: ни туристов, ни семей с детьми, оно и понятно, всем не до того. Торговые ряды с сувенирами закрыты почти целиком, работали только рыбная лавка, русская булочная, овощной магазинчик и старейший Старбакс, откуда с оглушительным грохотом по всей улице разносились рождественские ремиксы. Выбирая рыбу к ужину, Джим проглядел тот момент, когда Боб отошел и побрел к небольшому ларьку с антикварными игрушками. — Какого черта? Я тебя потерял. — Прости-прости, но ты глянь, — скороговоркой извинился Боб и показал бордовую машинку с блестящими колесами. — Прям как из детства. Крутая, да? Дверцы открываются. А внутри, смотри, прям руль и сиденья. — Семидесятого года, — кивнул продавец, абсолютно седой мужчина с внезапно молодым, румяным лицом, он сидел возле прилавка на высоком стуле и пил кофе из красной термокружки. — Вот, — кивнул Боб. — Я ж говорю. И тяжелая такая. На, сам возьми. — Стопроцентное железо. Джим недоуменно подержал машинку в руках, поморщился: — Слушай, мы уже купили мелким подарки, куда еще? — Да ладно, — отмахнулся Боб. — Это ж вещь. Я б за нее лет в десять мать родную продал. — Как хорошо, что она этого не слышит, — вздохнул Джим, еще раз посмотрел на машинку. — А если они подерутся, и Шерли ударит ей Мартина? — почему-то он не сомневался, что на такое способна именно Шерли. Боб пожал плечами: — Ну, как хочешь. Спасибо, — благодарно пожал руку продавцу и вернул игрушку обратно на прилавок к жестяным коробкам, солдатикам и страшным гуттаперчевым пупсам с вытаращенными глазами. — Ладно, пошли домой? Джим недоумевал. Нет, он знал, что Боб сентиментален, но чтоб настолько. «Проклятая машинка. Старая, как невесть что, которая никому не упала. Серьезно? Для маразма, вроде, рановато, — вспомнил про часы. — Фигня. Мы взрослые люди, подарок должен быть практичным, на худой конец, красивым, но никак не помоечным шлаком за пару баксов», — хмуро рассуждал Джим. И чем больше думал, тем мрачнее становился. Боб же бодро шагал по нарядной улице, огибал спешащих людей, что-то мурлыкал себе под нос. Он казался абсолютно счастливым и благополучным, но почему-то от этого не делалось легче, и к середине пути Джим окончательно загнал себя тревожными мыслями. — Ты куда это? — удивился Боб. — Масло забыл. — Ты серьезно? Забей. — Не-не, ты иди. Пакеты вот отнеси. Я быстро.Декабрь 2019